Интервью с врачом-хирургом, мануальным рефлексотерапевтом, директором Карагандинского Центра лечения боли Евгением Михайловичем Хайминым.
Биологически активные добавки, или сокращенно БАДы, все больше заполняют сетевой рынок, вызывая разнообразную гамму эмоций: от восторженных отзывов – до недопонимания, недоумения, скепсиса, иронии. Так в чем же причина их столь возрастающий популярности и в противовес – скептического отношения к ним? Нужны ли нам БАДы, а если «да», то «зачем»? Темой «БАДЫ: мифы и реальность» мы продолжаем цикл бесед с врачами нашего региона. И сегодня вновь на интересующие нас вопросы отвечает директор Карагандинского центра лечения боли, врач-хирург, мануальный рефлексотерапевт Евгений Михайлович Хаймин. Но прежде всего необходимая информация о моем собеседнике, которая позволит многое прояснить и мотивировать для читателей.
Стаж врачебной деятельности- 27 лет. Сфера научно-практических интересов:
лечение неврологических проявлений остеохондроза, артрозов суставов конечностей, ревматоидного артрита, болезни Бехтерева, микрокристаллических поражений суставов;
на основе авторской концепции вариативного миофасциального болевого нейротрафика лечение методами транстриггерной нейромышечной рефлексотерапии в т.ч. «неясных». «нестерпимых» болей соматического, висцеросоматического генеза;
исследование механизма действия, клинической феноменологии полисахаридов бактерий, высших лекарственных грибов, трансфер фактора в их влиянии на репаративную регенерацию в поврежденных тканях и воспалительный процесс,
создание высокоэффективных технологий комплексного применения данных иммунокорректоров при ведущей роли трансфер фактора с целью управления воспалительными, дегенеративными процессами, а также регенерацией поврежденных тканевых структур (реактивные артриты, бронхолегочная патология, паразитозы, в т.ч. у детей, грыжи диска, гнойные и длительно незаживающие раны и пр.),
разработка вопросов философии медицины, медицинской этики, саноадаптогенеза.
– А теперь - к нашей теме. Евгений Михайлович, что же такое БАДы, и как они появились?
– БАДы – это препараты натурального происхождения, т.е. животного, растительного, минерального, предназначенные для дотации в организм недостающих ингредиентов (микроэлементы, белки, углеводы, витамины), призванные восстанавливать нарушенную функцию в больном органе или в какой-либо системе организма. Появились БАДы где-то около 50-60 лет назад. Видимо, тогда уже возник спрос на альтернативные методы лечения у врачей и пациентов, понимающих, что решить проблему только с помощью лекарств невозможно. И совершенно неожиданно появилась идея использования натуральных продуктов с целью оздоровления. В далекие 30-е годы Карл Ренборг, американский биохимик, сидящий в концентрационном лагере режима Чай Кан Ши, чтобы не умереть, своей биохимической интуицией догадался, что надо делать. Он соскабливал с гвоздей ржавчину, просил охранников собирать траву на территории лагеря. И все это добавлял в баланду. Поэтому те заключенные, которые следовали его примеру, выживали. Когда он вернулся в Америку, у него возникла идея создания биологически активной добавки. Он, как биохимик, прекрасно понимал, что лекарственная терапия не разрешает проблематики оздоровления.
– Это уже начало 40-х годов?
– Да, эти годы. Ренборг впервые экстрагирует основные компоненты люцерны. Мы все знаем, что она очень богата белками, микроэлементами. Методом биохимической экстракции получает некий препарат, первый препарат из люцерны. И одновременно понимает, что это сфера является бизнесом, фактически создает первую сетевую компанию, которая называлась «Витамины Калифорнии».
– Насколько я помню, в то время в Америке БАДы не прижились. Как ни странно, они прижились сразу в Японии. Уже по современной статистике в Японии около 90-95% употребляют БАДы, в Америке - где-то около 80-85%, в Европе – 75%, на территории СНГ, дай Бог, – 15-20%. Чем вызван повсеместно возрастающий интерес к БАДам и спрос на них?
- Общепланетарным явлением стал дефицит в пище ряда жизненно важных ингредиентов – минералов, микроэлементов, витаминов. Не забывайте об экологических проблемах: качество воды, истощение почвы, загрязнение воздуха. В атмосферном воздухе в результате технологических выбросов резко снижено количество отрицательно заряженных ионов кислорода, аэроионов (по терминологии великого русского биофизика А.Л.Чижевского). Вместо положенных 1500-3000 аэроионов кислорода в 1 см3 в лучшем случае содержится от 100 до 500. Остальные нейтрализованы положительно заряженными тяжелыми аэроионами автомобильных и заводских выбросов. Но ведь без отрицательных аэроионов в принципе невозможно полноценное протекание окислительно-восстановительных реакций, тканевое дыхание, метаболизм. В итоге – расстройство энергетики, усиление свободно-радикальных окислительных процессов с повреждением клеточных мембран, разрушением соединительной ткани, прогрессированием тканевой дистрофии, вплоть до полиорганной недостаточности и повреждения генома клетки.
Истощение почвы сейчас повсеместно катастрофическое, в ней нет необходимых минералов, микроэлементов, а значит, их не будет и в потребляемых нами продуктах. Человеку в сутки нужно до 600 наименований различных микроэлементов, их них 90 – критически необходимы. Отсюда потребность в искусственном обогащении пищи. Но мы не можем обогатить ее стольким количеством компонентов?! Стало быть, возникает задача создания определенных натуральных препаратов, которые бы содержали суточную дозу микроэлементов и выше, обеспечивали доставку в организм необходимых веществ. Ну, допустим, полиненасыщенных жирных кислот, тех или иных макро- и микроэлементов и, в особенности, антиоксидантов.
- На сегодняшней момент существуют ли какие-то классификации БАДов ?
- Несомненно, классификации есть, потому что без этого их невозможно создавать и употреблять. Биологические активные добавки все-таки предназначены для решения определенных проблем. Они призваны, как я уже говорил, осуществлять дотацию в организм тех веществ, которых не хватает, что выявляется при сдаче анализов или клинический картине. Основная классификация включает две большие группы: нутрицевтики и парафармацевтики.
Нутрицевтики необходимы для восполнения эссенциальных, т.е. незаменимых, не синтезируемых организмом человека и получаемых только с пищей компонентов. Они призваны, в зависимости от своего вида, восстановить обмен веществ, дотировать в организм поступление макро- и микроэлементов, полиненасыщенных жирных кислот, незаменимых аминокислот, пищевых волокон и т.д. Их человек должен, вынужден применять ежедневно, т.к. в потребляемой нами пище, овощах, фруктах не достает многих веществ,
Вторую группу составляют так называемые парафармацевтики. Они ближе к лекарственным биопрепаратам на натуральной основе, позволяют более целенаправленно воздействовать на функцию какой-либо системы или органа, содержат биологически активные вещества, способствующие повышению неспецифического иммунитета. Требования к ним при производстве несколько усложняются, близки к лекарственным, поэтому и дозировки здесь должны быть четко определены. Хотим или не хотим, но БАДы типа парафармацевтиков – это лекарства. Отсюда требования к их производству, условиям назначения и применения достаточно жесткие.
Но могут быть классификации функциональные, по воздействию на ту или иную систему (сердечно–сосудистую, опорно-двигательную, дыхательную и т.п.) выделяют 15 групп. Эти группы БАДов применяются по показаниям, либо их назначает врач, либо сам человек, внимательно прочитав инструкцию и зная, свою проблему.
– К сожалению, на территории СНГ незначительное количество людей употребляет БАДы. И именно на нашей территории – и в России, и в Казахстане не стихают споры вокруг них. Почему так происходит? Почему до сих пор не стихают споры вокруг БАДов? Применять или не принимать? У кого-то восторженные отзывы, у кого-то скепсис, и, к сожалению, у значительной части медиков.
– Это обширный вопрос, он, безусловно, связан с другим – об отношении к БАДам врачей, и, я думаю, Вы его зададите.
