ЛЕНД-ЛИЗ. МАЛОИЗВЕСТНЫЕ ФАКТЫ

Напомню, что в газетах начала  девяностых годов появилось много правдивых материалов по истории нашей страны. Как правило, это были рассказы о конкретных событиях, участниками которых были авторы.

В начале сентября прошлого года у меня в руках оказался апрельский номер газеты «Извести» за 1992 год. Заинтересовала статья, посвящённая ленд-лизу. О малоизвестных фактах, связанных с ленд-лизовскими операциями, рассказывал Б. С. АДАМОВ, принимавший в них непосредственное участие на протяжении двух лет. Я прикинул, что своими воспоминаниями делится человек старше 70 лет, достигнувший высокого поста в науке, много повидавший, умудрённый жизнью, поскольку  ему в 1943 году было уже, вероятно,  чуть более 20 лет. Долго обдумывал: помещать ли? Решающим стало простое сравнение взаимоотношений между военнослужащими  и  материальным обеспечением чинов армии.

Справка. Начало распространению программы ленд-лиза на Советский Союз положил Первый (Московский)  протокол, который подписали в Москве 1 октября 1941 года нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов, британский министр запасов и снабжения лорд У.Э. Бивербрук и президентский спецпредставитель А.  Гарриман.

 

О ЛЕНД-ЛИЗЕ 50 ЛЕТ СПУСТЯ

вспоминает участник событий Б. С. Адамов

 

Пятьдесят лет назад, в самый разгар второй мировой войны, США и СССР заключили соглашение, ставшее одним из первых и самых крупных событий в военном и экономическом  сотрудничестве двух стран. Это — ленд-лиз, по которому  Соединенные Штаты поставляли в аренду своим союзникам по антигитлеровской коалиции военную технику, оружие, боеприпасы, стратегические материалы, продовольствие и медикаменты.  В СССР из США было отправлено 14,5 тысячи самолётов, семь тысяч танков, восемь тысяч зенитных орудий, 131 тысяча пулеметов. А общая стоимость поставок, включая автомобильную технику, продовольствие и иные товары, составила 9800 миллионов долларов.

Позднее, уже во времена «холодной войны», обе стороны предпринимали немало усилий для того, чтобы «скорректировать» значение это операции в победе над Германией: американцы несколько преувеличивали её важность, мы же, наоборот,  преуменьшали. В результате ленд-лизовские операции  в сознании большинства наших людей  предстают как небольшой фрагмент в истории войны.  А между тем они не только сыграли значительную роль  в разгроме нацистской Германии, но и стали одним из первых опытов общения между простыми людьми двух государств, разделенных идеологической пропастью.

                С.М.:— Когда упоминаются поставки  грузов по ленд-лизу из США в СССР, чаще всего называются три основных порта: Мурманск, Архангельск и Владивосток…

                Б.А.:— Это действительно так, хотя и не совсем понятно, почему. Насколько мне известно, в эти порты поступило только порядка 30 процентов от общего объёма грузов. Этому есть объяснения. Транспортировка грузов через Мурманск и Архангельск была не совсем удобной. Караваны судов, хотя и шли в сопровождении  военных кораблей, подвергались частым налётам авиации противника и не всегда достигали цели. Я слышал, что порядка 40 процентов из них были потоплены, так и не достигнув этих портов.

                Владивосток, хотя и был предпочтительным, с точки зрения безопасности, находился слишком далеко от линии фронта. Этот порт и дальневосточная железная дорога, которая была загружена в связи с перевозками продукции, производимой эвакуированными на восток предприятиями, не могла справиться с обработкой поступавших из США грузов. Поэтому около 70 процентов  грузов проходили с 1942 по 1945 год через район Персидского залива, точнее,  через порты Хорремшехр и Бендер-Шахпур на юге Ирана, оккупированного в то время англичанами. Там же находились и 25 тысяч американцев, которые осуществляли приём судов, их выгрузку, сборку самолётов и автомобилей, готовили другие грузы для отправки железнодорожным и автотранспортом на север в СССР. Вместе с американцами работали и советские специалисты по 20-25 человек в каждом порту. Они обеспечивали контроль за поступлением грузов и отправкой их в СССР. Как раз там я и работал с 1943 по 1945 год.

                С.М.:— Но разве в этих местах были порты?

