Возвращение из Европы в Россию
-Вы по программе переселения?
- Да
- А откуда?
Пауза
(Каждый раз задумываюсь, может сказать, из Молдавии, чтоб избежать продолжения... )
- Из Германии.
(В этот момент в глазах собеседника вспыхивает лёгкий огонёк любопытства...)
И что ТАМ так плохо?
Смотря, что для вас хорошо.
Денег там больше, дороги новые, транспорт лучше, но жить ТАМ нельзя.

Наш отъезд из Ган­но­ве­ра в Ка­ли­нин­град на­по­ми­нал де­тек­тив­ную ис­то­рию, вернее её куль­ми­на­цию. До самого по­след­не­го мо­мен­та мы никому ничего не го­во­ри­ли, не со­би­ра­ли вещи, не го­то­ви­лись к отъ­ез­ду. В ночь перед отъ­ез­дом со­бра­ли то, что со­бра­лось, и утром сели в машину. Улицы были по-вос­крес­но­му пусты. Гер­ма­ния рас­тво­ря­лась в хо­лод­ном тумане. Для пущего дра­ма­тиз­ма в поль­ском ночном лесу нас за­ста­ла метель. Мы не спали в общей слож­но­сти двое суток. В таком со­сто­я­нии ночной лес вы­гля­дит осо­бен­но жи­во­пис­но. До нового года оста­ва­лось две недели. У моего мужа за­кан­чи­ва­лась виза. Нужно было успеть до­е­хать, пе­ре­сечь гра­ни­цу, подать за­яв­ле­ние, сде­лать справ­ки и прочие фор­маль­но­сти. И все это за две недели. Это неве­ро­ят­но, но мы всё-таки смогли. 

Спа­си­бо Богу, ко­то­рый нас хранил. Вы, на­вер­ное, ду­ма­е­те, зачем со­зда­вать себе такие слож­но­сти? Я бы тоже ещё совсем недав­но уди­ви­лась. По­про­бую рас­ска­зать по по­ряд­ку.

Но сна­ча­ла ещё одно неболь­шое от­ступ­ле­ние, без ко­то­ро­го невоз­мож­но понять, что же, по сути, про­ис­хо­дит на Западе в целом и с нами в част­но­сти. По­след­нее время мир ме­ня­ет­ся на­столь­ко стре­ми­тель­но, что это невоз­мож­но не за­ме­чать. Но чем стре­ми­тель­нее он ме­ня­ет­ся, тем фа­на­тич­нее люди за­ры­ва­ют голову в свою до­маш­нюю суету, по­вто­ряя как вол­шеб­ную мантру: «Ничего осо­бен­но­го не про­ис­хо­дит, так было всегда. Они там, на­вер­ху, по­де­лят все и до­го­во­рят­ся...» И с этой точки зрения ни на пядь не сдви­не­те ни обы­ва­те­ля, ни про­дви­ну­тую ин­тел­ли­ген­цию. А тем вре­ме­нем са­дишь­ся ты обыч­ным утром, в обыч­ную немец­кую машину, вклю­ча­ешь обыч­ное радио и там тебе низкий и при­ят­ный жен­ский голос томно со­об­ща­ет, без эмоций и оценок, как это при­ня­то на Западе, объ­ек­тив­ную ин­фор­ма­цию и ничего более. «По­сколь­ку поток эми­гра­ции из стран Ближ­не­го Во­сто­ка, огро­мен, решено было по­ме­стить бе­жен­цев в бывший кон­цен­тра­ци­он­ный лагерь. Благо по­ме­ще­ния есть, так зачем им про­ста­и­вать».

Цитата, ко­неч­но, не до­слов­ная, но смысл со­хра­нён. Можно себя ущип­нуть, но это не по­мо­жет. Можно решить про­бле­му кар­ди­наль­но: не вклю­чать радио, не смот­реть те­ле­ви­зор. В ин­тер­не­те полно групп по ин­те­ре­сам. На­при­мер, в «кре­а­тив­ном дур­до­ме радуга» каждый день новые при­ко­лы, смот­ришь, и мир снова ком­фор­тен и по­ня­тен. Но уди­ви­тель­ный два­дцать первый век может под­сте­ре­гать тебя везде. Ожидая приёма у врача, можно от скуки взять со сто­ли­ка журнал и про­чи­тать раз­вер­ну­тый ма­те­ри­ал о пре­ле­стях груп­по­во­го секса, сво­бод­ных от­но­ше­ни­ях в парт­нёр­стве и ещё много всего ин­те­рес­но­го. И тон статьи будет на­столь­ко обы­ден­ным и бы­то­вым, что ты даже не уди­вишь­ся. Ну, по­ду­ма­ешь, статья. На дет­ской пло­щад­ке обыч­ные, се­мей­ные люди, с детьми гуляют. Лучше с ними по­го­во­рить. В одном уголке немцы (если они вообще туда за­хо­дят и у них есть дети), рус­ские в другом, а люди во­сточ­ной внеш­но­сти — везде.

