В лес чужой - забрёл однажды.
Насмотрелся дива там.
Как помятые одежды,
Примерял седой кабан.
На краю болотной гущи,
Леший там ходил хромой,
Пенье птиц смиренно слушал,
И сбивал грибы клюкой.
Не поверишь, бабку-ёшку,
Рассмотрел среди кустов,
Та притоптывала ножкой,
Напевая вальс бостон.
А кикимора хмельная,
Всё твердила наизусть,
Что на дубе цепь златая,
На неё наводит грусть.
И другую нечисть видел,
Охраняли свой удел,
Друг Серёга мне нагадил,
Ты сходи, он мне галдел.
Нет дружище, это слишком,
Больше в жизни не пойду,
Эти тёмные делишки,
Сам смотри, мне ни к чему.

Я усну, и уйду в сон прекрасный,
Вам оставлю земной грустный день,
Прожил жизнь на земле, так напрасно,
И бродил по судьбе словно тень.

Оглашено любил. Ненавидел.
Пил вино, заливая тоску,
Несомненно, кого-то обидел,
Но теперь с наслажденьем усну.

Я усну, и уйду в сон прекрасный,
Там. Во сне буду то же любить.
Сон не будет житейским ненастьем,
Свет Божественный будет светить.

Там тепло сердце мне отогреет,
С наслажденьем блаженства напьюсь,
И душа никогда не стареет,
Там в другом, - новом мире проснусь.
Афанасьев Николай. (Вечер 26.11.13г)

Слеза мужская, горькая порою.
Слеза мужская, больно давить грудь.
Слеза мужская, редкая – не скрою.
Слеза мужская, долго не забудь.
Слеза мужская, дети голодают.
Слеза мужская, боль утраты бьет.
Слеза мужская, матери страдают.
Слеза когда, - друг детства предает.
Слеза мужская, быстро высыхает.
Слеза мужская, голосом дрожит.
Слеза. Слеза. Слеза. Слеза мужская.
Слеза от всех, - украдкою бежит.
Простите мне, что вам поведал душу.
За ту свою, нелегкую слезу.
От этих слез, мужчине горло сушит.
Справляюсь сам, на помощь - не зову.
Но и, - бывают слезы, слезы - счастья,
Когда раздался сына первый крик.
Салют победы разогнал ненастье.
Спасибо слышит от детей старик.
Простите мне и эти слезы - счастья.
Что благодарность выдали мою.
Слеза такая седину украсит.
Ведь за нее не стыдно старику.
Афанасьев Николай. Октябрь 2013г.

Слеза мужская, горькая порою.
Слеза мужская, больно давить грудь.
Слеза мужская, редкая – не скрою.
Слеза мужская, долго не забудь.
Слеза мужская, дети голодают.
Слеза мужская, боль утраты бьет.
Слеза мужская, матери страдают.
Слеза когда, - друг детства предает.
Слеза мужская, быстро высыхает.
Слеза мужская, голосом дрожит.
Слеза. Слеза. Слеза. Слеза мужская.
Слеза от всех, - украдкою бежит.
Простите мне, что вам поведал душу.
За ту свою, нелегкую слезу.
От этих слез, мужчине горло сушит.
Справляюсь сам, на помощь - не зову.
Но и, - бывают слезы, слезы - счастья,
Когда раздался сына первый крик.
Салют победы разогнал ненастье.
Спасибо слышит от детей старик.
Простите мне и эти слезы - счастья.
Что благодарность выдали мою.
Слеза такая седину украсит.
Ведь за нее не стыдно старику.

Русь ты нищая. Русь ты рваная.
Перекатная голь-голытьба.
Но и песня ты тоже удалая.
Непонятная вобщем судьба.
Коль страдаешь, страдаешь отчаянно.
Коли пьёшь, пьёшь другим нечета.
Нищетою своей опечалена.
Ты работаешь в поле с утра.
Бурлаками ты Волгу облазила.
В шахтах била тяжёлым кайлом.
Пушки, ядра и косы наладила.
Жар, вздувая кузнецким горном.
Голод пояс затягивал с радостью.
Лебеда и крапива была,
Как уха. Как любимою пряностью.
Не до выбора пища твоя.
Дети голые. Тощие. Грязные.
Вечно плачут, краюху прося.
И болезни корёжили разные,
Смерть ходила косою кося.
Много вынесла, много проплакала,
Ты девичьей и бабьей слезой.
И кусок не видала ты лакомый.
Боль разлуки гремела грозой.
Да гремела когда ты безрадостно,
Провожала мужей и сынов,
В бой святой, за любимую родину,
Защищать люд Российский и кров.
Ещё много рассказывать можно!
Афанасьев Николай.

