Усталъ...

Самую малость...
(«Звёздная» такая усталость)...

...Типа притомился от переутомления...
...От переедания,
от невоздержания...

..От излишнего самомнения..

Давно пора дать оценку активности
(ну тамъ трудолюбию или продуктивности)..
И эта оценка по ходу – два.

Да...

Это не дело..

Надо не жрать. Держать в чёрномъ теле своё тело.
Чтобы оно мало ело.
(И больше работало, двигалось и потело).
А-ну в бой смело!

...Ой... – спина заболела...
Так это же надо вставать!
..Твою мать..
Что же я с собой сделал?..

Ракета почти готова и надо лететь к звёздам..

- Нет проблем! )))

..Но где-то затерялся мой шлем.
Чьёртъ!
А как же я без него – и в небо? Мне бы
Ещё кроссовки – и я бы подтянулся.
Показал бы, как умею:
Раз двадцать, тридцать,
Или даже все пятьдесят.
Ребят!
Вот кабы у меня были кроссовки и шлем!..

..Подождите..
Сейчас доем - и договорю.

..Люблю или не люблю...
Да я не про это.
Как там его.. – ну вот:

Какая хрен разница? – к чему париться?
Я уже не понимаю и самъ.

Знаете,
Я больше не верю в чудеса.
В то, что там есть кто-то на небесах.
Прости Аллах.

Сижу в трусах с сигаретой в зубах и чувствую крах.
Страх. Перенапряжение и усталость.
Может быть перепил малость.
Фу, - гадость.

Сейчас докурю, одену кроссовки, нацеплю шлем – и к ракете.
Разве что-нибудь есть важнее на свете
Чем эти, ну как их там.. то есть эта
Моя миссия.
Суперзадание.

Внимание!
А вернее – На старт внимание, марш.
Перемелем врагов в муку, пустим на фарш!
(Если они конечно же мне попадуться)..

Канальи.. - Вы у меня душу украли.

..Самому бы живым вернуться
из этой катавасии..
Допиваю свой бренди - и через плечо винтовку...

Мне пора
..на переэкзаменовку..

Глупо. Всё очень глупо.
Если вы будете говорить про потерю времени – это да.
Но время потерять нельзя. Время – оно есть всё время.
Не оно для нас, а мы для него бремя. Это мы СЕБЯ теряем.
Или оно – нас. Потому что мы не вечны. Только ему это безразлично.
Потому что оно бесконечно. Прошу прощенья сердечно.
Мы бы могли отвлечься. Мы бы могли развлечься.
Если честно, я очень устал. От себя. Да и вообще.
Смеялся, смеялся – и от смеха живот надорвал.
Мне нужно куда-то срочно отправиться.
Но какой день для этого лучше – четверг или пятница?
Дразнится природа-проказница. Дожди.
«Жди» на «дожди» самая постылая рифма.
А если не можешь придумать другую – то говори не «дожди»
и не «дождь». А к примеру какой-нибудь смерчь или град.
Стало быть рифма – АД!

Очередное лето похоронено. Подкралась осень. Холодная и унылая каплеплачка, моросячка и зябкодуйка. Оголённые скелеты лета, коряво раскинув свои ветви в разные стороны, уныло глядятъ в серое небо. Красно-жёлтые листья кровавыми ожогами осыпали грязную землю, а ветер подхватывает их и разносит по улице, как бациллы. Акварельные метастазы сумасшедшего художника. Говорятъ, по краскам на картине добрый доктор всегда определит психическое состояние пациента. Ха-ха, ну и что жы ты чувствуешь, Создатель? - Ярость или разочарование? Земля под ногами, словно заражённая рана, а впереди – летаргический сон до весны, похожий на маленькую смерть.

Я иду по аллее, вяло пиная листья и незлонамеренно давлю ногами дождевых червяковъ. Мне их даже немного жаль – но что здесь поделаешь. Человекъ с большой буквы! - На раздаче ты ухватил свой кусок счастья и теперь жри ртом и жопой. Кусай с любой стороны и не лезь в бутылку. Если ты прыгнул в воду – тебе придётся грести лапами до посинения, если ты зашёл в лес – то пробирайся сквозь сучья, а попал в волчью стаю – вой по волчьи. И конечно будь счастлив! В воде жри рыбу, в лесу давись грибами, в Африке лезь на пальму за своими бананами, а в стае - дели добычу с волками и вой со своими товарищами. О как бесценно счастье. Для каждого своё. И каждый кулик хвалит своё болото. Но зачем врать? – Скажите мне. Завышать оценку всему тому, чем мы все давно сыты по горло. Убеждать себя в том, что это наш путь, выбор и полнота жизни, когда на самом деле это всего лишь жёлоб в водосточной трубе, куда сливается вся наша жизнь. Огромный унитазъ.