– Да, я хотела бы его также задать.
– В принципе это один вопрос, состоящий из двух моментов. Споры не утихают по нескольким причинам. Первая – низкий уровень культуры.
– Информационной? Или культуры потребления пищи? Или то и другое?
– Культуры потребления пищи в первую очередь. Это первая причина Мы не умеем питаться. Теоретически мы все знаем, как питаться. Но что на деле получается? Американская система Fast Food совершенно порочна, приводит не только к однообразному питанию, его следствием является серьёзное повреждение различных звеньев обмена веществ, с развитием ожирения, сахарного диабета, гипертонии, атеросклероза и пр. Следствием нарушения структуры питания в планетарном масштабе являются дефициты животных белков, полиненасыщенных жирных кислот на фоне избыточного потребления животных жиров, витаминов С и группы В, бета-каротина, фолиевой кислоты, минералов и микроэлементов (кальция, железа, йода, цинка, селена и др.). Именно поэтому в Японии, США, Европе активно принимают БАДы для коррекции структуры питания и нивелирования экологических, стрессовых и прочих факторов. Наступает время, когда по прогнозам диетологов еда будет состоять из обычного питания и концентратов жизненно необходимых веществ, т.е. нутрицевтиков. На сегодня всем должно быть ясно, что жизнь в современных условиях невозможна без биологически активных пищевых добавок. Поэтому термин «самолечение» официально введен в оборот Всемирной Организацией Здравоохранения, он стал терять свой негативный оттенок
Вторая причина – низкий уровень информированности, несмотря на то, что БАДы на территории СНГ выпускаются, распространяются и используются уже более 20 лет. Но этого недостаточно, нужны некие социальные программы, в т.ч. законодательные, которые должны оговариваться на национальном уровне. Только тогда до населения будет доходить, что за ситуация сложилась в той экологической нише, в которой мы пребываем, что случилось с пищей, и как нам выживать.
– Простите, насколько я понимаю, эту пропагандистскую функцию должны взять на себя медики, врачи. Они должны заниматься популяризацией этих знаний.
– Популяризацией должны ли врачи заниматься? Я не совсем согласен. Они должны понимать, что нельзя ограничиваться только воздействием лекарств. Вот это задача врача, а отсюда у доктора будет выход на следующий вопрос. А что делать, могу ли я пользоваться не только лекарствами, но и БАДами. Врач имеет право только назначать. А в этом случае он должен быть информированным. Он не должен быть сетевиком, не обязательно. Но он должен знать великолепно биохимию. Почему? Например, дефицит витамин С вызывает цингу. А субцингоидное состояние? Как говорил Поллинг, мы все в нём находимся, то есть хронической нехватки витамина С, которую организм сдерживает, но элементы этого дефицита в организме уже присутствуют. В результате чего происходит перенапряжение и срыв метаболизма в виде сбоев в свободно-радикальном окислении, в нарушении биосинтеза опорного и информационного белка - коллагена и, соответственно, в функциональной системе соединительной ткани, из которой, как известно, состоит каркас кожи, скелета, внутренних органов.
Также обстоят дела и с нехваткой многих витаминов и минералов. Поэтому от доктора требуется колоссальнейшая грамотность. В первую очередь – врачебная, биохимическая. Необходимо вернуть биохимию в недра практической медицины. Тогда доктор поймет, в чём смысл расстройств метаболизма, расстройств обмена веществ. Современная лабораторная диагностическая база такова, что врач может получить полноценное представление обо всей мистерии обменных процессов. К примеру, тщательно исследуя историю болезни пациента, анализы крови, иммунографические показатели, он легко может прийти к выводу о степени иммунодефицита, а значит, найти адекватные способы иммунокоррекции и иммунореабилитации. За счет чего? Вот здесь доктор и обязан знать рынок БАДов, в частности избирательных и неспецифических иммунокорректоров, знать, например, что лидером среди класса современных эндогенных иммуномодуляторов является Трансфер Фактор. Это препарат естественного ряда, характерный для нашего организма, полученный при помощи новейших технологий из животного сырья, абсолютно видовонеспецифичный, это прорыв в современной молекулярной биологии.
Понимаете, БАДы и технологии их использования уже прочно входят не в альтернативную (парамедицину), а в современную клиническую медицину. И тот факт, что Трансфер Фактор компании «4Life» на основе клинических испытаний в ведущих медицинских центрах России (Российском онкологическом научном центре им. Блохина, Московской и Сант-Петербургской медицинских академиях, Алтайском и Ростовском медицинских университетах, Алтайском краевом центре профилактики и борьбы со СПИДом и др.) рекомендован Минздравом России (2004 г.) для широкого применения в медицинской практике, удостоен премий им. Блохина и Покровского, внесён в «Настольный справочник практикующего врача» в США и в «Большую Медицинскую энциклопедию», подтверждает мою мысль.
- По последним данным информация о нём включена в главу о цитокинах в монгольском вузовском учебнике по иммунологии, кроме того в Монголии также вышло методическое письмо Минздрава (2011 г.) с рекомендациями по применению Трансфер Фактора.
- Вот, видите. К сожалению, лекции по нутрициологии в мединститутах пока не читаются, только на некоторых курсах повышения квалификации. Во врачебном сознании-подсознании сталкиваются привычные, во многом устаревшие парадигмы со свежим ветром новых прозрений в биологии и медицине. Классическая теория отрицания. Без малой и, возможно, большей крови подобная борьба невозможна. Такова вся история медицины. И отношение к БАДам – только частный случай в ней.
- Это вторая причина споров вокруг БАДов – негативное отношение медиков, вследствие плохой информированности. Есть ли еще другие?
- Противостояние официального здравоохранения сетевому бизнесу. Вспомните, лет 30 назад мы в истории болезни писали: общеукрепляющая терапия. Наличие этого пункта говорило, что мы применяем явно не лекарства. Доктор выписывал и женьшень, и элеутероккок, и пантокрин – всё, что было из натуральных препаратов на то время в аптечной системе. С их помощью он пытался поднять механизмы естественного оздоровления, так называемую неспецифическую устойчивость к заболеваниям, обеспечить условия для естественного оздоровления тканей, клетки. Прошло несколько десятилетий, появились натуральные препараты, о которых мы мечтали. Казалось бы, только радоваться, что всё есть, и грамотный доктор находится во всеоружии. Но возникла парадоксальная ситуация: появилась «страшная» аббревиатура «БАД», страшная в сознании врача. Ведь когда академик Тутельян придумал термин БАД, имелось ввиду определённое биохимическое обоснование. Мы же имеем на сегодня жуткое цеховое невежество. Правда, говорят, что невежеству всё прощается, оно «не знает». Но оказывается, что врачи-то знают, но не назначают…
Есть ещё и обычная конкурентная борьба между фармацевтическим и сетевым бизнесом. И то, что доктора навязывают сейчас лечение по так называемой протокольной схеме – это порочная система, нельзя каждого больного укладывать в штамп, и всех подряд лечить одними и теми же лекарствами. По протоколу пациент может получать до 20-25 таблеток в сутки. А где в этом списке препараты, которые будут блокировать негативные действия лекарств, осуществлять коррекцию расстройств метаболизма у каждого пациента, находящегося в госпитальной клинике? Этого нет.
– Значит, БАДы могут существенно расширить возможности профилактической или, как сейчас принято говорить, интегративной медицины?
- Вы коснулись очень важного и серьёзного вопроса, стратегии использования БАДов в контексте современной интегративной медицины и, я добавлю, теории информации. О БАДах и необходимо говорить только в этом ключе, иначе мы скатимся к «целительству».