Рус­ские люди, по­нят­но, раз­де­ли­лись на тех, кто за Укра­и­ну, и тех, кто в шоке. Си­ту­а­ция, когда папа прин­ци­пи­аль­но го­во­рит с ре­бён­ком на укра­ин­ской мове, а мама по-русски, обыч­ное дело. Так и живут. А что?! Ничего осо­бен­но­го. Зато можно вместе ругать по­на­е­хав­ших, с ужасом раз­гля­ды­вая шумный табор. А восток дело тонкое. Я как-то про­хо­ди­ла мимо дет­ской пло­щад­ки, вдруг слышу музыку, во­сточ­ную, тя­гу­чую… Играют на своих на­ци­о­наль­ных ин­стру­мен­тах в живую. Гер­ма­ния ис­че­за­ет, и мир ста­но­вит­ся со­вер­шен­но другим. Они об­жи­ва­ют новое про­стран­ство, и кто им судья?! Но почему же наши со­оте­че­ствен­ни­ки, жи­ву­щие на Западе, в боль­шей своей массе не за­ме­ча­ют этого?! Да потому, что Запад делает из че­ло­ве­ка доб­ро­воль­но­го раба.

А если пря­ни­ки не ра­бо­та­ют, то всегда есть кнут. И бьёт он без сан­ти­мен­тов, с са­дист­ским удо­воль­стви­ем. Кто сказал, что белый че­ло­век умнее ин­дей­ца? Ин­дей­цы за стек­лян­ные бусы по­те­ря­ли кон­ти­нент и ока­за­лись в ре­зер­ва­ци­ях, а мы за жвачки, кульки с за­мор­ски­ми кар­тин­ка­ми и джинсы оста­лись без страны. Доб­ро­воль­но. И разве сейчас по-дру­го­му? Разве фут­бол­ка с ми­ньо­на­ми не то же самое? А ведь это наш Эй­зен­штейн экс­пе­ри­мен­ти­ро­вал с ба­на­на­ми в Мек­си­ке, изучая воз­дей­ствие на пси­хи­ку фал­ли­че­ских сим­во­лов. Да что там Эй­зен­штейн с его уни­вер­си­те­та­ми, ми­ньо­ны сами о себе все рас­ска­жут. Страш­но не то, что страш­но, страш­но то, что не страш­но надеть фут­бол­ку с ми­ньо­на­ми. Страш­но то, что до сих пор Запад для многих по­до­бен бла­го­род­но­му рыцарю, ко­то­рый при­хо­дит и при­но­сит с собой ци­ви­ли­за­цию, а бес­ко­неч­ный кар­на­вал и ёр­ни­ча­нье за­ме­тут все следы. Кто знает, что скры­ва­ет маска клоуна?! А когда узнают, не будет ли поздно?! На Запад сложно по­пасть, многих же­ла­ю­щих при­вле­ка­ет блеск мишуры, но вы­рвать­ся оттуда ещё слож­нее. Бес­плат­ный сыр, как из­вест­но, в мы­ше­лов­ке. Два­дцать лет назад, уезжая в Гер­ма­нию с со­вет­ским пас­пор­том, я меч­та­ла по­лу­чить ев­ро­пей­ское об­ра­зо­ва­ние, при­об­щить­ся к ми­ро­вой куль­ту­ре. Узнать все то, что со­вет­ское го­су­дар­ство скры­ва­ло. А после вер­нут­ся об­рат­но и из­ме­нить мир к луч­ше­му.