Я анализирую как выгодно, единственно верно, и что более всего принесёт пользу. Но каждый день почтительно здороваться с людьми, которым бы с удовольствием разбил лицо - начинает изрядно надоедать. Да что там какие-то люди – Бог с ними! Мы спешим жить с невероятной скоростью, в бешенном ритме. И наши дни, недели и годы засасывает в чёрную дыру. Нужны ли мне дни, которые я даже не помню? Нужны ли мне люди, которые для меня ничего не значат? И нужен ли я им? Иногда я посередь беседы обрываю человека и говорю, что мне эта тема не интересна. Такое «признание» вырывается наружу на столько неожиданно и молниеносно, что я сам не успеваю его сдержать. Действительно, - зачем тратить время, переливая из пустого в порожнее? Впрочем, это можно было бы делать до бесконечности, если бы чаша терпения не переполнилась. А, судя по всему, это случилось уже давно.

Никому ничего не нужно и всё равно вся эта катавасия продолжается и продолжается. Весь год я пашу, как конь, чтобы на один месяц, давясь от восторга второпях проглотить какой-нибудь дождливый отпуск, от которого останутся пустые карманы и одинаковые из года в год фотографии. Время уходит как песок сквозь пальцы. Я знаю, что смерть есть – она ходит рядом и забирает всех по очереди. А когда-нибудь придёт и за мной. И разлетятся мои фотографии по улице как осенние листья, ветер времени неосторожно зафиндилит их в лужи, в которых такъ замечательно отражалось чьё-то прекрасное солнце, и они смешаются с грязью.

Ну вот, кажется, аллея и кончилась. Значит снова в бой. Мой автобус! Я погналъ!

Вот говорятъ: «Счастье - это не то, что ВОКРУГЪ нас. Счастье - это то, что ВНУТРИ нас». Правильно, конечно – вкуснятина должна быть внутри живота, а не снаружи. Аха-ха! ))) Вотъ меня сегодня с утра порадовал салат из курицы с ананасами и грибами. Не могу без него начинать рабочий день. Не подумайте ничего такого – это не роскошь, а средство...
Мне денег вообще никогда не жалко, я могу отдать всё, и чьёртъ с ними. Деньги нужны только для того, чтобы о них не думать. Поэтому я задолжалъ на четыре миллиона. Когда-нибудь, можетъ быть, отдамъ. Не люблю экономить и выгадывать. Это унизительно и обидно.

И всё-таки - что, значитъ «не то, что вокруг нас»? – Окружающая нас трансцендентальная действительность не обязательно должна радовать, и мы не должны предъявлять к ней ни каких претензий? Мы сами по себе – она сама по себе. Как говорил Фома Аквинский «хочешь быть счастливым – будь им». Но как? Радоваться самому себе за то, что есть? А кто я, где я и зачем – не важно? Вот евреи радуются тому, что есть, а если ничего нет – то радуются тому, что они евреи. Мне что, радоваться тому, что у меня есть? Или тому, что я русский? Ну я рад, - ладно. А счастья что-то нетъ. Просто есть ощущение, что у меня есть это "что-то". Калека завидуетъ мне, что у меня есть руки и ноги. Ну и что мне теперь - прыгать от радости по улице, размахивая своими членами. Член, кстати - тоже вещь! И давайте не будемъ путать удовольствие с счастьемъ.

Верен ли Буддизмъ? Прав ли Аквинский? Счастье внутри меня? Все психологи и религии этому учат, и преподносят какъ мудрость веков и силу науки. Но нет! Счастье – снаружи. Радость созерцания мира и внешние факторы. ЛЮДИ могут сделать меня счастливым. (Если я на это соглашусь). Это в их власти. Но им это не надо. Да я и сам не согласен. Боюсь, что ли – сам не знаю. Вот в чём парадокс! Или просто никому не верю. Ну, действительно – кому вдруг надо меня ублажать? Нет, - в сердце счастье не находится. В нём кровеносные сосуды! А что касается любви, то у меня есть сомнения, что она существует. Есть законы притяжения, инстинкты, болезни и прочее. Есть жизнь и есть смерть. И мы всё это видели и ещё увидим. А любовь слишком обширное понятие – везде подойдёт. Возьми в этом бренном мире мужчину и женщину – вот тебе и любовь. Такъ всегда и бывает: встретились, и обстоятельства сложились должным образомъ. В Японии даже есть методика развития любовных отношений. Да что там говорить! – В Японии, вообще, как поют, так и танцуют! А вотъ у нас с бухты-барахты. «Пойдём перепихнёмся». Аха-ха! ))) Никакой культуры, япона мать!