Интегративная медицина – это высокая материя, это своеобразная утопия, реализуемая, но всё же утопия в сложившейся на сегодня ситуации. Без интегративного подхода к пациенту не может существовать никакая медицина. Китайская медицина – интегративная, ведическая медицина – интегративная, наша старая, добрая, земская медицина – интегративная. А почему? Да, потому что земский доктор подходил к какому-нибудь Иван Ивановичу совсем не так, как к Ивану Петровичу. Считывал те нарушения, которые касались только данного организма по лицу, цвету языка, цвету и запаху мочи и т.д. Он считывал огромную массу параметров, а затем использовал и лекарства, которых тогда было мало, и, в большей степени, ориентировался на то, что дала природа. А он был доктором с образованием. Старый, добрый, земский доктор. Интегративная медицина как раз не исключает применение и биологически активных препаратов, т.е. БАДов, и лекарств, с учетом индивидуальной диагностики, считывания полноценной информации с пациента и различных путей её коррекции. Для того, чтобы перевести организм больного в ту ситуацию, когда он начнет сам восстанавливаться.
– Давайте тогда уточним, что лечат лекарства?
– В этом вопросе содержится и ответ, конечно. Лекарства лечат симптомы. Возьмём классический пример, воспаление суставов – артрит коленного сустава, допустим. Отёк, покраснение, боль, расстройство функции – это симптомы, признаки артрита. Для того, чтобы их снять, мы воздействуем на отёк, боль так называемыми нестероидными противовоспалительными препаратами. Наш доктор по штампу, по протоколу назначит этому больному диклофенак. Кстати, при так называемом артрозе воспаления, в большинстве случаев, нет, есть только износ тканей сустава, боль, расстройство функции, но врачи, как правило, назначают диклофенак или его аналоги.
– Его, по-моему, всем подряд назначают.
– Да, потом больной походит, постоит в очередях, поделает анализы и скажет, что устал от этого хождения, и начнёт этой опасный диклофенак сам пить…
– И у него будет болеть печень, желудок.
– Да, и у него будут и кишечные кровотечения, и будет аплазия костного мозга, с нарушением кроветворения – всё, что угодно может случиться. И ситуация становится неуправляемой. Может и доктор, если боль долго не устраняется, столь же длительно эти препараты назначать. К этому он добавит стандартные физиопроцедуры. А если больной – гипертоник?
-Последует обострение от физиопроцедур.
- Да. А как поступит врач, который мыслит интегративно? Он может отказаться от применения диклофенака, если он нечто своё придумал. Допустим, мы в своем центре не лечим диклофенаком, а применяем препараты другого ряда, природные, фармакопейные, в инъекциях. Но поскольку мы понимаем, что в основе артроза лежит повреждение всех тканей сустава, особенно суставного хряща, нарушение состава, гидродинамики синовиальной жидкости, значит, мы должны восстановить сосудисто-тканевую проницаемость, структуру хряща, т.е. обеспечить не только покой сустава, но и дополнительно применить те препараты, преимущественно натурального ряда, которые и стимулируют функцию хрящевой клеточки к размножению или стимулируют суставной хрящ к восстановлению своей поверхности. Тем самым, мы уже действуем системно, интегративно. А если мы видим, что у больного дефицит кальция, системный остеопороз, то проведя соответствующие исследования, мы назначим препараты кальция. Вполне возможно, что по целому ряду параметров придется применять и препараты, понижающие уровень холестерина, и антиоксиданты, и полиненасыщенные жирные кислоты, и препараты цинка, без которых страдает метаболизм суставного хряща, и те же самые препараты хондопротекторного ряда. И все они является БАДами. Безусловно, будем применять различные методы рефлекторного воздействия на наиболее пораженные звенья кинематических цепей. Это и есть интегративный процесс лечения. И организм, безусловно, ответим позитивно. А почему?
Да, потому что недостаточно только локального лечения конкретного сустава. В интегральной ортопедической модели необходим тщательный нейроортопедический, биомеханический анализ функциональных нарушений в системе голова – таз – конечности, тестирование многочисленных мышц, приводящих в осмысленное движение сложнейшую систему рычагов-суставов. Количество степеней свободы в них равно бесконечности и не поддается даже математическому анализу. Сбои многоуровневой регуляции моторики в условиях полиостеоартроза, остеохондроза в сочетании с расстройством метаболизма, обмена веществ наблюдаются на уровне центральной и периферической нервной системы, постепенно приводя к дисбалансу наиболее нагружаемых звеньев – суставов с последующим блокированием их функции и, соответственно, развитию дегенеративно-дистрофических изменений. Это только частный пример интегративного подхода в ортопедии. Но этого достаточно, чтобы понять, что существующие до сих пор локальные, механистические подходы в медицине уже обречены.
- Евгений Михайлович, ловлю Вас на последней фразе – «локальные, механистические подходы в медицине обречены». Не проливает ли она свет и на причины негативного отношения врачей к биорегуляторам, т.е. к БАДам?
- Безусловно, Вы абсолютно правы. Судить о реальных возможностях широкого применения БАДов можно лишь сменив устаревшие механистические взгляды на системный, этически-личностный подход к пациенту, методологически опирающийся на теорию информации и современную философию медицины. Ещё в 50-е годы ХХ века великий русский физиолог и математик Н.А.Бернштейн писал, что в основе механистической модели лежит «присущий механистическому материализму атомизм, т.е. уверенность в том, целое всегда есть сумма своих составных частей. Это позволило рассматривать организм как механическую совокупность клеток, а его поведение и жизнедеятельность как подобные же совокупности или цепи рефлексов».
Разумеется, в современной физиологии произошел сдвиг, переход от структурной схемы рефлекторной дуги к схеме рефлекторного кольца с элементами обратной связи контрольного или коррекционного значения. Речь идёт о «непрерывном циклическом процессе взаимодействия организма с переменными условиями внешней или внутренней среды, развёртывающемся и продолжающимся как целостный акт». Понимаете, здесь налицо истинно диалектический подход к объяснению работы сложных биологических систем, таких как наш организм.
- Тогда что есть наш организм с этой точки зрения?
- Отец современной кибернетики Норберт.Винер когда-то очень точно заметил, что организм противоположен хаосу, разрушению, как сигнал противоположен шуму. Иначе говоря, организм – это самоорганизующаяся сверх упорядоченная информационная система. Вне информационной связи с окружающим миром он теряет всяческий смысл. Интересно в этой связи размышление известного биофизика А.Рубина: «организм может отбирать ценную информацию из внешней среды, необходимую для его жизнедеятельности. Это достигается за счёт соответствующего устройства воспринимающих информацию рецепторных систем, которые пропускают только «ценную» информацию и предотвращают ненужные реакции организма, не пропуская информацию, лишенную для него ценности». В этом контексте всегда будет бесконечно прав Бернштейн. С философской точки зрения организм есть одновременно единое и многое, целое и части. Целое, не сводящееся к своим составным элементам, однако через них и проявляющееся. Синтез этой антиномии и осуществляется именно в категории единого и неделимого Целого.
Такой подход к пониманию целостности организма, с учётом его бесконечного творческого потенциала в решении многоуровневых задач, поставленных средой обитания, позволяет изменить и наши представления о категориях здоровья и болезни. Норберт Винер отметил это в лаконичной формуле: «Процесс, благодаря которому мы, индивидуальные существа, оказываем сопротивление общему потоку разрушения, называется гомеостазисом». Речь идёт о способности организма и его систем удерживать жизненно важные параметры жизнедеятельности в физиологических пределах. К примеру, физиологические колебания сахара крови или колебания инсулина и т.д.
- На что тогда должен ориентироваться современный доктор в своих представлениях о категории болезни вообще?
- Недуги наши вовсе не болезни в их натуралистическом понимании. Они, как это отражено в законе Н.Бехтеревой (о нем речь позднее), представляют собой качественно иное состояние той же самой многоуровневой системы саморегуляции, но со сбоями в параметрах. Винер методологически точно заметил: «Механизмы связи при всей их эффективности, какую они приобрели, всё ещё подвержены действию и тенденции возрастающей энтропии при передаче информации (в т.ч. в биологических системах – Е.Х.)». Понимаете, энтропия, т.е. тенденция к разупорядочиванию, хаосу, уменьшению свободной энергии систем и вытекающая отсюда утечка передающейся информации в живом организме есть основа любой патологии, безотносительно от ее вида и механизма. Только феноменом информационной разобщенности между различными системами, регионами организма, вплоть до клеточных, тканевых можно объяснить саму суть наших недугов. Отсюда задача врача, и в ней суть медицины, - ликвидация информационных издержек и сбоев, восстановление саморегуляции, гомеостаза с помощью более естественных, биорегуляторных способов управления организмом, в т.ч. с помощью БАДов. Иначе говоря, задачей лечения является адекватный перевод, переструктуирование искаженных параметров, активизация восстановительных реакций поврежденных тканевых элементов с последующим выходом на уровни, сопоставимые с так называемым здоровьем. И это кредо современной предупредительной медицины.