Меня впе­чат­ля­ли немец­кие ро­ман­ти­ки 19 века, а не фир­мен­ные джинсы и чистые туа­ле­ты. Скорее, на­о­бо­рот, меня пугали эти туа­ле­ты как образ во­пи­ю­ще­го нера­вен­ства. Мне было нелов­ко видеть сто­я­ще­го в дверях туа­ле­та че­ло­ве­ка, за­гля­ды­ва­ю­ще­го за­хо­дя­щим людям в глаза, и с ужасом по­ни­мать, что так смот­рят без­дом­ные собаки. Мне не по­на­до­би­лось много вре­ме­ни, чтобы понять, что эми­гран­ты нужны именно для того, чтобы туа­ле­ты были чи­сты­ми, а не на­о­бо­рот. И по­сколь­ку нас ста­но­ви­лось все больше, есте­ствен­но, что за такое тёплое место под солн­цем нужно было ещё и бо­роть­ся. Не стыдно быть бедным и уни­жен­ным, но невоз­мож­но жить для того, чтобы один раз войти в любой туалет, казино, ма­га­зин... и не счи­тать бабло. Но несмот­ря на это по­ни­ма­ние, мне всё-таки ка­за­лось, что где-то там, между мак­до­нальд­сом и ке­ба­бом, есть та самая тихая и та­ин­ствен­ная Гер­ма­ния. Все на­ча­лось с шока. Мы уви­де­ли смерть пол­ков­ни­ка Кад­да­фи, и эта смерть была на­столь­ко ужасна, что стала ключом. Она, как недо­ста­ю­щий пазл, сло­жи­ла раз­би­тую в 90-х кар­ти­ну мира. И стало очень важно на­пи­сать письмо пол­ков­ни­ку, и пусть это письмо было на де­рев­ню де­душ­ке, но лучше так, чем никак.

Мы просну­лись, и как нам по­ка­за­лось, все поняли, и за­хо­те­ли по­де­лить­ся зна­ни­я­ми с миром. Мой муж мон­ти­ро­вал ви­део­ряд к пе­ре­да­че «Ми­ро­вой пе­ре­дел» и ссо­рил­ся с теми, кого ещё недав­но считал своими дру­зья­ми. В то время, он уже за­кон­чил работу над до­ку­мен­таль­ным филь­мом о центре для людей с огра­ни­чен­ны­ми спо­соб­но­стя­ми и искал работу, но по­сколь­ку ре­жис­сер­ское об­ра­зо­ва­ние, по­лу­чен­ное в Москве, немцев не сильно убеж­да­ло, он об­ра­тил­ся за по­мо­щью в со­ци­аль­ные службы, чтоб по­лу­чить воз­мож­ность пе­ре­учит­ся на опе­ра­то­ра, но ему от­ка­за­ли. Си­ту­а­ция была такова, что в сво­бод­ное от по­ис­ков работы время можно было за­ни­мать­ся во­лон­тёр­ской де­я­тель­но­стью. Но эти за­ня­тия про­дол­жа­лось недол­го. На­ча­лись непо­нят­ные звонки, к нам стали при­хо­дить стран­ные люди. А потом, вдруг, нас вдвоём при­гла­си­ли по­учить­ся. Как в сказке все опла­ти­ли, все сде­ла­ли, иди учись. Мы с мужем уди­ви­лись, но не при­да­ли этому осо­бо­го зна­че­ния. Ко­неч­но, вре­ме­ни мон­ти­ро­вать ролики не оста­лось, но ведь можно снять кино, ко­то­рое из­ме­нит мир, и это на­мно­го лучше. Грех было от­ка­зы­вать­ся от такой удачи, тем более что нашему сыну уже ис­пол­ни­лось три. А в Гер­ма­нии с трех лет ре­бё­нок может идти в дет­ский сад. Мы по­ду­ма­ли и решили пойти учить­ся вдвоём. Нужно было только найти дет­ский садик. И мы нашли, рядом с местом учебы. Нам рас­ска­за­ли, что садик этот ин­клю­зив­ный и в нём нашего ре­бён­ка под­го­то­вят к школе, а также научат по­ни­мать стра­да­ния других, по­мо­гать боль­ным детям и ещё много важ­но­го и по­лез­но­го. За­ве­ду­ю­щая была очень при­ят­ная жен­щи­на, и мы решили, что глав­ное это че­ло­ве­че­ский фактор.

Ко­неч­но, стран­но, что они фо­то­гра­фи­ру­ют и за­пи­сы­ва­ют все, что дети делают. Ко­неч­но, неко­то­рые но­во­вве­де­ния ка­жут­ся неод­но­знач­ны­ми, но глав­ное ведь, чтобы че­ло­век был хо­ро­ший. И так мы начали учить­ся. Вре­ме­ни, есте­ствен­но, не хва­та­ло даже на сон, но если бы оно было, на тот момент, мы не смогли бы понять, что про­ис­хо­дит с детьми в Гер­ма­нии. Ведь, каждый день, заходя в дет­ский сад, мы видели сме­ю­щих­ся детей в ярких ко­стю­мах, рас­кра­шен­ных и рас­крас­нев­ших­ся от бе­гот­ни и смеха. Позже, когда у нас воз­ник­ли про­бле­мы с юве­наль­ной юс­ти­ци­ей, мне при­ш­лось с этим раз­би­рать­ся. Первое, что при­ш­лось с удив­ле­ни­ем кон­ста­ти­ро­вать, так это то, что, когда Джанни Родари писал о стране лжецов, он писал не сказку, а сатиру. И это был порт­рет ка­пи­та­ли­сти­че­ско­го об­ще­ства. Вряд ли мне в моём со­вет­ском дет­стве пришло бы в голову, что это про­из­ве­де­ние могло бы меня за­щи­тить, впро­чем, как и Чи­пол­ли­но.

