Граф Александр Сергеевич, полный тезка президента Академии художеств, являлся наследником графа Сергея Григорьевича. Уместно было бы использование приставки второй или младший, у Юсуповых в семействе именовались, к примеру так: Николай Борисович-старший (1751–1830) и Николай Борисович-младший (1827–1891), но Строгоновы такого именования не ввели, и мне придется его использовать только в скобках. Помимо московского университета граф Александр Сергеевич (второй) учился в Крейцшуле в Дрездене — одном из старейших учебных заведений Германии (оно принадлежало к евангелической Крейцкирхе и в тот момент располагалось поблизости от нее).

Bernardo Bellotto (Canaletto), Dresden, Neustadt, Marktplatz mit Rathaus

Bernardo Bellotto - The Kreuzkirche in Dresden

 

Александр Сергеевич  Строгонов начал службу в 1840 году после поездки в Италию, причем, как и впоследствии брат Григорий, поступил унтер-офицером (т. е. подпрапорщиком) в Гренадерский Фанагорийский полк под командованием князя A.A. Суворова, внука генералиссимуса.

Александр Аркадьевич Суворов ,Франц Крюгер

 

К 1841 году Строгонов стал уже прапорщиком. Затем оказался на Кавказе. Много событий произошло в его жизни в 1845 году: графа контузило, пострадала левая рука, он получил шпагу «За храбрость», его назначили флигель-адъютантом императора Николая I и, наконец, перевели в лейб-гвардии Преображенский полк подпоручиком. Смены полков и перемещения связаны с любовными историями Александра, доставившего много хлопот отцу.

 

Флигель-адъютанты легкой и тяжелой кавалерии

Знамя Преображенского полка

 

 

Уже в Италии за наследником огромного состояния началась настоящая охота отцов хорошеньких дочерей и самих девушек. Она длилась долго, имела множество комических эпизодов, но в конечном итоге закончилась трагедией. В Неаполе некий министр Брокетти мечтал выдать свою дочь за русского богатея.

Pietro Antoniani - Napoli, una visione della Riviera di Chiaia dal Convento di Sant Antonio

 

Giacinto Gigante - Riviera di Chiaia in Naples

 

Роман начался и даже развивался, но финал его оказался анекдотическим, ибо отец послал письмо в Россию на имя графа Александра Строгонова. Оно и попало к графу Александру Строгонову, но не к сыну Сергея Григорьевича, а к графу Александру Григорьевичу, исполнявшему в ту пору обязанности министра внутренних дел.

Граф Александр Григорьевич Строганов (31 декабря 1795 - 2 августа 1891)

 

Курьез разбил надежды племянника, если таковые и существовали, и незадачливого неаполитанца. Другая подобная история произошла с первым полковым командиром Строгонова князем A.A. Суворовым, строившим, планы относительно Александра и своей сестры Варвары (1803–1885), действительно овдовевшей в 1835 году, но бывшей на 15 лет старше «жениха».

Елена Александровна Нарышкина (1785-1855), мать Варвары  Аркадьевны 

 

 

Самому графу нравилась Елена Львовна Боде, сестра известного археолога-строителя «русской усадьбы» М.Л. Боде-Колычева и будущая жена А.И. Баратынского (1813–1890), но союз с идеологически родственной Строгоновым семьей предотвратил властный гувернер, посмевший объяснить девушке, что Александр ее не достоин.

Неизвестный художник. Портрет Елены Львовны Боратынской (урожденной Боде). 1860-е годы (?). Тамбовская областная картинная галерея

 

Все это были легкие платонические полуроманы. Иного рода сложились отношения графа Александра Сергеевича с замужней дамой — Марией Петровной Валуевой, урожденной Вяземской, дочерью поэта и супругой П. А. Валуева, в то время скромного чиновника особых поручений при рижском губернаторе, а впоследствии известного государственного деятеля эпохи императора Александра II. Петр Александрович, с которого, как считается, A.C. Пушкин списал своего Петра Гринева, вел себя «умно».

Графиня Мария Петровна Валуева, ур. Вяземская (1813—1849), дочь поэта П.А.Вяземского.

 

П.А. Валуев был прекрасно осведомлен о чувствах супруги, но, выигрывая у ее рыцаря крупные суммы в пикет и, вероятно, не желая ссориться с его влиятельным отцом, не препятствовал роману. Однако о нем все же стало известно графу Сергею Григорьевичу и именно потому Александра перевели на Кавказ.

