Элемент №3, названный литием (от греческого λιτοσ – камень), открыт в 1817 г.

Шведский химик И.А. Арфведсон, ученик знаменитого Берцелиуса, анализировал минерал, найденный в железном руднике Уто. Он быстро установил, что этот минерал – типичный алюмосиликат, и выяснил, сколько в нем кремния, алюминия и кислорода – на долю этих трех распространеннейших элементов приходилось 96% веса минерала.

Теперь оставалось выяснить химическую природу веществ, составляющих оставшиеся 4%. Эти вещества, будучи отделенными от Si, Al, и O2 и растворенными в воде, придавали раствору щелочные свойства. На этом основании Арфведсон предположил, что в минерале есть некий щелочной металл. Одна из солей этого металла растворялась в воде в шесть раз лучше, чем аналогичные соли калия и натрия. А поскольку в то время были известны лишь два щелочных металла, Арфведсон решил, что открыл новый элемент, подобный натрию и калию.

С виду минерал, в котором нашли новый элемент, был камень как камень, и потому Берцелиус предложил Арфведсону назвать новый элемент литием. Тот, видимо, не стал спорить, ибо это название сохранилось до наших дней. В большинстве европейских языков, как и в латыни, элемент №3 называется Lithium.

На этом история элемента №3 не заканчивается. Это очень своеобразный элемент, и не только потому, что литий – первый среди металлов по легкости и удельной теплоемкости, а также по положению в ряду напряжений металлов. Говорить о том, что история лития продолжается, можно хотя бы потому, что некоторые соединения лития, да и сам металл в последнее время приобрели исключительную важность для судеб всего мира.

Поэтому слово «история» в подзаголовках этой статьи нам кажется оправданным.

Читать далее...

Гелий – подлинно благородный газ. Заставить его вступить в какие-либо реакции пока не удалось. Молекула гелия одноатомна.

По легкости этот газ уступает только водороду, воздух в 7,25 раза тяжелее гелия.

Гелий почти нерастворим в воде и других жидкостях. И точно так же в жидком гелии заметно не растворяется ни одно вещество.

Твердый гелий нельзя получить ни при каких температурах, если не повышать давление.

В истории открытия, исследования и применения этого элемента встречаются имена многих крупных физиков и химиков разных стран. Гелием интересовались, с гелием работали: Жансен (Франция), Локьер, Рамзай, Крукс, Резерфорд (Англия), Пальмиери (Италия), Кеезом, Камерлинг-Оннес (Голландия), Фейнман, Онсагер (США), Капица, Кикоин, Ландау (Советский Союз) и многие другие крупные ученые.

Неповторимость облика атома гелия определяется сочетанием в нем двух удивительных природных конструкций – абсолютных чемпионов по компактности и прочности. В ядре гелия, гелия-4, насыщены обе внутриядерные оболочки – и протонная, и нейтронная. Электронный дублет, обрамляющий это ядро, тоже насыщенный. В этих конструкциях – ключ к пониманию свойств гелия. Отсюда проистекают и его феноменальная химическая инертность и рекордно малые размеры его атома.

Огромна роль ядра атома гелия – альфа частицы в истории становления и развития ядерной физики. Если помните, именно изучение рассеяния альфа частиц привело Резерфорда к открытию атомного ядра. При бомбардировке азота альфа частицами было впервые осуществлено взаимопревращение элементов – то, о чем веками мечтали многие поколения алхимиков. Правда, в этой реакции не ртуть превратилась в золото, а азот в кислород, но это сделать почти так же трудно. Те же альфа частицы оказались причастны к открытию нейтрона и получению первого искусственного изотопа. Позже с помощью альфа частиц были синтезированы кюрий, берклий, калифорний, менделевий.

Мы перечислили эти факты лишь с одной целью – показать, что элемент №2 – элемент весьма необычный.


Читать далее...

Обычно, чтобы подчеркнуть значение того или иного элемента, говорят: если бы его не было, то случилось бы то-то и то-то. Но, как правило, это не более чем риторический прием. А вот водорода может когда-нибудь действительно не стать, потому что он непрерывно сгорает в недрах звезд, превращаясь в инертный гелий. И когда запасы водорода иссякнут, жизнь во Вселенной станет невозможной – и потому, что погаснут солнца, и потому, что не станет воды...

Читать далее...

Наука на Востоке, с древних времен оставалась областью применения знаний для решения лишь практических проблем, связанных с экономикой и техникой, с одной стороны, и административной деятельностью – с другой. Восточная наука принципиально отличалась от европейской и, с точки зрения последней, таковой вообще не являлась. Она носила, в основном, религиозно-нравственный характер, была связана с чувственным опытом человека и не нуждалась в эксперименте. Ее основная проблематика лежала в гуманитарной сфере и тесно смыкалась с религиозной идеологией, философской «мудростью», сферой эзотерического знания.

Многое из научного наследия древних египтян дошло до наших дней опосредованно – в пересказах греческих историков и философов, заставших культуру Древнего Египта уже в поздний период, на стадии медленного угасания. Эти сведе­ния зачастую были неполными, покрытыми заве­сой тайны, как и почти все, что касалось Египта в греко-римскую эпоху. Bo многом эта таинствен­ность связана с тем, что хранителями научной традиции были жрецы, а наука тесно переплета­лась с религией. Многие знания, особенно имевшие некий сак­ральный смысл, тщательно оберегались и были доступны лишь избранным. Скудные египетские письменные источники свидетельствуют как раз о чрезвычайно сильной устной традиции — научные тексты крайне скудны, а те, что сохранились до сегодняшнего дня, зачастую почти не поддаются расшифровке, смысл их темен и, скорее всего, за­шифрован. Тем не менее, оценивая культуру Древнего Египта, можно убедиться, что египтяне сделали немало открытий во многих основопола­гающих областях науки. Система ирригации и пирамиды — свидетельство высокоразвитой инже­нерии и геометрии, искусство бальзамирования — доказательство практических достижений древне­египетских химиков и медиков.
Читать далее...