Всё как-то по дурацки! Нет цельности, нет смысла. Нет целенаправленности. Быть богатым, сытым и первым? Ловить восхищённые или завистливые взгляды? Занимательно конечно. Но, бред, если честно. Мелко. Заманчиво, но всё равно мелко. Ахаха. И какие же масштабы нужны лирическому герою? Может быть, так и должно быть, и смысла вообще никакого нет. Никчёмное существование и времяпрепровождение. Куда пойти, какую дверь открыть? Избушка, избушка – встань к лесу задом, а ко мне передом. Ух. Как это всё осточертело. Тьфу. Всем выйти из сумрака! ...А то тесно. Оставьте ПечЁрина одного.
Интересно, всё-таки, кто я – душа, тело или разум? Судя по тому, что малость подтупливаю – то не разум. И не тело. Тело бренно. А я ведь не могу умереть! (Это было бы очень обидно). Ну, я имею в виду – умереть совсем. Совсем-совсем. Наверное, всё-таки душа. Бе. ...Как же всё-таки скучно быть душой. Уж лучше телом. Ему веселее. Сочные шашлыки, сладкое мороженое, чарующие звуки, свежие ароматы, тёплая морская волна и даже повышение давления (ну не буду углубляться). Одна вот только беда – оно не вечно! Бедный мой сэнсор мироощущения. Ушки, глазки, губки, попки – и всё туда же, в землю! Шекспир рыдает.
...Я понял! Я понял, что ничего не понял. Невыносимо ничего не понимать. Невыносимо. И скучно. Потому, что мы все вместе, но всё равно по одному и по отдельности. Отделены. Разделены. Перераспределены. Каждый в одиночестве пережил своё рождение и в одиночестве переживёт свою смерть. Даже если ты смешаешься с толпой – всё равно ты один! Может быть, кто-нить за меня всё решит и посоветует? ...Может быть поверить в Бога? Ведь кто-то же создал всю эту катавасию. Или я сам её выдумал? Ахах. ...Ну и невыразимо перевыразимообразная же у меня фантазия. Пойду – выдумаю что-нибудь другое!

...Я вам скажу так – всё это фигня! Всё, при всё, при всё, при всё!

Всё надоело. Моё настроение портится молниеносно. Молниеносно сомнения одолеваютъ меня. В правильномъ выборе я сомневаюсь. И в правильномъ жизненном курсе. Простуда и температура. Упадничество и пораженчество. Нету ни цели, ни средств и ни силъ. Светъ не милъ мне. Хреново и просто паршиво.

Настроение почему-то ни к чёрту. Сегодня было предпоследнее вождение. Машина застряла у МГИМО, селъ аккумулятор, за нами приехали и утащили на прицепе. Осталось одно занятие. Типа, я уже без пяти минутъ крутой водила. Но сам, говорит, не сдашь, всё-равно гаишникамъ придётся платить - такова система, ни куда отъ неё не денешься. Иначе будешь сто разъ пересдавать. Я говорю, слыхалъ, что там нарочно "валят" на экзамене. Инструкторъ засмеялся. Ответил, - "Вас и валить-то не надо, как гаишника увидите, и руки трясутся. АХАХА". Скоро зачётъ и экзаменъ по теории. 200 вопросовъ. Всего обошлось - 9.000 за теорию (10 занятий), 16.000 - за вождение. (20 занятий), 1.000 - медкомиссия и учебники. И ещё говорятъ, готовь 200$ для гаишниковъ. Вот такие вотъ цифры. Тридцать две тысячи, короче, - и ты водитель. Ещё бы достать где-нибудь машину. Может, кто подарит? АХАХА.

Всё. Я заболелъ. И иду спать.

Я хочу быть ветром, который колышит твои волосы. Каким образом? А таким: фокусом-покусом. Был бы я джином, который превращается, в кого ему вздумается и не мается по поводу денег, работы, и ни какие заботы его не гнетут, а он успевает и там и тут. Призраком-невидимкой со своим «другом» в обнимку - семь раз в неделю являлся бы ночью к твоей постели, чтоб упиваться твоей, да и своими фантазиями, творить безобразия. Азия или Европа, Север ли, Юг – во всех концах света всем девушкам буду я друг. Везде буду крут. Мы будем в постели твоей есть вместе бананы, в тайне от твоей мамы. А ещё - персики и абрикосы, пить сладкое молоко из кокоса. Причём, без спроса.