                Б.А.:— То, что там было до прихода американцев, назвать портами, конечно, трудно. Однако американские солдаты очень быстро провели реконструкцию. И одновременно, буквально за считанные недели, построили из привезенных стандартных панелей городки для военнослужащих, авиа- и автосборочный заводы. Но не только это.

                Многие из нас были поражены, что наряду с благоустроенным жильём были построены больницы, молитвенные дома, столовые, бары и даже заводы, где производилось мороженое, а также разливали «кока-колу» и пиво. Мы даже спрашивали у них: «Разве нельзя в такое тяжёлое время обойтись без мороженного и пива?»  А они отвечали: только русскому солдату дай кусок селёдки, и он будет воевать. И в свою очередь удивлялись: как это так, что вас не снабдили всем необходимым. (Мы находились на полном довольствии американцев и ничего за это не платили).

                Вообще говоря, у американцев нам многое было в новинку. Скажем, офицерские пайки, несмотря на всё казавшееся нам богатство их ассортимента (обязательно входили соки и фрукты), ничем не отличались от солдатских, разве что алкоголя офицерам выдавали больше. Их зарплата была во много раз выше нашей. И конечно, демократичность, несмотря на высокую дисциплину. Сержант, например, совершенно спокойно разговаривал с полковником или генералом, а в баре солдаты запросто сидели за одним столом с офицерами. Только позднее я понял, что такая демократичность в общении, возможно, объяснялась просто: уровень демократии связан не только со зрелостью общества, но и во многом с его благосостоянием. И действительно, многие сержанты порой были намного богаче , чем офицеры.

                С.М.:— А среди советских военнослужащих всё было по-другому?

                Б.А.:— Расскажу только об одном случае.  Помню одно партийное собрание, на котором младший офицер решился покритиковать полковника. Полковник был вне себя. А через некоторое время «обидчика» отправили на Родину. После этого, конечно, все ходили тише воды, ниже травы.

С.М.:— А как складывались отношения между нашими военнослужащими и американцами?

                Б.А.:— Хотя жили мы в отдельном  доме, конечно, тесно общались  с американцами и во время работы, и во время отдыха. Они нас приглашали смотреть кино, на концерты нередко заезжавших американских артистов или просто посидеть в баре. Мы, естественно, жить обособленно не могли, но часто ходить в американские питейные заведения побаивались, ведь контакты с американцами в нерабочее время, как вы сами понимаете,  в то время не поощрялись. Да и осведомители службы безопасности среди нас были, сообщали куда следует о наших контактах с американцами.

                Но, несмотря на это, друзья среди американцев у нас были. Я, например, близко подружился с одним врачом. И вот в 1947 году как-то заходит в нашу московскую квартиру соседка — жена директора одного авиационного завода. И истерическим голосом заявляет, что на моё имя, но на их адрес поступило письмо из Америки. Оказывается, этот врач перепутал номер квартиры. Естественно, в этом письме не было ничего компрометирующего. В нём, в частности, говорилось, что если я окажусь в Америке, то для меня двери его дома всегда будут открыты. С тех пор прошло много лет, и в 1978 году, будучи заместителем главного конструктора одного из ОКБ, я должен был поехать в длительную командировку в США. И вдруг мой начальник говорит: никуда ты не поедешь, ЦК против. Я, конечно, спросил: почему? А он отвечает: мотивируют это тем, что у тебя была зарубежная переписка. Вот такое дело…

                С.М.:— А можете вы рассказать о самом сильном впечатлении, которое на нас произвели тогда американцы?

                Б.А.:— Выбрать, конечно, трудно, но вот два эпизода. Во время одной из встреч американский офицер, произнося тост, сказал: вы, русские, очень похожи на американцев — таких, какими мы были в прошлом.

                Второй эпизод произошёл в 1945 году, когда и мы, и американцы уже были свободны от больших работ. Тогда мы собирались вместе очень часто. И вот как-то мы разговаривали с одним американским офицером. Мы, находясь в эйфории в связи с приближающейся победой, говорили, что война скоро кончится, все проблемы решатся. А он вдруг сказал: зря вы так думаете. Сколько ещё трудноразрешимых проблем возникнет между нашими странами после войны. Мы, конечно, не поверили. И только после войны я убедился, насколько был прав этот офицер.

С. МУШКАТЕРОВ.  «ИЗВЕСТИЯ», №82, 7 апреля 1992 года

[/more]