Собственно визит премьера Великобритании Дэвида Кэмерона в Афганистан 6 декабря не привлек бы особого внимания. Похоже, такие визиты «без объявления» первых лиц государств, чьи воинские контингенты расположены в этой стране становятся нормой, что и не удивительно. Всех интересует, что же в реальности достигнуто за истекшие с момента ввода войск девять лет и чего следует ожидать в ближайшем будущем.
К 2014 году практически все страны-участницы Альянса намерены вывести войска из Афганистана, что неоднократно подтверждалось на всех уровнях. Это с одной стороны. С другой, все свидетельствует о том, что для всех уже становится очевидным провал стратегии НАТО. Ни одна из продекларированных в 2001 году задач, объявленных причиной вторжения не решена: талибы ослаблены, но не подавлены. Объемы наркотрафика из Афганистана нарастают. Центральная власть практически недееспособна. Про уничтожение Аль-Каиды и поимку Осамы бен Ладена в приличном обществе сейчас и не вспоминают. Словом, по меткому определению «TEHRAN TIMES» - НАТО увязло в «афганском болоте».
Дислокация контингента НАТО в Афганистане
Но просто уйти из Афганистана нельзя. Это понимали и британцы в XIX-ХХ веках, это на собственном горьком опыте поняли СССР и РФ, это понимают и США. Афганистан был и остается ключом к Среднему Востоку и постсоветской Центральной Азии. Упускать такие призы в Большой игре – не в правилах США.
Естественно, что сейчас лихорадочно отрабатываются варианты новой стратегии США и Великобритании как до 2014, так и после 2014 года. И об одном из разрабатываемых вариантов случайно проговорился Дэвид Кэмерон: «Мы не ставим своей задачей создание совершенной демократии швейцарского типа в Гиндукуше. Мы стремимся к тому, чтобы Афганистан достиг основного уровня стабильности и безопасности, а также экономического роста, чтобы народ участвовал в процветании [страны]. Как Вы можете заметить, определенные свидетельства положительных изменений уже начинают проявляться».
Ключевые слова здесь, как вы уже поняли – «демократия швейцарского типа». Почему именно швейцарского, что за странная аналогия? Конечно бывает, что политики оговариваются. Еще чаще бывает, что они говорят совсем не то, что думают. Более того, они еще не всегда думают, что говорят. Но отчего именно Швейцария?
Вот как определяет государственное устройство Швейцарии один из правовых порталов:
«… это федеративное государство. Оно состоит из 23 кантонов, 3 из которых делятся на полукантоны… каждый кантон самостоятельно определяет вопросы их организации. Большинство кантонов в административном отношении делятся на округа и общины. В мелких кантонах и полукантонах имеются только общины. В каждом кантоне действует своя конституция, работают парламент и правительство. Границы их суверенитета определены в федеральной Конституции: "Кантоны суверенны в той мере, в какой их суверенитет не ограничивается федеральной конституцией. Они осуществляют все права, которые не переданы федеральной власти" (ст.3).
Как этот тип устройства проецируется на Исламскую республику Афганистан?
А вот для ответа на этот вопрос следует несколько глубже взглянуть на то, что же представлял из себя Афганистан с момента основания в 1747 году Ахмад-Шахом Дуррани.
По большому счету, Афганистан представлял из себя федерацию пуштунских племен. Доминирование пуштунов во всех элементах государственного управления было абсолютным, совет племен (Лойя Джирга) выступала в качестве верховного законодательного органа, «пуштун валай» регламентировал жизнь королевства, провинции представляли собой феодальные наделы, отдаваемые «в кормление» представителям кланов и племен. Сразу оговорюсь, что я несколько утрирую ситуацию, не вдаваясь в детализацию и анализ особенностей, стараясь остаться в формате статьи.
Ситуация в корне меняется в период правления Абдур-Рахмана (правившего с 1880 по 1901 годы), когда по итогам «Большой игры» Афганистан окончательно утвердился в известных нам границах. В ходе «Большой игры» и перекройки географической карты в состав Афганистана были включены территории, населенные узбеками, таджиками, хазарейцами и другими национальностями. Пуштуны на территории нового королевства составляют уже около 50%, при сохранении своего доминирующего политического влияния. Причем, именно политического, так как присоединенные достаточно быстро подмяли под себя земледелие и торговлю. Практически с этого момента основной линией политического развития Афганистана становится борьба за власть между пуштунами с одной стороны и остальными национальностями с другой. И если пуштуны пытались сохранить свое доминирующее положение, то остальные национальности требовали представительства во власти согласно их влиянию в экономике и численности в населении страны.
Афганистан при Абдур-Рахмане
Накопившиеся противоречия выплеснулись в восстание Бачаи Сакао (таджика из бедной семьи, провозгласившего себя падишахом Хабибуллой) в 1929 году и свержении Амануллы-хана, в поддержку которого выступили и советские войска. Впрочем, советская помощь Аманулле-хану не помогла, к власти пришел Надир-хан, на которого ставили англичане, сумевшие поставить Советскую Россию в условия, исключавшие увеличение воинского контингента.
