Святки - главный зимний праздник в крестьянском календаре, знаменующий собой переход от старого года к новому. Святки длились две недели, начинаясь в рождественский сочельник (24 дек./6янв.) и завершаясь в день Крещенья.
Корни большинства святочных обрядов, совершаемых в связи с наступлением нового солнечного года, восходят к глубокой древности и имеют ярко выраженный языческих характер. Вместе с тем, на архаичную основу праздника сильное влияние оказало христианство, поскольку к святочному периоду церковью были приурочены события жизни Иисуса Христа.
Основными праздниками в рамках Святок являлись Рождество Христово, Новый год (Васильев день) и Крещение Господне. В кануны этих дней вечером в каждой крестьянской семье совершались торжественные обрядовые трапезы, характеризующиеся наличием ритуальной пищи, остатки которой после ужина оставляли на столе для приходящих в святочное время душ умерших и ставили на окно или порог для угощения мороза. Полагали, что и умершие предки, и природная стихия, вкусив обрядового блюда, будут способствовать хорошему урожаю в новом году (см. Васильев вечер, Кесаретский поросенок, Кликанье мороза, Кутья, Рождество Христово). В традиционной культуре вкушение ритуальной пищи осмыслялось не как обычное насыщение, а как приобщение к жизненным силам, приписываемым этой пище мифологическим сознанием, и соответственно, к вечному круговороту жизни. Обрядовое кормление покойных "родителей", то есть всех поколений предков, которые, по народным представлениям, являлись уже частью природы, приобщало также и их к этому нескончаемому движению жизни.
Весь святочный период был чрезвычайно насыщен разнообразными обрядами и ритуализованными действами, к которым были причастны все члены деревенской общины. Так, в первый день Рождества группы детей, парней и девушек, а иногда и взрослые мужчины совершали обряд славления Христа: они ходили по всем домам деревни с рождественской звездой и пели специальные песни, в которых славили праздник и поздравляли с ним своих односельчан. Рано утром в Рождество и в Новый год маленькие мальчики совершали в каждом доме магический обряд посевания: зайдя в избу, посевальщик разбрасывал зерна разных культур, исполняя при этом песню с поздравлением хозяев с Новым годом. Этот обходный обряд был направлен на обеспечение урожая в новом сельскохозяйственном сезоне. С этой же целью в рождественский сочельник или рано утром в Рождество и в день Нового года по деревне ходили колядовщики и исполняли поздравительные песни хозяевам домов, за что вознаграждались обильным угощением (см. Колядование, Колядка, Овсень, Виноградье). 
В народе Святки считались молодежным праздником. Взрослое население деревни на третий день после Рождества возвращалось к своим повседневным заботам и хлопотам, за исключением тех видов работ, которые, по народным представлениям, нельзя было совершать в Святки (см. Святочные запреты). Молодежь же полностью была освобождена от какой-либо трудовой деятельности и все время посвящала разнообразным развлечениям.
Святочный период можно назвать временем активного формирования брачных пар нового года, чему способствовало проведение почти каждый вечер, кроме сочельников, игрищ молодежи (см. Святочные игрища). Здесь парни и девушки имели возможность внимательно присмотреться друг к другу. К тому же, Святки являлись одним из принятых в традиции периодов гощения девушек у родственников или подруг, живущих в более крупных деревнях или селах, где вероятность найти брачного партнера была значительно реальней. Девушки старались привлечь к себе внимание с помощью ярких праздничных нарядов, умения петь, танцевать, поддерживать беседу, а также, демонстрируя свой характер, веселый и бойкий, но в то же время и скромный, что в народных представлениях считалось эталоном девичьего поведения.
Своеобразным испытанием готовности к браку, затрагивающим сферу сексуальных знаний, было умение и парней, и девушек правильно вести себя при приходе на игрище ряженых. Одетые в самые разнообразные наряды и маски, ряженые вовлекали в свои многочисленные игры всех, без исключения, кто присутствовал на посиделке. Сама молодежь вечерами нередко "машкаровалась" и ходила по деревне, тормоша и веселя хозяев в каждом доме (см. Ряженье).
