Я писала уже в дневнике о донецком поэте Светлане Степановне Куралех, которая живёт и работает в Донецке, где идёт
сегодня настоящая война. Она продолжает работать в Донецком академическом театре кукол руководителем литературно- драматургической части. С 1977 года она на этой должности. Сотрудники театра стараются хоть как-то развлечь ребятишек и их родителей в это тревожное время.



Cветлана Степановна Заслуженный работник культуры Украины. Член Национального Союза писателей Украины. Член Национального Союза театральных деятелей Украины. Лауреат литературных премий имени В. Шутова, имени «Молодой гвардии», «Достояние Донбасса» – Донецк (80 – 90-е годы); международных литературных конкурсов «Лёгкое дыхание» – Гютерслоо, Германия (2010), «Лучшая книга года 2010» – Берлин, Германия; Международной литературной премии имени великого князя Юрия Долгорукого – Москва, Россия (2011), IV международного поэтического конкурса «45-й калибр» имени Георгия Яропольского – Ставрополь, Россия (2016).

Стихи Светланы публикуются в антологиях и сборниках: «Соцветье» – Донецк (1978), «Рукопожатие друзей» – Донецк, Бохум (1979), «Добрые всходы» – Москва (1979), «Молодые голоса» – Москва (1981), «Антология современной русской поэзии Украины» – Харьков (1998), «Антология современной русской поэзии "Киевская Русь"» –Мюнхен (2003), «Песни южной Руси – стихи русских поэтов Украины» – Донецк (2008), «Певчий ангел – антология современных женщин-поэтов мира» – Санкт-Петербург (2015), «Талисман – книга посвящений» – Санкт-Петербург (2016).

Поэтические сборники для взрослых:

«Вечерний визит» – Донецк: Донбасс, 1978
«Времена жизни» – Донецк: Донбасс, 1983
«Женщина с правами» – Донецк: Донбасс, 1990
«Стихи» – Донецк: Кассиопея, 1999
«Стихи» – Донецк: Точка опоры, 2005
«Пусть живопись заговорит стихами…» – Донецк: Ноулидж, 2011
«Венок октав» – Донецк: БВЛ, 2015
«…пусть думает река» (в соавторстве с Владимиром Авценом) – Донецк: Ноулидж, 2015

Детские книжки:

«Что любят мамы?» – Донецк: Донбасс, 1990
«Хорошее настроение» – Донецк: Кассиопея,1999
«Агроазбука» – Донецк: Ноулидж, 2005
«Путешествие в страну профессий» – Донецк: Ноулидж, 2007
«Азбука-вертушка» – Донецк: БВЛ, 2013

В мае 2012 года вышел очередной сборник поэтессы «Пусть живопись заговорит стихами…».
В предисловии Светлана пишет: "Сначала появилась строка " Пусть живопись заговорит стихами..." и живопись заговорила. Картины
потянулись к стихам, стихи - к картинам. Мне показалось, им хорошо вместе..."
Книга «Пусть живопись заговорит стихами…» во втором Международном литературном конкурсе "Лучшая книга-2010" в номинации "Поэзия" заняла 2-е место . Светлана Куралех награждена серебряной медалью и дипломом лауреата.




Светлана автор инсценировок и пьес , рецензий, творческих портретов художников, писателей, артистов, музыкантов, автор текстов эстрадных песен и песен к спектаклям. Она переводит поэзию с немецкого, украинского, французского. А её стихи переведены на
английский, немецкий, польский, украинский.

Благодаря творческим поездкам и гастролям, Светлана познакомилась со многими актерами, режиссерами, драматургами, композиторами, художниками…В своё время познакомилась и подружилась с Зиновием Гердтом, который побывав в донецком театре кукол, говорил: "Рассмешить легко, а вот тронуть сердце…".

Светлана Степановна глубоко верующий человек. Ей выпало огромное счастье побывать в Иерусалиме. И эта поездка отразилась на сборнике стихотворений "Венок октав". Оно есть в первом моем материале о Светлане (http://www.liveinternet.ru/users/4717347/post305664126 )

Поэзия Светланы Куралех – по-настоящему женская, искренняя, лирическая, глубокая. И сама она удивительно открытый человек, влюбленный в жизнь.

Теперь стихи разных лет, вошедшие в сборник "Певчий ангел"
Два стихотворения о войне, к великому сожалению, - теперешняя жизнь моей родины...

* * *
Война

На солнце буйствуют протуберанцы,
и одержимые с огнём играют —
и на правителей встают повстанцы,
и города горят и умирают.


Уже не важно, кто кому уступит,
уже не важно, кто кого осилит
и кто кого полюбит и разлюбит…
Навылет ранена душа, навылет.


И жизнь любимая – как поле брани,
где пули во поле свистят шальные…
И хорошо, когда ты только ранен
и только ранены твои родные.

* * *
.