Одинокий старичок ростом маленький.
Потихонечку бредет по Земле.
Он давно один, очень старенький.
И приюта для него нет нигде.
Седина ласкает голову - ласково.
И морщины пролегли - по судьбе.
Бездорожием душа вся затаскана.
И в худую одежонку одет.
Боль в ногах много лет издевается.
Руки ноют от тяжких работ.
Он голодный устало слоняется.
И беззубый давно его рот.
Что же старче с тобой приключилося?
Где же дом твой? Где дети твои?
И за что так беда навалилася?
Почему подвели жизни дни?
Он молчит. Лишь слеза окаянная,
От обиды скатилась тайком.
Помнит он ту историю давнюю,
Когда выгнали дети пинком.
Переработал 21.07.12г.
Афанасьев Николай.

Маргарита
Она стала ведьмой,
От горя и бедствий,
Пройдя сквозь разлуки,
Покой потеряв.
Был муж нелюбимый,
Но мастер дороже,
Он только ей нужен,
Другие никто.
Его лицезрела,
Во сне и в мечтаньях,
Любила его,
Про себя позабыв.
С ним только хотела,
Всегда быть и только,
Всё так и случилось,
С ним в вечность ушла.

В дверь стучатся!
Так стучатся!
Может смерть пришла за мной?
Ох, стучатся!
Как стучатся!
Нарушают мой покой.
Да, конечно,
Смерть за мною,
Заявилась в поздний час,
Сном уж вечным,
Бесконечным,
Я усну, усну сейчас.
Женихом я смерти стану,
Уведет меня с собой.
Я противиться не стану,
Будь, что будет надомной.
И в другом - не в этом мире,
С нею будем мы кутить,
И в загробном, шумном пире,
Буду смехом я сорить.
Разойдусь на всю катушку,
В пляс со смертушкой пойду,
Эх, загробная пирушка,
Я с тобой сума сойду.
На пирушке этой шумной,
Будет много пьяных душ.
Эх – в последней ночи лунной,
Смерти тень,
И звездный душ.
А потом, покой холодный.
Неуемная тоска.
И не дом,
А гроб нарядный,
И землица на досках.
22.09.11г.
Афанасьев Николай

Тихо-тихо бродяга идет,
Меж домов ковыляет устало.
Сам себе что-то горько споет,
И в уме свою жизнь пролистает.
Вспомнит то, что так было давно,
Также вспомнит, что было недавно.
Горечь сердце клещами сожмет,
На душе сразу станет коварно.
Он не молод. Ему много лет,
Седины накопил он с излишком.
До сих пор все коптит белый свет,
Зная, что в этой жизни он лишний.
Был он молод, имел и друзей,
Так они себя все называли,
Но на много, на много поздней,
Понял то, что они ему лгали.
Дети просто сказали:,,Иди,
И не суй свою старую рожу,
В наши светлые, светлые дни,
Ты для нас теперь просто прохожий".
Память стала у них коротка,
Позабыли про прошлые годы,
Как до ночи стоял у станка,
Чтоб от бедности были свободны.
Но зато уважают с лихвой,
Все дворняги по нашей округе,
На ночь спать забирают с собой,
Вместе с ними лежит в полукруге.
Тихо-тихо бродяга идет,
Меж домов ковыляет устало.
Это было, и было давно…
Но теперь нет его вместе с нами.
Афанасьев Николай

Всем дальнобойщикам посвящается:

Дальнобойщик в ночь уходит,
На асфальтовый простор,
Где бродяга ветер бродит,
Где мурлычет друг мотор.
Он туда, где фары светят,
Вырезая часть пути.
Дома ждут жена и дети.
Он же, соколом летит.

Дальнобойщик парень крепкий.
Дальнобойщик асс дорог.
Под контролем держит нервы.
Он к себе предельно строг.

Отмеряя километры,
Скаты весело бегут,
И шуршат под ними метры.
Знаки вдоль дорог снуют.
Где поломка поджидает,
Он не знает. Но готов.
Шины сразу поменяет,
Проливая семь потов.

Дальнобойщик парень крепкий.
Дальнобойщик асс дорог.
Под контролем держит нервы.
Он к себе предельно строг.

Где кардан. Где крестовина.
Знает точно, где и что.
Подготовлена машина.
Продолжает путь авто.
Солнца жар. Туман стеною.
Гололед и снегопад.
Ливень плотною волною.
Нет не ливень – водопад.