Одной из ярких особенностей Святок как переходного периода являлись разного рода гадания. В каждой крестьянской семье или всей общиной накануне главных святочных праздников совершались гадания об урожае. Вечерами подблюдные гадания устраивали девушки. Нередко погадать с блюдом собирались все жители деревни, чтобы каждый мог узнать свою судьбу на будущий год. Девушки и, реже, парни на протяжении всех Святок в полночь совершали самые разнообразные гадания, в надежде понять, удастся ли им в новом году выйти замуж или жениться.
Конкретным шагом к такому важному жизненному событию, как свадьба, являлся обычай являлся обычай зимних "смотрин невест", проходивших в разных местностях в сроки, близкие к Святкам - чуть раньше или чуть позже, - но чаще всего в последний день святочного периода - в Крещение Господне, после которого наступал "мясоед" - время свадеб.
За всеми этими многочисленными яркими обрядами и событиями, превращающими две святочные недели в чрезвычайно эмоциональное и красочное действо, стоят древние мифологические представления, позволяющие понять место и значимость Святок в ряду праздников календарного цикла.
Основным занятием русского народа было земледелие и, соответственно, традиционная культура русских была ориентирована на "жизнь" солнца. Поэтому издавна замеченное увеличение светового дня в Святки - "К 1 января день прибавляется на куричий шаг" - в крестьянском сознании связывалось с представлениями о "рождении" солнца, то есть о вступлении его в новый цикл.
Основным смыслом святочного периода, по народным представлениям, являлось рождение нового года, в рамках которого формировались также судьбы природы, социума и каждого конкретного человека на следующий годовой цикл. Причем именно в Святки эти судьбы можно было предугадать с помощью примет, гаданий, оценки правильности или неправильности проведения обрядности, установленной традицией. В случае неудовлетворительного прогноза считалось возможным изменить, поправить судьбу, например, во время приготовления "васильевой каши" (см. Васильев вечер).
Вместе с тем, Святки осмыслялись и как период возрождения миропорядка, то есть рождения мира вновь. Этот процесс наделялся в традиционном сознании признаками модели первотворения. Так, в мифопоэтических представлениях для первотворения характерным является движение от темноты к свету и от хаоса к упорядоченности. Универсальность перехода от тьмы к свету, свойственная космогенезу (сотворению мира), проявляется в соотнесении этого процесса в народном сознании с началом жизни любого объекта или явления: будь то "рождение" солнца во время Святок, прорастание зерна из земли или появление ребенка из утробы на белый свет. В этом плане показательно, что наибольшей значимостью в Святки отмечено именно темное время суток - вечер и ночь, на которые приходилось большее количество действий и обрядов святочного цикла. Так, для обозначения периодов внутри Святок у русских использовалось слово "вечер": "святые вечера" и "страшные вечера"; в Вологодской губ. Святки назывались "ворожными вечерами".
В мифопоэтических текстах и представлениях разных народов нашли отражение различные модели творения мира. Широко распространенной во многих культурах является так называемая "ремесленная" модель, представляющая создание мира как процесс изготовления объекта того или иного ремесла, мастерства: гончарного, кузнечного, кулинарного и др. "Ремесленная" модель наглядно демонстрирует переход от хаоса, бесформенности (сырьевая масса: расплавленный металл, размешанная глина, бродящее тесто и т.п.) к упорядоченности, то есть к обретению формы и возможности зрительного восприятия созданного объекта.
У восточных славян, например, были известны представления о возникновении мира как о процессе, аналогичном изготовлению нити или полотна. По определению носителей традиционной культуры, мир "свивается", как нить, или "снуется", как основа для тканья. Творение мира как пространства по типу изготовления объектов прядильно-ткацкого мастерства не исчерпывается лишь использованием терминологии этого женского занятия. В обрядовой практике и в фольклорных текстах образы нити и полотна символизируют пространственные объекты, чаще всего дорогу; в сказках они нередко превращаются в само пространство: клубочек ниток, ведущий героя, - и есть пространственно оформленный путь, в котором реализуются события его жизни. Для сказок характерен также образ клубка, в который сворачивается целое царство. Мотив создания пространственных объектов, достигающих космических масштабов, с помощью тканья или вышивания очевиден в сказочном сюжете "Царевна-лягушка": изображение на ковре, который героиня изготавливает для своего свекра, есть ни что иное, как небо и земля, солнце и луна, травы и цветы, города и пригородки.