Джину людские проблемы по барабану. Захочу – и уйду в нирвану. Превращусь в юного пастушка, подкрадусь на полянке у опушки к юной пастушке, и дам ей поиграть на своей дудочке. Полежим на траве и послушаем музычку. Будем вместе есть булочки. Грызть семечки. Показывать друг другу всякие фенечки; Захочу - превращусь в усталого путника и остановлюсь в ночную грозу на ферме в домике у одинокой вдовы. Позовёт меня в баню, напоит и накормит, буду пить из её рук молоко. Представляете, как ей одной не легко? Я вознагражу её за старания, подарю на одну ночь своё обаяние. А у путника его много. Надоела дорога; Захочу - превращусь в старого лесника, что пропитан весь запахом хвойного леса, мне будет приятно приютить заблудившуюся принцессу, или даже простую девушку, что пошла в лес за грибами, да ягодами и травой. (А дом у неё, типа, далеко за горой, за рекой.) Койка в избушке одна, но куда деться? - Полежим вместе чтобы согреться; Захочу - буду крепким рабом, которого купит, одурманенная моим взглядом, одинокая королева. За бутылку вина и кусок хлеба - опишу, может быть, позже, что творилось бы на её ложе. Или её стражником; Или не у неё – а у юной царевны, что неосмотрительно возьмёт меня за руку, и уведёт за собою в покои. Я ей показал бы такое! Или в царя, которому привезли из далёких краёв забаву-красавицу. Старайся же мне понравиться. Отныне, зовите меня «царь» - очень приятно. Эй, подданные – понятно? Можно превратиться в Святого отца, изгоняющего из молоденьких девиц бесов. Или в самого беса. Вы за мной с вилами – а я от вас полем, да лесом!
Джину людские проблемы по барабану. Захочу – и уйду в нирвану.

Вот что-то не спится, сил никаких нету, ёшкин кот. Написать бы мог много про что, но если начинать, то надо договаривать до конца, а это получилось бы слишком длинно. Жизнь моя дерьмо, конечно, но – не такое страшное, какъ кому-нибудь хотелось бы. Не буду я щас про неё писать.

Вотъ Чеховъ говорил, что ни какой, мол того, ему, хренъ, разницы нетъ, про что писать. Хотите про чернильницу – и про чернильницу напишетъ. И вотъ, сижу я и думаю, а чё про неё напишешь-то? Чернильница – она и в Африке чернильница. Хотя вотъ, говорят, что Ленинъ чернильницу в тюрьме изъ хлеба делалъ, а чернила – типа молоко, и при свече надписи его на поляхъ книжекъ проявлялись. Тьфу, ты чёртъ, какая фигня в голову лезетъ. И надо же было вспомнить. Кажется, намъ эту байду в первомъ классе рассказывали.
...Ну вот есть, допустимъ, у чернильницы грани, ну, переливаются они и мерцают на свету, или нет – при мерцании свечи (так романтичнее), но про это тоже много не напишешь. А вотъ если бы у чернильницы была своя история. Может, ей кого по темечку трахнули – и с концами, или какую секретную вещь там спрятали. ...Да нет, херня всё это. Чернильница чаще просто стоит на столе, и молчаливо взирает из своей чёрной, чёрной глубины, на этотъ разноцветный миръ...

Вотъ сидит, допустимъ какой-нить студент ночью со свечёй, пустой взгляд утонулъ в стеклянных граняхъ чернильницы. Макает в эту самую чернильницу перо и пишет чё-нить типа:
«В каких же брикетах фасуется счастье? По какой цене? Продаётся в кредитъ или рассрочку? Когда я должен стесняться и шептать скромно, что такое большое оно не по мне, и кричать в восторге, что такое маленькое, оно наверно моё. Поместится у меня в кармане. Стало быть Богомъ мне уготовано. Моя скромность меня убивает, гнетёт, унижает. Где моя хватка, где мои зубы, где мой звериный оскал? Я собирал бы цветы в поле, да в моих руках они вянут. Цветок можно пересадить в благодатную почву. Но у меня лишь песок. И он уходит сквозь пальцы. Как и земля из подъ ног. Я бы купил оранжерею, но садовод я плохой, не могу удержать лейки, не руки, а крюки, перья, крылья, и они несут меня в небо. Небыль моя жизнь. Небыль. Парусник, мчащийся в море. Как будто бы воля, а как будто бы и неволя. Разве такова моя доля? Слоняться как ветер в поле»… (Выпиваетъ чернила и умираетъ).

Нет, блин. Ну это совсемъ какое-то упадничество. Может, лучше пусть будетъ любовная лирика. И вообще, пусть пишет красными чернилами, так веселее. Тутъ даже страсть какая-то появляется:
«Я так и знал, что это ты! Но как же ты меня узнала?! И ничего мне не сказала! Ведь мы сожгли свои мосты. Я поднимаюсь до звезды. И что с того, что я моложе, всего любовь моя дороже. Я не забыл твои черты. Я так и знал, что это ты! И я от ласк твоих немею, в огне сгораю и пьянею. В душе горят моей костры. Дай мне из рук твоих воды. Твой муж убьёт меня наверно, но мне от этого не скверно. Я не боюсь такой беды. Я так и знал, что это ты! Моя маман и днём и ночью, Найдёт с тобой нас и замочит! Увы, и это не понты. Не спрятать нам свои следы. Любовь меня не покидает. Конец нас грустный ожидает. Но знаешь ли об этом ты?..» Тутъ в комнату юного поэта врывается маман, бьёт дерзкого мальчишку по лицу, задеваетъ чернильницу, та падаетъ на пол и забрызгивают «кроваво-красными» разводами полъ. Ахаха! Сердце юнца разбито. Зачемъ он трахнулъ графиню, остановившуюся в соседнемъ номере Англитера, ведь её муж можетъ прикончить ихъ обоихъ, причёмъ вместе с маман!
Бррррр. Пойду лучше спать. В жопу эти ночные бдения. Кстати, уже утро.