 

 

Пётр Александрович Валуев ,Портрет кисти Крамского

 

 

 

За время отсутствия наследнику подобрали партию — княжну Татьяну, дочь боевого генерала (и охотника) князя Дмитрия Васильчикова.

 

 

По замечанию графа С.Д. Шереметева, невеста была квинтэссенцией всего наитончайшего. Мемуарист писал: «У нее было много приятелей и поклонников… Я уже застал ее пожилою, но танцующею в виде исключения с присными… Статная и большого роста, она казалась выточенною из блестящей стали… Она оберегала всю жизнь свое достоинство, и жизнь свою повела по заученному… уроку. Она принадлежала к числу металлических женщин»

Ф.И. Буслаев доверился сведениям, согласно которым Мария Валуева накануне венчания графа Строгонова и княжны Васильчиковой, не желая видеть своего возлюбленного с другой женщиной на придворном балу, куда рвался муж, отравилась.

 

На самом деле она действительно умерла довольно скоро после женитьбы Александра Сергеевича, произошло это в 1849 году, а расстроившая ее свадьба имела место 3 ноября 1846 года. Петр Александрович, ставший со временем не только министром, но графом и даже председателем Совета министров, обладал литературным талантом. Он описал события своей молодости в романе «Лорин».

Скульптурный портрет графини Т.Д. Строгоновой, исполненный в Италии П. Тенерани

 

Вероятно, только на рубеже 1850-х и 1860-х годов графине Татьяне Дмитриевне отделали апартаменты в юго-западной части дома на Невском. Возможно, это связано с окончательным и во многом вынужденным возвращением графа Сергея Григорьевича в столицу.

Указанные апартаменты демонстрируют нам эклектический вкус владельцев. Любопытен в связи с этим фрагмент воспоминаний Ф.И. Буслаева о мечтаниях своих и грезах графа Александра Сергеевича: «Иногда мы вдвоем просиживали целые вечера, мечтая о том, как бы мы устроили в России дворцы и виллы в роде римских, флорентийских и генуэзских и какими бы картинами и статуями их украсили, взяв все эти сокровища из галерей, музеев Западной Европы. При этом ставилось необходимым условием, чтобы эти картины и статуи были немногочисленны и располагались по жилым комнатам, а не в особых залах, назначаемых для публичных галерей и музеев.

Аполлон Бельведерский,Леохар 

«Лаокоон и его сыновья». Музей Пия-Климента. Ватикан

Рим-MuseeCapitole-GladiateurBlesse

 

«Сикстинская Мадонна»Рафаэль

Святая ночь ,Antonio Allegri da Correggio

 

 

И вот мы начинали собирать перед собою Аполлона Бельведерского, Лаокоона из Ватикана, знаменитый бюст Юноны из римской виллы Людовика, Умирающего гладиатора из Капитолийского музея, Точильщика и Венеру Медицейскую из Флорентийской трибуны, пьяного Фавна из Мюнхена и т. д., а из картин: Сикстинскую мадонну Рафаэля и Святую ночь Корреджио из Дрездена, Св. Цецилию Рафаэля из Болоньи, лежащую на постели Венеру Тициана и его же Данаю во Флорентийской трибуне, Фарнарину Рафаэля и Беатрису Ченчи Гвидо Рени в римском дворце Барбарини и т. д. Мы не забыли также захватить себе и драгоценные изделия Бенвенуто Челлини, как, например, две громадные серебряные вазы в генуэзском дворце Дурацци, столовую посуду из флорентийского дворца Питти и многое другое». Эти мечтания, определяющие вкус графа, сопровождались курением гаванских сигар.

 

 

«Пьяный Фавн» из Мюнхена — один из предметов мечтаний графа Александра Сергеевича

 

Показалось бы странным, если бы граф Александр Сергеевич Строгонов не оказался коллекционером. И он им был. Начав с собирания римских монет, граф в дальнейшем сосредоточил свое внимание только на западноевропейских монетах средних веков и нового времени.

О. Тишина. Портрет графа Александра Сергеевича Строганова. Середина XIX в.

