Николай Бессонов о своем творчестве : "Над темой колдовства я работаю более пятнадцати лет. Как и всякий исторический живописец, я по крохам собирал информацию об эпохе - ведь не секрет, что мои предшественники XIX века порой весьма вольно обращались с деталями. Мир моих полотен насыщен мелочами, которые удалось найти в музейных собраниях или на старинных гравюрах. Одежда, причёски, интерьеры, орудия пыток воссозданы с максимальной достоверностью"
Сайт художника


Коварный искуситель прельщает служанку изяществом манер, золотом и украшениями. Зеркало выдаёт его истинное обличье, но дьявол не настолько глуп, чтобы его отражение сразу попало на глаза легковерной особе. Согласно легендам того времени, он поначалу завоюет доверие и только потом заведёт речь о договоре. Горе той, которая поверит его посулам: после скрепления договора золото дьявола превратится в щепки и уголья, а обманутая жертва попадёт к нему в рабскую зависимость и должна будет исполнять все его прихоти до конца своих дней. Инквизиторы объясняли своё рвение не только желанием уничтожить колдовство - помимо этого они говаривали, что действуют на благо самих ведьм. Если вовремя поймать колдунью и сжечь её на костре, она сможет загладить свои грехи наказанием тела, и душа её будет спасена. Викарный епископ Бинсфельд писал: “Те, кто пытается защитить ведьм, это их злейшие враги, ввергающие их в вечный огонь вместо преходящих мучений у столба”.






Когда дьявол принимал свой настоящий вид, его рога и когти заставляли содрогнуться. Французский судья Реми (спаливший на своём веку 900 ведьм) уверял, что гулкий голос дьявола больше всего похож на те звуки, которые получаются, когда говоришь в бочку сквозь отверстие от затычки. Враг рода человеческого может мгновенно принять любую форму. “Ведьмы” признавались на допросах, что он представал перед ними в облике волка, коня, козла, кошки и даже дракона. Он может обратиться в любое животное, в любую птицу, только облик ягнёнка и голубя ему не доступен. Учёнейший иезуит Мартин Дель Рио писал: “Это происходит потому, что ягнёнок - символ Христа, а голубь - Духа Святого”. Своё тело демон формирует из воздуха, сгущая и уплотняя его. В “Молоте ведьм”, настольной книге всех инквизиторов написано: “Иные пытались тело, принятое демоном, разрубить или пронзить мечом, но это им не удавалось, потому что разделённые частицы воздуха снова смыкались”. Кое-кто утверждал, что тела демонов внутри пусты как трухлявые колоды и вдобавок у них нет спины. В доказательство приводили случай “из жизни”, когда демон, попрощавшись с девушкой, пятился до самой двери, чтобы она не увидела его с затылка. Такое мнение - крайность. Большинство было убеждено, что нечистый дух способен на самую искусную имитацию. Его прикосновения вполне ощутимы. Он может ходить, летать, говорить, принимать пищу. Его речи завлекают на сборище ведьм. Там, на горе Блоксберг, кружатся в вихре плясок сотни женщин и девушек. Столы ломятся от яств. Там каждая ведьма может заняться любовными утехами с демонами, принявшими облик прекрасных юношей. Впрочем, иногда, заводя подобные речи, коварный искуситель попадал впросак. Как гласит один старинный источник, некая девятнадцатилетняя девушка была так наивна, что на неприличные предложения дьявола отвечала отказом, потому что не знала, как на это посмотрят её родители. Этот случай и лёг в основу картины.