Но к теме этой – я ещё вернусь. Ол би бэк, как говорится...
P.S. В следующий раз чернильнице надо будет всё-таки придумать какую-нить роль поинтересней. Будемъ снимать с неё отпечатки пальцев маньяка-убийцы. АХАХА.

...Стая гончихъ псовъ у меня на хвосте! - Они рычатъ и дразнятся, пуская пыль из подъ капота. Я включаю левый поворотникъ – и иду на обгонъ разъярённого быка спереди меня. Гадъ закрывает мне солнечный светъ. Педаль газа, третья, четвёртая скорость, и я рву пространство по финишной прямой. По лицу инструктора скользит хитрая улыбка: - «Долго же ты решался». – «А ты смотрелъ, и глумился надо мной? Я всегда следовалъ твоимъ указаниямъ, а сейчас ты молчалъ.» Засранецъ опять улыбается, потягивая сигарету. Это была проверка. Сегодня онъ меня похвалилъ.
Возможно, всё это смешно, и дельные водилы на до мною бы посмеялись, но может быть, я почитаю свои перлы черезъ годъ, и вспомню свои первые уроки. И уж точно ни когда не забуду этого глумливого засранца с сигаретой в зубахъ. Вж-ж-ж-ж-ж-ж-жжжжж...
На радостяхъ, купилъ своей Богине алую розу, сегодня будетъ время чудесъ. Люблю ночные отражения в большом зеркале напротивъ кровати. Живопись с натуры. А ещё пусть будутъ свЕчи, которые издаютъ ароматъ зелёного яблока... Может быть, купить шампанского? Чемъ чёртъ не шутитъ, впереди выходные!

...Ты правда меня ждёшь и не сердишься? Перечитываешь мои письма из Армии? Как я по тебе скучал. Как я по тебе скучаю. Знаю, что виноват. Знаю. Картошка пересоленая – не беда. Значит, наверное, любишь сильнее сильного. Спасибо. Невыносимо было бы думать, что это не так. Какой же я был дурак…
А ты наверно сидишь сейчас на диване, на котором я что-то шептал тебе на первом свидании. Помню, вояка доблестный, надеялся, что ты сразу дашь ключик от сердца. Смешно, и до слёз. Ведь ты ещё поводила меня за нос! Да уж, но всё-таки, мы не остались просто друзьями, и этот диванчик ещё поскрипел недурьмя под нами. Сдержать себя не было сил. Как мы целовались, как ты меня гладила нежно, безбрежный свет перед глазами плыл. Слепил. Да что там слепил – обжигал. А что я тогда вытворял! И как ты позволила этому осуществиться...
Мы крылья одной птицы, и ей не разбиться пока вместе мы, рядом. Ласкаем друг друга взглядом. Словом. …Да можно я уже войду, наконец! Надоело стоять в дверях. Да и на улице холодно, просто пипец. Сниму кепку, и обниму тебя крепко. Голодный, как волк из леса. Налей щей, принцесса. Королева! Богиня! Я твой отныне и навсегда. Вишнёвые губки у моей голубки. В угол? Ну ни фига себе! В ванную пинками! Где я валялся? Да я на пруду купался! Нажрался? Один только раз. Да и то не сильно. О! Автоматная очередь слов. Зенитка! Налётчица – пулемётчица! Обильно! Мыльно. Да чтоб тебя разорвало, бомба. Э! Не балуй! Не целуй меня в лоб, в губы целуй. Какая же ты всё же. Хорошая. И ни на кого не похожая. Самая славная. Главная. Гладишь мои волосы – и я ухожу на взлётную полосу. Мой истребитель готовится к взлёту. Подари поцелуй пилоту! Дай, обниму тебя крепко. Кокетка. Конфетка. Тихо - упала барсетка. И кепка…

Честная, чистая любовь, голая, дикая, анонимная ли, разглашённая, многоликая, неразгаданная, незапятнанная, доверчивая, одинокая ли, разделённая ли, опрометчивая... Не наделаешь деловъ – не покаешься, а покаешься – одинокий намаешься. А на фигъ надо всё, если ё-моё, в жизни долбанной этой нетъ её? Такъ помру, видать – никому не нать! Не смогу тебе ни чего сказать! Как закрою ротъ – а она кричитъ: и в груди горитъ, и в штанах торчитъ. Добрый молодец пышетъ пламенем! Тяга к подвигам, тяга к «знаниям»! Полюби меня, красна девица, вот уж жизнь моя-то изменится! Вот уж удаль-то молодецкую применю к тебе не по детски я! Позабудешь ты дом отеческий, матерь рОдную и младенчество, Уж в постелюшке-то зазнобушке перемну бока я, да рёбрышки! Голая, честная, чистая любовь, дикая, анонимная ли, разглашённая, многоликая, неразгаданная, незапятнанная, доверчивая, одинокая ли, разделённая ли, опрометчивая...