"Всё дрожит. Мы в подвалах сидим..."
А. Межиров


Всё дрожит. Мы в подвалах сидим.
Артиллерия бьёт по своим:
то ли бойня идёт, то ли бой,
не понятно, кто свой, кто чужой.
День и ночь канонада слышна.
И растёт огневая стена.
И теперь может знать только Бог,
кто же первую спичку зажёг.
Недолёт. Перелёт. Недолёт.
По своим артиллерия бьёт.
Видно, крепко нас родина любит —
по своим артиллерия лупит…
И небесные сотни летят,
ни огонь им не страшен, ни град —
там присмотрят за каждой душой,
там рассудят, кто свой, кто чужой.

* * *


" Венок октав Светланы Куралех – жизнь поэта,
зарифмованная, застрофованная, закольцованная.
Трагический круговорот,
воронка судьбы, затягивающая читателя
в подземные течения глубинных смыслов."



ВЕНОК ОКТАВ

(попытка биографии)

1.
Дорога до-ре-ми, дарованная мне…
Расстрелянный рояль, разбросанные ноты.
Растерянная скрипка. Сводки о войне.
Прощальные гудки – охрипшие фаготы.
Там, в маминой утробе, в самой глубине
Венок моих октав нашёптывал мне кто-то,
Насвистывал сквозняк в саратовском посёлке.
Ребёнок, Новый год и запах первой ёлки.

2.
Ребёнок, Новый год и запах первой ёлки.
Куранты полночь бьют, и сын кричит мне: «Я-а!»
Зажатый кулачок моей коснулся чёлки,
Ребёнок просит грудь – бери, душа моя!
Смешались на столе пелёнки и заколки,
Конспекты и стихи. Счастливая семья.
Мы весело поём, мы на одной волне…
Миг сказочной любви – недолгий свет в окне.

3.
Миг сказочной любви – недолгий свет в окне.
Тяжёлые плоды родительского сада.
Ах, надо б написать мне книгу о родне,
Я обещала маме – надо, надо, надо.
Что было, то прошло. Кто был, того уж нет,
И только старый сад и новая ограда.
Опавшая листва, засохшие метёлки.
Фаянсовый кувшин, разбитый на осколки.

4.
Фаянсовый кувшин, разбитый на осколки.
Где родина моя, там сердце пополам.
Ушёл двадцатый век – остались барахолки
И кукольный сезон, похожий на «сезам».
А я – поэт без слов, я – нитка без иголки,
Я – цирк без шапито, я – гордая мадам.
Собака спит в углу, а муж в другой стране.
Соль, сжатая в щепоть, и чайник на огне.

5.
Соль, сжатая в щепоть, и чайник на огне.
Жизнь ближе к эпилогу, время ближе к маю.
Стихи, как мотыльки, порхают в тишине.
Не стану их ловить – вдруг крылышки сломаю…
Бомжи металлолом приносят на спине,
Но вывеска в окне: «С утра не принимаю!»
Сочувствуют бомжам бабульки-балаболки.
Лязг брошенной подковы, грязные футболки.

6.
Лязг брошенной подковы, грязные футболки.
Я памяти своей кручу калейдоскоп:
Галдёж на ипподроме, толки-кривотолки,
А я забыла страх, а я живу взахлёб.
Я растворяюсь в шёлке лошадиной холки,
И лошадь подо мной пускается в галоп.
Пегас – мой верный конь, жокей – мой лучший друг.
Симфония весны захватывает дух!

7.
Симфония весны захватывает дух!
Масличная гора и звуки песнопений.
Святой Иерусалим – залитый солнцем луг,
В котором проросли библейские ступени.
И это ничего, что день горяч и сух –
Есть чистая вода и тень густых растений.
За стайками детей, за стайками пичуг
«До» рвется в небеса, рождая новый круг.

8.
«До» рвется в небеса, рождая новый круг,
Сплетаются октавы, как молитвы в храме,
И тысячи ладов перебирает слух,
Чтоб музыка сливалась с вечными словами.
Есть музыка внутри, есть музыка вокруг,
Есть музыка от нас, есть музыка над нами.
И есть среди дорог в небесной вышине
Дорога до-ре-ми, дарованная мне.

9.
Дорога до-ре-ми, дарованная мне…
Ребёнок, Новый год и запах первой ёлки.
Миг сказочной любви – недолгий свет в окне,
Фаянсовый кувшин, разбитый на осколки.
Соль, сжатая в щепоть, и чайник на огне,
Лязг брошенной подковы, грязные футболки.
Симфония весны захватывает дух!
«До» рвётся в небеса, рождая новый круг.


" В 80-х годах приезжал в Донецк Евгений Евтушенко со своей фото- выставкой..." " А выпал мне тогда случай пообщаться с Евгением Александровичем и даже показать свои стихи. Были какие-то лестные эпитеты, дальше — пауза и почти слово в слово: «Но понимаете: смелее надо как-то — вот Наталья Хаткина:

Я иду в широком платье,
вид заносчивый храня.
Непорочное зачатье —
Не легенда для меня…

Умеет в стихах вывернуться наизнанку…» " Светлана Куралех"


Колыбельная говорящей собаке
Памяти Натальи Хаткиной



Набираю «cot.cot@net»…
Странно, что нет тебя на свете,
но собачий след ведет в интернет,
и я ищу тебя в интернете.
Как там? Легко ли по небу ступать,
плыть и струиться в колечках дыма?
Сладкое дело – в раю засыпать,
но колыбельная необходима.
Вздрагивают часы от каждого тик-така.
Лучшие годы вспыхивают, как спички.
Баюшки-бай, Говорящая собака!
Привет от Бабочки-шизофренички.


