Решение императора Николая II защитить Сербию в июле 1914 г., что привело в результате к конфликту с союзницей Австро-Венгрии Германией и к началу Первой мировой войны, не было спонтанным. Оно логично вытекало из традиций политики Российской Империи XVIII - XIX веков, которая неоднократно выступала как защитница православных славянских народов. Войны с Турцией - непременная часть политики Российской империи двух веков ее существования, начиная с царствования Петра Великого. Более того, сама Российская Империя унаследовала традицию защиты православных народов от Московской Руси.

Практически сразу после гибели Византийской империи Москва заявила о своих правах на наследие. Падение Константинополя - Второго Рима - в 1453 г. было воспринято в православном мире как знамение приближающегося конца времен. Дело в том, что в 1492 г. от Рождества Христова по традиционному летосчислению исполнялось ровно 7000 лет от сотворения мира. И, согласно пророчествам многих авторитетных святых, именно после семи тысячелетий должен был наступить конец мира сего, Страшный Суд и окончание человеческой истории. Ощущение конца света было столь острым и всеобщим, что на следующий - 1493 - год Церковь даже не составляла Пасхалию, ожидая конец истории. Видимо, чтобы не ошибиться в расчетах, Москва перешла в 1492 г. на византийскую традицию отсчета начала года, который стал отмечаться 1 сентября (на Руси до того отмечали начало года по древней традиции 1 марта). Падение Второго Рима за 40 лет до конца времен органично накладывалось на эти апокалиптические ожидания.

Однако Господь по неизреченной Своей милости отложил суд над человечеством. Возможно, нашлись те десять праведников, ради которых Господь обещал Аврааму помиловать город (Быт. 18: 32). Впрочем, Спаситель прямо говорил Своим ученикам, что никому не дано знать времена и сроки, которые Бог положил миру сему (Деян. 1: 7).

Перед православным сознанием возник вопрос исторической важности: если Второй Рим пал, а конец света не наступил, то что это значит? Ответ был дан старцем русского Спасо-Елеазаровского монастыря (недалеко от старинного города Псков) Филофеем: служение второго Рима перешло к Риму Третьему - к Москве.

В 1523-1524 гг. старец Филофей в своих посланиях к Великому князю Василию Ивановичу и дьяку Михаилу Григорьевичу Мисюрю-Мунехину (помощнику псковского наместника и главе местной администрации) четко сформулировал идею, которая на века стала основой российской политики и русской историософии: «Два убо Рима падоша, третий стоит, а четвертому не быти».

По тем временам, когда Русь совсем недавно (в 1480 г.) освободилась от монголо-татарского ига, когда не был еще завершен процесс объединения вокруг Москвы веками разделенных русских княжеств, когда всего четверть века назад у государства появилось единое законодательство («Судебник» 1493 г.), это была дерзновенная формулировка, хотя к ней и были определенные основания.

Например, такое. Дед Василия Ивановича Великий князь Московский Василий Васильевич по прозванию Темный (годы правления: 1425-1462) провел почти все годы своего княжения в борьбе с соперниками, продолжая политику своих предшественников по объединению земель вокруг Москвы. В этой борьбе его свергали с Московского престола, но он снова возвращался, был ослеплен, почему и вошел в историю под прозванием Темный. Но именно Василий Васильевич своею княжескою волею совершил великое историческое деяние - не принял решения Флорентийского собора, подчинявшего Православные Церкви власти Римского папы, сохранив чистоту православия на Руси. Подписавший соборные решения о подчинении Православных Церквей отступившему от чистоты Православия Риму митрополит Московский Исидор был заключен волею главы государства под стражу. После этого в 1448 г. впервые московский митрополит был возведен на архипастырский престол собором русских епископов, это был святитель Московский Иона. Русь, благодаря твердости Великого князя Василия Васильевича, отразила очередное, самое искусительное, нашествие католицизма.

Его сына Великого князя Ивана Васильевича (годы правления: 1462-1505) современники называли Великим за два подвига - он подчинил воле Москвы главный рассадник своеволия на Руси Великий Новгород и окончательно сверг в 1480 г. монголо-татарское иго. После смерти своей первой жены тверской княжны Марии Борисовны Великий князь женился на племяннице последнего византийского императора Софии Палеолог, чем провел линию династической преемственности со Вторым Римом.