Вера, мне ответить тебе стихами – что выкурить сигарету. Только зачемъ же комету - хватать за хвостъ? Твой ветеръ – Нордъ-остъ. Всё равно улетишь. Веренъ тебе я не буду, Вера. Ты мне поверишь, а потомъ не простишь. А я всё равно останусь. В этомъ призрачном городе. Холоде. Всего важней чувства. А если на сердце пусто? Грустно. С сенсациями здесь не густо. Кружатся мухи. Сплетни, слухи.

Если бы знала ты, в действительности, в чём дело. Но я не могу сказать. Да и зачемъ тебе знать. Зачем тебе моя душа? Тело? Улетай смело. А моя тема здесь. Спасибо, что сбили с меня спесь. Не надо дуться. Мириться нам будет некогда. А когда? Звезда, мне просто очень надо проснуться. Призраки перекрёстка всё ещё ходятъ по улицам. И я среди них. Притих. Рябины мне машутъ листвою. Зовутъ за собою. Каштановые аллеи поютъ дуралею. И рана алеет. Ну, что ж, будемъ ещё злее. Если не заболеемъ. А если заболеемъ – то станемъ слабее, беспомощнее, добрее.

Можетъ кому-то и геморъ. Но это была наша тема. Ты её предложила, а я в неё вдыхалъ жизнь. Только зачем? Возьми от меня на память мандаринъ. И просто иди. Я останусь одинъ. Если что, эта лестница слов - не стихи. Так, что не говори, что плохи. Просто слова укладываются штабелями как кирпичи. Потому, что моя речь – печь. Я бы для тебя могъ на рельсы подъ поездъ лечь. Если бы это вышло красиво. Но красиво не будетъ, а будетъ отстойно. И потомъ, говорятъ, это больно... )))

Где-то далеко от меня живёт человекъ. Ходит, передвигает ноги, болтаетъ руками, собаке нос прищемил. Глаза у него, носъ и два уха. Бываетъ, в одно ухо влетаетъ, в другое вылетаетъ. А бываетъ, что и запоминаетъ. Почки немного потрёпаны, наверное. И лёгкие. Но вообще, нормальный Челъ. А люди – их полно. Они вокруг. Чужие и свои. Знакомые и незнакомые. Общего у нас много. Но каждому своё. Люди могут убить другъ друга, или родить. Убивают обычно мужики, а рожают бабы. Мужики говорятъ про бабъ: «волосы длинные, а умъ короткий». А бабы про мужиков – «все мужики сволочи». Но другъ без друга имъ всё равно ни какъ. Бываетъ мужская дружба, а бываетъ женская солидарность. Мужская солидарность – редкость: мужики спорщики, все хотят быть лидерами. А в женской дружбе – я тоже, если честно, сомневаюсь. «Подруги» любят завидовать, носить модную одёжу и дорогие украшения, чтобы морально возвысится друг над другомъ. Потому, что мужикам то их наряды, причёски и украшения - по барабану. Сильнымъ поломъ больше приветствуются красивая грудь, талия, изящный крупъ и радушие. Это значит, девушкамъ надо уметь слушать, широко раскрыв глаза (можно не вникать), и отвечать «Да!», «Вотъ это да!», «Ну надо же!» и «Какой молодец!».

Как-то я ехалъ в метро. Это глубоко под землёй. Там было много чужих людей. Дяди и тёти, девочки и мальчики, бабушки и дедушки. Плотная толпа. Один паренёкк, лет четырнадцати, ныкался в углу вагона, сжимая в рукахъ порно журналъ. Глаза большие и виноватые, волосы растрёпаны. Пугливые взгляды сорванца то в журнал, то по сторонамъ меня забавляли. Мальчишка как-будто просилъ прощения у самого себя за такую наглость. Плотная толпа закрывала, познающего секреты жизни юнца, от постороннихъ взглядов, но я краем глаза заглянулъ в его «царство вожделения». Хех. Бабы так себе. Не «староваты» ли для тебя, приятель? Ну какой уж журнальчик достал – на безрыбье и рак рыба.
В метро чего только не бываетъ. Все мчатся куда-то по своимъ деламъ. Кто-то с кем-то встречается, кто-то с кем-то прощается. А в прошломъ году, говорят одна женщина прямо в метро родила. Роды принимали менты. Жесть. -"Ты где родился?" -"Я в четвёртомъ роддоме. А ты?" -"А я в метро". Жизнь полна сюрпризов.
Подъ оглушительный стукъ колёсъ мы вылетаемъ на светъ станции. Электричка с рёвом тормозитъ, двери открываются – и передъ нами «картина масломъ». Один старенький дядя умеръ, и лежит на красивой скамейке. Но может быть и не умеръ, а случайно заснулъ. Но зачемъ тогда милиция? Это на Кропоткинской – как разъ под Храмом Христа Спасителя. Но онъ тамъ на скамейке, а мы в вагоне. Как на экскурсии. Машинист предупреждает «осторожно, двери закрываются», ба-бах, и мы едемъ дальше.

