Зачем опять меняемся местами,

     зачем опять, всё менее нужна,

     плывет ко мне московскими мостами

     посольских переулков тишина?

     И сызнова полет автомобильный

     в ночи к полупустым особнякам,

     как сызмала, о город нелюбимый,

     к изогнутым и каменным цветам.

     И веточки невидимо трясутся,

     да кружится неведомо печаль:

     унылое и легкое распутство,

     отчужденности слабая печать.

     Затем. Затем торопишься пожить.

     Затем, что это юмор неуместный,

     затем, что наши головы кружит

     двадцатый век, безумное спортсменство.

     Но, переменным воздухом дыша,

     бесславной маяты не превышая,

     служи свое, опальная душа,

     короткие дела не совершая.

     Меняйся, жизнь. Меняйся хоть извне

     на дансинги, на Оперу, на воды;

     заутреней - на колокол по мне;

     безумием – на платную свободу.

     Ищи, ищи неславного венка,

     затем, что мы становимся любыми,

     всё менее заносчивы пока

     и потому всё более любимы.

Иосиф Бродский

Над утлой мглой столь кратких поколений,

     пришедших в мир, как посетивших мир,

     нет ничего достойней сожалений,

     чем свет несвоевременных мерил.

     По городам, поделенным на жадность,

     он катится, как розовый транзит,

     о, очень приблизительная жалость

     в его глазах намеренно скользит.

     Но снежная Россия поднимает

     свой утлый дым над крышами имен,

     как будто он еще не понимает,

     но всё же вскоре осознает он

     ее полуовальные портреты,

     ее глаза, а также голоса,

     к эстетике минувшего столетья

     анапесты мои соотнеся.

     В иных домах, над запахами лестниц,

     над честностью, а также над жульем,

     мы доживем до аналогий лестных,

     до сексуальных истин доживем.

     В иных домах договорим о славе,

     и в жалости потеющую длань,

     как в этих скудных комнатах, оставим

     агностицизма северную дань.

     Прости, о, Господи, мою витиеватость,

     неведенье всеобщей правоты

     среди кругов, овалами чреватых,

     и столь рациональной простоты.

     Прости меня - поэта, человека -

     о, кроткий Бог убожества всего,

     как грешника или как сына века,

     всего верней - как пасынка его.

          Иосиф Бродский

          ...И Пушкин падает в голубо-

          ватый колючий снег

           Э. Багрицкий.

     ...И тишина.

     И более ни слова.

     И эхо.

     Да еще усталость.

     ...Свои стихи

     доканчивая кровью,

     они на землю глухо опускались.

     Потом глядели медленно

     и нежно.

     Им было дико, холодно

     и странно.

     Над ними наклонялись безнадежно

     седые доктора и секунданты.

     Над ними звезды, вздрагивая,

     пели,

     над ними останавливались

     ветры...

     Пустой бульвар.

     И пение метели.¹

     Пустой бульвар.

     И памятник поэту.

     Пустой бульвар.

     И пение метели.

     И голова

     опущена устало.

     ...В такую ночь

     ворочаться в постели

     приятней,

         чем стоять

     на пьедесталах.

Иосиф Бродский

Кичится парень в двадцать лет,
Что прочих он богаче.
Вполне красноречив сюжет -
Слепа, слепа удача!

И слепы прочие, смешны,

Возвысив нуворишей -
Прыщей сегодняшних страны
И будущие грыжи.

Богатству - слава и почёт,

Труду - венец позора?..
Отныне мир людской живёт 
Содомом и Гоморрой.

Автор?

В мелькающих сутках все меньше часов,
Секунд пролетающих бремя.
Быть может, вы знаете тех мастеров,
Что могут растягивать время?

Приблизился сильно к рассвету закат,
И лето - три даты зарплаты,
Года не идут, не бегут, а летят,
Листом календарным распяты.

Окутана жизнь паутиной времен,
Спиралями зыбких столетий,
Здесь каждый в своем Вифлееме рожден,
И вырос в своем Назарете.

