In all conscience

Четверг, 27 Ноября 2014 г. 13:54 + в цитатник

1. Падение.

Это утро выдалось необычайно приятным: мягкое солнце, легкий прохладный ветер, комфортная ноябрьская температура. Все выглядело чуть более живым, чем ему свойственно выглядеть в осеннюю пору. Сегодня можно было бы устроить праздник или дружеские посиделки, но Томас уже принял свое решение. Он, одевшись немного наряднее обычного, появился в студии, где уже начали собираться для работы над новыми песнями участники группы. Он шел туда, чтобы уйти.

И больше никогда не возвращаться.

Последние месяцы нельзя было назвать удачными. Томас думал, что Momente провалился – даже несмотря на то, что поклонники радостно встретили и оценили работу. На самом деле все было иначе. Альбом не провалился, точнее, провалился не альбом. Провалилось что-то внутри у лидера группы. Провалилось его самоощущение.

Провалились его отношения с Соней – они отдалились друг от друга. Продуктивность и настроение упали до отрицательных отметок. В семье все сложилось не так, как могло бы быть. Жена ушла и забрала детей. В голове – ничего стоящего, а только серость, нестерпимый холод и разъедающая изнутри пустота, заставляющая сердцебиение замедляться, а душу - рваться на части. Снаружи он был все тем же позитивным Томасом, а изнутри, как ему казалось, начинал гнить.

Не всегда музыканту удавалось сохранять снаружи маску счастья и спокойствия. Порой он срывался на репетициях и дома, хоть и понимал, чему подвергает друзей. Он пытался однажды обратиться за помощью к самому близкому человеку - нет, не к жене – к Соне, но неудачное время и неподходящее настроение вокалистки только окончательно выбили Райнера из колеи. «Ты ведешь себя, как слабая девчонка. Я знаю тебя настоящего, и именно такого Томаса, а не того, что я вижу. Тот, кого я вижу сейчас – тряпка. У тебя не бывает настоящих проблем, а только беспочвенная дурацкая жалость к себе и нездоровая лень. Иди и песню еще об этом напиши». Вокалистка вскоре пожалела о сказанном, но гордость не позволила ей извиниться и предложить помощь; она, сама того не осознавая, позволила Томасу сделать еще один шаг к краю. Скоро должен был наступить переломный момент - или чудесное исцеление, прозрение и возвращение души к любимому делу, или радикальное избавление от всей прежней жизни. Скоро должно было прийти решение.

Это состояние тяготеющей душу неопределенности, апатии и непроглядной темноты продолжалось несколько недель, но в голове Томаса они тянулись веками. Жизнь в одиночестве ухудшила ситуацию, и даже работа больше не могла отгородить его собственных мыслей. Спустя пару дней после очередного неудавшегося разговора с Краусхофер он твердо решил, что больше ему не стоит продолжать. Пусть Momente станет последним альбомом тех L'Âme Immortelle, которых все привыкли знать; остальные участники группы сами решат, что им делать дальше. Сегодня он уйдет навсегда, а дальше - будь что будет.

Райнер поприветствовал всех своей типичной - и в этот раз совсем натянутой - улыбкой и едва не сел за свое привычное рабочее место, чтобы продолжить работу над новыми треками, но в голове его вовремя всплыла мысль о том самом решении, принятия которого он так ждал. Он сделал искренне серьезное лицо и подошел к участникам группы. Томас положил руку на клавишные, и мгновенно воцарилась мертвая тишина, нарушаемая одним лишь свистом поднявшегося за окном ветра. Эшли неожиданно резко обернулся. Все затаили дыхание, словно зная, что им сейчас предстоит услышать. Заполучив всеобщее внимание, Томас приготовился сказать то, что так давно хотел:

- Я ухожу.

Удар.