С идеей формирования в Святки миропорядка связано озвучивание в это время фольклорных текстов, содержащих представления об устройстве мира. Так, у русских в святочный период вечерами было принято загадывать загадки и рассказывать сказки, что, при свойственной традиционному сознанию вере в магическую силу произнесенного слова и в возможность его материализации, должно было способствовать акту "рождения" мира (см. Загадывание загадок в Святки, Рассказывание сказок в Святки).
Ориентированность Святок на времена первотворения, с одной стороны, и на продолжение жизни в установленной системе координат в будущем, - с другой, обусловливает традиционные представления о святочном периоде как пространственно-временной точке, в которой соединяются прошлое, настоящее и будущее (так, в частности, святочный период, осмысляемый как единый праздник перехода к будущему, соединяет в себе конец старого и начало нового года). Такое положение, явно отмеченное признаком хаотичности, размытости пространственно-временных границ, создает прецедент взаимопроникновения и контакта разноприродных "миров" ("миры" живых и мертвых, людей и мифологических существ, культуры (социума) и природы), которые в обыденное время четко разграничены и, в определенном смысле, самодостаточны. Хаотичность святочного периода, допускающая диалогические отношения мира людей с "иными" мирами, делает возможным получение сакральной информации, знания об идеальном миропорядке, которое дает энергетический толчок для нового жизненного витка в рамках наступающего годового цикла.
Идеей контакта и взаимообмена между "мирами" пронизана почти вся святочная обрядность. Во время гаданий, например, предполагалось, что знание о судьбах, которые "пишутся" за пределами мира людей, приобретаются в результате общения с нечистой силой, связанной с миром мертвых и миром природы. Так же и исполнители обрядовых акций в обходных ритуалах славления Христа и посевания, колядования и ряженья воспринимались в традиционном сознании как посредники между миром людей и миром природы. Обеспечение магической действенности обрядов и, следовательно, достижения желаемого - хороший урожай, приплод скота и благополучие в хозяйстве - в значительной мере зависело от правильного ведения символического диалога хозяев с "посланниками" "иного" мира, то есть, от соблюдения предписанных традицией норм поведения: радушный прием и щедрое одаривание обходчиков. Те же цели, равно как и стремление к равновесию в природе и мироустройстве в целом, предусматривали обряд кликанья мороза и обычай "греть покойников"; последний заключался в ритуальном возжигании костров в крестьянских дворах в кануны главных святочных праздников. Совершение этих обрядовых акций осмыслялось как забота о природной стихии и душах умерших, которые, в свою очередь, позаботятся о благополучии урожая в новом году. Таким образом, в основе данных ритуалов лежит все тот же механизм диалогических отношений человека с силами "иных" миров.
Помимо совершения обрядности залогом обеспечения благополучия во всех областях жизни в новом году являлось соблюдение ряда трудовых запретов, закрепленных в традиции за временем Святок (см. Святочные запреты). С другой стороны, некоторые обыденные действия приобретали продуцирующие свойства как раз за счет методичного выполнения их в течение всего святочного периода. Так, например, в Калужской губ. женщины на Святках каждый вечер подметали в избе: считалось, что от этого лен уродится лучше и будет чище.