Алекс Авни Железнов

Разрушьте, господа, опасный призрак, нечто худшее, чем вражда и ненависть, — презрение к нашей родине.

…лишь обдуманное и твердое проведение в жизнь высшими законодательными учреждениями новых начал государственного строя поведет к успокоению и возрождению великой нашей родины.

…Страны, которым наносились сильные удары, показывали живучесть только тогда, когда брались с большой энергией и охотой за дело своего обновления. Эта остановка кажется мне даже опасной. Опасна она потому, что в свойствах нашего русского характера есть известного рода наклонность к промедлению. Никаких пышных фраз я произносить и не желаю, но в данную минуту мне припоминаются слова, сказанные создателем русского флота, все тем же Петром Великим, при котором впервые застучал топор русского строителя на русских верфях. Эти слова нам нужно надолго запомнить. Вот они: “Промедление времени — смерти безвозвратной подобно”. [ 11 ]

* * * …Народ сильный и могущественный не может быть народом бездеятельным. [ 15 ]

* * * …Я отдаю себе отчет, насколько трудную минуту мы переживаем. Но если в настоящее время не сделать над собой усилия, не забыть о личном благосостоянии и встать малодушно на путь государственных утрат, то, конечно, мы лишим себя права называть русский народ народом великим и сильным. [ 35 ]

* * *…Родина требует себе служения настолько жертвенно чистого, что малейшая мысль о личной выгоде омрачает душу и парализует свою работу.

 * * * …Нам, господа, не следует увлекаться западными образцами, не следует увлекаться теоретическими выводами западной науки, так как иногда на совершенно оригинальное разрешение вопроса нас наталкивает сама жизнь.

 * * * …нужно верить, что Россия не культурогаситель, что Россия сама смело шагает вперед по пути усовершенствования что Россия не обречена стать лишь питательной почвой для чужих культур и для чужих успехов. [ 28 ]

Придавлено, побеждено будет возрождающееся русские самосознание — и не на поле брани, не силою меча, а на ристалище мысли, гипнозом теории и силой красивой фразы! [ 30 ] 

О государстве, правительстве, власти: цели, задачи и средства

 * * * …Для лиц, стоящих у власти, нет, господа, греха большего, чем малодушное уклонение от ответственности. И я признаю открыто: в том, что предложен был второй путь, второй исход, ответственны мы — в том, что мы, как умеем, как понимаем, бережем будущее нашей родины и смело вбиваем гвозди в вами же сооружаемую постройку будущей России, не стыдящейся быть русской, и эта ответственность — величайшее счастье моей жизни.

 * * * …Власть не может считаться целью. Власть — это средство для охранения жизни, спокойствия и порядка; поэтому, осуждая всемерно произвол и самовластие, нельзя не считать опасным безвластие правительства. Не нужно забывать, что бездействие власти ведет к анархии, что правительство — аппарат власти, опирающейся на законы, отсюда ясно, что министр должен и будет требовать от чинов министерства осмотрительности, осторожности и справедливости, но (также) твердого исполнения своего долга и закона. Я предвижу возражения, что существующие законы настолько несовершенны, что всякое их применение может вызвать только ропот. Мне рисуется волшебный круг, из которого выход, по-моему, такой: применять существующие законы до создания новых, ограждая всеми способами и по мере сил права и интересы отдельных лиц. Нельзя сказать часовому: у тебя старое кремневое оружие; употребляя его, ты можешь ранить себя и посторонних; брось ружье. На это честный часовой ответит: покуда я на посту, покуда мне не дали нового ружья, я буду стараться умело действовать старым.

Как в людях много явной фальши,
Коварства, подлости и не прикрытой лжи.
Мы жили так… живём… Что дальше?
Господь, коль слышишь - подскажи.

Быть может, мир давно был обречён.
Мы доживаем, волочим существованье.
Но будем жить, пока не истреблён
Последний человек, способный к состраданью.

И если вместе нас объединить,
И дать понять, что в силах наших всё исправить,
Ведь нас Господь не перестал любить,
Мы можем этот мир на верный путь наставить.

Где ж наш миссия, где пророк,
Кому довериться средь лживых масок?
Я чувствую, подходит срок,
Очистим Мир от чёрных красок.

