* * *
А мир творится и творится,
И день, готовый испариться,
Добавил ветра и огня.
И вот уж залетела птица
В пределы будущего дня.

И не кончается творенье,
Как не кончается паренье
Полётом одержимых птиц,
И что ни утро – озаренье
Подъятых к небу светлых лиц.
2006

* * *
Опять этот темп — злополучное "presto"
И шалые души срываются с места,
И мчатся, сшибаясь, во мгле и в пыли,
Как будто бы что-то завидев вдали,
Как будто вдали разрешенье, развязка,
И вмиг прекратится безумная пляска.
Неужто весь этот порыв и угар
Всего лишь муз`ыка — бемоль и бекар;
Неужто наступит покой, передышка
И ляжет на клавиши черная крышка?...
Неужто два такта всего до конца?
Семь нот в звукоряде. Семь дней у Творца.
И нечто такое творится с басами,
Что воды гудят и земля с небесами.
1979
Аудиозапись: № 73 на
http://www.larisamiller.ru/disk2.html

* * *
Посвящается фильму
Юрия Норштейна
“Ежик в тумане”

Ёжик в тёмном лесу потерял узелок.

В узелке – всех счастливых мгновений залог.

В узелке – всё, что надо душе для паренья:

Много сладостей разных, включая варенье.

Но растяпу ежа не спешите жалеть.

Узелок – молодец. Он умеет белеть.

Пёс добрейший принёс его ёжику в пасти.

Всё здесь временно. Временны даже напасти.

И неважно, что там у судьбы на уме.

Наше дело – светиться, светиться во тьме.
2011

* * *
Посвящается фильму
“Сказка сказок”

Красное яблоко падает в снег.

Вечного времени медленный бег.

Вечного времени медленный ход.

Красного яблока тихий полёт.

Это из сказки, где нету конца.

Сказка такая одна у творца.

Красные яблоки с белых ветвей

Падают в снег. И поёт соловей.
2004

Песня Михаила Приходько
и Галины Пуховой
http://www.larisamiller.ru/pesni8.html

* * *
А Россия уроков своих никогда не учила,

Да и ран своих толком она никогда не лечила,

И любая из них воспаляется, кровоточит,

И обида грызет, и вина костью в горле торчит.

Новый век для России не стал ни эпохой, ни новью.

Матерится она и ярится, и кашляет кровью.
2011

* * *
Было всё, что быть могло,

И во что нельзя поверить.

И какой же мерой мерить

Истину, добро и зло.



Кто бесстрашен - взаперти,

Кто на воле - страхом болен,

Хоть, казалось бы, и волен

Выбирать свои пути.



Свод бездонен голубой,

Но черны земли провалы,

Кратковременны привалы

Меж бездонностью любой.



Чёрных дыр не залатать.

Всяко было. Всё возможно.

Может, завтра в путь острожный

Пыль дорожную глотать.



Мой сынок, родная плоть,

Черенок, пустивший корни

Рядом с этой бездной чёрной,

Да хранит тебя Господь



От загула палачей,

От пинков и душегубки,

От кровавой мясорубки

Жути газовых печей.



Ты прости меня, прости,

Что тебя на свет явила.

И какая может сила

В смутный час тебя спасти.



Эти мысли душу жгут,

Точно одурь, сон мой тяжкий.

А в твоём - цветут ромашки.

Пусть же век они цветут.
1974

* * *
Как всё же печально дела обстоят!

Те дни, что стояли, уже не стоят,

И улиц тех нет, по которым кружила,

И многих из тех, кем я так дорожила,

Не стало. И время сечёт, как картечь,

И не понимаю, как это пресечь.
2011

* * *
Вы меня слышите там, вдалеке?

Видите, к вам я иду налегке.

Видите, к вам я всё ближе и ближе.

Пёс мой покойный мне руки оближет.

Он не навеки – земной этот кров.

Встретимся с вами без слёз и без слов.

Все мы, с земного сошедшие круга,

Просто затихнем в объятьях друг друга.
2006

* * *
Со слова бы надо пылинки сдувать,

Ему бы, родному, скучать не давать,

К хорошим соседям его подселить

И долгое эхо ему посулить

В стране моей бедной, чьи тяжки грехи,

Но где почему-то ютятся стихи.
2011

* * *
Сколько напора и силы, и страсти

В малой пичуге невидимой масти,

Что распевает, над миром вися.

Слушает песню вселенная вся.

Слушает песню певца-одиночки,

Ту, что поют, уменьшаясь до точки,

Ту, что поют на дыханье одном,

На языке, для поющих родном,

Ту, что живет в голубом небосводе

И погибает в земном переводе.
1987

* * *
Я в движение мир этот не привожу.