Традиционно Святки делились на две части - "святые вечера" (от Рождества до Васильева вечера) и "страшные вечера" (с ночи под Новый год и до Крещения Господня). Несмотря на то, что весь святочный период считался в народе временем "без креста", то есть временем, когда только что родившийся Иисус еще не был крещен, особый разгул нечистой силы связывался именно со "страшными вечерами", что отразилось в соответствующем названии. По народной легенде, "в эти страшные вечера /…/ Бог на радостях, что у Него родился Сын, отомкнул все двери и выпустил чертей погулять. И вот, черти, соскучившись в аду, как голодные, набросились на все грешные игрища и придумали, на погибель человеческого рода, бесчисленное множество развлечений, которым с таким азартом предается легкомысленная молодежь" (Максимов С.В., 1994, с.267). В этой легенде сквозь призму христианской морали находят отражение архаичные представления о Святках как о периоде, отмеченном признаком хаотичности в связи с процессом формирования миропорядка, "издержкой" которого является проникновение в мир людей существ "иной" природы.
К такого типа существам, появление которых связывается в традиции именно со Святками, относятся бесы в образе людей с железными головами, в остроконечных шапках, которых в Вятской, Пермской губ. и в Сибири называли "шилuкунами", на вологодчине - "шулыкaнами", в Архангельской губ. "шулuкунами" или "чулuкунами". В последней считали, что изо рта у этих существ идет огонь, в руках они держат каленый крюк, которым загребают детей, находящихся во время Святок в неурочные часы на улице. В Вологодской губ. верили, что "шулыканы" - дети кикиморы, которые рождаются в Святки в ненастные ночи и вылетают через трубу на улицу, где и живут до Крещенья. Они могут показаться ворожащим девушкам в виде чертенят черного цвета, с маленькими рожками и козлиными ножками. Здесь же "шилыханов" воспринимали как "мальчишек"-пакостников и шалунов, живущих артелями в заброшенных постройках; они делают мелкие гадости: могут пьяного в лужу завести, столкнуть в грязь человека и под. В Олонецкой губ. святочные нечистые духи в облике человека или животного назывались "святке". Такой дух считался опасным для гадальщиц, но он не мог, по народным представлениям, переступить черту, проведенную железным предметом. Полагали, что "святке" в равной степени мог и повредить человеку, и принести добро. В Калужской губ. верили в появление "святочниц" - некрасивых, покрытых волосами духов, поющих и пляшущих в банях и неосвященных избах. В Орловской губ. считали, что тем, кто участвовал в святочном ряженье, явится нечистый бес "святоша". Сущность всех этих духов, а также вообще выход на землю в Святки нечистой силы как проявление состояния хаоса в процессе становления миропорядка определенным образом соотносятся со святочными ритуальными действами: ряженьем, игрищами молодежи, гаданиями и т.п., содержащими элементы внешнего уподобления человека существам "иного" мира, а также с особыми ритуализованными формами поведения: воровство, бесчинства, осуждаемые в другое время и в корне отличающиеся от повседневных норм поведения (см. Святочные бесчинства и Святочное воровство).
Помимо нечистой силы, в Святки, особенно в "страшные вечера", активность проявляли, по народным представлениям, колдуны и ведьмы. Только колдун или колдунья, по поверьям, могли придти в чужую избу накануне или в день праздника и попросить огня из печи, что, несомненно, должно было привести к "выведению спорины" в доме, то есть - удачи, благополучия. В южнорусских губерниях бытовали рассказы о том, что голодные ведьмы в "страшные вечера" задаивали коров.