Дальнобойщик парень крепкий.
Дальнобойщик асс дорог.
Под контролем держит нервы.
Он к себе предельно строг.

Через все пройдет. Пробьется.
Груз до места довезет.
И домой к семье вернется.
Но дорога вновь зовет.
И опять асфальта лента.
Змейкой вьется впереди.
Жизни, жизни – километры.
Остаются позади.

Дальнобойщик парень крепкий.
Дальнобойщик асс дорог.
Под контролем держит нервы.
Он к себе предельно строг.

Афанасьев Николай

Горсть могильная летит.
Разбиваясь о преграду.
Окружение молчит.
Провожая скорбным взглядом.
Все молчат и, только стон.
Вырывается наружу.
Лет немного прожил он.
Многим был он в жизни нужен.
Не дожил. Не долюбил.
И с девчонкой не доспался.
Он за водкой не ходил,
Чтобы досмерти нажраться.
Он совсем еще юнец.
Но в "Афгане" стал героем.
За рекой пришел конец.
Дом для жизни недостроил.
Дом ему из цинка стал.
В нем вернулся из разведки.
И не крест стоит, а сталь,
Над могилой – обелиском.
Афанасьев Николай.

Слезы, слезы, слезы душат,
На душе темным-темно,
Униженье горько слушать,
Я терплю его давно.
То от недруга. От друга,
От подруги. От родни.
И не жизнь, а злая вьюга,
На пути унынья дни.
Ну, за что, за что, так люди,
Поступаете со мной.
Вам подай покой на блюде,
Вас нетрожь. Не беспокой.
Афанасьев Николай

Ушёл на фронт я добровольцем.
Попал на фронт я в сентябре.
Был ранен в ногу у колодца.
Не смог уйти. А дальше плен.
В плену повальный голод, холод.
И печи жар, что для людей.
Страдали все, кто стар, кто молод.
Как много было этих дней.
Там дети были, малолетки.
И в муках были старики.
Но как живут, живут подонки.
Что издевательства несут.
Ведь мать, ведь мать их всех родила.
На свет явились как и все.
Но видно злоба их сгубила.
Теперь всем боль, они, несут.
А как я выжил? Я не знаю?
Как смог я это все снести?
И помня это – я страдаю.
Когда, когда смогу уйти?
Когда меня смерть успокоит?
Когда покой я получу?
Куда Господь меня пристроит?
Устал я жить. Покой хочу.
Афанасьев Николай

Я живу. Я живу. Я живу.
Я живу на земле нашей грешной.
Так бездарно я жизнь провожу,
Буд-то в цирке я клоун потешный.
Не земля подомной, а арена,
Не одежда на мне, а тряпье.
Мне с рожденья дано это бремя,
Свет луны – заменяет тепло.
Все улыбки, меня облетают.
И цветы, преподносят не мне.
Не меня нежным взглядом ласкают,
И другим говорят о весне.
С одиночеством – я примирился.
С одиночеством – скромно живу.
С одиночеством – крепко сдружился.
С ним единственным – дружбу вожу.
Афанасьев Николай

Очередное день рожденья,
Напоминает о былом,
В душе рождаются сомненья,
В году ушедшем, все светло?
Никто мной мраком не обижен?
Во тьме иль в свете, пройден путь?
Какой дорогой год мой прожит?
Смог от бездушья увильнуть?
Помог кому, или покинул?
Оставил в бедах, или нет?
Груз горя, бед, с другого сдвинул?
Помог увидеть счастья свет?
Очередное день рожденья,
Напоминает о былом,
В душе рождаются желанья,
К добру стремиться напролом!
Афанасьев Николай