Я в нём просто лежу и сижу, и хожу,

Просто солнце и воздух его потребляю,

С чем себя каждый раз от души поздравляю.

А сегодня при виде небесной каймы

Горстку слов у него попросила взаймы.
2011

* * *
Перебрав столетий груду,

Ты в любом найдёшь Иуду,

Кровопийцу и творца,

И за истину борца.

И столетие иное

Станет близким, как родное:

Так же мало райских мест,

Те же гвозди, тот же крест.
1985
Аудиозапись: №17 на
http://www.larisamiller.ru/disk3.html

* * *
Жить сегодняшним днём и входить в его тонкости,

И служить чем-то вроде спасительной ёмкости

Для его мимолётных и хрупких вещей,

Что порой чудотворней священных мощей.

Например, тот снегирь, что на ветке качается,

Сам не зная того, помешал мне отчаяться.
2011

* * *
Ещё не всё, не всё. Ещё придёт черёд

И проливных дождей и льдом покрытых вод.

Ещё шуршать травой и увязать в снегах.

И безмятежно жить. И жить в бегах, в бегах.

Дремать под стук колёс. Шагать под песнь скворца.

И в общем хоре петь о том, что нет конца

Ни жизни, ни любви. И будет песнь звенеть,

Когда уж мы с тобой её не будем петь.
1974
Песня Александра Дулова:
http://www.larisamiller.ru/dulov_teksty.html

* * *
А круг, на котором я плавала, быстро спустил.

Мне лет было мало. Я плавать совсем не умела,

А мама не видела, мама на солнышке млела,

А я всё барахталась и выбивалась из сил,

Пока не нащупала пальчиком правой ноги

Спасительный камень в одёжке из скользкого ила.

…Никак не пойму я, что в жизни случайностью было,

Что Божьим ответом на сдавленный крик: «Помоги!»

2011

* * *
Если память жива, если память жива,

То на мамином платье светлы кружева,

И магнолия в рыжих её волосах,

И минувшее время на хрупких часах.

Меж холмами и морем летят поезда,

В южном небе вечернем пылает звезда,

Возле пенистой кромки под самой звездой

Я стою рядом с мамой моей молодой.
1994

* * *
Боже, как хорошо улыбаться во сне

И, проснувшись под утро, опять улыбаться

Так, как будто бы всё начинает сбываться,

И зима на излёте, и дело к весне.

На излёте зима, но не ты и не я.

Вот проснёшься, шепну тебе: «Радость моя».
2011

* * *
Смертных можно ли стращать

Их бы холить и прощать,

Потому, что время мчится

И придется разлучиться.

И тоски не избежать.

Смертных можно ль обижать,

Изводить сердечной мукой

Перед вечною разлукой?
1984

* * *
Я немного посплю. Ну а вы мне местечко держите.

На него хоть газету, хоть зонт, хоть ладонь положите.

Я люблю эту явь и хочу непременно вернуться.

Так держите мне место, чтоб было, куда мне приткнуться

После странного сна, сна, который и в силах и вправе

Сделать что-то своё из обрывков покинутой яви.

2011

* * *
Почти затоплена земля,

Та, на которой мы стояли,

И золотятся под лучом

Уже затопленные дали.

На обречённом островке

Нет смысла оставаться доле,

Уходит почва из-под ног,

И мы — нигде, и мы — на воле.

И, не заботясь о пути,

Ступаем, небосвод колебля,

И обвевают ноги нам

Ушедшие под воду стебли,

И не предвидится нигде

Ни пяди благодатной суши,

И замирают от тоски

И от восторга наши души.

1971

* * *
В тени от белого крыла
Живу. Мой ангел, мой хранитель,
Ты цвета белого любитель.
И даже тень твоя бела.

Какие б ни мелькали дни,
Прошу не света изобилья,
А чтобы ты, расправив крылья,
Держал меня в своей тени.
2011

* * *
Не спугни. Не спугни. Подходи осторожно,
Даже если собою владеть невозможно,
Когда маленький ангел на белых крылах —
Вот ещё один взмах и ещё один взмах —
К нам слетает с небес и садится меж нами,
Прикоснувшись к земле неземными крылами.
Я слежу за случившимся, веки смежив,
Чем жила я доселе, и чем ты был жив,
И моя и твоя в мире сём принадлежность —
Всё неважно, когда есть безмерная нежность.
Мы не снегом — небесной осыпаны пылью.
Назови это сном. Назови это былью.
Я могу белых крыльев рукою коснуться.
Надо только привстать. Надо только проснуться.
Надо сделать лишь шаг различимый и внятный
В этой снежной ночи на земле необъятной.
1971
Аудиозапись: № 46 на
http://www.larisamiller.ru/disk1.html

* * *
С утра до вечера живу
И даже ночью, даже ночью.
То вижу всё это воочью,
То в тёмных волнах сна плыву.