 

Строгонов, который «вообще много тратил», израсходовал 1 миллион рублей на 60 000 экземпляров. Его наставником в собирательстве и, по опасному совместительству, поставщиком монет был Бернгард (Борис Васильевич) Кене (1817–1866), он заодно являлся и кредитором графа, но имел плохую репутацию как ученый и как продавец подделок. Миллионный долг сына заплатил граф Сергей Григорьевич.

Барон Бернгард (Борис) Васильевич Кёне 

Граф Серге́й Григо́рьевич Стро́ганов

 

 

В 1846 году в Петербурге на квартире у Я. Рейхеля образовалось Санкт-Петербургское Археолого-нумизматическое общество. Среди 22 основателей наряду с хозяином, Кене и Строгоновым, были сын министра просвещения A.C. Уваров, Ф.А. Жиль, библиотекарь Его Величества и директор музея антиков Императорского Эрмитажа надворный советник В.Е. Келер.

Якоб Рейхель - медальер, коллекционер, ученый

 

В том же году президентом общества стал герцог Максимилиан Лейхтенбергский, супруг великой княгини Марии Николаевны, и с тех пор заседания переместились в Мариинский дворец.

 

 

Между прочим, Строгонов являлся туда, где вскоре поселился его двоюродный брат граф Григорий Александрович, второй муж дочери императора. Общество имело три отделения: русской и славянской археологии, восточное, а также древней и западной, которое и возглавил, правда, на короткое время граф Александр Сергеевич.

Григорий Александрович Сторганов (1823-1879), сын А. Г. Сироганова.,

Акварель В. И. Гау, 1847 год

 

Мария Николаевна   герцогиня Лейхтенбергская ,Тимофей Андреевич Нефф

 

Первым управляющим был принц Александр Гессенский, но в декабре 1851 года, вызвав неудовольство императора своим романом с фрейлиной цесаревны , он отправился за границу и с тех пор Строгонов считался временным заместителем. Правда, уже в январе 1853 года он отказался от своего поста из-за болезни.

 

Граф участвовал в Венгерской кампании 1848 года, за отличия в боях получил звание штабс-капитана, но затем, подорвав здоровье на войне, нуждался в лечении.

 

В 1852 году он отправился для этой цели в Голландию, после чего провел пять месяцев в Риме. В апреле 1853 года отпуск был продлен. Из него граф Александр Сергевич вернулся в 1854 году. Три года спустя, в 1857 году, ему пришлось окончательно оставить службу по болезни. (Александру Сергеевичу оставалось жить семь лет, он скончался в 1864 г.).

Ippolito Caffi 

 

С тех пор на первое место среди его увлечений вышла охота, что сказалось роковым образом на судьбе рода. Но отложим  рассказ об охоте, для того чтобы рассказать о трех загадочных комнатах дома на Невском, оформленных, вероятно, для графини Татьяны Дмитриевны.

Наиболее эффектным интерьером в новом духе оказалась значительно расширенная и серьезным образом обновленная Большая гостиная, где одна и та же материя — белый с букетами шелк — использовалась на стенах, при обивке мебели и при драпировке окон и дверей. 

 

Madame Moitessier, 1856, Жан Огю́ст Домини́к Энгр 

Знаменитый портрет Энгра 1856 г., изображающий мадам Муатесье, интересен для нас не жестом и не композицией, а тканью платья — тем самым лионским шелком, что использовался в Большой гостиной дома Строгоновых на Невском проспекте

 

 

Три важных и великолепных элемента прежней отделки сохранились — люстра, камин и двери. Все они изготавливались, вероятнее всего, по рисункам А. Воронихина. На восточной стене, против окон, висел главный, посмертный портрет графа Александра Сергеевича (старшего) кисти А. Варнека с Казанским собором на фоне. Так, без сомнения, демонстрировалось уважение к кумиру, образцу для подражания.

 

Вензель в картушах карнизов Большой гостиной можно прочитать как «TS» — Tatyana Strogonoff.

 

Зодчий сделал новый потолок, и именно он, прежде всего, указывает на его принадлежность к середине XIX века. На одном из панно можно видеть женскую фигуру, рождающуюся из аканта, который перекликается с фризом и отсылает к десюдепорту Малой гостиной. В то же время присутствует дробный рисунок. Архитектор установил резные золоченные ламбрекены, разместил трехчастное зеркало, оно кажется нелогичной частью убранства при рассмотрении зала вне анфилады. Задумавшись, понимаешь, что оно создает вслед за стилистической зрительную связь между Большим залом, отделанным в эпоху Растрелли, и новыми интерьерами. Этот прием дает ощущение барокко быть может больше, чем резьба.