- Правильно ли я Вас поняла, что отсюда вытекают новые стратегии врачебной деятельности, связанные с использованием информационных технологий, в т.ч. в виде биорегуляторов, т.е. БАДов? В одной из своих статей Вы ссылаетесь на иммуногенетика Ковалева, я напомню его слова: «Именно результат автоматически решает, является ли соединение чужим (вносящим возмущение) или своим (не вносящим возмущение), т.е. адекватным системе. Информация о веществе, ёе смысл и ценность относительны и зависят не только от объективного содержания информации в самом веществе, но и от состояния реципиента». Имеется ввиду разность информационной значимости для организма поступающих в него химических элементов и индивидуальность реакции на них? С этой точки зрения биорегуляторные методы более приемлемы для живого организма?
- Вы абсолютно правы. Подобного рода задачи не решишь с помощью только лекарств. Точка их приложения узко направлена, их отличает недостаточная управляемость воздействия на организм и побочные эффекты. Поэтому и необходимо использование средств натурально имитирующих молекулярные механизмы самооздоровления или саноадаптогенеза (в нашей терминологии). Это возможно лишь с помощью разного рода активационной, супрессорной рефлексотерапии либо биохимическим воздействием через БАДы. Ковалев очень точно сформулировал мысль об информационной значимости соединений, вступающих в контакт с организмом. Но что любопытно независимо от него и в унисон с ним биофизик А.Рубин заключил, что «само возникновение информации носит случайный характер (н-р, комбинация нуклеотидов в молекуле ДНК). Однако, возникнув в системе, случайная информация запоминается и тем самым может приобрести ценность и смысл». Принцип запоминания «случайного выбора» лежит в основе возникновения биологической информации. Именно рецепция (восприятие) и использование содержащейся в биополимерах (Трансфер фактор, полисахариды высших лекарственных грибов, олигонуклеотиды) информации придают ей биологическую ценность. Точкой приложения современных биорегуляторов является так же, как и в случае с лекарствами, рецепторный аппарат клеточных мембран, но его активация запускает широчайший круг естественных, клеточных, тканевых процессов саморегуляции, без побочных реакций. Правильно подобранные БАДы позволяют значительно снизить дозировку лекарственных препаратов и нивелировать их побочные действия. Отсюда и задача, возлагаемая на БАДы, особенно парафармацевтики (в сочетании с разумной патогенетической, т.е. лекарственной терапией) – переструктуирование, реорганизация параметров гомеостаза на орбиты, близкие практическому здоровью.
- В острых случаях понятно, а обратим ли хронический процесс?
– Любые хронические процессы обратимы. И все мои предшествующие рассуждения были ответом на этот вопрос.
– Но это как-то не привычно слышать. Для нас хроника – это как приговор, значит, – всё уже.
– Всегда стояла очень острая проблема, касательно хронических заболеваний. Вопрос не простой, отнюдь не праздный. Почему? Классификации, которые существуют, – это патологоанатомические, патофизиологические классификации ряда заболеваний. Есть такое мнение, что в основе болезни лежит развитие дистрофии тканей, клеток пораженного органа. В основе дистрофии – накопление определенных включений жирового, белкового, углеводного происхождения и т.д. Эти включения – суть разрушение клетки, которая потом заменяется известковым перерождением тканей или развитием грубо волокнистой соединительной ткани. Стало быть, этот процесс, не повернешь. Медики пришли к выводу, когда болезнь переходит на хронический этап, то, соответственно, она необратима. И только благодаря процессам компенсации, включению резервных возможностей, организм идет от ремиссии к обострению, от обострения к очередной ремиссии.
– Волнообразно.
– Да, но с учетом того, что плато пойдет вниз, а в интегральной модели плато, т.е. состояние здоровья, идёт вверх. А здесь вниз. И больному уже обещают…
– Конец печальный.
– Да, а если Вам ещё 40-50 лет и более, то Вам её это и расшифруют, как достичь этого плата вниз к инвалидности - готовьте коляску и пр.
– Диагноз: старость.
– Соответственно. Конечно, это ущербная модель, это дико. Что на самом деле известно? На самом деле, дистрофия или дегенеративно- дистрофический процесс (остеохондрозы, артрозы, циррозы и т.д..) ранее считались необратимыми, причем ассоциировано с возрастом. Но любой геронтолог Вам скажет, что биологический возраст и болезнь не есть синонимы. К сожалению, в поликлинической практике мы сталкиваемся с обратными умозаключениями врачей.
27 лет моей медицинской деятельности позволили мне сформулировать концепцию гериартрической ортопедии и нейроортопедии. Понимаете, в большинстве случаев удаётся справиться с болью и с дисфункцией. Нет прямой, линейной зависимости между качеством, силой боли и выраженностью необратимых изменений в позвоночнике или суставах. Порою стойко удается купировать боль у пожилого пациента, у которого на рентгенограмме живого места нет. Потому что нет буквальной зависимости между степенью морфологических изменений и процессами жизнедеятельности, резервные, компенсаторные возможности организма безграничны в любом возрасте. И эта мысль должна стать абсолютной парадигмой клинического мышления любого врача. Посмотрите в электронный микроскоп, что происходит в наших клеточках при так называемых дегенеративно-дистрофических недугах («хондрозах», артрозах, циррозах и пр.)?! Торжество жизни.
Сейчас выяснилось, что то, что мы считали разрушением клетки при взгляде в электронный микроскоп отражает, наоборот, целую мистерию жизни. В световом микроскопе мы видим разрушение, в электронном – потрясающие события. Каждая мельчайшая структура клетки стремится жить, восстановиться. Какие-то структуры погибли, взамен появляются другие, полноценные. Таким образом, мы сталкиваемся с непрерывно текущим восстановительным процессом, но разной степени активности. Есть такой известный патологоанатом Вирхов. Он писал, когда исследовали печень у больного с тяжеленной формой цирроза или жировым перерождением печени, то среди этого огромного количества капель жира, обнаруживали желчь. Откуда она могла появиться, если там жир? Значит, там присутствовали клетки печени, вырабатывающие желчь, которые можно было увидеть в электронный микроскоп.
Меняется статус науки, меняется разрешающая способность оборудования, благодаря чему мы имеем возможность заглянуть внутрь жизненных явлений, прийти к выводу, что жизнь продолжается, и организм всегда стремится к полному выздоровлению, как мы говорим, реституции. Стало быть, идея неизлечимости хронических болезней, в принципе, является абсурдной. Да, цирроз печени будет неизлечим, если там погибло 90% клеток, но мы должны создать благоприятные условия для 10% оставшихся, подключить другие органы к детоксикации организма, дублирующие функцию печени, т.е. обеспечить качество жизни на высоком уровне. Мы этого не делаем.
– Что в этом случае может помочь? Лекарства или БАД?
– В этом случае лекарства не помощники. Скажу, на первый взгляд, парадоксальную вещь. Нет ситуации и нет процесса, которые надо бы лечить. Взять, к примеру. гломерулонефрит. Искали воспаление в электронном микроскопе не нашли, оказалось просто дистрофия. Вот видите, как сталкиваются разноречивые позиции. И это ведь очень опасно. Если в первом случае говорят, что воспаления нет, а есть только дегенерация, это одна установка, она обратима, наша задача – задать для этого условия. Но когда говорят, что это сплошь воспалительный процесс, то начнут бедного больного «долбать» противовоспалительными, гормональными препаратами и, что ещё трагичнее, иммуноблокаторами Воспаление встречается, но когда ткань сильно разрушена. При том же гломерулонефрите, как реакция на повреждение, может логически развиться воспалительная реакция, но она не является диалектически ведущей. Вот в чём смысл-то.