А что ещё мне предложить
Здесь могут кроме тьмы и света,
Ночей и дней, зимы и лета,
Кроме как жить или не жить?
2011

* * *
Жить на свете — что может быть проще? —
И в июньской полуденной роще
Меж стволами бродить и бродить,
И, беседы утративши нить,
Всё брести, не заметив молчанья,
В сонной роще, где вечно качанье
И поскрипыванье ствола
И на землю стекает смола.
1969
Аудиозапись: № 43 на
http://www.larisamiller.ru/disk2.html

* * *
Легкий крест одиноких прогулок...

О. Мандельштам

Пишу стихи, причем по-русски,
И не хочу другой нагрузки,
Другого дела не хочу.
Вернее, мне не по плечу
Занятие иного рода.
Меня волнует время года,
Мгновенье риска, час души...
На них точу карандаши.
Карандаши. Не нож, не зубы.
Поют серебряные трубы
В соседнем жиденьком лесу,
Где я привычный крест несу
Своих лирических прогулок.
И полон каждый закоулок
Души томлением, тоской
По женской рифме и мужской.
1993
Аудиозапись: № 9 на
http://www.larisamiller.ru/disk1.html

Немного прозы:

…Лучшие вещи Набокова - стихи ли, проза - завершаются не точкой, а многоточием (даже если его нет на бумаге), не тоникой, а лишь томлением по ней. И это вполне в характере русской речи, которую Набоков назвал "музыкально недоговоренной". В России разговор не кончается, так как является самоцелью, а не способом решить проблему. Здесь не так важно договориться, как необходимо поговорить. ("Перед тем, как умереть, надо же поговорить", Г. Иванов). В России и вначале было слово, и потом, и вечно. И столько у него разных флексий, суффиксов и префиксов, способных менять смысл и оттенки смысла, будто от этих перемен зависит судьба. Власть над словом - великий дар. Владеющий словом может "справляться с такими небесами, переплавлять их в нечто такое, что можно отдать читателю, пускай ОН замирает" ("Другие берега").

1994
Из эссе «И другое, другое, другое» (о поэзии и прозе Владимира Набокова) - http://www.pereplet.ru/text/miller_nab.html

* * *

Ну зачем избавляться от нас?

Боже мой, ну кому мы мешаем?

Вот жилище своё украшаем

Васильками, что радуют глаз.

Вот спешим в жаркий полдень залезть

В гущу сада, что лепится к дому.

Мы Тебе да и миру земному

Постараемся не надоесть.

2008


* * *

Ах земля, кольцо – колечко,

Не калечь ты человечка,

Пожалей, побереги,

У него кругом враги:

Наводнение, торнадо,

Хвори разные. Не надо

Гнать беднягу здесь и там.

Он себя погубит сам.

2006

* * *
1.
О, как надоело с земными делами возиться,

Как хочется, взмыв высоко, от небес заразиться.

Их невозмутимостью и тишиной, и покоем.

А вдруг, глядя сверху на землю, такое откроем!

Откроем, что надо давно изменить угол зренья

На тот, что был нужен Создателю в пору Творенья.

2.
Ох, как надоело с земными делами возиться!

Как хочется, взмыв высоко, от небес заразиться

Их невозмутимостью, их тишиной и свеченьем…

Постой-ка, а вдруг они тоже считают мученьем

Юдоль свою. Вдруг им так холодно и одиноко,

Что с завистью смотрит на землю небесное око –

Здесь есть кому плакать и петь, и чудить, и смеяться.

А вдруг небу хочется с грешной землёй поменяться.
2010
http://7iskusstv.com/2011/Nomer2/Miller1.php


***
А небо тоже одиноко.

Оно, живя от нас далёко,

Тоскует так, что хоть кричи,

И тянет к нам свои лучи.
2008
http://www.lgz.ru/article/8021/

* * *
Но в хаосе надо за что-то держаться,

А пальцы устали и могут разжаться.