Приворотное зелье

Опыт ведовских процессов включал в себя истории, возникшие из-за банального любовного треугольника. Вот лишь один из множества мрачных эпизодов. В 1390 году парижский суд разбирал дело Марион Десталэ. Девушка обвинялась в том, будто задумала отомстить своему кавалеру и его новой избраннице. Дабы расстроить свадьбу она бросила на пути новобрачных два венка и помешала им в питьё снадобье, управляющее любовными устремлениями. Всем этим премудростям её, вроде бы, научила старая ведьма, слывшая мастерицей на всякого рода приворотные и отворотные зелья. Теперь не понять, совершались ли вообще какие-то волшебные процедуры. Дело было возбуждено, когда молодые сразу после свадьбы захворали и их подозрительность обратилась на отвергнутую Марион. Признание из обвиняемой вытягивали жестокими пытками. Марион была девушкой упорной, но и её, наконец, сломили бесконечные мучения. Её пытали до полусмерти, отхаживали и снова пытали. На четвёртом допросе она, еле живая от перенесённых мук, сказала судьям всё, что от неё хотели услышать. Таким образом, следствие пришло к закономерному финалу. Девица Марион Десталэ, “обратившаяся за помощью” к дьявольским силам, была сожжена на костре. Старуху, её сообщницу, постигла та же участь.




Молоко из топорища.

Подготовка к полёту длится недолго. Ведьме надо лишь раздеться, натереть тело и метлу волшебной мазью, а потом произнести заклинание. Её тут же подхватит невидимая сила и вознесёт в небеса. Женщины, попавшие на допрос, наговорили своим судьям множество подробностей. Слова заклинаний украсили собою протоколы. Судьи конфисковывали в качестве доказательств мётлы, вилы, палки, рогатины. Особо искали горшочки с мазью. Жаль только, что мазь, попав в руки правосудия, теряла свою магическую силу, а чёртовы порошки переставали быть ядовитыми.
 

Поток прохладного ночного воздуха бьёт в лицо, хлопает на ветру одежда, внизу мелькают поля, города, и тёмные провалы леса. Изредка блеснёт в лунном свете серебристый извив реки. С огромной быстротой проносится колдунья над дорогами и тропками, по которым пришлось бы добираться на шабаш долгие дни и недели, если бы не помогала чудесная сила, наполняющая тело пьянящей радостью полёта.

На горизонте уже виден манящий огонёк костра. Это значит, что вскоре она долетит до знаменитой горы Блоксберг, на которой каждую неделю собираются ведьмы со всей Германии.

Число ведьм, слетавшихся на шабаш, оценивалось старинными авторами в очень широком диапазоне: от десятка женщин по одним оценкам, до совершенно фантастических стотысячных толп по другим. Колдуньи проводили время в занятиях, которые по замыслу тех, кто придумывал эти истории, зеркально отличались от нормальной человеческой жизни. Всё там происходит навыворот. Так, на шабаше проводится нечто, вроде богослужения, которое кощунственно пародирует церковную службу. Алтарём при этом служит живот голой девушки. Почести, которые воздаются Сатане, тоже необычны. Ведьмы поворачиваются к нему спиной и после этого отвешивают поклоны (непонятно только, почему дьявол не воспринимает это как издевательство над собой). Трапеза на шабаше проводится без соли и хлеба - и то и другое ненавистно Сатане. Зато дьявол подстраивает появление необычных гостей. На шабаше можно увидеть призраки тех ведьм, которых уже сожгли на костре. Эти призраки выглядят весьма реально. Дьявол как бы показывает собравшимся, что бояться им нечего, даже если их поймают. Он вырвет их из рук правосудия, и они будут пребывать в добром здравии, даже если весь город будет уверен, что они обращены в пепел.

Ведьмины пляски

Девочка, изображённая на картине, впервые попала на шабаш. Её завлекла сюда родная мать. На глазах у других ведьм она выполняет магический обряд, после которого её будут считать равноправной колдуньей. Лента, свисающая с её шеи, покрыта кабалистическими знаками. Подтверждая достоверности этой детали, я сошлюсь на живопись Франца Франкена, изобразившего шабаш в 1607 году. Остальные детали картины тоже соответствуют представлениям того времени. Магический круг, нарисованный на земле служит для возбуждения любви и дружбы - недаром рядом стоят в обнимку нищенка и девушка из дворца.