От­вле­ка­ясь от темы, замечу, что, когда я читала пя­ти­лет­ним детям, рож­дён­ным при ка­пи­та­лиз­ме, о на­ло­гах на воздух, о бед­но­сти, у них были очень се­рьёз­ные лица, и они по­ни­ма­ли, в каких местах надо сме­ять­ся. Для тех, кто ещё не в курсе, опишу ин­клю­зив­ное об­ра­зо­ва­ние и вкрат­це кос­нусь общей кар­ти­ны того экс­пе­ри­мен­та, ко­то­рый сейчас ставят на детях Европы. Самое глав­ное это по­ни­мать, что как бы кра­си­во не зву­ча­ли речи, как бы ис­крен­ни не были люди, слова не имеют в том мире зна­че­ния, а иногда значат полную про­ти­во­по­лож­ность того, что за­яв­ле­но. Второе, не менее важное знание, это то, что идеи пер­вич­ны. Миром правят идеи. И не важно, чьими устами эти идеи внед­ря­ют­ся в жизнь. Как бы мил не был че­ло­век, если он не яв­ля­ет­ся убеж­ден­ным по­сле­до­ва­те­лем идеи, он не сможет на­хо­дить­ся в среде, эти идеи про­по­ве­ду­ю­щей. В ре­ша­ю­щий момент даже милому че­ло­ве­ку при­дёт­ся вы­би­рать. И на карту будет по­став­ле­но его место в со­ци­у­ме, фи­нан­со­вое бла­го­по­лу­чие, его кар­ти­на мира. А теперь о самих идеях. Ре­бён­ка будут обе­ре­гать от любого дав­ле­ния. Его же­ла­ния пре­вы­ше всего. Это де­ла­ет­ся для того, чтоб он не жил на­вя­зан­ной ему ро­ди­те­ля­ми или об­ще­ством жизнью. Звучит кра­си­во, на прак­ти­ке это значит, что в дет­ском садике не будет за­кры­тых дверей. Ре­бё­нок будет бегать по всему садику и даже иногда без спроса вы­бе­гать на холод.

Вам рас­ска­жут, что для того, чтобы выйти, ре­бён­ку нужно от­про­сить­ся, но трех­лет­ний или че­ты­рёх­лет­ний малыш может забыть, вос­пи­та­тель­ни­ца в суете не угля­деть. И придя за ре­бён­ком, вам, воз­мож­но, при­дёт­ся его искать, и воз­мож­но, он будет сидеть один, как Диоген в бочке. Так было с моим сыном. И если вы ска­же­те, что это как-то непра­виль­но, вам объ­яс­нят, что если ре­бё­нок чего-то хочет, то дать ему это и есть един­ствен­но пра­виль­ное. За­ни­мать­ся с детьми будут тоже по их же­ла­нию. Ре­бё­нок должен са­мо­сто­я­тель­но по­дой­ти и вы­брать на­прав­ле­ние, ко­то­рым он хочет за­ни­мать­ся. Если не выбрал, значит, не хочет, и тро­гать его нельзя. А то, что ре­бё­нок может мно­го­го не знать и стес­нять­ся, а в случае с детьми дву­языч­ны­ми, не вла­деть в долж­ной мере языком, ну или просто от­влечь­ся, об этом в теории не ска­за­но. Я видела в этом садике че­ты­рёх­лет­нюю де­воч­ку в гряз­ном пам­пер­се. Она спала, спря­тав­шись под по­мо­стом.