Держаться бы надо за вехи земные,

Которых не смыли дожди проливные,

За ежесекундный простой распорядок

С настольною лампой над кипой тетрадок,

С часами на стенке, поющими звонко,

За старое фото и руку ребенка.
1989

Немного прозы:

ОСТРОВОК БЕЗОПАСНОСТИ

(Из книги "Заметки, записи, штрихи")

В вагоне было полно народу. На Курской стало еще больше: вошли люди с тюками, чемоданами. Мне повезло: я сидела. А напротив меня сидели мать с дочерью. Они тихо беседовали. Не знаю почему, но мне все время хотелось наблюдать за ними, и я была рада, когда толпа поредела.

Мать казалась немолодой и усталой, а девочка-подросток как-то странно произносила слова и слегка дергала головой. Я не слышала, что она говорила, но видела, как неестественно двигались ее губы и плыл взгляд. Если бы не это, девочку можно было бы назвать хорошенькой. Но вовсе не особенности ее внешности привлекли мое внимание, а то, как мать и дочь общались. Им было хорошо вдвоем. Они держались за руки и разговаривали, наклонившись друг к другу. В какой-то момент женщина достала из сумки книгу и что-то показала девочке. Обе засмеялись. И казалось, что все это происходит не в душном переполненном вагоне в час пик, а в тихой комнате при уютном свете настольной лампы. Повеяло чем-то давно забытым, далеким послевоенным детством, когда долгими зимними вечерами мама читала мне вслух, бабушка штопала, а дедушка дремал, прикрыв лицо газетой.

Не странно ли, что в те, отнюдь не идиллические, времена могло быть хорошо и покойно? Но идиллических времен не бывает. Тем более в России. И наверное, что бы ни происходило вокруг, главное - микрокосмос. Никакого открытия тут нет, но до чего же это трудно - создать и сохранить островок безопасности, если не безопасности, то тепла и доверия, среди огромного, бурлящего, чреватого катаклизмами мира. Выходя из вагона, я в последний раз оглянулась на такой островок, образованный двумя не самыми счастливыми людьми. Унося с собой частицу их ауры, я шла и улыбалась, почти не замечая ни толчеи, ни шума.
1995

* * *
А тогда, на начальном этапе,
Рисовала я солнце на папе,
А вернее, на снимке его.
Я не знала о нем ничего.
Лишь одно: его мина убила.
И так сильно я папу любила,
Рисовала на нем без конца.
Вышло солнышко вместо лица.
2010
http://magazines.russ.ru/druzhba/2011/3/mi11.html


* * *
Я знаю тихий небосклон.
Войны не знаю. Так откуда
Вдруг чудится: ещё секунда —
И твой отходит эшелон!
И я на мирном полустанке,
Замолкнув, как перед концом,
Ловлю тесьму твоей ушанки,
Оборотясь к тебе лицом.
1965

* * *

Землю снова осветили

И слегка позолотили.

Осветив земное дно,

Осветили заодно

И меня. А я и рада.

Только это мне и надо,

Чтобы много дней и лет

Появлялась я на свет.

2007



* * *

Так хрупок день — сосуд скудельный.

И, бредя далью запредельной,

Летят по небу облака.

Хоть ощутима твердь пока,

Но ей отпущен срок недельный.

И с талым льдом сойдет на нет

Все то, под чем таятся хляби,

И будет вешней водной ряби

Неуловим и зыбок цвет.

По шалым водам поплывут

Жилища, изгороди, щепки,

И облака невнятной лепки.

И распадется наш уют.

И сгинут кровля и порог.

Взамен устойчивой опоры

Придут текучие просторы

Без верной меты, без дорог.

1974

Аудиозапись: № 57 на

http://www.larisamiller.ru/disk2.html

* * *
Я всё о себе, а ведь надо о мире,
И видеть бы надо и дальше и шире.
Но что тут поделаешь? Нет у меня
Такого охвата, такого огня,
Могучего голоса, дерзостной мощи.
Я всё о соседней изменчивой роще,
О том, как живу, своих близких любя.
А вдруг кто-то дальний узнает себя.
2008

* * *
Ах, всё о том же — как пою и плачу,
Как улыбаюсь, как улыбку прячу,
И про тоску свою и про смятенье,
А если о чужом полночном бденье
И о чужой улыбке и судьбе,
То всё равно — и это о себе.
1969

* * *
Здесь мостик над речкой дощатый и узкий,
Здесь даже трава понимает по-русски.
Здесь так хорошо обо всём говорить
И в поле заросшем тропинку торить,
И, кажется, могут и травы и речка
Едва я запнусь подсказать мне словечко.
2008

* * *
Боже мой, какое счастье!
Всё без моего участья –
Ливень, ветер и трава,
И счастливые слова,
Что в загадочном порядке
Появляются в тетрадке.
2001
Видеозапись 2002 года:
http://www.larisamiller.ru/video_kultura.html