Это закон современной общей патологии, соединившей в себе достижения патологической анатомии, биохимии, патологической физиологии и теории информации. Мысль биохимика тут становится анатомичной, мысль патолога входит в русло биохимии, физиологии, системотехники. Становится абсурдным материалистический подход, где организм – совокупность клеток, взаимодействующая со средой через цепочку простых рефлексов по типу «стимул - реакция».
Таким образом, все хронические процессы обратимы, ещё раз подчеркиваю. В основе их лежат нарушения работы ферментных систем клетки, т.е. расстройство энергетики клетки, регуляции процессов жизнеобеспечения организма, информационной разобщённости систем. Понимая это, мы можем целенаправленно внедряться в эти процессы, применяя, разумеется, препараты натурального ряда, т.е. биологически активные добавки.
– Наталья Петровна Бехтерева в своей книге «Магия мозга и лабиринты жизни» предлагает свое видение проблемы при лечении именно таких состояний? Вы обещали вернуться к её концепции.
– Наталия Петровна Бехтерева – это поразительный человек. Когда я «встретился» с её идеями, то был поражен. Это означает, что я все эти годы шёл по правильному пути, занимаясь стимуляцией естественных процессов оздоровления организма, клеток, органов, тканей, применяя определенного рода препараты и получая великолепные результаты. После знакомства с её концепцией, у меня все «уложилось».
Существует громадный перечень заболеваний, это всегда повреждения различной выраженности, расстройства функции, дистрофии. Бехтерева открывает такое явление, которое называет УПС – устойчивое патологическое состояние. Как нейрофизиолог она приходит к мысли, которая звучала у известных патологов, как Саркисов, например: «Болезни-то нет, ребята. Есть та же самая физиология, но с уклонениями, т.е. в определенных условиях определённые системы не сработали. И эта ситуация предполагает наличие информационных сбоев в пределах системы, что проявляется в виде того или иного заболевания». А Бехтерева идет дальше. Она приходит к закону. Это как в физике. Можно явление открыть, а можно обнаружить закон, лежащий в целой гамме явлений. Институт, которым она руководила, на протяжении 50 лет занимался исследованием динамики мышления, мыслительного кода. Они проводили электродиагностику различных зон мозга, считывая его параметры, исследовали импульсную активность нейронов. У пациентов с болезнью Паркинсона, эпилепсией, фантомно-болевым синдромом проводились диагностические электростимуляции. И вдруг обнаружилось, что воздействие на определенные зоны мозга приводит не только к тому, что мы получаем определенные сведения с помощью электроэнцефалограммы, а у этого пациента неожиданно…
– Оживление зон?
– Нет, исчезали симптомы болезни. Бехтерева пишет, что много раз повторяли одну и ту же процедуру с использованием определенных параметров, и всё время возникало ощущение, что перескакиваем, пытаемся преодолеть некий барьер, ненормальный барьер, за которым лежит неизвестная область, близкая к здоровью. Пациенты выздоравливали. После нескольких сеансов стимуляции симптоматика разрешалась, с колебаниями в виде временных обострений – дестабилизации, болезнь постепенно уходила. Проведя подобные наблюдения за большим количеством пациентов, Бахтерева пришла к идее УПС. В основе этой концепции лежит мысль что устойчиво – патологическое состояние – это как бы новая физиология, новый гомеостаз. Это новая физиология – патологическая физиология, являющаяся ответом организма данного человека на те или иные изменения окружающей среды, способом приспособления к ним. Параметры меняются - от нормальных к патологических. В основе измененных параметров лежит определенного рода реорганизация, т.е. целая динамика изменений, болезненных изменений, которые поддерживаются теми же физиологическими процессами, что и здоровье. И самое главное, что эти новые параметры должны зафиксироваться в так называемой матрице долговременной памяти.
Бехтерева подчеркивает, что пришли они к этому выводу, понимая, что есть предел применения лекарственных препаратов. Не отвергать применение симптоматических средств, или тех, что угнетают гиперактивные процессы в органе или мозге, но зная, что цель лечения УПС – восстановление саморегуляции, столь присущей любому организму. Отсюда лечение должно проводиться совершенно иными способами. Особенно когда возможности лекарственной терапии исчерпаны, либо когда она не применима, т.е. даже теоретически можно предсказать, что эффекта от медикаментозного лечения не будет. С этой целью, считала Бехтерева, чтобы восстановить естественную саморегуляцию, т.е. перевести больного из устойчивого патологического состояния в устойчивое состояние здоровья, нужно использовать различные способы активации тех или зон в мозге. Можно подойти к этому в зависимости от творческого потенциала врача. Можно воздействовать на биологически активные точки, особенно мышечные, можно использовать препараты биологически активного ряда природного происхождения. Она не произносит термин БАДы, в 60-е годы его не было, но именно об этом она говорит – об использовании биологически активных веществ.
– Значит, БАДы могут не только предотвращать заболевание, но в каких-то случаях, особенно, устойчивости к лекарственным воздействиям, лечить? Я правильно Вас поняла?
– Не совсем так. Вы подталкиваете меня к парадоксальным ответам. Удивительная вещь - БАДы никак не могут лечить, равно как и лекарства не могут лечить. Здесь сложилась диалектическая неувязка с пониманием того, что есть болезнь. В принципе мы сталкиваемся с вопросами сугубо философскими: нет единой доктрины философии медицины, нет единой доктрины общей патологии, нет единого ответа на вопрос, как и почему развиваются те или иные заболевания, как сделать так, чтобы их не было, чтобы выйти победителем без ущерба для больного организма. Стало быть, не должно быть лекарств и в сознании врача. Они должны как бы отсутствовать.
Мы уже говорили, что организм с помощью специальных биохимических клеточных рецепторов – анализаторов отберёт из БАДов ценную информацию, побуждающую те или иные системы организма к жизнедеятельности. Но лекарства также несут информацию, тормозящую или побуждающую системы организма к тому или иному действию. Вряд ли целесообразно их отвергать при решении сложных задач патогенетической терапии. Но, к примеру, при паразитозе у детей чрезмерное увлечение противопаразитарными химиопрепаратами вне комплексного лечения с БАДАми чревато побочными действиями в виде лекарствнных гепатитов, нефритов, анемии, прогрессирующих иммунодефицитных состояний.
В таком случае, что такое лекарство? Есть классические слова П. Батманова, известного тибетского целителя и потрясающего доктора с европейским образованием, действительного статского советника по номенклатуре начала 20 века: «Лекарств, в принципе, в природе не существует, потому что лекарством является всё, включая пространство». Приходил к нему больной с какими-то нарушениями. И он лечил совершенно неординарно. Он мог выписать рецепт, состоящий из более 800 ингредиентов, или изменить только диету. И больной самым не логическим образом.
– Выздоравливал?
– Да, выздоравливал. А что же он делал? Он больного переводил из УПС в устойчивое состояние здоровья. Как он это делал – это удел его профессионализма и творческого дара. Он этот переход осуществлял, и этот переход должен осуществлять каждый врач. Как врач это будет делать –удел врачебного искусства. Но лечить в том смысле, как мы это понимаем… Убрать надо само слово «лечить». Что значит лечить? Нужно восстанавливать то, что есть, нужно стимулировать резервные возможности организма, нужно вывести больного на новый уровень, где всё идет по законам, природы. Это и есть кредо интегративной медицины.
– Хорошо, тогда как долго следует применять БАДы в случае острого и хронического заболевания? Мы привыкли, что лекарство принимаем 5-7 дней, две недели в зависимости от характера и стадии заболевания. Как долго следует принимать БАДы?
– Если говорить о нутрицевтиках, то человек должен применять их ежедневно…
– И постоянно? Всю жизнь?