Идя по кладбищу с Серегой,
Смотрели - кто, и где, лежит.
Сюда последняя дорога,
Приводит всех, кто раньше жил.
Лежат герои, ветераны,
Отцы семейства. Разный люд.
С могилой каждый здесь сосватан,
Здесь птицы песни всем поют.
Смотри, смотри, - у той могилы,
Лежит весь в черном человек.
Не может быть, чтоб он смотрины,
Устроил лежа, глядя вверх.
,,Да. Я узнал" - сказал Серега, -
Ведь это женщина лежит,
Ушла от своего порога,
С невесткой, - силы нету жить.
А раньше было так красиво,
Сын – парень крепкий удалец.
Он делал все, что мать просила,
Закончил службу. Не юнец.
Девчонку, юную такую,
Сердечно, нежно полюбил.
Зови ее женой своею,
Закон им в загсе объявил.
Мать, словно дочь ее ласкала.
Во всем старалась угодить.
Ее желанья исполняла,
Чтоб ей спокойно было жить.
Подарки разные дарила,
Корить, несмела никогда,
Обеды вкусные варила,
Чтоб дочь сыта была всегда.
Но вот беда в дом постучалась,
Ножом насильника в руке,
Без приглашенья смерть примчалась,
На резвом, черном скакуне.
Хотел ребенка изувечить,
Поддонок похотью своей,
Но парень мимо в этот вечер,
Спешил домой к жене скорей.
Нет, он не струсил, и, вступился,
Порочить девочку не дал.
Но нож, стремительно вонзился,
Сраженный сталью, он упал.
Жена недолго горевала,
Пошли попойки, мужики,
Свекровь прислугою ей стала,
И горьки будни потекли.
Подай паскуда нам цыпленка,
Из-под самца кричала ей.
Затем хотелось им ягненка,
И много что еще скорей.
Устала мать. Горюя, - к сыну,
Пришла поведать обо всем.
Жизнь стала гадиной постылой,
Случилось это все весной.
И руки к небу потянулись,
Туда, туда, где сын ее,
И с жизнею душа простилась,
Теперь и мать и сын вдвоем.
Афанасьев Николай

Подари мне себя. Подари.
Подари ночь, и сделай усладою.
Растворимся мы в ней до зари.
В эту ночь тебя, шлюхою сделаю.
Сам же стану невинным юнцом.
Хоть и годы мои уже зрелые.
Эта ночь, нам не станет концом.
Станет нам она только рассветами.
Я по жизни тебя на руках,
Пронесу, обходя все препятствия.
Станешь феей не только в стихах,
Я добьюсь, чтобы стала ты счастлива.
Я любовью тебя напою.
От любви станешь пьяною, пьяною.
Для тебя звезды с неба сниму,
Ожерелье из них тебе сделаю.
Я в росе искупаю тебя.
И в туманы одену рассветные.
Не узнаешь от счастья себя.
Для тебя, для тебя все я сделаю.
Но, пока, ты ко мне не пришла.
Без тебя пока ночи бессонные.
Но я знаю, звезда та взошла,
Что в постель упадет снежно-белую.
Афанасьев Николай

Волком, я по жизни скитаюсь.
Волком я скулю. Волком и люблю.
Волчицы, что мне повстречались.
Не смотрят в мою сторону.
Они надомною хохочут,
Они презирают меня.
Обидно. Обидно мне очень,
Моя это волчья стезя.
И волк я, похоже, не очень.
Доверчив. Характером тих.
Один, уже многие ночи,
Скитаюсь в мечтанья своих.
Обидеть кого – не могу. Нет.
Всех жалко и, главное то,
Что люди об это всё знают,
И, в душу плюют ни за что.
От стаи, давно я отбился.
Их нравы неприняты мной.
В свою колею я вцепился.
Иду своей волчьей судьбой.
Пройдут одиночества годы.
Капканом захлопнется жизнь.
Оставлю свои здесь невзгоды,
Отправлюсь в загробный круиз.
Я верю, в другой жизни легче,
Там свет и добро ждет меня,
Священник зажжет воска свечи,
Молитвой проводит туда.
Афанасьев Николай

Я все-таки тебя нашёл.
Блуждая в лабиринтах ночи.
В душе по жизни дождик шёл.
Теперь рассвета встретил очи.
Ушли и горечь, и печаль.
Ушло ненастье, лихолетье.
И одиночества причал.
Разрушился. Вы мне поверьте.
Всё светится вокруг. Тепло.
У дома – дети веселятся.
И так приятно. Так легко.
Устал в грязи тоски валяться.
Довольно. Хватит хмурых дней.
Пора в любовь свою одеться.
На тройке радости коней.
В обнимку с нежностью – промчаться.
Афанасьев Николай

Поберушка, старая хромая,
Разодета в грязное тряпье,
Все ходила и просила: "Дайте,
Денюшку, - купить мне молоко,
Я его так долго не пивала,
Запаха не помню я его,
Дайте, дайте, я прошу вас дайте,
Напоследок сделать мне глоток".
Нет, не дали этой поберушке,
Ни копейки. Рваного рубля.
Это ей теперь уже не нужно,
Ей неважна эта кутерьма.
Кто лежит с потухшими глазами,
Под забором бездыханно нем,
Он не плачет горькими слезами,
И не нужен больше ему хлеб.
Афанасьев Николай