Очень романтичную картину оставила на память будущим поколениям “колдунья”, казнённая в 1632 году. Женщина призналась на допросе, что на шабаше ведьм сбываются самые несбыточные, самые сокровенные мечты… Пусть те, у кого мало воображения мечтают о богатстве или красивых платьях - героиня этой истории была птицей другого полёта. Она пожелала ни много ни мало - предстать перед подругами в виде богини! Своей необычной мечтой колдунья не замедлила поделиться с дьяволом... Только представьте себе, как шарахнулись в испуге ведьмы, когда фантазёрка появилась перед ними на шабаше с нимбом над головой. Тело её источало сияние: дьявол сделал так, что оно светилось изнутри! Эффект был поразительным. Товарки, скорее всего, не знали, стоять на месте, или разбегаться в стороны. Достойный сюжет для живописного полотна, не правда ли?

Представление о том, как ведьму вводили в трибунал, можно составить по книге Вильгельма Мейнхольда, написанной в начале XIX века. Этот немецкий автор был знатоком судебных процедур, и его повесть даже была воспринята современниками как подлинная рукопись времён тридцатилетней войны. Повествование ведётся от лица приходского священника, у которого арестовали дочь:

“Дверь отворилась, и стражник ввёл мою бедную девочку спиной вперёд и без туфель, которые её заставили снять. Он ухватил её за длинные волосы и подтащил к столу; только там он повернул её и позволил взглянуть на судей“.

В ходу у дознавателей были особые шила, острия которых при желании ускользали внутрь рукоятки. Разумеется, подозреваемая, которой завязывали глаза, не могла вскрикнуть от боли в тот момент, когда жадный обманщик лишь делал вид, что колет. “Вот он, стигмат дьявола,- гордо указывал он на произвольно выбранную точку,- смотрите, кровь не течёт!” Между тем, судьбу женщины решал трюк, подобный тем, что и доныне применяют на сцене, закалывая актёра специально сделанным обманным ножом. Порой поиски “чёртова знака” брал на себя палач, совмещая это дело с другими обязанностямми. Палач из Ипра похвалялся, что искал ведьмин знак у тысячи женщин и сжёг их около сотни. Его баварский собрат по ремеслу Йорг Абриль ездил по стране с женой и двумя приставами, обследуя обвинённых. За один поиск он получал два флорина, а за казнь вчетверо больше. Однажды он не смог найти метину, но вышел из положения, сказав, что у женщины взгляд как у ведьмы.

Раздетым догола мученицам привязывали к ногам каменные гири весом от 18 до 100 килограмм. Когда запас гирь кончался, в ход шли корзины с песком. В городе Макон к висящему на дыбе телу подвесили груз в триста килограмм весом! Сколько это продолжалось? Известно, что в Германии одна из жертв фанатизма - беременная женщина - провисела на вывернутых руках четыре часа подряд.  

Знаменитый французский философ и общественный деятель Жан Боден известен также как автор книги о колдовстве и участник судилищ над ведьмами. В своём трактате, завоевавшем большой авторитет у соплеменников, он пишет: “Дети ведьмы должны быть схвачены, ибо они часто осведомлены о преступлениях матери и их - поскольку они находяться в нежном возрасте - можно убедить или заставить говорить”.

Трактат семнадцатого века так описывает подземные тюрьмы для ведьм:

“Кое-где имеются большие кресты, деревянные или железные. К ним заключённых привязывают канатом за шею, туловище, руки и ноги, принуждая постоянно стоять, лежать или висеть, в зависимости от положения крестов, к которым они прикручены.

В стенах сделаны узкие ниши. В них едва можно стоять, сидеть или лежать. Железные двери так плотно прижимают узниц, что они не могут повернуться или обернуться кругом.

В других местах бывают крепкие железные перекладины с железными же браслетами на концах. В такие оковы заковывают запястья. От середины этой железной полосы отходит тяжёлая цепь, вмурованная другим концом в стену. Из-за этого заключённые не могут сменить позу… Некоторые узницы страдают от ужасного холода. Ноги мёрзнут, ступни отморожены… Их плохо кормят, а во сне несчастных преследуют мрачные мысли, кошмары и давящий ужас.”