Её никто не трогал, на­вер­ное, чтобы из­бе­жать на­си­лия над лич­но­стью. Также дет­скую пси­хи­ку будут за­щи­щать от грусти и страха. Это значит, что даже «Крас­ная ша­поч­ка» может рас­стро­ить ре­бён­ка, за­ста­вить за­ду­мать­ся. Все старые сказки трав­ми­ру­ют пси­хи­ку. И не важно, что во взрос­лой жизни детям при­дёт­ся стал­ки­вать­ся с бо­лез­ня­ми, смер­тью, пре­да­тель­ством. Никто их к этим ис­пы­та­ни­ям не под­го­то­вит. И вам за­пре­тят. Вашему ре­бён­ку будут читать стран­ные книги, ко­то­рые не вы­зы­ва­ют ни ра­до­сти, ни слёз. Про зверя сред­не­го пола, непо­нят­ной породы, про двух мам, про ве­сё­лую ка­каш­ку. Воз­мож­но, ваш ре­бё­нок придёт домой и спро­сит в кого он вы­рас­тет в де­воч­ку или в маль­чи­ка. Так было у меня. Ре­бён­ку будут раз­ви­вать тонкую мо­то­ри­ку и вообще все так­тиль­ные ощу­ще­ния. Он будет тан­це­вать в одежде про­ти­во­по­лож­но­го пола и своего, со светом и без, об­ни­мать каж­до­го ре­бён­ка и всех вместе и будет, несо­мнен­но, рас­кре­по­щен. В за­ви­си­мо­сти от ко­ли­че­ства денег, в садике будут устра­и­вать кар­на­вал. В нашем первом садике он был еже­днев­ный. С пе­ре­оде­ва­ни­я­ми и рас­кра­ши­ва­ни­ем лиц. Детям было весело, но мой сын целый год не мог за­пом­нить, как кого зовут. Все, что я опи­сы­ва­ла, свой­ствен­но в боль­шей или мень­шей сте­пе­ни всем са­ди­кам и школам. Это общая тен­ден­ция. Ин­клю­зия пред­по­ла­га­ет ещё объ­еди­не­ние детей с огра­ни­чен­ны­ми и обыч­ны­ми спо­соб­но­стя­ми. С точки зрения эмо­ци­о­наль­ной под­держ­ки детей, нуж­да­ю­щих­ся в особом уходе, она была. Дети ста­ра­лись помочь.

Они учи­лись не бо­ять­ся, но по­ни­мать. Но с точки зрения раз­ви­тия, ко­то­рое так необ­хо­ди­мо в три, четыре года, это было слож­нее. Дети по­вто­ря­ют друг за другом и пе­ре­ни­ма­ют модели по­ве­де­ния. Вос­пи­та­те­ли не могут разо­рвать­ся, им при­хо­дит­ся на­хо­дить нечто усред­нён­ное, под­хо­дя­щее всем, про­стые пе­сен­ки, про­стые игры... Но самое непри­ят­ное, это еже­днев­ное на­блю­де­ние и до­ку­мен­ти­ро­ва­ние всего того, что с ре­бён­ком про­ис­хо­дит, того что он го­во­рит, рисует, делает, с вы­во­да­ми со­ци­аль­но­го ра­бот­ни­ка, фо­то­гра­фи­я­ми и днев­ни­ком малыша, в ко­то­ром опи­сы­ва­ют­ся его лю­би­мые иг­руш­ки и прочая по­лез­ная для усы­но­ви­те­лей ин­фор­ма­ция, ко­то­рая легко может ока­зать­ся на столе у юве­наль­но­го со­труд­ни­ка. К сча­стью, в Гер­ма­нии ещё оста­лись ка­то­ли­че­ские дет­ские садики и школы, в ко­то­рых при­сут­ству­ет все то, что нам зна­ко­мо. Но даже они не могут пол­но­стью изо­ли­ро­вать­ся от общих тен­ден­ций. Я очень бла­го­дар­на ка­то­ли­че­ско­му дет­ско­му садику, ко­то­рый нас в бук­валь­ном смысле спас. Мой ре­бё­нок к че­ты­рём годам не начал го­во­рить по-немец­ки. Не знаю, в чем точно была при­чи­на, но он за­мкнул­ся и молчал. В дет­ском садике ис­пу­га­лись от­вет­ствен­но­сти, так мне, по край­ней мере, от­кры­тым тек­стом ска­за­ли.

Они утвер­жда­ли, что у него се­рьёз­ные от­кло­не­ния, что он не по­ни­ма­ет речь. Я должна была пойти к пси­хо­ло­гу, ко­то­ро­му уже всё за­ра­нее рас­ска­за­ли, и он на­пра­вит нас куда надо. Я по­про­бо­ва­ла воз­ра­зить и пред­ло­жи­ла пройти все тесты у пси­хо­ло­га, ко­то­рый о моём сыне ничего не знает. Со мной очень грубо го­во­ри­ли и угро­жа­ли вы­гнать из дет­ско­го сада. Я уди­ви­лась и на­пи­са­ла за­яв­ле­ние, что я за­би­раю ре­бён­ка по соб­ствен­но­му же­ла­нию. После этого за­ве­ду­ю­щая дет­ско­го сада и со­ци­аль­ный ра­бот­ник на­пи­са­ли донос в юве­наль­ную юс­ти­цию о том, что ре­бё­нок на­хо­дит­ся в опас­ной для жизни си­ту­а­ции, и не ходит в дет­ский сад из-за без­от­вет­ствен­ной матери. Я узнала об этом из письма, в ко­то­ром меня ста­ви­ли в из­вест­ность, что ко мне придут с про­вер­кой из юве­наль­ных ор­га­нов. Па­рал­лель­но с этим, я нашла в ящике письмо о том, что я должна за ком­му­наль­ные услуги четыре тысячи евро, и это несмот­ря на то, что я ис­прав­но пла­ти­ла каждый месяц. Я по­ду­ма­ла, что это недо­ра­зу­ме­ние, но, когда неожи­дан­но быстро пришло го­лу­бое письмо, об от­клю­че­нии газа, у меня по­хо­ло­де­ло внутри.