Однако именно в последние годы его царствования на Русь пришла страшная беда - ересь жидовствующих. Еретики старались подчинить своему влиянию, прежде всего, представителей элиты и небезуспешно. Им благоволили митрополит Московский Зосима, невестка Великого князя и мать уже коронованного наследника престола Елена Волошанка (дочь Молдавского господаря Стефана Великого), тогдашний «министр иностранных дел» дьяк Федор Курицын, ряд влиятельных бояр. Великий князь поначалу смотрел на распространение ереси «сквозь пальцы». Все шло к тому, что Русь могла отпасть от Православия. Только благодаря решительным действиям святителя Геннадия Новгородского, вскрывшего гнойник ереси и поддержавшего его влиятельного наместника Волоколамского монастыря преподобного Иосифа Волоцкого ересь жидовствующих была разгромлена.

Разгром ереси жидовствующих привел к важным перестановкам в правящей элите. Иван Васильевич передал право на престол своему сыну от брака с византийской принцессой Василию, к которому и адресовал свои слова о Москве - Третьем Риме старец Филофей. Василий Иванович (годы правления: 1505-1533) завершил процесс объединения вокруг Москвы русских земель, а его сын Иван Васильевич (годы правления: 1533-1584), прозванный Грозным стал в 1547 г. первым русским царем.

Василий Иванович был женат на Елене Глинской, мать которой Анна Якшич (дочь сербского воеводы Стефана Якшича, а по матери представительница царского рода Византийской империи - Комнинов), была воспитательницей своего внука первого русского царя Ивана Грозного и закончила жизнь монахиней русского монастыря. Так пересеклась судьба русской царской династии не только с Византией, но и с Сербией, что стало символом дальнейшей политики России по защите православных балканских народов.

Таким образом, осознав себя Третьим Римом, Русь в XVI веке завершила объединение русских княжеств вокруг Москвы при Василии III, а его сын Иван IV Грозный был коронован на царство, уподобившись власти византийского императора. В царствоание сына Ивана Грозного святого царя Федора Ивановича, последнего представителя царствовавшей Династии Рюриковичей, предстоятель Русской Церкви получил титул Патриарха, и Русская Церковь была включена в диптих древних Церквей.

Неудивительно, что уже первый русский царь Иван Васильевич Грозный мыслил себя не просто государем русского народа, но и покровителем всех православных, государственным вождем православного мира. Однако перед ним стояла, прежде всего, задача обеспечения безопасности Русского государства, которую он отчасти успешно решил, присоединенив к Москве земли Казанского, Астраханского и Сибирского ханств, отчасти наметил в ходе тяжелой Ливонской войны за выход к Балтике.

Вполне закономерно, что первые государи Династии Романовых, особенно второй представитель Династии Алексей Михайлович, в условиях, когда Россия только-только оправлялась от тяжелейших последствий Смуты, заявили о себе как о защитниках православных народов.

Подсчитано, что с 1676 г. Россия воевала с Турцией 41 год, в среднем новая русско-турецкая война начиналась в каждом новом поколении - примерно через 20 лет. И все эти войны преследовали не только цели обеспечения безопасности границ, но и освобождения православных народов от турецкого ига. Первая мировая война, начавшаяся после убийства эрц-герцога Фердинанда, австро-венгерского ультиматума Сербии и заступничества России частично тоже стала русско-турецкой войной, т.е. была для России войной в защиту православных народов (теперь уже не только от мусульманской Турции, но и от католической Австро-Венгрии).

В связи со столетней годовщиной начала Первой мировой войны в России раздаются голоса, обвиняющие императора Николая II в трагической ошибке, - мол, вступившись за сербов, он в итоге погубил Российскую Империю.

Люди, выдвигающие подобные обвинения, не желают видеть, что Первая мировая война была сложным явлением. Вступление в нее России имело, по меньшей мере, два мотива, отражавших векторы русской внешней политики. О первом, имевшем многовековую и историю и укорененном в глубокой геополитической традиции, было сказано выше. В этой традиции защита сербов была естественным шагом для российского государя, даже если отложить в сторону личные качества императора Николая II, отличавшегося, как известно, благородством и верностью слову.

Второй мотив имел совсем короткую историю и был связан с обязательствами России перед своими новыми союзниками по Антанте - Францией и Англией. И эти два мотива, как стало понятно еще до начала Первой мировой войны противоречили друг другу.

Чтобы убедиться в этом, стоит вспомнить историю формирования этих союзов.