В прошлые века листовки, на которых показаны наказания ведьм выпускались массовым тиражом. Оковы для картины “Узница“ найдены мной на гравюре, изображающей ведьму Анну Шульцин. В нижней части листа было напечатано назидательное стихотворение:

Когда всю правду обо мне узнали люди,
Лишь их винила я в своей беде.
О Боже! Раньше я должна была подумать,
Что тоже смертна, и погибну на костре.

Врытые в землю столбы и обгорелые проплешины на местах прежних сожжений были обычной частью немецкого ландшафта - настолько непременной, что в диковинку это было только для иноземца. В 1631 году итальянский кардинал Альбицци записал во время поездки в Кёльн: “Ужасное зрелище предстало перед нашими глазами. За стенами многих городов и возле деревень мы видели многочисленные столбы, к которым привязывали несчастных женщин и сжигали как ведьм”. Немцев того времени нельзя было удивить приготовлениями к казни. Если что и поражало их порой, так это размах, когда на городской площади вместо привычных двух-трёх столбов вдруг вкапывали десятки. Тогда в городской хронике появлялись слова: “Место казни выглядело подобно небольшому лесу из-за числа столбов” (город Брауншвейг, 1590 год). В другом немецком городе Кведлинбурге за один день сожгли 133 ведьмы.

Бесчисленные ведовские процессы поражают совмещением несовместимого. Трудно вообразить казнь более мучительную, чем сожжение заживо. Тем не менее, именно её приберегли для слабого пола. Парадокс эпохи состоял в том, что самое жестокое наказание досталось безвинным...

Колдовство считалось преступлением исключительным. Авторы “Молота ведьм”, Шпренгер и Инститорис одну из глав своей книги так и назвали:

“Ведьмы заслуживают наказаний,
превышающих все существующие”.

Аутодафе включало в себя, если можно так выразиться, театральный эффект: при сожжении у столба люди могли оценить, как сложена осуждённая. Стоило языкам пламени дотронуться до подола, как огонь по вспыхнувшей рубахе моментально взбегал до самых плечей. На несколько секунд смертница превращалась в огненный столб, а потом сгоревшая одежда облетала чёрными хлопьями и тело, не успев ещё обуглиться, представало глазам толпы… Огонь костра не сразу укрывал наготу “колдуньи” от посторонних взоров и публика несколько минут смотрела как она, извиваясь и вопя, силится разорвать железные цепи.

Бывали в ту эпоху и более изощрённые казни. Женщин, не желающих признаваться даже под давлением “улик”, сжигали на костре из сырых дров. Делалось всё, чтобы колдунья как можно дольше находилась в сознании. Сырое дерево разгоралось медленно. Языки пламени лениво лизали босые ноги - не более того. Когда пламя поднималось чуть выше, костёр перетряхивали шестом. Долго ли это длилось? Очень долго. Сейчас даже трудно поверить, как долго. Жан Боден обосновал сию жестокость в книге “Демономания”, написав дословно следующее:

“Кара, которой мы подвергаем ведьм, поджаривая и сжигая их на медленном огне, на самом деле не так уж велика, ибо не идёт ни в какое сравнение с истязаниями, которые они по воле Сатаны переносят на этом свете - не говоря уже о вечных муках, ожидающих их в аду. Земной огонь не может жечь ведьм больше часа...”*

Какое утончённое лицемерие! Как умело сыграл Боден на струнах религиозных душ! Изящно упомянув об адском пламени, он ввёл новую точку отсчёта - и вот уже его оболваненные современники готовы были согласиться, что казнь, растянутая на целый час, это, в сущности, безделица.

Единственной ошибкой французского судьи была недооценка умения палачей. Известен случай, когда сожжение на медленном огне длилось два часа подряд - под нескончаемые мольбы жертвы подбросить в костёр дрова.

//bessonov-art.