Это от­клю­че­ние как раз пе­ре­се­ка­лось с при­хо­дом ко­мис­сии из со­ци­аль­ных служб. Мне нужно было срочно найти хотя бы тысячу, что в Гер­ма­нии, не имея работы невоз­мож­но. Ни один банк не даст кредит. А мы учи­лись. Я об­ра­ти­лась за по­мо­щью, мне не от­ка­зы­ва­ли, но тянули время. Мне по­мог­ли родные, что тоже не само собой ра­зу­ме­ю­ще­е­ся на Западе. Мы искали воз­мож­ность пе­ре­ехать в Россию, но к со­жа­ле­нию, это очень непро­сто. В Гам­бург­ском от­де­ле­нии Рос­сий­ско­го кон­суль­ства, куда мы по­да­ва­ли до­ку­мен­ты по про­грам­ме пе­ре­се­ле­ния со­оте­че­ствен­ни­ков, нас фак­ти­че­ски от­го­ва­ри­ва­ли, объ­яс­няя, какая ужас­ная страна Россия, и как мы там никому не нужны. А потом без всяких объ­яс­не­ний, без пись­мен­но­го уве­дом­ле­ния, в те­ле­фон­ном раз­го­во­ре со­об­щи­ли, что нам от­ка­за­ли. Мы за­пи­сы­ва­лись два раза на приём, чтобы узнать, в чём была при­чи­на отказа и есть ли у нас шанс по­про­бо­вать ещё раз, все ли мы сде­ла­ли пра­виль­но?!

Но консул два раза неожи­дан­но за­бо­лел. Есте­ствен­но, мы об этом узнали, про­де­лав путь из Ган­но­ве­ра в Гам­бург и от­сто­яв оче­редь. Когда пришла про­вер­ка, в квар­ти­ре было тепло. Меня по­ста­ви­ли на учёт и пред­ло­жи­ли под­пи­сать бумагу, в ко­то­рой я раз­ре­ша­ла со­би­рать всю ин­фор­ма­цию о ре­бён­ке. Меня пре­ду­пре­ди­ли, что я могу от­ка­зать­ся, но ин­фор­ма­цию они со­бе­рут и без моего раз­ре­ше­ния, по­сколь­ку в доносе стоит, что жизнь ре­бён­ка в опас­но­сти, а если я не под­пи­шу, это значит, что не со­труд­ни­чаю и что-то скры­ваю. Невоз­мож­но опи­сать, через что при­ш­лось пройти. Нам по­вез­ло, ре­бё­нок хорошо прошёл все тесты. Врачи под­твер­ди­ли, что он всё по­ни­ма­ет и го­во­рит на двух языках, но у него в немец­ком ма­лень­кий сло­вар­ный запас. Его раз­ви­тие в норме и ни­ка­ких пси­хи­че­ских травм нет. Нас по­жа­ле­ли и взяли в ка­то­ли­че­ский дет­ский сад, несмот­ря на то, что оче­редь за­ни­ма­ют за три года и всё равно не всем везёт туда по­пасть.