– Да, на практике этого не делается, но мы говорим – необходимо ежедневно. Что касается препаратов парафармацевтического ряда, а к ним относятся многие современные БАДы, всё зависит от ситуации или заболевания. Конечно же, в идеале все это должен назначать врач. Пациент, если он владеет навыками валеологии, какой-то физиологической культурой, много читает в этой области, он разберётся. Есть доля вероятности, что он избавится от своих проблем, но она невелика. Почему? Он не знает, какие дозировки надо использовать, какие комбинации препаратов, в какое время. Это очень сложная проблема.
– Которую только врач может разрешить?
– Безусловно, это удел медицины. Но возрастают требования к врачу. Это доктор, являющийся биохимиком, физиологом, общим патологом, человеком, который философски, клинически мыслит, умеет выявить исходную конституцию конкретного человека (а ведь типов реагирования на окружающую среду бесконечное множество), на интуитивном уровне умеет всё нащупать, вычислить системы и органы, требующие коррекции. Конечно, такой доктор, обследовав пациента должным образом (а сейчас с этим нет проблем, столько возможностей диагностики), подбирает нутрицевтики. И профессионально, грамотно назначит парафармацевтики, сведя применения лекарственных препаратов к минимуму. Допустим, я в своей практике не отказываюсь от лекарственных препаратов, но они занимают всего 10% от общего объема терапии, остальные - рефлексотерапия, биологически активные препараты.
– Сейчас очень много сетевых компаний, которые занимаются производством и продажей БАДов, очень много БАДов продаётся прямо в аптеках. А если человек пытается сам что-то себе найти, сможет ли он сориентироваться сам? По каким критериям следует выбирать БАДы?
– Если человек заболел остро, ситуация проще. Допустим, артрит коленного сустава. Ясно, что он должен обратиться к врачу, а если хочет решить проблему сам, точнее попытается, он должен знать, что для этой цели применяются специфические препараты иммунотропного, хондопротекторного ряда природного происхождения. Я сейчас сталкиваюсь с такой ситуацией, больные «заходят» в Интернет, черпают информацию и «выдают» очень интересные, глубинные вещи, своеобразно интерпретируя полученную информацию. Но самому пациенту всё-таки ориентироваться сложно.
– А если такая ситуация, женщина говорит: «Ой, этот БАД очень дорого стоит. Я пойду, поищу такого же типа БАД, но подешевле».
– У настоящих БАДов способ производства дорогой, они готовятся подчас из очень дорогого природного сырья, весьма трудоемкий производственный процесс, технологии. Они не могут стоить дешево.
– То есть хороший БАД дешево стоить не может?
– Безусловно, с подобной реакцией я сталкиваюсь постоянно и пришел к определённому мнению, связанному с тем, о чём мы говорили. Невежество, низкая культура, недоверие, антиреклама, даже в СМИ, и пр. – порождают некоторый симптомо-комплекс, определенный невроз обывателя, в котором лежит какой-то подспудный страх перед БАДами. В основе страха - боязнь подделок, мысль о том, что БАДы не лечат. Видите, опять возвращаемся с Вами к вопросу: «А что лечит?» Бедный обыватель не знает, куда ему деваться. Ему не денег жалко, он не знает – нужно ли ему это.
– Не уверен?
– Да, не уверен, в его сознании не уложилась парадигма, которая должна лежать в основе нашей культуры: в здоровье надо вкладываться, но для того, чтобы вкладываться, нужно знать, во что ты вкладываешь. И когда беседуешь с пациентом и начинаешь объяснять ему… Недавно была ситуация, пришла пациентка со спонтанным кровоизлиянием в коленный сустав. После системного осмотра выяснилось, что у неё нарушения от первого шейного позвонка до крестца, что связано с патологией коленного сустава, особенности строения сосудистой стенки, сосудисто-тканевая проницаемость и т.д. Естественно, я назначил ей Трансфер Фактор в солидных дозировках, объяснив, что это биологически активный препарат иммунотропного ряда, восстанавливающий и сосудистую стенку, и костномозговое кроветворение, поскольку иммунитет контролирует все функции. Сказал, что он позволит решить очень большое число проблем. У неё глаза засветились, она в ответ: «Я теперь все поняла. Я знаю, что мне это надо не потому, что Вы мне нечто прорекламировали, а потому что профессионально объяснили, зачем он мне нужен. А мне же до этого не объясняли. Достают баночку из-под стола и говорят, сколько стоит. А ведь это не серьёзно».
Понимаете, профессионал должен быть профессионалом везде. Вот это ещё одна из причин. Не только то, что препараты стоит дорого, и пациенту жалко их купить. У нас уже есть прослойка среднего потребителя, говорить, что людям жалко денег, это неверно. Они просто не уверены, что им это надо. А доктор, зачастую, объяснить это не может, и, более того, говорит о том, что БАДы – это плохо. А ведь лекарства тоже плохо. Что же делать бедному больному? Мы фактически сталкиваемся с неврозодоподобной ситуацией, злокачественной депрессией во врачебной среде, связанной с комплексом неполноценности, неверием в то, что медикаментозная медицина что-то даёт. Однако, повторюсь, в основе этого состояния – врачебные сомнения в верности устаревших подходов к парадигме «здоровье - болезнь».
– И с неверием в БАДы?
– Да, потому что это неизвестность, которая пугает, лучше человеку находится в своей зоне комфорта, выход за неё всегда вызывает личностный конфликт. Как мы его обозначим – это дело конкретного доктора. Он скажет: «БАДы – это плохо». А на самом деле за этим скрывается колоссальный комплекс неполноценности, ввиду отсутствия информированности. Негде бедному доктору получить информацию. Главврач говорит: «Если БАД назначишь, я тебе уволю. Следуй протоколу. Препараты только в нашей аптеке». Возникает ситуация порочного круга.
– Среди такого большого количества БАДов, если у Вас какие-то предпочтения принципиального характера?
– Меня интересует естественная стимуляция саногенетических процессов в любом организме, т.е. способности тканей к заживлению, прежде всего ран, а также проблематика артрозов, остеохондрозов. Я сканирую всё, что появляется на рынке. Прежде всего препараты иммунотропного ряда с целью стимуляции регенерации (т.е. способности тканей заживать), и управления воспалительным процессом.
– Судя по нашей беседе, Вас интересует влияние иммуномодуляторов полимерного происхождения на воспаление, регенераторные процессы в измененных тканевых структурах. Как Вы пришли к идее использования биополимеров?
– Физиологией, патофизиологией, клинической и теоретической иммунологией увлекся на 2 курсе Карагандинского мединститута. Затем, как поликлинический хирург, ортопед, начиная с 1985 года, я столкнулся с необходимостью создания методов управления регенерацией, воспалительным процессом у больных с длительно незаживающими ранами, трофическими язвами, гнойной инфекцией мягких тканей, остеомиелитами. Достигнув хороших результатов, обратился к проблемам лечения острого тромбоза геморроидальных узлов, геморроя, бронхолегочной патологии, ангин, отита у детей, реактивного артрита, гинекологических воспалительных процессов, бесплодия.
Одновременно занялся поиском путей и способов лечения дистрофических, нейродистрофических заболеваний (классический пример: плечелопаточный периартрит: острые боли в плече, рука не отводится в сторону, не заводится за спину), способов альтернативного лечения ревматоидного артрита, болезни Бехтерева, полимиозита, подагры и хондрокальциноза. После специализации по мануальной рефлексотерапии у профессора А.В.Клименко (Запорожье) мною была разработана концепция и способы лечения болевых состояний в опорно-двигательной системе и висцеро-соматических болевых синдромов. Разумеется, путем сочетанного применения иммуномодулирующих биополимеров и рефлексотерапии. На сегодня этот метод весьма эффективно применяется нами при лечении грыжи диска и артрозов крупных суставов.
– О каких биополимерах идет речь?