С верой в козни колдунов и в возможность совершения в Святки временного или окончательного взаимообмена субъектов между "миром" людей и "иным" миром, связаны многочисленные рассказы об оборотнях - несчастных людях, которых колдун или колдунья заставили принять вид какого-либо животного. Сами колдуны, чтобы обрести облик животного (свиньи, волка и др.), перекидываются в подполе с заклинаниями через двенадцать ножей, стоящих лезвиями кверху. Очень часто они проделывают это в Святки и тешатся, пугая запоздалых прохожих, причем не только одиноких, но и целые партии людей. Того, кого колдун укусит, становится оборотнем, как правило, на срок в семь лет. Укушенный обычно обращается, по поверьям, в волка и бежит в леса, подальше от населенных мест, где он может принести зло, а его самого могут убить. Если колдун и колдунья добровольно принимают звериный облик, то оборотень-человек оказывается жертвой. Сердце и рассудок у него остаются человеческими: он старается не делать никому зла, ему жаль испугать человека, поэтому он убегает от людей. Считали, что оборотень опасен только в Святки, когда ему делается необыкновенно грустно и тоскливо. Иногда он пробегает огромные расстояния только для того, чтобы взглянуть на родной дом. И если в это время попасть ему навстречу, то он может укусить человека, и последний станет оборотнем, а первый вновь примет человеческий облик. Но, по народным представлениям, страдания оборотней столь велики, что они не желают передавать их другим и владеют собой в течение семи лет. По прошествии срока, в Святки же, оборотни обретают человеческий облик, оказываясь в своей старой одежде, иногда очень далеко от родных мест.
С той же идеей взаимообмена между "мирами" можно связать народные представления о том, что во время гаданий нечистая сила может удушить, то есть умертвить, неосторожную гадальщицу или утащить ее в "иной" мир, что есть одно и то же. С другой стороны, на Русском Севере существовали поверья о том, что в Святки, в день Крещения Господня, могут возвратиться, оказавшись вдруг у "иордани" или в бане, проклятые или пропавшие без вести дети или люди, которые, по их рассказам, время отсутствия проводили под водой у водяных.
В связи со столь опасной спецификой святочного периода, чтобы оградить себя, скот и все хозяйство от воздействия нечистой силы и колдунов, накануне и в дни праздников, особенно в "страшные вечера", крестьяне производили очистительно-охранительные акции (см. Васильев вечер, Крещение Господне).
Полное и окончательное очищение от "страшных вечеров", с их ужасами, разгулом и бесчинствами, совершалось в день великого водосвятия в Крещение Господне - в праздник, завершавший Святки - время "без креста" - и манифестирующий установление порядка, расставляющего все на свои места.
Итак, Святки являлись своего рода энергетическим импульсом, дающим начало очередному витку жизни природы, в том числе и каждого отдельного человека как части природы. Помимо этого, две святочные недели представляли собой важнейший период, в пределах которого в максимально концентрированной форме происходила "передача" от старших младшим коллективного знания, то есть закрепленного в веках знания многих поколений. Получение новыми поколениями этого знания делало возможным сохранение и дальнейшее развитие культурной традиции. В этом плане чрезвычайно важной в святочное время была роль стариков, несмотря на сложившееся в народном сознании восприятие Святок как молодежного праздника. Так как старики, по народным представлениям, из всех социовозрастных групп общины были наиболее близки к "иному" миру, они закономерно оказывались посредническим звеном между молодостью и вечностью, то есть поддерживали традицию и передавали свой опыт и знания молодому поколению.
В Святки посредническая функция стариков реализовалась в разных формах: и на уровне слова, и на уровне обрядового действия. Именно старики и пожилые люди святочными вечерами на игрищах и дома загадывали загадки, рассказывали сказки и былички детям и молодежи. Им же принадлежала ведущая роль в исполнении некоторых обрядов (см. Гадания об урожае), в руководстве молодыми в обрядовой ситуации (см. "Страшные" гадания), в трактовке и разъяснении примет и гаданий и т.п. В быличках, события которых относятся к святочному периоду, знание пожилых оказывается жизненно важным (см. Кесаретский поросенок).
В свете представлений о действенности и магической силе произносимого в ритуальной ситуации слова, нашедших отражение в известной поговорке - "Слово не воробей, вылетит - не поймаешь", - значимость посреднической функции стариков проявлялась и в определении будущего природы/мироустройства и социума - за счет передачи коллективного знания в данных сферах традиционной культуры, и в определении будущего конкретных судеб молодых людей: именно старикам принадлежала ведущая роль "арбитров" в обряде "смотрин невест" (см. Крещение Господне), а также в формировании репутации парней и девушек во время святочных игрищ молодежи.
материал подготовлен
Мадлевская Елена Львовна
http://www.ethnomuseum.ru/ |
