Персидский сад (персидский дворец) Хан - Сарая (Бахчисарай)

Калитка из Гарема в Персидский сад

Заброшенный двор за высокой стеной ханского Гарема является ныне одним из самых неприглядных уголков Бахчисарайского дворца: пустырь, покрытый бурьяном и рытвинами обвалившихся ям. Это Персидский сад - одно из самых ярких воспоминаний моего музейного детства – зеленые, непролазные джунгли, громады увитых плющом деревьев, скорпионы на замшелых камнях, гигантские до невероятности улитки, буйные заросли фасоли, цветущей оранжевым и переплетенной, словно тропические лианы...

Сад, в те времена куда более заросший, чем теперь, был для семилетнего первопроходца и Индией, и Африкой, и Бразилией одновременно. Через годы, уже на руководящей должности в музее, в том же саду мне приходилось сочувственно, но непреклонно убеждать старых работников, что их личные огороды, которые они десятками лет возделывали здесь, все же придется убрать, потому что у нас запланированы раскопки и реконструкция Персидского сада. Огороды после уговоров исчезли, заросли отступили, под лопатами археологов из-под земли стали показываться фундаменты каких-то незнакомых сооружений, бань, каменных печей… Нам в итоге так и не дали завершить этот долгосрочный проект. И сад по-прежнему остается пустым и диким.



На его широком дворе не осталось ни единой постройки, кроме скромного источника почти посередине, погреба у калитки на Дворцовую площадь и Соколиной башни в самом углу. На стене, что огораживает сад, еще заметны следы неких сооружений: контуры заложенных проходов, фигурные ниши комнатных каминов... Здесь явно стояло какое-то здание! План 1787 года, наш неизменный спутник в попытках восстановить первоначальный облик Ханского дворца, покажет на этом месте всего-навсего цветник (а значит, старое здание исчезло еще до составления схемы). Зато в других местах двора план перечисляет «гарем с восьмиугольной башней в четыре этажа», «два других гарема», «кухню малого гарема», три фонтана и несколько крестообразно разделенных цветников, окруженных рядами деревьев.

Схема Ханского дворца. Фото с сайта Олексы Гайворонского http://www.hansaray.org.ua/r_schema.html

1. СЕВЕРНЫЕ ВОРОТА
2. ДВОРЦОВАЯ ПЛОЩАДЬ
3. КОРПУС СТРАЖИ
4. БОЛЬШАЯ ХАНСКАЯ МЕЧЕТЬ
5. БАНЯ САРЫ-ГЮЗЕЛЬ
6. ХАНСКОЕ КЛАДБИЩЕ
7. КОНЮШНИ
8. ЮЖНЫЕ ВОРОТА
9. ДЮРБЕ ДИЛЯРЫ-БИКЕЧ
10. САДОВЫЕ ТЕРРАСЫ
11. ПЕРСИДСКИЙ САД
12. СОКОЛИНАЯ БАШНЯ
13. ГАРЕМ
14. ГЛАВНЫЙ КОРПУС
15. ЖИЛЫЕ ПОКОИ
16. КУХОННЫЙ ДВОРИК
17. ПОСОЛЬСКИЙ САД

Двор Персидского сада является ничем иным, как продолжением ханского Гарема, и в некоторых источниках он так и назван: Малый Гарем. Возвышающаяся над ним Соколиная башня – это остаток более масштабной старинной постройки, которая в некоторых старых документах называлась Персидским дворцом. Но почему сад – именно Персидский? Этот вопрос я задавал еще тогда, в зеленой тени «джунглей», и толком ответить мне на него никто не мог.

Соколиная башня в Персидском саду

Ответ, как мне удалось выяснить намного позже, заключается в следующем. С древних времен народы Ближнего Востока представляли рай как место, откуда в разные стороны света истекают четыре реки. Например, в Библии, в книге Бытия, эти реки названы Фисон, Гихон, Хиддекель и Евфрат, а в 47-й суре Корана – реками из воды, молока, вина и мёда (некоторые мусульманские толкователи называли и земные их соответствия: Сайхан, Джайхан, Евфрат и Нил).

Сходные представления существовали и в других древних верованиях, в частности, в зороастризме – доисламской религии Ирана. Еще со времен античного персидского царя Кира там зародилась традиция создавать прекрасные сады при дворцах правителей как образ утраченного человечеством райского сада. Этот обычай затем перешел и в мусульманскую культуру Ирана, а от нее распространился во многие страны Востока – в том числе и в Крым, где влияние иранских архитектурных традиций, благодаря сельджукскому посредничеству, было довольно-таки заметным.