Ветер Перемен

Растворится в рассвете 

Свет печальный свечи. 

Примет утренний ветер 

В руки солнца лучи,  

И гонимым изгоем 

Ночь отринет за круг,  

И в истоме покоя 

День, как ласковый друг,  

Над землею построит 

Царства светлого храм... 

Обольщаться не стоит. 

И постигнуть не нам 

Отчего царство света 

Вновь сменяется тьмой? 

Отчего вслед за летом 

Мир сжимает зимой? 

Отчего быстрокрылых 

Прерываем полет,  

И людей, тебе милых 

Предначертан уход? 

Отчего непременно 

Зло идет за добром? 

Как пробиться сквозь стену 

Любопытным умом? 

В порицании строгом 

Вера молвит одно: 

Что замыслено Богом- 

Нам познать не дано. 

Воплощенный фантазм,  

Тьмою созданный свет,  

Человеческий разум 

Ищет схему-ответ. 

Все, как с женщиной, сложно. 

Так бывало всегда. 

Невозможно, но можно. 

Если НЕТ- значит ДА. 

Серго Сокольник

В чем мудрость женщины? Скажи!
Не помнить прошлые обиды,
Не ждать подачек от судьбы,
Когда уже все карты биты?

Признать, что не всегда права,
Прощать себе минуты страха,
Когда немая пустота
Вдруг встанет из слепого мрака?

В чем мудрость женщины? Понять?
Смолчать на глупые упреки,
Упавшего поднять, принять,
Не бросить на краю дороги?

Разумно ревность погасить,
Сбивая обвинений пламя,
Когда любовь прошла - уйти,
Для счастья дверь не закрывая?

В чем мудрость женщины? Скажи!
Быть нежной, терпеливой, сильной,
Мир правды отделять от лжи,
Быть для молвы неуязвимой?

Уметь отдать, взамен не взяв,
Награды не просить с молитвой,
Теряя, вновь найти себя,
Встречая новый день с улыбкой?

Вера Пимахова

Из жизни в жизнь, из года в год
Одно и то же происходит.
Спасая мир от всех невзгод
Любовь приходит и уходит.

И каждый раз одни слова,
И каждый раз одни признанья,
Но как же можно врать в глаза,
Давать пустые обещанья?

И счастье каждый раз одно
Всё то же горе, боль и слабость. 
Теперь мне нынче всё равно
Сыграла роль свою усталость.

Ветер Перемен

Я проснулся на рассвете,
Стал бродить по дебрям мыслей,
Заблудился я в желаньях,
Путь назад искал в мечтах.

Любовался я цветами
Всех своих прекрасных мыслей,
Захлебнулся в океане 
Всех не сбывшихся надежд.

Заглянул случайно в угол,
Где таился страх потери,
Он сидел там не подвижно,
Притворившись, будто мёртв.

Я пошёл тихонько дальше,
И прибрёл к воспоминаньям,
Поболтал не много с ними
И подумал: “Не моё…”

Так и начался день новый,
Полежав ещё не долго,
Прекратив свои раздумья
Я продолжил жизнь свою.

Ветер Перемен

Бывает в жизни человека
Один неповторимый миг:
Кто б ни был он, старик, калека,
Как бы свой собственный двойник,

Нечеловечески прекрасен
Тогда стоит он; небеса
Над ним разверсты; воздух ясен;
Уж наплывают чудеса.

Таким тогда он будет снова,
Когда воскреснувшую плоть
Решит во славу Бога-Слова
К небытию призвать Господь.

Волшебница, я не случайно
К следам ступней твоих приник:
Ведь я тебя увидел тайно
В невыразимый этот миг.

Ты розу белую срывала
И наклонялась к розе той,
А небо над тобой сияло,
Твоей залито красотой.

Николай Гумилёв

Мир ловил его и не поймал

Не стоит по жизни бежать второпях,
Завися от мнений чужих,
Не нужно стоять на костылях,
Стой на ногах своих.