По немец­ким за­ко­нам по­след­ний год перед школой ре­бё­нок должен ходить в сад, в про­тив­ном случае это уго­лов­но на­ка­зу­е­мо. Мы про­жи­ли почти два года под при­сталь­ным на­блю­де­ни­ем, по­се­ще­ни­я­ми пси­хо­ло­га и т. п. За это время я по­се­де­ла, по­зна­ко­ми­лась со мно­ги­ми людьми, ко­то­рые, так же как и я, столк­ну­лись с юве­наль­ны­ми служ­ба­ми. Они рас­ска­зы­ва­ли мне во­пи­ю­щие случаи и объ­яс­ня­ли, как нужно себя вести, чтоб вы­гля­деть адек­ват­но и по­зи­тив­но. О том, что мне, чтобы не слу­чи­лось, нельзя пла­кать, кри­чать, слиш­ком об­ни­мать ре­бён­ка. Нужно улы­бать­ся и вести при­ят­ный свет­ский раз­го­вор. Люди, не имев­шие дел с этими ор­га­на­ми, даже родные, не верили мне, смот­ре­ли по­до­зри­тель­но, со­мне­ва­ясь в моей адек­ват­но­сти. И я пе­ре­ста­ла, как и многие, об этом го­во­рить. Но ещё страш­нее было осо­зна­ние, что даже если ре­бён­ка не за­бе­рут фи­зи­че­ски, ис­пол­няя все пред­пи­са­ния, я по­те­ряю его душу. К началу 2016 учеб­но­го года в Ган­но­ве­ре все об­ра­зо­ва­ние стало ин­клю­зив­ным, и под­го­то­ви­тель­ных клас­сов для детей, ко­то­рым ещё необ­хо­ди­мо под­учить язык, не стало. Все дети, со зна­ни­ем и без знания языка, с фи­зи­че­ски­ми и пси­хи­че­ски­ми от­кло­не­ни­я­ми, были со­бра­ны вместе. Мы жили в обыч­ном, не самом плохом районе. До центра города десять минут. В нашем классе аутен­тич­ных немец­ких детей было всего три че­ло­ве­ка. Об ин­те­гра­ции в немец­кую среду не могло быть и речи. Зато сек­су­аль­ное про­све­ще­ние на­чи­на­лось со вто­ро­го класса. Классы были оформ­ле­ны в сво­бод­ной манере. Дети сидели за круг­лы­ми сто­ла­ми, лицом друг к другу и спиной к учи­те­лю. Уроков как та­ко­вых не было.

Дети за­ни­ма­лись чем-то пока им не на­до­еда­ло и они на­чи­на­ли шуметь. Это было при­зна­ком уста­ло­сти и тре­бо­ва­ло смены де­я­тель­но­сти. Правда, шум пол­но­стью ни­ко­гда не пре­кра­щал­ся, так что я точно не знаю, как учи­те­ля эту про­бле­му решали. По­сколь­ку такая ат­мо­сфе­ра не спо­соб­ству­ет кон­цен­тра­ции вни­ма­ния и не даёт фор­ми­ро­вать­ся мыш­ле­нию, дети два года должны учить ал­фа­вит. Год они учатся при­бав­лять и от­ни­мать в пре­де­лах 20. Оценок им не ставят, пишут они на слух, ошибки им не ис­прав­ля­ют, чтобы их не трав­ми­ро­вать. Ро­ди­те­лям в школу за­хо­дить нельзя, даже во двор. Учеб­ни­ки домой брать не ре­ко­мен­ду­ют. До­маш­нее за­да­ние, кому-то могло бы по­ка­зать­ся слож­ны­ми, на самом деле они были на­це­ле­ны на то, чтобы ре­бё­нок на­учил­ся быстро раз­ли­чать за­ко­но­мер­но­сти, и тем самым по­вы­сить его спо­соб­ность ин­ту­и­тив­но и быстро ори­ен­ти­ро­вать­ся в вир­ту­аль­ном мире.

Пси­хо­ло­гия успеш­но­го че­ло­ве­ка. Это раз­ду­тое на пустом месте чув­ство соб­ствен­ной важ­но­сти. Ин­ди­ви­ду­а­лизм. За­кон­ное право не на­пря­гать­ся и делать только то, что легко даётся. Работа в ко­ман­де научит быть вин­ти­ком в си­сте­ме, точно вы­пол­нять ин­струк­ции, знать своё место. Вот, соб­ствен­но, и всё, если не вспо­ми­нать о «туа­лет­ной по­ли­ции». Чет­ве­ро­класс­ни­ки не должны были пус­кать пер­во­кла­шек, вто­ро­кла­шек и тре­тье­кла­шек на пе­ре­ме­нах в туалет. Что-то такое в преды­ду­щие года про­ис­хо­ди­ло, что решили туа­ле­ты на пе­ре­ме­ны за­кры­вать. В туалет можно пойти только во время урока, от­про­сив­шись. По­нят­но, что сразу слу­ча­лось с пер­во­клаш­ка­ми по при­хо­ду в школу. Такие вот ев­ро­пей­ские нов­ше­ства. А потом дети стал­ки­ва­лись со своими ту­рец­ки­ми, аф­ган­ски­ми, си­рий­ски­ми сверст­ни­ка­ми. Пока немец­кие пси­хо­ло­ги кра­си­ли маль­чи­кам ногти, при­ез­жие маль­чи­ки дра­лись и умели делать это так, чтоб учи­тель­ни­ца не за­ме­ти­ла. В этот момент на­чи­на­ешь по­ни­мать, что ре­бён­ка нужно спа­сать от этих спа­са­те­лей, за­би­рать туда, где никто не будет ста­вить на нём экс­пе­ри­мен­ты. Гло­баль­ный мир везде, но пока Россия ещё со­про­тив­ля­ет­ся, Запад уже все вос­при­ни­ма­ет как норму. Как такое воз­мож­но, на­вер­ное, ду­ма­е­те вы?! Ис­пол­ни­те­ли просто боятся по­те­рять место под солн­цем и слепо ис­пол­ня­ют ин­струк­ции. Им всего-то и нужно пару кра­си­вых слов, они об­ма­ны­вать­ся рады. Для того же, чтобы понять, чего хотят ар­хи­тек­то­ры этого экс­пе­ри­мен­та, до­ста­точ­но вни­ма­тель­но по­смот­реть за­пад­ные фильмы для мо­ло­дё­жи и детей: «Го­лод­ные игры», «Ми­ньо­ны» ... они ничего не скры­ва­ют.

