Рассказ о Новом Уренгое надо начинать с истории. Как и многие города севера и востока России он начат с костей политзаключенных. С так называемой мертвой дороги – самого бессмысленного после Беломорканала проекта. В 1949 году по распоряжению Сталина в приполярной тундре началось строительство трансполярной железной дороги Салехард — Игарка. Дорога строилась заключенными ГУЛАГа. На бывшей фактории Уренгой строители планировали остаться надолго. Однако после смерти Сталина работы были свёрнуты.

Транссибирская магистраль сейчас. В некоторых местах ее оживили для межгородского сообщения. Участок возле поселка Коротчаево. 

Спустя больше десяти лет эта мертвая дорога помогла открыть и обустроить месторождения Уренгоя. В январе 1966 года сейсмическая станция, которая была первооткрывательницей уренгойской структуры, заняла бараки заброшенного лагеря заключенных 503-й стройки. 6 июня 1966 года бригада мастера В. Полупанова пробурила первую на Уренгое разведочную скважину. А 19 июня 1975 года было завершено бурение первой эксплуатационной скважины. К 4 сентября 1980 года Новому Уренгою был присвоен статус города окружного значения. В 1983 году завершилось строительство газопровода «Уренгой — Помары — Ужгород», и уже с 1984 года газ из Уренгоя начал поступать в Западную Европу. (Информация из Википедии)

Герб Уренгоя - два медведа обняли оленя

Впечатление Н.Уренгой производит двойственное. Там множество старых серых бараков, местами зияющих провалами окон, но в то же время очень много новых, отштукатуренных домов. 



Есть районы новые, есть совсем старые. Особых достопримечательностей в молодом городе нет – статуя «Пионерам Уренгоя» в центре города. Однако для городка в чуть больше 100 тыс. населения много неожиданностей – например, четыре университета. И статус «Север», в противовес «на земле», как местные жители называют территорию южнее их.

Как любой город газовщиков или нефтяников, город довольно зажиточный. По крайней мере, так говорят его жители. Однако жить там до старости соглашаются немногие. Не удерживают и северные прибавки к пенсии. Как рассказывают местные, там долго не было и своего кладбища. Отработав, люди стремятся вернуться на родину или же просто перебраться южнее. «Когда моя дочь решила поступать, я сразу сказал – уезжай отсюда, тут не жизнь», - замначальника управления по связям со СМИ ООО «Газпром добыча Ямбург» Сергей Чернецкий. «Северных детей на земле всегда узнавали по бледным лицам и тому, что они не знали, как выглядят какие-то растения или животные. Например, мой сын, увидев корову, закричал – смотри мама, какой олень»,  - Юлия Экгард (оттуда же). Остаются те, кто не может уехать – не накопил денег или просто не сложилось.

Массовый исход пенсионеров очень просто объясняется – зимой тут морозы за минус пятьдесят и почти полярная ночь (день длиться полтора часа). Летом – мошка. Шутят здесь так: «А было ли в этом году лето? – Было, но я тогда был на работе». То есть, климат не по человеку жесткий.  Зато зимой здесь есть северное сияние, по словам очевидцев, красивей любой иллюминации.  

Просто рассвет 

Почти все население города – пришлые. Местных здесь мало - ненцы, ханты и манси кочуют в тундре с оленями и к жизни в Уренгое приспосабливаться не спешат. По словам местных, почти все маленькие аборигены учатся в интернатах, но потом опять уходят к своим оленям. Мы местных не видели ни разу.

Отличительная черта города – изобилие портретов Путина-Медведева и символики Газпрома. 



Да и неудивительно: в городе 4 градообразующих предприятия — ООО «Газпром добыча Уренгой», ООО «Газпром добыча Ямбург», ООО «Газпром подземремонт Уренгой» и филиал «Уренгой бурение» ООО «Газпром бурение», а также и другие предприятия «Сибнефтегаз», «Нортгаз», «Газпром трансгаз Югорск» и др. — которые входят в состав ОАО «Газпром», на их долю приходится 74 % всего добываемого газа России. Кто не работает в газовой отрасли, работает в порту - ОАО «Уренгойский речной Порт», на долю которого приходится почти 80 % речных перевозок, имеет десятки речных тягачей и паромов. Остальные обслуживают, учат и лечат газовщиков, строителей и портовиков. Однако статус неофициальной газовой столицы  определяет, кто в городе главный – на здании горсовета надпись о газовщиках, на автобусах и троллейбусах символы «Газпрома», гостиница принадлежит ему же. Работать на «Газпром» - мечта местных малышей и стремление всех взрослых.

Пионерам Уренгоя

Стоит отдать корпорации должное – социалка за счет «Газпрома» в городе отличная. Много спортивных центров, куда дети могут ходить бесплатно. В детских садах и школах их постоянно возят на юг оздоравливать. Иначе перенести такой климат и остаться здоровым невозможно.

Еда

В винно-водочном отделе все заставлено украинской продукцией! Особенно водка. Пол-литра горилки в переводе с рублей стоит в среднем 25 гривен.