После франко-прусской войны 1870-1871 гг., завершившейся катастрофическим поражением Франции, на мировой карте появилось новое государство Германская империя. Пруссия победила французов в том числе благодаря благосклонному невмешательству России. Отношения России и Пруссии, которая после победы над Францией завершила процесс объединения германских земель в единое государство, в тот момент были вполне дружественными. Однако ряд факторов, как объективных (стремление поддерживать равновесие в Европе в условиях чрезмерного усиления Германии, двуличная политика Берлина (особенно после отхода от дел великого немецкого политика О. фон Бисмарка) в отношении России), так и субъективных (симпатии русских либеральных сановников, усилившихся в годы царствования императора Александра II, к демократической Франции) привел к сближению России и Франции и охлаждению отношений с Германией. Завершился этот процесс в 1891-1892 гг. заключением франко-российского оглашения и, самое важное, военной конвенции, - эти документы превращали Россию и Францию в военно-политических союзников. Примечательно, что одним из главных лоббистов сближения с Францией был начальник Генерального штаба генерал от инфантерии Н.Н.Обручев, который в молодости был близок к революционной организации «Земля и воля» Н.Г.Чернышевского, а в 1863 г., будучи начальником штаба дивизии, вышел в отставку из-за нежелания участвовать в подавлении польского бунта. Именно он подписал от имени России военную конвенцию. Характерно, что и умер Обручев во Франции, где жил после выхода в отставку в имении жены. Иными словами, это был человек вполне либерального образа мысли, враждебный монархической традиции.

Многим русским консервативным деятелям сближение с Францией представлялось противоестественным. Действительно, Франция дальше всех в Европе продвинулась по пути отхода от традиционных христианских ценностей, в ней шли процессы глубоко чуждые консервативному российскому обществу. Партийно-политические скандалы, рост влияния социалистических партий, распространение масонских лож, отделение церкви от государства, - все это было неприемлемо для самодержавной России. Парадоксально, что союз России с Францией был заключен в царствование императора Александра III, имевшего как раз репутацию консерватора. Символом противоестественности этого союза стал официальный визит французской эскадры в Россию в 1891 г., в ходе которого русскому императору по протоколу пришлось стоя слушать гимн Франции «Марсельезу», которая в России была символом революционного подполья.

Однако если франко-русский союз казался хоть и противоестественным, но необходимым для сдерживания Германии и Австро-Венгрии, то заключенный в 1907 году союз России и Англии и оформление блока Антанта был вообще внешнеполитическим оксюмороном. В мире не было столь непримиримых противников, как Россия и Англия. Внешнеполитические интересы наших стран на протяжении последнего столетия сталкивлись везде - от Дальнего до Ближнего Востока. И это не было исторической случайностью. Британия, как ведущая морская держава, и Россия, как ведущая континентальная держава, не могли по природе своей быть союзниками, ибо их интересы естественным образом сталкивались.

О коренной англо-русской враждебности свидетельствуют исторические факты. Именно английское посольство было организатором в 1801 г. свержения с престола и убийства императора Павла Петровича. Именно Англия была организатором Восточной войны (1853-1856), завершившейся тяжелым поражением в Крыму, падением Севастополя и подрывом могущества России. Именно Англия вооружила и натравила в 1904 г. Японию против России. Стоит ли удивляться, что именно английское посольство поощряло антимонархический переворот в России в феврале 1917 г., приведший к русской катастрофе, а тогдашний глава «союзного» английского правительства Д. Ллойд Джордж после известия об отречении императора Николая II прямо заявил, что одна из целей английского участия в войне достигнута.

Понимал ли император Николай II опасность блокирования со столь чуждыми русской политической традиции союзниками, как Англия и Франция? Думаю, понимал. Более того Император пытался вырвать Россию из блоковой логики внешней политики, которая неизбежно вела к мировой войне. В июле 1905 г. состоялась встреча российского и германского императоров на яхте «Полярная звезда» у острова Бьёрке недалеко от российского города Выборг, результатом которой стало подписание договора о союзнических отношениях двух стран. Россия становилась союзницей одновременно и Франции, и Германии, которые были на тот момент непримиримыми противниками и готовились к войне. Примечательно, что этот договор император Николай II заключил чуть ли не втайне от своих министров, - на встрече не было ни министра иностранных дел, ни главы Генерального штаба. Император доверил быть свидетелем только морскому министру А.А.Бирюлёву, которого пригласил завизировать договор. Уже тогда элита России в подавляющем большинстве была поражена либерально-западническими настроениями и, подобно своим европейским собратьям, вела дело к мировой войне.

Договор в Бьёрке либеральными историками трактуется как ошибка Николая II, мол, германский император переиграл русского царя, убедив его подписать выгодный для Германии договор. На самом деле это не так. В русско-германский союзнический договор в Бьёрке был включен пункт IV который гласил: «Император всероссийский, после вступления в силу этого договора, предпримет необходимые шаги к тому, чтобы ознакомить Францию с этим договором и побудить её присоединиться к нему в качестве союзницы». Это разрушало саму основу для мировой войны. Таким образом, император Николай II пытался создать союз трех континентальных держав Германии, Франции и России, который в тех условиях только и мог быть гарантией недопущения мировой войны.