Так вотъ, про дядю – говорятъ, в метро много людей помираетъ от сердечного приступа. Вентиляционные системы не справляются. Дышите глубже. Прикиньте, под землёю прямо и помереть. Как будто сам зналъ, зачем под землю спускался. Мимо ещё прошли два бородатых Отца в чёрных рясах, и с ними блаженная женщина. Она улыбалась и о чём-то шутила. Глаза чистые, чистые. Они тоже улыбались, развратники. Они не видели этого человека. Очень много людей целым потокомъ текли мимо. А дядя на скамейке былъ такой солидный и степенный. Рослый, одетъ с иголочки. Не молод уже, судя по всему, лет 65. А можа и больше. И не такие фрегаты в море тонули. Лицо бледное, как будто уставшее немного и умиротворённое. Ни кто уже не беспокоился за его самочувствие. Ну хоть бы чем накрыли. Видать нечем. Только убегли за подмогой. Рядышком стоит молоденькая девушка – милиционер. Сторожитъ. Ёжится. Жутковато. Бедная девушка. Не прикольно-то как: стоишь тутъ, сторожишь, а «клиент» тебе даже спасибо не скажет. А на краю скамейки портфельчик. Хороший такой портфельчик, не дешёвый видать, хозяинъ, наверное, его любил. Вот я думаю, ждёт этого мужика дома жена, и даже не знает что, да как. Положила ему в этотъ портфельчикъ бутербродъ, йогуртъ. И маленький пакетикъ молока с трубочкой. А может, у него там какая-нить бухгалтерия, отчёты. Важные бумажки. Впрочемъ, это уже не важно.
Подросток заглянулъ в журналъ – и снова покосился по сторонам. Да гляди, гляди – ни кто на тебя не смотрит. И убери руку изъ кармана, а то уронишь сумку вместе со своимъ чтивомъ.

…Ну вот ты и подошёл к своей черте (это я про дядю опять).Жизнь прожита. А какъ – кто его знаетъ. У кого какъ. Победы и поражения. Друзья и враги. Любовь, жена. Дети, внуки. Работа, телевизоръ, бильярдъ. Только всё в прошломъ...
...А у меня ещё нетъ! Побегу я, съемъ мороженое, и с кем-нибудь познакомлюсь. Моя любовь будет одиноко сидеть где-нибудь возле фонтана, читая книжку. А я тихонько подсяду рядом и… Пожалуй, надо будетъ взять два мороженыхъ...

...Иду по улице, и гляжу на красивую новую высотку. Строительство почти закончено. Выросла прямо на глазах. Каждый день с ребятами проходим и считаем, сколько уже этажей, любуемся. А тут недавно в новостях узнаю, что при строительстве этого здания в шахте лифта погибъ рабочий. Копался внизу с инструментами, лифтъ сорвался вниз, и прямо на него. Жуть. Вотъ глядишь теперь на эту красоту, а радость от созерцания какая-то мутная, осквернённая, тяжесть на душе. Не хочется думать о плохомъ. Но бываетъ, что оно как-то само лезетъ в голову. Или встречается на пути.

Хмурый осенний день - и я иду по дороге. Не могу как-то подробно рассказать. Стёрлось всё. И день и год. И годы даже, гады. А вотъ случаи, бывает, как врежутся в память, нипочём не отвяжутся. И вот один такой мутный, сквозь пелену времени. Куда, зачем шёл - не помню, не важно. Зелёный ещё был. Студентъ. А дело было в Москве. Вдруг подходит ко мне мужик. Высокий такой, крепенький, сгорбившийся, лет сорока, может. Потрёпанный какой-то, с испугом в глазах, или с тоской. Я бы ещё даже сказал - обречённостью. Не то чтобы пьяный, но выпимши, наверное. То ли сигаретку он у меня спросил, то ли время, не помню. В общем, ответил я ему как-то не утвердительно, и дальше своей дорогой. А он мне - подожди, мне надо с кем-то поговорить. И глаза молящие какие-то, испуганные. "Извини, мне очень надо с тобой поговорить". Я уходить, больно надо что ли, а он мне опять - подожди. Не помню, как так получилось, что я всё-таки стал его слушать, но простояли мы на дороге минут пятнадцать.