Не стоит зависеть от внешних опор,
Ища утешенье в других,
Ищи утешенье в вершинах гор,
И в помыслах своих.

Было бы только на сердце легко,
И в помыслах чистота,
Тогда не утащит тебя далеко
Житейская суета.

Ты можешь вращаться, как вертятся всюду,
При этом в покое быть,
Но должен учиться, как лучшие люди,
Сражаться и любить.

И не стараясь угождать,
И не боясь презрения,
Ты будешь по зернышкам собирать
Великие откровенья.

Когда ж наконец-то время придет,
Суетливый оставить вокзал,
Быть может, вслед тебе кто-то шепнет:
«Мир ловил его и не поймал!»

Галина Грайская

Я как то где то прочитала
Что больно не разбить мечту, 
а собирать ее осколки.
И в этом правду нахожу

Когда идешь к мечте своей
Ее не сразу видишь ты
А семимильною ходьбой
К ней пробираешься в тиши

Боишься ты спугнуть , как птицу
Потом ее не удержать.
И вот когда мечту свою 
Осталось в руки только взять.

Как кто-то сзади как нарочно
Тебе сумеет помешать.
Разочарован ты, расстроен.
Не знаешь как же дальше быть.

И вот тогда ты по крупицам
Пытаешься восстановить.
Мечту свою ты вспоминаешь 
До глубочайших мелочей

Продумываешь все детали
Рисуешь , лепишь в голове
И вот когда достиг финала

В конце увидел результат

Ты получаешь наслажденье
Осколки ты сумел собрать
Вера в себя к тебе вернулась
Ты счастлив, ты готов мечтать.

Никита

Послушайте, прошу, что старому случилось,

Когда ему гулять за благо рассудилось.

Он ехал на осле, а следом парень шел;

 И только лишь с горы они спустились в дол,

 Прохожий осудил тотчас его на встрече:

"Ах, как ты малому даешь бресть толь далече?"

 Старик сошел с осла и сына посадил,

И только лишь за ним десяток раз ступил,

То люди начали указывать перстами:

"Такими вот весь свет наполнен дураками:

 Не можно ль на осле им ехать обоим?"

 Старик к ребенку сел и едет вместе с ним.

Однако чуть минул местечка половину,

 Весь рынок закричал: "Что мучишь так скотину?"

Тогда старик осла домой поворотил

И, скуки не стерпя, себе проговорил:

"Как стану я смотреть на все людские речи,

То будет и осла взвалить к себе на плечи".

Ломоносов М.В.

Раз угольщик путем-дорогой шел

И с трубочистом вдруг столкнулся.

 "Ослепнул, что ли, ты, осел!"

- Во гневе угольщик вскричал и замахнулся,

А тот на эту брань ответствовал метлой.

Сраженье жаркое меж ними закипело;

Однако ж несколько прохожих подоспело,

 Героев розпяли и прекратили бой.

"За что, - спросили их, - вы подрались? В чем дело?"

"Он замарал мне сажей весь кафтан!"

- "Неправда! Ты сперва толкнул меня, болван!

Смотри: я весь в углях!"

- Бранятся забияки,

И дело бы дошло до драки,

Но кто-то им сказал: "Вы, чудаки, смешны!

О чем вы спорите? - Ведь оба вы черны;

 А всяк из вас наверно знает,

 Что черный черного никак не замарает".

Примолвить можно здесь, что спорщиков таких

 Мы каждый день встречаем:

Мы видим черноту других,

А сами каковы, того не замечаем.

Масальский К.П.

В неволе неутешно быть; 

Как не стараться Свободу получить?

Да надобно за все подумав приниматься,

Чтобы беды большой от малой не нажить.

Собака привязи избавиться хотела

И привязь стала было рвать;

Не рвется привязь; грызть ее - и переела.

Но тою ж привязью опять,

Которой связаны концы короче стали,

Короче прежнего собаку привязали.

Ох, не дружат политика с этикой!

Барин принцип с плебейкой конкретикой

В ресторане одном не столуются,

Восхищённо сплетясь, не милуются.

Отчего вдруг возникла агрессия

Меж понятий – основ равновесия?