– Всё началось с применения полисахаридов природного, бактериального происхождения, а точнее – продигиозана, а затем пирогенала. Будучи врачом-интерном гнойного отделения Карагандинской больницы скорой помощи, я ввёл с иммуномодулирующей целью 15 мкг продигиозана в/м больной с массивным постинъекционным инфильтратом левой ягодичной области. Ей планировалось вскрытие этой флегмоны под общим наркозом, в тот же день, при вечернем обходе,- обнаружилось, что покраснение кожи исчезло, а инфильтрат сократился на 80-85%! Это за 1 день. Стало ясно, что биополимер обладает сильным активным влиянием на сосудисто-тканевую проницаемость, воспалительный процесс и неспецифическую устойчивость к повреждениям.
Затем в условиях поликлиники на 300 пациентах я получил доказательство его влияния на сосудисто-тканевую проницаемость, противоболевые свойства у больных с деформирующим артрозом. У одного больного с обширным синовитом – накоплением жидкости в колене – мы получили полную ликвидацию отека и боли за 12 часов!
– Почему Ваш опыт не получил широкого применения? Что упустили из виду Ваши коллеги?
– Мы опять-таки возвращаемся к мысли об издержках локальных, механических подходов, отсутствие необходимой, обобщающей методологии. Они упустили из виду универсальность общепатологических законов, лежащих в основе воспалительного процесса любой этиологии, дистрофических явлений, а также регенераторных, восстановительных реакций изменённых недугом тканевых структур. Они не обратили внимания и на то, что иммуномодулирующие биополимеры бактерий, а теперь, как нам известно, и полимеры высших лекарственных грибов, препараты нуклеиновых кислот и, в особенности, Трансфер фактор обладает универсальной способностью ликвидировать воспалительный отёк, восстанавливать полноценную сосудисто-тканевую проницаемость, полноценный обмен информацией между клетками соединительной ткани, ликвидировать болевые реакции.
Главное их отличие от токсических противовоспалительных лекарств типа нестероидных противовоспалительных препаратов (диклофенак), что биополимеры проявляют свои противовоспалительные, противоболевые свойства, не разрушая тканевые структуры, а, напротив, стимулируют восстановительные реакции в них.
– Вы имеете в виду панацейность применения биополимеров? В аннотациях ко многим из них перечисляется широкий круг проблем, где и остеомиелиты, гепатиты, паразитоз, бронхолёгочная патология и др. И серьёзные клинические испытание ТФ в России – подтверждение тому.
– Не совсем так, говорить надо о многообразии физиологических, клинических свойств биополимеров в силу унифицированного их влияния на общепатологические процессы. При этом биорегуляторы задействуют и чисто иммуногенные аспекты контроля тканевой, клеточной аутотентичности, формообразовательных процессов, метаболизма, нейроэндокринной регуляции, противоинфекционной, противоопухолевой защиты.
– Чем Вас привлек Трансфер Фактор?
– Как я уже говорил, до него был целый ряд иммунотропных препаратов, но все они так называемого неспецифического ряда, т.е. воздействовали на системы саморегуляции неспецифическим образом, в более общем виде. Их точкой приложения являлся широкий ряд систем организма - соединительная ткань, клетки крови, иммунитет, регенерация. А Трансфер-Фактор привлек тем, что впервые получен препарат, который характерен для самой иммунной системы. Он сродственен ей, производится самим организмом, синтезируется им в определенных концентрациях и участвует в системе кооперации между клетками иммунной системы. Я решил его проверить, стал исследовать, в том числе на себе, получив результаты, стал им заниматься.
– В чем особенности столь широчайшего спектра действия Трансфер Фактора?
– Нет ни одной болезни, при которой, так или иначе, не задействуется иммунитет. Система иммунитета на сегодня рассматривается как функциональная система, сопряжённая в своей работе с гормональной и нервной системами. Их динамичное триединство позволяет иммунной системе осуществлять не только борьбу с патогенной флорой, инфекцией, но и заниматься ремонтом повреждённых клеток, регулировать все биохимические реакции, деятельность сердечно-сосудистой системы и т.д. Поэтому приступая к лечению пациента с любой патологией и не занимаясь параллельно иммуномодуляцией, причем профессионально, грамотно, мы не сможем достичь результата, добиться исцеления. В отличие от других биоактивных иммуномодуляторов Трансфер фактор имеет в своем составе три фракции (индукторную, антиген-специфичную и супрессорную), что позволяет гармонизировать состояние как при иммунодефицитных, так и при аутоиммунных заболеваниях
– В каких дозировках и сколь длительно стоит назначать и применять Трансфер Фактор?
– Так же, как с лекарствами. Нет стандартных рецептов. На упаковке – по 1 капсуле 3 раза в день. Но всё зависит от характера заболевания, остроты процесса, степени хронизации, степени активности и пр. В острых случаях – очень большие дозировки, если цель – противоспалительный эффект. Вся медицинская литература по клинической феноменологии ТФ свидетельствует, что его применение позволяет добиться результатов во всех отраслях клинической медицины, в том числе остеомиелит, гепатиты В и С, но, разумеется, комплексно. Понятно, что спектр действия препарата становится очень широким, и сфера его влияния распространяется практически на все заболевания. Но при гиперактивном процессе мы должны спросить у больного: «Не реагируете ли Вы на что-то, в том числе, на лекарства, сильно?». Если больной скажет, что реагирует даже на 1/100 таблетки, врач должен быть внимательным. Здесь нельзя применять большие дозы ТФ, так как мы имеем дело с гиперактивностью, характерной для данного человека с определенным типом конституции нервной системы, с очень большой подвижностью процессов. А мы знаем, что ТФ стимулирует не только выброс противовоспалительных цитокинов в соедительной ткани и клетках иммунной системы, но провоспалительных, т.е. всегда есть риск получить резкий рецидив.
– Обострение?
– Да, поэтому я думаю, начинать следует с небольших дозировок по нарастающей. Предположим: первая неделя ТФ классический – по 1 капсуле 3 раза в день, вторая неделя – по 2 капсуле 4-5 раз в сутки, третья неделя - по 4 капсулы до 4 раз в день.
– В зависимости от ситуации?
– Да, при хроническом заболевании постепенный переход с маленьких доз на большие, желательно ТФ-классический, затем ТФ+ по 3-4 капсулы 3 раза в день и Эдвенсд – сначала 2 капсулы, затем довести до 3-4 капсул 3-4 раза в день, а далее, например, при сердечно-сосудистых, метаболических изменениях ТФ Кардио и Глюкоуч.
– Необходимо ли вместе с ТФ принимать другие БАДы функционального характера, направленные на какую-то систему или поливитаминные?
– Однозначно. Трансфер Фактор не может быть панацеей. Он позволяет управлять процессом, настолько промоделировать активность иммунной системы, что организм становится более дееспособным, но панацеей быть не может. Если у пациента возникают те или иные проблемы, скажем, грыжа диска, мы должны применять и другие БАДы – препараты цинка, хондепротекторы и т.д. Все зависит от конкретной ситуации. ТФ очень хорош в комплексном лечении и с другими БАДами, и лекарствами.
- Что используете Вы в комплексном лечении?
В зависимости от патологии использую поликомпонентную иммуномодуляцию с целью более эффективного и рационального управления воспалительным процессом и стимуляции восстановительных, репаративных реакций в повреждённых тканях. Таким образом мы лечим реактивные артриты (в основном паразитарного происхождения), ревматоидный артрит, болезнь Бехтерева, бесплодие вследствие хронического аднексита, сальпингоофорита, раневые процессы, тромбофлебиты, гепатиты В. А, остеомиелит, бронхолёгочную патологию и болезни верхних дыхательных путей у детей, паразитозы (в основном аскаридозную инвазию), острые простатиты, грыжи диска.
Помимо использования Трансфер фактора мы дополнительно вводим высшее лекарственные грибы в нативном виде – кордицепс жидкий, Линжи (корпорация «Феникс») – в больших дозировках. По показаниям применяем препараты нуклеиновых кислот – «Деринат» и, в особенности, базовый «Диэнай» (Новосибирский центр фармакологии и биотехнологий), используем такие эффективные фармакопейные иммуномодуляторы как ликопид, полиоксидоний. Конечно же, практически во всех случаях и бактериальные полисахариды – пирогенал. Обладая столь мощным арсеналом иммуномодулирующих биополимеров, мы в состояние справиться со многими проблемами.