* * *
Первая любовь


Дни человека – как трава...
(Пс. 102:15)

«Постой!» –
и холодок по коже.
«Постой!» –
и оборвётся бег.
...Трава была нам брачным ложем
и на себя взяла наш грех.
Там, где довольно было взгляда,
ты всё подыскивал слова,
а я подумала: «Не надо:
дни человека – как трава».
Травинку горькую кусая,
я знала все твои права
и по траве ушла босая...
Дни человека – как трава.

* * *

Что ж, давай привыкать к бездорожью –
переулки, как мысли, темны.
Ложь да ложь,
ложь на лжи,
ложь за ложью,
даже там, где слова не нужны.
Привязалась же эта истома –
невесёлые мысли считать.
Вот ещё переулок – и дома,
вот уже начинает светать.
Сколько помню (а ты не успел!),
сколько знаю (а ты не заметил!),
этот дом ослепительно бел,
этот сад ослепительно светел.


* * *

Помнишь, правда открывалась?
Открывалась не спеша,
будто с телом расставалась
удивлённая душа.

И когда уже судьбою
обозначен был предел,
между мною и тобою
тихий ангел пролетел.

Подошла пора проститься,
без меня теперь живи...
Только этой божьей птице
ни словечка о любви.


* * *

Не волнуйтесь, я Вас забываю,
как родную страну – эмигрант.
В забытьё, как в песок, зарываю
каждый миг той поры, каждый гран.

Жгу костёр и склоняюсь над прахом,
но рождаются искры в золе...
Посмеёмся над будущим страхом
одиноко бродить по земле.

Там ни голоса, ни отголоска,
только холод разлук за спиной.
Только узкая света полоска
протянулась меж Вами и мной.


* * *

Твой взгляд отмечает кого помоложе –
стареем, должно быть, стареем, быть может...
На час, когда юные девушки спят,
я встречу с тобою назначить посмею
и длинное платье надену до пят,
а длинные платья носить я умею.


* * *



Сквозь яркую зелень – то синь, то сирень,
какое цветов и тонов наслоенье!
Но если пейзаж повернуть набекрень,
то станет понятно мое настроенье.
Я жду, я меняюсь в лице каждый миг,
я злюсь, я стараюсь от слез удержаться,
Но вот на аллее ваш образ возник
и стал постепенно ко мне приближаться –
и стал постепенно бледнеть антураж...
А сердце мое наполняется светом
по мере того, как прекрасный пейзаж
становится вашим прекрасным портретом.

* * *

Мой любимый дожил до прекрасных седин.
Мой любимый играет судьбою –
мой любимый сегодня пришёл не один,
захватил свою Нежность с собою.

Наконец-то решилась она воссиять
предо мною в возвышенном слоге...
Проходите, зачем на пороге стоять?
Вытирайте, пожалуйста, ноги.


* * *

Мальчишка, сорванец, чудак,
любитель песенок со свистом,
давай устроим кавардак,
пройдёмся вальсом или твистом.

Неисправимый дуралей,
неповторимый заводила,
ты ловишь ритмы королей,
я тоже это проходила.

Дай отыграться наконец
за годы, прожитые розно.
Чудак, мальчишка, сорванец,
пойдём плясать, пока не поздно.

Как точно повторяет такт
шнурок от левого ботинка...
Мальчишка, сорванец, чудак,
довольно – кончилась пластинка.

* * *

Вот видишь, всё прошло: и листья облетели,
и появился свет, и прекратился крик.
И кончились мои две римские недели.
И в Книге Бытия задумался старик.

И есть своя любовь в подобном повороте –
недаром так похож ты на него, дружок...
Прощай, любовь моя! Прощай, Буонарроти!
Я сыну передам тот рваный сапожок.

Пусть жмётся декольте к фиксатому уроду...
Прощай, моя любовь, потом поговорим.
Домой, теперь домой – на свежую природу.
Как говорил поэт, природа – тот же Рим.

* * *

Подумаешь, Париж. В нём всё обыкновенно.
Ну, разве что Мон-Мартр да Люксембургский сад.
Подумаешь, Париж. Ещё, пожалуй, Сена
да старые мосты, да букинистов ряд.
Былые времена здесь помнит каждый камень
и каждая стена, и каждый книжный том.
Здесь столько голосов, звенящих над веками,
что кажется, вошёл в давно знакомый дом.
Опять с утра Париж укутался туманом,
но жизнь его течёт, но пульс его стучит.
Стремительный Париж – в Париже первозданном.
Подумаешь: Париж! – И скрипка зазвучит.









Квартирник С.Куралех и В. Авцена, 1-е и 2-е отделения