Ведь без этики стала политика

Замусоленным жмыхом для нытика:

«Слышь, дурят снова твари запойные,

Инсценируя страсти разбойные!»

Все смеются кругом… Да, без этики

Клоунадой легко счесть наветики

И провальным эрзац-представлением

Наслаждаться в святом вдохновении.

Без политики этика мёртвая,

Лизоблюдством до праха протёртая,

И без принципа стала конкретика

Пыльной бездной – как мёртвая этика.

Отчего всё ж возникла агрессия

Меж понятий – основ равновесия?..

И подумалось: игры с идеями

Стали спортом – пинают неделями.

Не спасти здравый смысл нам лекарствами:

Погрузились в безумия царство мы…

Ирина Лежава

Зацепились ресницами льдистыми.
Как случилось? Ведь оба не чаяли. 
Взгляд - ожогом, и вихрь неистовый 
Вдруг обрушил оплот мой отчаянный. 

Мне просторно в нём было до ступора, 
И бело, и хрустально, и чопорно. 
В зеркалах я жила... словно в мусоре - 
Бомж, судьбою-злодейкой растоптанный. 

А теперь перепутались мыслями, 
И смешались безумными чувствами... 
Зеркала мои пали, не выстояв, 
Истекают капелью, не мудрствуя...

Ирина Лежава

Многие очистятся, убелятся и переплавлены будут в искушении; 

нечестивые же будут поступать нечестиво, и не уразумеет сего никто из нечестивых,

 а мудрые уразумеют.

Книга Даниила (12:10)

Если ты лисица и у тебя есть стыд,
Как же тебе тяжело наедине с собою!
Но стоит прислушаться к воплям совести - 
Перестать драть кур, потому что их жалко, 

Птичий двор размножится, осмелеет 
И, презрев реальность, 
Возжелает лисьего мяса... 
Как ей быть? Неужели задача стать 

Нравственной неразрешима 
И права природа со своими законами 
Силы и агрессивности? 
Ешь других - или челюсть ослабнет 

И тобой пообедает лох, 
Лёгкая твоего рода добыча, 
Посчитав сострадание 
Признаком слабости... 

Бедная лисонька - в рай попасть ей, 
Только будучи съеденной курами! 
Вот унижение! Вопиющая 
Из вопиющих несправедливость! 

И, рыдая, лисица сжирает слабого, 
А потом кается и бьет Богу поклоны, 
Надеясь, что Сам-то уж точно знает, 
Какое положение ее безысходное... 

Дело даже не в голоде - 
В социальном статусе! 
Горе бедной лисе, горе горькое! 
Гляжу в печальные очи ее и плачу, 

Не умея, не зная, как помочь другу. 
Разве что съесть... 
Вот незадача!

Ирина Лежава

Как в этом мире дышится легко!
Скажите мне, кто жизнью недоволен,
Скажите, кто вздыхает глубоко,
Я каждого счастливым сделать волен.

Пусть он придет, я расскажу ему
Про девушку с зелеными глазами, 
Про голубую утреннюю тьму,
Пронзенную лучами и стихами.

Пусть он придет! я должен рассказать,
Я должен рассказать опять и снова,
Как сладко жить, как сладко побеждать
Моря и девушек, врагов и слово.

А если все-таки он не поймет,
Мою прекрасную не примет веру
И будет жаловаться в свой черед
На мировую скорбь, на боль — к барьеру!

Николай Гумилёв

Лев, состарившись, заболел и залег в пещере. Навестить своего царя явились все звери, кроме одной только лисицы. Воспользовался этим случаем волк и стал наговаривать льву на лисицу: она, мол, звериного владыку ни во что не ставит и потому не пришла навестить его.

А лисица тут и появилась и расслышала последние слова волка. Рявкнул на нее лев; а она тотчас попросила дать ей оправдаться.

"Кто из всех здесь собравшихся, - воскликнула она, - поможет тебе так, как помогла я, которая бегала повсюду, искала тебе лекарства у всех врачей и нашла его?"