 

Большая гостиная на фотографии Дж. Бианки

 

В зеркале отражались двери Большого зала. Диваны вдоль восточной стены кушетки, кресла в стиле Людовика XVI и тонетовские стулья, вошедшие в моду в 1840-е годы, занимали всю площадь обширного помещения. Скульпура и многочисленные растения дополняли убранство. На консоли стояли две группы играющих путти. Точно над Большой гостиной, судя по всему, тогда же был отделан «апартамент», при некоторой игре воображения он представляется крошечной квартиркой, состоящей из прихожей и нескольких комнат — одна, самая большая по площади, имела два окна и печку. По соседству располагается вторая комната, меньшая, с одним окном. Еще три маленьких комнаты примыкают к фасадной стене. Все имеют характерную архитектурную деталь — падугу, она не встречается во дворце более нигде. Шестое, темное, помещение, добавляющее необходимые до ста квадратных метров Большой гостиной, имеет связь с внутренней лестницей. Если допустить, что условной хозяйкой салонов парадного этажа была графиня Татьяна Дмитриевна, то владельцем этого апартамента можно представить графа Александра Сергеевича.

 

 

 

Большая гостиная

 

На фотографиях Большой гостиной и других комнат апартаментов, заказанных графом Павлом Сергеевичем у Джованни Бианки в 1865 году, можно увидеть подлинную мебель XVIII века, купленную некогда графом Александром Сергеевичем, настенные часы золоченой бронзы в стиле рококо работы Франсуа Виже. Здесь же многочисленные фарфоровые группы, расставленные вдоль стен. В Кабинете графини для работы предназначалось бюро времени «классического рококо». Бюро и угловой шкафчик украшены вазочками. Над кушеткой, предназначенной для отдыха, висели часы. А вот паркет Большой гостиной был исполнен на фабрике Мансбаха. Он, как и паркет Арабесковой, принадлежит к числу типовых, что было новинкой при оформлении аристократических домов и более характерно для домов буржуазии, для которой и работал М.А. Макаров. Другая любопытная деталь — парадность комнат снижалась по мере удаления от главной анфилады подобно развитию доходного дома вглубь участка. Так, две другие комнаты Татьяны Дмитриевны имели эффектные, но не оригинальные камины из белого мрамора, которые можно обнаружить в других дворцах того времени, например Юсуповском на Мойке, Знаменке великого князя…

 

 

 

 

 

Вторая, «по классу отделки», Проходная гостиная появилась на месте Греческой комнаты, ее рельефы оказались закрыты фанерными щитами. Здесь находились особый мебельный гарнитур и фарфор. Дополняла убранство ткани с бордюром на стенах и бронзовая люстра. Прежний Большой кабинет графини Софьи Владимировны также заново отделали. Стены помещения, судя по всему сохранившего свою функцию, драпировали темно-синей тканью, возможно, под цвет стены в соседнем Малом кабинете. Ткань золотистого цвета архитектор использовал для еще одного, уже третьего по счету, гарнитура. Значительная часть помещения отделялась от основного пространства декоративной стеной. Вероятно, за ней находилась ванна.

 

В 1865–1866 годах М.А. Макаров построил для Т.Д. Строгоновой часовню в Лигово.

 

 

Как уже отмечалось, все три интерьера невского дома были сфотографированы Дж. Бианки по заказу графа Павла Сергеевича в 1865 году, то есть на следующий год после смерти графа Александра Сергеевича. Типологически они соответствуют творчеству М.А. Макарова, другие обстоятельства (работа в Знаменском и Волышово) также, казалось, подтверждают возможность приглашения Строгоновыми именно этого архитектора, но прямых доказательств его авторства не существует. Не найдены вообще какие-либо чертежи Макарова для Строгоновых. Таким образом, пока не установлено, кто сочинил заключительное звено в цепи интерьеров барокко — классицизм — необарокко, начатое Франческо Растрелли и продолженное Андреем Воронихиным. Важно констатировать, что апартаменты упрочили культ графа Александра Сергеевича в невском доме.

http://www.litmir.net/br/?b=149246&p=69

http://ru.wikipedia.org