Примечательно, что в нынешних условиях президент России Владимир Путин, фактически проводит политику последнего русского Императора, пытаясь выстроить доверительные отношения России с Германией и Францией, как противовес агрессивной политике англо-саксов.

Договор в Бьёрке был сорван совместными усилиями российских либералов во власти и тесно связанных с ними руководящих кругов Франции и Англии. Ключевую роль в давлении на императора Николая II сыграли министр иностранных дела В.Н.Ламздорф и находившийся тогда в зените своего влияния будущий глава правительства С.Ю.Витте. Политические элиты Франции, Англии, России, как впрочем и Германии с Австро-Венгрией хотели войны. Получилось, что войны хотели все кроме русского царя.

После провала плана Государя создать континентальный союз России, Германии и Франции геополитический оксюморон - союз России с Англией - стал неизбежным.

Англо-русское соглашение было подписано в августе 1907 г. А в октябре 1908 г. Австро-Венгрия, опираясь на поддержку Германии и воспользовавшись ошибкой русского министра иностранных дел А.П.Извольского, аннексировала Боснию и Герцеговину, что едва не привело к мировой войне уже в 1908-1909 гг.

Самое важное, на что не обращают внимание, - так называемый «Боснийский кризис 1908-1909 гг.» наглядно продемонстрировал, что две линии русской внешней политики - традиционная (защита православных народов) и новая (союзнические обязательства перед Англией и Францией) противоречат одна другой. Сербия, не признавшая австрийской аннексии исторической провинции, населенной в основном сербами, готовилась к войне, рассчитывая на помощь России. Россия поначалу намеревалась поддержать Сербию, но неожиданно сама не получила в этом намерении поддержки от своих союзников Франции и Англии. Германия, напротив, жестко и однозначно поддержала Австро-Венгрию и фактически предъявила России ультиматум, требуя отказаться от дипломатической поддержки Сербии. Россия в своей традиционной политике защиты православных народов оказалась одна против Германии и Австро-Венгрии при нежелании ввязываться в конфликт своих союзников. В итоге Россия вынуждена была отказаться от поддержки требований Сербии и заставила сербов принять аннексию Боснии и Герцеговины.

Исход боснийского кризиса острословы назвали «дипломатической Цусимой» в память о главном поражения России в войне с Японией. Поражение было еще страшнее Цусимы. Исход «Боснийского кризиса» показал, что России теперь предстоит воевать не ради защиты своих единоверных и единокровных братьев, а ради интересов англо-французских правящих кругов и мировой закулисы. Традиционная линия внешней политики России была принесена в жертву новой линии - союзническим отношениям с Англией и Францией.

Парадоксально, что Первая мировая война началась именно с акта защиты Россией Сербии, но не защита православных народов стала основной линией войны. Может быть поэтому социалистам так быстро удалось обессмыслить войну в сознании миллионов солдат. Война ради защиты православных была понятна простому народу, но война ради «выполнения долга перед нашими союзниками Францией и Англией» была чужда сознанию солдатской массы.

Император Николай II даже в июле 1914 г. предпринимал отчаянные попытки не допустить превращения защиты Россией Сербии в начало мировой войны, взывая к разуму германского императора Вильгельма II. Но он уже ничего не мог сделать. Вся предшествующая история была против такого сценария развития событий.

Великая война, как называли современники Первую мировую, начавшаяся как акт защиты Россией Сербии, превратилась в войну за передел мира, в которой Россия объективно была не заинтересована. А о сербах союзники России сразу забыли, так что эвакуация сербской армии на остров Корфу произошла только после ультиматума императора Николая II выйти из войны.

Таким образом, решение защитить сербов в июле 1914 г. было естественным продолжением традиционной русской политики. Трагедия состояла в том, что России не удалось отделить защиту сербов от своих обязательств перед новыми союзниками. Император Николай II оказался заложником предшествующей политики и пленником либерально настроенной политической элиты, которая при первом удобном случае и предала Государя.

Анатолий Дмитриевич Степанов, историк, гл. редактор портала «Русская народная линия», председатель общественного движения «Русское Собрание»

ИСТОЧНИК6 http://ruskline.ru/analitika/2014/09/20/bylo_li_re...itit_serbiyu_rokovoj_oshibkoj/