Тотчас велел ей лев сказать, что это за лекарство. А она: "Должен ты ободрать заживо волка и завернуться в его шкуру!"

И когда волк простерся мертвый, лиса с насмешкою сказала: "Не на зло, а на добро побуждать надо властителя".

Мораль: кто строит козни против другого, тот сам себе готовит западню.

Басни Эзопа

Эти все мгновенья счастья
Вмиг рассеивает ветер.
Может лучше безучастно
Мне смотреть на все на свете?
Нет! За отблесками счастья,
Хоть оно и быстротечно,
Проступают части счастья, 
Составляющие вечность.

Жизни жгучие мгновенья
Мне сюрпризы преподносят, 
То толкают меня в бездну,
То на небеса возносят.
Только взлеты и паденья
Больше сердцу не нужны –
Я хочу стоять на гребне
Набегающей волны!

Тихо льется песня жизни,
В ней одна святая сила – 
Эту истину отныне
Понесу я до могилы.
Вновь она меня поднимет,
С ней воскресну вновь и вновь,
Если сердце не покинет
Бескорыстная любовь.

Галина Грайская

Далекий незнакомый друг,
А вдруг все сложится случайно?
Как радуга из легких дуг,
Пронзенных яркими лучами.

Обрушив красоту на мир,
Привыкший к будничной измене,
Что потерять рискуем мы,
Когда так мало мы имеем?

Пространства временную связь
Любовной связью не заменишь.
Обманных слов опасна вязь.
Увязнешь в ней и не заметишь.

Нам что-то намечать смешно,
Ведь то, что свято – так непрочно,
Когда в раскрытое окно
Соблазн вползает темной ночью.

И бесконечность наших душ,
Которым тесно в рамках тела,
Растает в вихре новых дружб,
Но это, друг, другая тема.

Ты незнаком еще пока,
Ты как виденье нереален,
Ведь виртуальная строка
Скрывает мелкие детали.

Далекий незнакомый друг,
А, может, это все не вдруг?

Петр Давыдов

На Воскресение Христа

Душа моя, ликуй и пой,

Наследница небес:

Христос воскрес, Спаситель твой

Воистину воскрес!

Так! Ад пред Сильным изнемог:

Из гробовых вериг,

Из ночи смерти Сына Бог

И с Ним тебя воздвиг.

Из света вечного Господь

Сошел в жилище тьмы,

Облекся в персть, оделся в плоть -

Да не погибнем мы!

Неизреченная любовь,

Всех таинств высота!

За нас Свою святую Кровь

Он пролил со креста.

Чистейшей Кровию Своей

Нас, падших, искупил

От мук и гроба, из сетей

И власти темных сил.

Христос воскрес, Спаситель мой

Воистину воскрес.

Ликуй душа; Он пред тобой

Раскрыл врата небес!

В. К. Кюхельбекер

Перед воротами Эдема
Две розы пышно расцвели,
Но роза — страстности эмблема,
А страстность — детище земли.

Одна так нежно розовеет,
Как дева, милым смущена,
Другая, пурпурная, рдеет,
Огнем любви обожжена.

А обе на Пороге Знанья…
Ужель Всевышний так судил
И тайну страстного сгоранья
К небесным тайнам приобщил?!

Николай Гумилёв

Мне нравятся зебры – обычные зебры, 
они полосаты и этим – волшебны. 
Они не расисты, скорее, – нацмены, 
но каждой полоской – тигрины, надменны. 

Они чёрно-белы, они пограничны, 
как первые фильмы, – они лаконичны. 
Как фильмы, – наивны, немы и невинны, 
они фортепьянны, они пианинны. 

Природа играет на клавишах зебры, 
а зебры зевают и кушают стебли. 
Не чёрны, не белы... и странно-мулатны: 
полоски,.. полоски,.. а смотрятся ладно. 

А люди... и белы, и чёрны, и жёлты, 
а им полосатый, уверен, пошёл бы! 
И даже пятнистый, поверьте, не страшно: 
вполне леопардно и очень жирафно. 

Полоски на теле, на личиках пятна - 
и формой и цветом 
природно, приятно... 

Михаил Этельзон