- Я вообще ни на кого раньше не поднимала руку, но тут уж не сдержалась, извини. – В голосе Сони на фоне колкой иронии и разочарования звучала жалость и искреннее сожаление. Она влепила Райнеру пощечину с такой силой, с какой вряд ли делала это когда-либо ранее, хотя все так же любила его. В глубине души Соня была уверена, что он еще передумает, а если нет – она простит Томасу его уход, как бы трудно это ни далось.

- Это были лучшие годы в моей жизни. Спасибо. Я не должен вот так все бросать, но тут уж не сдержался, извините. - Райнер надел куртку и молча вышел из собственной студии. Ему было без разницы, что участники группы сделают в его отсутствие. Он просто хотел немного проветриться. Томас сел в машину, завел двигатель и поехал к Кладбищу Безымянных - просто по привычке. Это место - то самое место, повлиявшее на его творчество несколько лет назад.

Лишь краем глаза следя за дорогой, он погрузился в свои мысли. Было ли решение уйти единственно верным? Может, стоит еще подождать и посмотреть, как все сложится? Он признался себе, что и сам надеется изменить решение, но в то же время Томас отчетливо понимал, что идти по этому пути больше нельзя. Неожиданно даже для самого себя он остановился на обочине на полпути к кладбищу.

А потом Томас Райнер погиб в автокатастрофе.

Томас решил, что авария - самый гуманный с точки зрения других людей способ умереть. Виноват в этом только он сам (летел на огромной скорости и врезался в другую машину) , поэтому никто не понесет несправедливое наказание. Такая смерть - несчастный случай, поэтому никто не почувствует себя виноватым в его смерти - если, конечно, не страдает обостренным чувством вины. И, наконец, врезаться в автомобиль - умереть быстро и без особых страданий; возможно, это немного облегчит душевную боль родных и друзей.

Соня приходит каждый день, а раз в два дня приносит букет из шести свежих огненно-алых маков. Эшли всегда приезжает раз в неделю. Жена приходит редко, но когда все-таки появляется, всегда просит прощения за что-то, чего Томас так и не смог понять. Родители приезжают раз в месяц.

Томас не стал менять имя, уезжать в далекую страну и просто жить дальше - хотя бы потому, что он по-прежнему осознавал, что разыграть собственную смерть - сам по себе поступок чересчур эгоистичный. Через неделю после его гибели группа L’Âme Immortelle объявила о распаде, выпустив на прощание несколько песен, одну из которых Соня написала в день его смерти. Сам же Райнер купил небольшой домик в пригороде Вены и продолжил творить там, хотя и знал, что больше никому не суждено слышать его демо-записи. Он приходил на собственную могилу ночами, когда никого уже не было, когда даже заметно похудевшая Соня, выплакав - как казалось ему - уже все оставшиеся слезы, уезжала домой.

Самым тяжелым моментом в жизни после смерти оказалась необходимость сдерживаться. Сдерживаться, чтобы не приехать к родителям. Сдерживаться, чтобы не увидеть своих детей. Сдерживаться, чтобы не зайти к себе на студию (кстати, что теперь случилось с ней?) и не поработать над новым материалом. Сдерживаться, чтобы не найти Соню и не рассказать ей все. Будучи мертвым в глазах близких, музыкант мог лишь со стороны наблюдать за жизнью семьи и друзей, и это было больнее, чем что бы то ни было.

Долгие зимние месяцы, словно потрепанная пересвеченная фотопленка, смутно отложились в памяти Райнера. Он чувствовал, как пусто становится внутри без сцены. Без друзей. Без Сони. Но теперь пути назад не было. Возможно, он захочет вернуться когда-нибудь... Но едва ли на это хватит сил.

Рубрики:

Фанфикшен

Понравилось: 9 пользователям

LiveInternetLiveInternet

-Рубрики

-Музыка

-Поиск по дневнику

-Подписка по e-mail

-Интересы

-Постоянные читатели

-Сообщества

-Статистика

Перейти к полной формеБыстрая запись