Примерные цены на другие продукты:

* мясо - 60 грн./кг,

* картофель - 4 грн./кг,

* арбуз - 5 грн./кг,

* кабачки, баклажаны, огурцы и помидоры - 10-12 грн./кг,

* бананы, цитрусовые - 15 грн./кг,

* яблоки и груши - 20 грн./кг,

* нектарины и персики - 50 грн./кг.

Взято у коллеги из «Комсомольской правды».

Месторождение и вахтовый поселок

Едем на месторождения.

Доезжаем до моста через реку Пур и, оказывается, понтонный мост нужно проходить пешком. Из соображений безопасности автобус с людьми не пропускают.

Постоянный мост не строят. В основном из-за того, что Пур – на границе двух участков. А там как в «Королеве бензоколонки», мизансцена о товарищах Борще и Лопате, которые спихивали ответственность друг на друга.

Проезжаем мимо знака – «Полярный круг», подозрительно напоминающего знак Газпрома. 


И мы в поселке Новозаполярный.

Поселок вахтовых, то есть постоянно тут не живут. У работяг график месяц на месяц, у служащих контор – два на месяц. То есть, отработали и «на землю». Средняя зарплата у рабочих – 82 тыс. рублей (25 тыс. грн), у инженеров – 100 тыс. и выше. Кроме того, газовики получают социальный пакет для себя и своей семьи, включающий в себя бесплатное лечение в ведомственных поликлиниках, дешевые путевки на отдых, в том числе и за границей, льготные кредиты. Кроме того, есть так называемые «северные надбавки». В общем, жаловаться им нечего.

Семей там мало – процентов 10% от всей 2,5 тыс. сотрудников. А женщин всего 20% и то в основном официантки, врачи, повара и, когда никогда, инженеры.

Северная сестра пальмы Мерцалова

За свою зарплату вахтовики работают почти без отдыха. Рабочий график у рабочих – 15 дней в дневную смену, выходной, 15 дней в ночную смену. Хотя общежития там чистые, аккуратные



и со всем необходимым, причем за счет «Общества», как называют «Газпромдобычу» местные, правила довольно жесткие – курить только в конкретных местах, пить только пиво и очень умеренно. Понять правила можно – вокруг газ, трубы и очень ответственные объекты, где малейшая халатность может привести к беде.

Так идет снег

Если поговорить с народом, то понятно, что держит в основном зарплата. Многие наши соотечественники (см. часть вторую) говорят о том, что столько, сколько здесь, они не заработают. И как бы не тянуло в Украину, остаются. Хотя есть и покорители Севера. «Я решил уехать на Север после института, потому что мне казалось, что здесь очень интересная и ответственная работа. Кроме того, я потомственный геолог и не мог пойти торговать», - Сергей Ахмедсафин, главный геолог «общества». 


Но все они своей работой гордятся и с гордостью – у нас самое мощное месторождение, мы столько добываем, у нас столько газа. И, в отличии от Москвы, нет в этом ощущения наигранности или фальши. Наверно, иначе в этих местах не проживешь. Работая в полярные день и ночь нужно верить, что делаешь что-то мега-важное.

 

Производство, в отличие от многих других отраслей, чистое, иногда чуть ли не до стерильности, отлаженное до автоматизма и страстно защищающее себя от пожара. Все цеха оборудованы устройствами, которые засыпают порошком цех даже в том случае, если там просто щелкнет вспышка света. Пока мы там были, их отключили, чтобы не реагировали на фотоаппараты.

Возили нас на куст скважин - площадка, на которой сосредоточены добывающие скважины. Управляют ими с промысла и, периодически, объезжают, чтобы проверить сохранность. Были и на установке по комплексной очистке газа (см. часть первую)

                           

КГБ-шник у трубы: современная история России

Тундра

вид с самолета

«Тундра, тундра кругом…», - только так здесь можно перепеть старинную песню о ямщике. Бескрайнее пространство с рядами желто-зеленых лиственниц и землей, покрытой красно-бурыми мхами, ягелем (оленьим мхом) и различными мелкими кустарника. Прекрасный, хитроумно раскрашенный ковер, вышитый озерами.

Но это не тундра, это лесотундра. По местным меркам, лиственницы – это богатый лес и густая растительность. Тундра севернее.

Смотреть на эти красоты можно бесконечно. В ней нет уныния болот, нет бесшабашности степей, страха ночного леса и горделивой мощи гор. Есть одиночество, много-много одиночества, чувства себя на краю мира под приплюснутым, бледным небом с висящей над горизонтом Большой Медведицей. А зимой, наверняка, белое кристальное безмолвие. Но пока начало сентября, осень, и лесотундра зеленая, коричневая, багровая, желтая. Где-то ходят песцы, лисицы, олени и медведи. В озерах рыбы, а в воздухе птицы. Вода холодная, прозрачная и, кажется, неглубокая. Ниже, через два с половиной метра, вечная мерзлота, которую прорезают во все направления трубы. 

 

И, иногда, горят факелы выжигаемого газа.  

Однако, несмотря на то, что это район активной добычи газа, в стороне от месторождений, тихо и нетронуто. Как будто бы не было этого века освоения Севера. 




Туда хочется вернуться, ради этого стоит приехать еще. Чтобы переночевать в тундре в палатке и встретить рассвет нового дня, последние мгновения полярного дня, вытесняемого полярной ночью.