Могульский император Бабур в саду (миниатюра 1590 г.)

Такой традиционный сад, призванный напоминать о рае, назывался по-персидски чахар-баг – «четыре сада», поскольку из стоящего в его центре бассейна или фонтана, словно из центра рая, в четыре стороны расходились четыре потока воды, разделявшие сад на четыре части. Далее эти потоки могли и сами делиться крест-накрест, создавая сложную геометрическую сеть каналов. В средневековом Иране были разработаны подробнейшие правила, какие деревья, цветы и травы следовало сажать в чахар-баге: например, ряды тополей по краям, абрикосы и персики в середине, лилии вдоль потоков воды и так далее.

Чахар-баг был, как правило, окружен высокими стенами и наполнен разнообразными постройками: фонтанами, беседками, павильонами и даже небольшими дворцами. Персидские шахи нередко использовали такие помещения на открытом воздухе в садах для проведения заседаний своего Дивана и встреч послов. А поскольку затейливый узор из каналов и цветников на местности можно было полностью увидеть и оценить лишь при взгляде сверху, то при таких садовых дворцах нередко сооружались и высокие башни обозрения.

Все эти типичные черты мы видим и в Персидском саду Бахчисарайского дворца. Старый план показывает в его пределах целых три чахар-бага, а за стеной, в соседнем дворике, где когда-то располагался Старый дворец, обозначен еще более роскошный чахар-баг, каждая из четырех частей которого тоже разделена на четыре части. Как выглядел здешний Персидский дворец – описаний, увы, не сохранилось. Но не исключено, что он мог иметь общие черты с исчезнувшим ныне садовым дворцом Гульдасте в Исфахане, старой столице персидских шахов: на наброске дворца Гульдасте, сделанном в 1680-х гг. шведским дипломатом, мы видим над ним высокий бельведер, почти в точности повторяющий нашу Соколиную башню.

Фрагмент плана Бахчисарайского дворца со схемой Персидского сада и Старого дворца (1787 г.)

Набросок дворца Гульдасте в Исфахане (1680-е гг.).

Название Соколиной башни принято пояснять тем, что в ней содержали ханских птиц: на нижнем этаже – фазанов, а на средних – охотничьих соколов. В наши дни фазаны в изобилии населяют крымские предгорья, завезенные сюда из Грузии в советский период, но в ханские времена их на полуострове не водилось, и эти красивые птицы были тут редкостным зрелищем. В Персии чахар-баги тоже было принято населять фазанами – как, к слову, и голубями, домики для которых ставили по четырем углам сада. Что же касается соколов, то известно, что охота с ловчим соколом на птиц была излюбленным развлечением крымской аристократии, в том числе и ханов. В Крыму до сих пор обитают два вида соколов, сапсан и балабан, которых издавна приручали для соколиной охоты, но самым лучшим крылатым охотником считался кречет – белый полярный сокол. Неудивительно, что кречеты постоянно упоминаются в списках ценных даров, которые к крымскому двору слали правители Московского царства.

И вот здесь старое предание о соколах в башне начинает испытывать затруднение. Ведь содержание и тренировка охотничьих птиц требует постоянного присутствия специальных слуг, которые при Ханском дворце назывались «кушчи» и не раз упоминаются в списке дворцовых чинов. Как согласовать их присутствие в Соколиной башне с тем, что башня, по сути, является частью Гарема? Возможно, предание про соколов – это легенда уже более позднего времени? Во всяком случае, подпись к башне на старом плане соколов не упоминает, а поясняет ее предназначение тем, что башня «служила для султана бельведером обозрения». (Коснувшись темы ханских охот, стоит упомянуть и тот любопытный факт, что, помимо «кушчи», в начале 16 века в ханском охотничьем штате встречаются также и «барсчи» - специалисты по охоте с гепардом, тоже в свое время распространенной на Востоке. Дичью для такой охоты служили антилопы-сайгаки крымских степей, а гепардов могли завозить с равнин нынешнего Казахстана. И если крымские антилопы были окончательно истреблены лишь к концу 19 века, то среднеазиатские гепарды стали великой редкостью гораздо ранее того, почему впоследствии при ханском дворе такой чин уже и не встречался).

В наши дни Соколиная башня обшита крашеной вагонной доской; такой вид она приобрела в 1820-х гг., после знаменитого колодинского «ремонта», в котором погибли и Персидский дворец, и Старый дворец, и большинство зданий Гарема. До этой переделки ее стены были оштукатурены, покрыты росписями и башня выглядела, словно каменная. В этом изначальном виде ее еще успел зарисовать в 1810-х гг. швейцарский художник Мивилль.