- Насколько я поняла, Вы применяете и лекарственные препараты?
- Да, в зависимости от ситуации, постепенно сводя их к минимуму, с дальнейшей отменой. Но основная, львиная доля приходится на природные средства. В целом ряде случаев мы используем биополимеры как базовую терапию (н-р, реактивные артриты у детей). При ревматоидном артрите, болезни Бехтерева, грыжи диска и т.д. – в составе комплексной терапии.
- Почему Вы используете дополнительно высшие лекарственные грибы, ведь они входят в ТФ+?
- В ТФ+ присутствуют полисахариды практически всех известных лекарственных грибов. Более того, все они комбинируются по принципу синергизма, т.е. взаимодействия в эмпирически подобранной композиции. Это удивительная композиция. Однако, учитывая состояние пациента, наличие ряда сопутствующих патологий, выраженности дистрофии в тканях, органах, а также системных иммуно-нейроэндокринных расстройств, мы мотивировано усиливаем терапию дополнительным введением нативных высших лекарственных грибов, учитывая их способность влиять на регенераторные процессы и сосудисто-тканевую проницаемость. Такой подход позволяет достичь статистически гарантированного управления данными патологическими реакциями.
– Не могли бы Вы привести в качестве примера интересные случаи из Вашей практики?
– Есть у меня один больной, Вадим. Его привезли с острой болью в пояснице и в ноге. При обследовании выяснилось, что у него огромная грыжа с выпадением содержимого диска в сторону, сдавливанием корешка близлежащего нерва, плюс очень высокий вес – около 140 кг. Он планировал поехать на операцию в Новосибирск. Я предложил полечиться консервативно, если через 10-20 дней боль не исчезнет, то операция. Взял его на комплексное лечение: блокады, рефлексотерапия, безусловно Трансфер Фактор в очень больших дозах: ТФ плюс и ТФ Эдвенсд через каждые 3 часа по 4 капсулы, помимо этого олигонуклеотиды, кордицепс, перекись водорода с целью оксигинации корешка. Что произошло в результате такого комплексного подхода? Буквально на следующий день он пришёл, что называется, своими ногами, без поддержки, на 12-ый день он пошёл на курсы переподготовки, бросил Камаз и перешёл на квалификацию водителя автобуса. На 30-й день он был полностью выписан, т.е. произошла высокая степень реституции, т.е. реабилитации этого человека.
– И достаточно быстрой при такой грыже диска?
– Достаточно быстрой. Если бы он лечился стандартными методами, то на это ушёл бы ни один месяц, и вряд ли бы он получил результат.
– Вы неоднократно упоминали о лечении детей. Приведите, пожалуйста, примеры.
– Камила, 1 г. 6 месяцев. Девочку привезли из Астаны. Диагноз педиатра: задержка психомоторного развития. Мы обратили внимание на характерную пастозность – лёгкую отечность лица, раздражительность, плаксивость, постоянное чувство голода, низкий вес ребенка. При обследовании обнаружили аскаридоз, анемию, дисбиоз кишечника.
Лечение: ТФ классический – 2 капсулы 4 раза в день, кордицепс жидкий «Феникс» – 2 мл через 3,5-4 часа. ¼ капсулы Линжи, противопаразитарные коллоидные фитоформулы – Биокливзинг («Арго»). Дополнительно (с целью активизации регуляции моторики) - рефлексотерапия по авторской методике линейного массажа.
Через 2 дня ребенок стал ходить. Через неделю ликвидировалась пастозность лица. Наблюдение продолжается.
С подобной патологией за последние два года у нас наблюдалась 10 детей в возрасте от 1 года до 6-7 лет. Двое из них страдали реактивным артритом коленных суставов. У двух детей – 1,5 и 4 лет после длительной медикаментозной терапии были выявлены: лекарственный гепатит, синдром малабсорбции, в гемограмме – эозинофиллия, высокое СОЭ, признаки токсической энцефалопатии.
В острую фазу в первые 5-10 дней мы применяли ТФ классический 2 капсулы 4 раза в день, Эликсир Феникс 2,5-3 мл 4 раза в день. С последующим переводом на утреннее введение по 3-5 мл, Линжи – от ¼ капсулы до 1-2 капсул 1 раз в день, поливитаминные, противопаразитарные коллоидные фитоформулы. Через 10-15 дней ТФ классический сменили на ТФ Эдвенсд - по 2 капсулы 3 раза в день, ТФ+ - по 2 капсулы 3 раза в день.
У всех детей достигнуто раннее восстановление моторики, ликвидация проявлений энцефалопатии, признаков артрита в среднем за 5-14 дней. Длительность курса с учётом перевода по достижению ремиссии на поддерживающие дозировки составила 4-7 месяцев. Критерии эффективности лечения – клинико-лабораторные исследования.
– Можно ли сделать предварительные выводы о специфике лечения подобных проблем у детей?
– Использование химиопрепаратов без проведения параллельной поликомпонентной иммуномодуляции у детей – профессионально и этически недопустимо. Общеизвестно, что у детей в таких случаях наблюдаются признаки вторичной иммунной недостаточности, требующие грамотной иммуннокоррекции и иммунореабилитации. Только полноценно работающая иммунная система способна обеспечить должный эффект и предупредить реинвазию, которая почти всегда имеет место при лечении химиопрепаратами.
Базовой терапией выбора может явиться преимущественно поликомпонентная иммуномодуляция путем сочетанного использования ТФ классического с последующим переходом на ТФ Эдвенсд и ТФ+. В качестве фоновой, но необходимой терапии (с целью усиления регенераторных процессов в поврежденных тканях и, более вероятной, разнонаправленной активизации иммунного ответа, системной детоксикации) возможно дополнительное использование биополимеров высших лекарственных грибов в сочетании с парафармацевтической коррекций расстройств метаболизма и дисбиоза.
– Были ли в Вашей практике случаи остеомиелита?
– Игорь Т., 40 лет. Диагноз: состояние после операций повторного металлоостеосинтеза. Остеомиелит эпифизарного отдела правой плечевой кости. Острый гнойный артрит левого локтевого сустава.
Осенью 2010 года перенес операцию по поводу суставного перелома. Спустя 40 дней после операции в января 2011 года появился отек сустава, гипертермия, боли. По заднебоковой поверхности локтя открылось 2 свища с массивным истечением гноя, антибиотиковая терапия оказалась неэффективной, была предложена операция по удалению металлопластины с секвестрэктомией.
При осмотре: tº -37,8, предыдущей ночью - 40º. Правый локтевой сустав равномерно отечен, по окружности покраснения и отек кожи. Ввиду достаточного размера свищевых отверстий и свободного выхода гноя, экссудат в суставе не определялся. В окружающих сустав мышцах инфильтраты – уплотнения и гнойные затеки – не определялись. Учитывая свободный отток экссудата и умеренно выраженную перифокальную инфильтрацию, нами предложено отказаться от операции и начать консервативную терапию. Цель: обеспечить выход гноя и небольших по размеру секвестров костной ткани, подавить воспалительный процесс и усилить регенерацию поврежденных тканей. Лечение: базовая терапия – Линкомицин – 2,0 в/м, ТФ Эдвенсд -3 капсулы на прием, ТФ+, ТФ кардио – также, всего 9 капсул на прием. Кратность введения 4 раза в сутки. Итого 36 капсул в день. Фоновая терапия: Эликсир 3 Драгоценности «Феникс» – 30 мл в сутки, Линжи 3 капсулы вечером, бактериальные липополисахариды – в ультрамалых дозировках по нашей методике, инъекционно – Глюкозамин сульфат 3,0мл в одном шприце с иммуномодулятором Полиоксидонием 6 мг. Это полная схема.
Первые 3 дня мы использовали только Трансфер факторы и нативные высшие лекарственные грибы. На 4 день отек, покраснение, боли были ликвидированы, отделяемое из свищей прек