Как человек, долго и упорно борющийся со своими внутренними монстрами, я не один раз получала советы «просто отпусти» и «забей и двигайся дальше». Я никогда не понимала, что это значит. Как можно просто перешагнуть через черную дыру, которая находится в самом центре и, заглядывая в которую, я ни разу не видела дна. Я наблюдала за тем, как дыра постоянно расширялась, понемногу поглощая последние оплоты радости в моей жизни. Как у Бродского: «Сначала в бездну свалился стул, потом – упала кровать. Потом – мой стол, его я столкнул сам, не хочу скрывать».

В особенно острые моменты окружающие люди искренне пытались мне помочь. Мне говорили, что все будет хорошо, мне надо отдохнуть, послушать веселую музыку. Я все это делала. И более того, это помогало. На несколько часов, дней, а иногда и недель. Я старалась не быть одна, много встречаться с друзьями, работала допоздна, читала, слушала музыку и никогда, просто никогда не разрешала себе думать о моем внутреннем ужасе.

Но рано или поздно подходил этап, когда даже комедийный фильм с хеппи-эндом мог заставить меня впасть в оцепенение и снова оказаться на краю пропасти. Эти качели длились годами, пока я сама добровольно и целенаправленно не прыгнула вниз на самое дно, в пустоту и тьму.

Традиции переживания проблем и депрессий в современном мире свелись к фразе «Надо двигаться дальше». На «погрустить» физически не хватает времени, сил, и, что самое интересное, умений. Мы не умеем грустить и переживать горе. Когда мы расстаемся с любимым человеком, встречаемся со смертью, теряем работу – мы идем вперед, продолжаем жить, хотя чаще всего эти утраты наносят нам огромный ущерб. Мы блокируем проблему. Вместо того, чтобы остановиться и избавиться от необходимости «держаться». Залезть в свой панцирь и медленно и по кусочкам прожить боль.

В первый раз с подобным я столкнулась, когда погибла моя лучшая подруга. Помню, как все вокруг пытались меня чем-то занять, привести на пары, сводить в бар, занять диалогом о чем угодно, кроме самого ужасного. А когда я произносила ее имя (потому что это все, о чем мне хотелось говорить), все вдруг замирали в неловком молчании. И мне, чтобы не портить беседу и не доставлять окружающим дискомфорт, приходилось самой менять тему.

Тогда впервые был выучен урок, что говорить о проблемах – неловко и неудобно, а чувствовать и переживать боль – неуместно. Да и страшно, в конце концов. Боль всегда равнялось чему-то негативному, всепоглощающему, пугающему, и если были механизмы, дающие возможность избежать страданий, я хваталась за них.

По ощущениям это было, как из крана на полную мощность течет вода, а я все время затыкала дыру, через которую она может вылиться наружу. Музыкой, алкоголем, юмором, друзьями. Да чем угодно. Потому что иначе не умела, а никто не рассказал, что можно по-другому. Аналогично я поступала со всеми своими проблемами и обидами и дальше.

Сейчас я понимаю, так люди становятся эмоциональными калеками. Не дав себе вовремя почувствовать внутреннюю боль, мы даем ей остаться внутри, заморозиться и поселиться в нас навсегда. А в дальнейшем стать основой комплексов, неврозов и фобий, которые будут определять наши действия и поступки, давать зеленый или красный свет вещам и людям, изматывать нас и отравлять жизнь окружающим. Этой болью может быть что угодно: смерть, расставание, увольнение, обида или страх – все, что вызывает резонирующую эмоцию и наносит ущерб.

Свою боль надо прожить. В психотерапии даже существует специальная методика «парадоксальной интенции» – пациенту предлагается возжелать встретиться со своим страхом. Клин клином выбить. Так, мальчику, который каждую ночь писался в кровать, врач предложил платить 5 центов за каждую мокрую простыню. К концу недели ребенок получил лишь 10 центов. Мальчик так старался, что порочный круг разорвался. Как только пациент перестал бороться с проблемой и позволил ей БЫТЬ, симптом ослабел.

Это очень важно для работы боли – стать физически ощутимой, пройти по всем внутренностям бороздами, оставить шрамы. И в конце концов уйти, сделав человека осознанней и старше. Внутренняя работа с собственными страхами дает нам шанс разрешить себе быть слабее, чем мы привыкли думать или чем принято в обществе, и примириться с собой настоящим. Узнать, кто мы на самом деле. И тогда боль и страх потеряют всякую власть.

Только надо себе признаться в том, что больно, страшно и обидно. И что для этого есть определенная причина. Обычно интуитивно мы уже знаем ее, а если нет, надо продолжать вопрошать, пока ответ не явится в три часа утра или в душе, или во время ожидания в пробке. И тогда стоит снять броню. Назвать причину вслух или записать ее, разложить ее на кусочки, задать себе вопрос, почему именно тяжело о ней говорить и думать, пройтись по каждому ее аспекту, трещинке, выемке, заглянуть в каждый ее уголок. Дать ей поболеть. Это как вакцина – только получив долю вируса, мы сможем выработать иммунитет.

От внутренних проблем нельзя избавиться навсегда, и они останутся на нас шрамами, но, примирившись со своими ужасами, признав их частью себя, мы получаем возможность управлять ими, лишаем их власти и разрушительной силы, делаем их своим оружием. Мы узнаем, кто мы на самом деле, где наши уязвимые места, узнаем, что, несмотря на поражения, мы все еще способны любить и бороться. И так становимся мудрее.

Примите свою внутреннюю боль не как врага, а как доброго старого друга, ведь, вспомните, именно она сигнализирует об опасности, когда вы нездоровы. Почувствуйте, где саднит, где произошел надлом, почему он произошел, нырните на самое глубокое дно, чтобы оттолкнуться от него и, узнав себя, свободно плыть дальше.