Вы не верите, что такие люди су­ще­ству­ют?! Про­чи­тай­те главу «Ве­ли­кий Ин­кви­зи­тор» (Ф. М. До­сто­ев­ский, «Братья Ка­ра­ма­зо­вы») Они не просто су­ще­ству­ют, они счи­та­ют себя вправе и делают это из свое­об­раз­ной любви. Что же строят ве­ли­кие ар­хи­тек­то­ры?! Похоже, что зоо­парк, где люди, как звери, а звери, как люди. Пусть всем будет поз­во­ле­но все! Всем хлеба, зрелищ, легких нар­ко­ти­ков, ко­рот­кую бес­смыс­лен­ную жизнь, бес­плат­ную эв­та­на­зию! Мир раз­де­лит­ся на Богов и зверей... Такое кино. Может мне не хва­та­ет во­об­ра­же­ния пред­ста­вить за­мы­сел ар­хи­тек­то­ров во всей его пол­но­те, но что-то по­доб­ное витает в воз­ду­хе. И мы решили по­про­бо­вать ещё раз подать до­ку­мен­ты в Рос­сий­ское Кон­суль­ство. Мы по­да­ва­ли их в Бонне, несмот­ря на то, что это не ближ­ний свет и ездить туда при­ш­лось не раз, а это 400 ки­ло­мет­ров. Там как раз по­ме­нял­ся консул и... всё по­лу­чи­лось. Какое сча­стье, дер­жать в руках зе­лё­ный билет! И пусть Ка­ли­нин­град — это оси­но­вый кол, за­би­тый Ста­ли­ным в сердце Европы, чтобы больше ни­ко­гда не под­ня­ла голову фа­шист­ская са­ла­манд­ра. И пусть это, воз­мож­но, сле­ду­ю­щая точка на­пря­жён­но­сти после Крыма. В такие вре­ме­на не страш­но уме­реть, страш­но жить, не выбрав сто­ро­ну.

Оста­лось только со­брать­ся, решить тех­ни­че­ские во­про­сы, и мы сво­бод­ны. В этот момент я нахожу в ящике письмо, я опять за­дол­жа­ла немец­ко­му го­су­дар­ству, несмот­ря на то, что еже­ме­сяч­но пла­ти­ла за ком­му­наль­ные услуги 185 евро, (Это больше чем платит обыч­ная сред­не­ста­ти­сти­че­ская семья) ока­за­лось, что я должна ещё 2 тысячи евро. Я про­чи­та­ла в письме, что со сле­ду­ю­ще­го месяца мои ком­му­наль­ные услуги будут уже 350 евро. И я должна по­то­ро­пить­ся с опла­той счетов, чтобы не ока­зать­ся в тёмной и хо­лод­ной квар­ти­ре. Я по­ду­ма­ла, что при таких суммах меня точно об­ви­нят в том, что я не в себе и не умею поль­зо­вать­ся вы­клю­ча­те­ля­ми. Это обыч­ная прак­ти­ка, когда в Гер­ма­нию при­ез­жа­ют ма­ло­об­ра­зо­ван­ные люди, к ним при­креп­ля­ют со­ци­аль­но­го ра­бот­ни­ка, ко­то­рый учит их за­пол­нять анкеты и всему осталь­но­му. И за­пи­сы­ва­ет, за­пи­сы­ва­ет, за­пи­сы­ва­ет. Мы решили не ждать раз­вяз­ки.

Метель, ночь и ведь­ми­но лицо поль­ской бе­ло­ку­рой по­гра­нич­ни­цы про­во­жа­ли нас. Но не так стра­шен враг, как он о себе возо­мнил. Новый Ва­ви­лон по­стиг­нет уже из­вест­ная судьба. Он рухнет под гнётом на­ко­пив­ших­ся про­ти­во­ре­чий. Дай вам Бог сил, любви, тер­пе­ния и доб­ро­ты в эти тёмные вре­ме­на и да хранит вас Гос­подь. Победа будет за нами! 

Рената Зафронская