В левой части его картины, у самого края, заметно еще одно сооружение, что нависает на деревянных колоннах, пристроенное к стене Персидского сада. Его более внятное изображение можно видеть и на старой схеме фасадов дворца. Старый план подскажет нам, что это «жилые покои разных султанов». Для чего они были предназначены?

Изображения Соколиной башни и Султанских покоев на картине Мивилля (1816-19 гг.) и на плане фасадов Ханского дворца (1805 гг.)

«Султанами» в Крыму, в отличие от Турции, было принято называть не правителей государства (хотя и такие случаи бывали в ранней истории ханства), а, напротив, тех членов династии, которые никогда не занимали трона – и младенцев, и стариков. Учитывая это, не приходится сомневаться, что Султанские покои у стены Малого Гарема были предназначены для детей хана – юных султанов, проживавших во дворце вместе с отцом. Подобные же специальные жилища для младших членов правящей фамилии существовали и при персидском, и при османском дворе.

Стоит отметить, что связанные с этим традиции в Бахчисарае и в Стамбуле различались просто-таки разительно. Первоначально османские султаны назначали своих сыновей наместниками в разные провинции империи, дабы те постигали там науку управления государством. Однако непрестанные схватки принцев за престолонаследие привели к тому, что падишахи стали держать сыновей под строгим надзором при дворе. С собственными братьями, что тоже могли выступить конкурентами за трон, султаны поступали еще суровее – по знаменитому завещанию Мехмеда II, который говорил: «Ради блага государства, один из моих сыновей, которому Аллах даст султанат, может законным образом умертвить своих братьев.

Большинство улемов считает это допустимым». Лишь в первой половине 17 века установился более гуманный обычай, когда султаны стали изолировать своих братьев в роскошном здании в Топ-Капы, которое называлось Чифте-Касырлар («Двойные павильоны») или попросту Кафес («Клетка»). Проводя в этих хоромах всю жизнь, младшие братья султана не имели ни в чем нужды и даже обладали собственными гаремами, но были не вправе покидать «золотой клетки» до самой своей смерти – либо же до своего восхождения на престол.

В отличие от Турции, в Крыму братья и взрослые сыновья правителя пользовались полной свободой. И хотя в Крыму тоже время от времени случались братоубийственные схватки за власть, в целом история Крымского ханства подает совсем иной пример отношений правителя со своими младшими родичами. Как правило, именно ханские братья назначались на ответственные посты ближайших помощников правителя – калги, нурэддина, ор-бея, сераскеров, и каждый из них имел собственную резиденцию в том или ином регионе полуострова. Собственные жилища имели и так называемые «казак-султаны» – то есть, те члены династии, которые не занимали никаких государственных постов. Остается заключить, что Султанские покои Хансарая могли предназначаться исключительно для малолетних ханских сыновей – тем более, что здание имело прямое сообщение с Малым Гаремом.

От ханских времен не дошло описаний этого «детского сада» Бахчисарайского дворца, но здание, в котором он некогда располагался, вспоминает в своих мемуарах французский граф де Сегюр, в 1787 г. сопровождавший в Бахчисарай Екатерину II и расквартированный в этом помещении. «…Мы жили в комнатах султанов, выходивших в красивый сад, окруженный очень высокой стеною, – писал он. – В комнатах единственной мебелью был широкий удобный диван вдоль по стенам. Посреди комнаты огромный четырехугольный бассейн из белого мрамора, в центре которого из трубки била свежая и чистая вода. В комнатах было не очень светло, так как стекла окон были цветные, но и когда их отворяли, солнце с трудом пробивалось сквозь многочисленные ветви розовых, лавровых, жасминовых, гранатных и апельсиновых деревьев, которые, заменяя жалюзи, обволакивали окна своей листвой».

В этой живописной зарисовке цветущей майской растительности, пышно буйствующей среди четырех высоких стен, легко узнается с детства знакомый образ Персидского сада – того навсегда утраченного земного рая, которым правители Крыма когда-то украсили свой дворец.
Олекса ГАЙВОРОНСКИЙ

http://avdet.org/node/17645
См. также ПОДЗЕМНЫЙ ХОД ОТ ХАНСКОГО ДВОРЦА В БАХЧИСАРАЕ ? РАССКАЗ ОЧЕВИДЦА
http://www.liveinternet.ru/users/4768613/post375515363