Новый виток антипуштунских выступлений начался вскоре после свержения Захир-шаха и провозглашения Мохаммедом Даудом республики. Впрочем, описание всех перипетий этой борьбы не входит в цель данной статьи. Перескочим сразу в 2001 год.
Что же мы видим? Пик противостояния Талибана (костяк которого составляли пуштуны) и Северного Альянса во главе с Ахмад Шахом Масудом, Исмаил Ханом , Раббани (таджики), Рашидом Дустумом (узбек). Причем, говоря о Северном Альянсе мы должны помнить, что речь идет о вооруженных силах провозглашенного 9 октября 1996 года государства Северный Афганистан (сохранившее за собой прежнее название страны Исламское государство Афганистан), управляемое Верховным Советом.
И именно в это противостояние вмешивается НАТО. Основная цель вмешательства – свержение талибов, которые, по официальной версии, поддерживают бен Ладена. Но в Афганистане вторжение воспринимается как помощь в поддержке против гегемонии пуштунов. Но тут происходит следующее: 5 декабря 2001 в Бонне под эгидой ООН (читай США) открывается конференция по послевоенному устройству страны. В тот же день созывается национальная ассамблея старейшин афганских племен Лойа Джирга, на которой представители Северного альянса под давлением США подписывают соглашение о формировании переходного правительства Афганистана. В качестве его главы утверждается пуштун из племени Дуррани клана Поползай и дальний (в европейском понимании, но отнюдь не в афганском) родственник свергнутого Захир-шаха.
Спустя два года Лойя Джирга одобряет новую Конституцию страны, вводящую президентскую форму правления, а в 2004 Карзай становится президентом Афганистана.
Тут надо пояснить один немаловажный момент. Внутри пуштунов Карзай не пользуется полным доверием из-за своей ярко выраженной проамериканской ориентации и западного менталитета.
Среди остальных народностей – он не может пользоваться поддержкой оттого, что пуштун. Собственно, Карзай держится только на американской поддержке, а такого в Афганистане не прощают по определению.
Поставив президентом Карзая и не создав ему противовеса в виде сильной фигуры от Северного альянса на посту премьера, американцы загнали себя в стратегический тупик. В Афганистане прекрасно понимают, что Карзай может тысячу раз говорить о демократии и равных возможностях всех национальностей. Но на практике он будет отстаивать интересы пуштунов.
Пытаясь найти выход из собственноручно созданного тупика и отвечая на недоуменные вопросы представителей Северного альянса – «за что боролись?», американцы организовали в 2005 выборы в Национальную ассамблею Афганистана.
Вот как выглядит этнический состав этого органа:
Этническая группа Число мест в парламенте %
Пуштуны 118 47,4
Таджики 53 21,3
Хазарейцы 30 12,0
Узбеки 20 8,0
Нехазарейцы-шииты 11 4,4
Туркмены 5 2,0
Арабы 5 2,0
Исмаилиты 3 1,2
Пашаи 2 0,8
Белуджи 1 0,4
Нуристанцы 1 0,4
Итого 249 100
А население Афганистана распределяется по этническому признаку следующим образом
Пуштуны 38%
Таджики 25%
Хазарейцы 19%
Узбеки 9%
Туркмены 3%
Этническая карта Афганистана сегодня выглядит следующим образом:
Логика американцев в создании Национальной Ассамблеи была вполне понятна: обеспечить пропорциональное представительство национальных групп в высшем, по американскому мнению, органе Афганистана. Но и здесь заключалась ловушка. Представление о том, что есть «власть» и «представительство во власти» в Афганистане совершенно иные, чем в странах НАТО.
Поэтому представительство в Национальной Ассамблее ничего для национальных групп не значит, и не воспринимается ими как участие во власти. Для них наличие своих представителей в этой Ассамблее – пустой звук, и реальной им представляется только власть президента, премьера, министра, губернатора провинции.
Все это приводит нас ко вполне определенному выводу. С уходом контингента НАТО, и даже не уходом – ослаблением, начнется новый виток национального противостояния. Как бы пессимистично это не выглядело – но на ближайшую историческую перспективу совместное проживание пуштунов и других этнических групп в границах современного Афганистана невозможно.
Выход здесь может быть только один – либо конфедерация, либо раздел Афганистана по линии Юг-Север. И вариант конфедерации для Запада более предпочтителен, потому как позволит осуществлять привычный принцип «разделяй и властвуй» со всем внешним респектом, без очередного ввода контингента и вооруженного противостояния.
Вероятно, отражением споров о таком варианте пост-НАТОвского устройства Афганистана и была оговорка Дэвида Кэмерона.