Из его рассказа я понялъ, что приехал этот мужик на заработки в столицу, не знаю, кто по профессии, видать без образования. Попал рабочим на какую-то стройку. Наверное, без трудовой. Платил им их бригадир, а деньги, которые ему выделяли на бригаду зажимал, откладывал часть к себе в карман. Прознали про это мужики, и задумали недоброе - поучить "благодетеля" уму-разуму за воровство, подпилить леса, чтобы пошёл он, да навернулся слегка до хорошего. Шутки шутками, а упал обманщик не по детски, да и разбился насмерть. Тут конечно шум, милиция, расследование, все дела. Кто виноват? А мужики и сами в шоке. Притихли, да уже и не могут между собой договориться, вспомнить, кто придумал, кто подначивалъ. Сделали дело "от души", а теперь все в раскаянье - у бригадира-то осталась жена и двое детишек. Жалко вдруг стало и человека и семью его. И вот мучаются, ждут, когда виновников сыщут, кому сколько достанется. А виноваты все вместе. И работа, и жизнь не в радость, и на душе кошки скребут. Кого из них посадят? Или всех? И начал этотъ горемыка передо мной вспоминать, как жизнь не задалась с самого начала. "Бедность, сука". Я стою щупленький, того гляди ветром сдует, смотрю на него, здоровяка - он высокий, статный. Вот думаю, повезло чуваку, одарила природа. А он плачется, как ребёнок. Был, говорит, молод, гулял как-то с приятелем и девчонками, зашли в ресторан. Тут второй парень начал свою угощать, потчевать - то ей купит, сё. Родители у него зарабатывали. "А я сунулъ руку в карман - там дырка. Завёл я своего товарища в сартиръ, как тряхнул его о стену: что ж ты, сука, делаешь, позоришь меня, подставляешь - твоя девушка будетъ пирожное жрать, а моя глядеть! И так всю жизнь, смотришь на людей, всё у них есть, а у тебя дырка в кармане". Поехал искать своё счастье. А тутъ опять непруха проклятая...

Солнце за тучи спряталось, и ветерок какой-то колючий подулъ, неуютный. Здания вокруг стали серыми, съежились и скрылись в серой дымке, прохожие растворились в воздухе, пропитанном городским смогом. И даже затих шум машин. Одна только его фигура напротив. Неуклюже сгорбленная, словно, жесть как зябко, серое лицо с резкими чертами и волосы на ветру. Как будто-бы кудри что-ли. Как-то так. Просто я его слушал, и поэтому всё вокруг отошло на второй план. Словно актёр читает свой монолог передъ зрительнымъ залом, в котором я один, на фоне трансцендентального единства апперцепций. Вот рождается младенец, приходит новый человек в этот мир, открывает глаза, а перед глазами у него какие-то цвета, краски, а что где - попробуй разбери. С начала же не понятно, где предмет, где форма, что есть что. Вот и назвал Кант эту хрень трансцендентальным единством апперцепций - так же непонятно, как и сама суть обозначенного. Пришёл в эту жизнь и разбирайся. Ориентируйся. Дерзай. Кажется, такая фигня была в голове у студента. И по философии пятёрка. Философии про что? Про жизнь? Про какую? Про чью? Младенцев, или древнегреческих болтунов?

Ещё что-то он мне рассказывалъ. Но я теперь уже не всё помню. Про стройку эту только, да про ресторан врезалось в память. Если честно, я как-то тогда и не думал про бедность и богатство, не делил людей. Все у меня вроде были равны. Хотя дружил вот я с пацаном, батя у него приподнялся, съездил за границу, прикупил всякой техники - магнитофон, видак японский (тогда это редкость всё было), и наша дружба как-то завяла, со временем я начал ощущать себя не в теме, отстранился. "Гусь свинье не товарищ". А вообще, глупо. Может дружбы и не было? А может, подросли бы, да тоже в ресторан с девчонками, ну или в кафешку, а там такая же фигня - я руку в карман, а ничего, кроме дырки-то и нету. Возле университета МГУ какой-то мужик с горяча прыгнул в чужую машину и подавил студентов. Когда в отделении милиции его спросили зачем, он ответил, что всю жизнь долго и тяжело трудился, начальство его гнобило, а эти гады вырастут и станут начальниками. Вот он и решил "отомстить заранее". Вот такое оно - "трансцендентальное единство апперцепций".

Но зачем же он так моляще на меня смотрел? Может быть ждал, что я скажу ему: "Ты не виноват, этот козёлъ воровал ваши деньги. И судьба у тебя нелёгкая"? Но я ничего не говорил, просто слушал его и тупо молчал. А потом он извинился у меня за то, что отнял время, и ушёл. Странно всё это как-то было. Город снова включился как расстроенный радиоприёмник, всё вокруг зашумело, загудело. А я смотрел вслед этому человеку, и думал о том, что у этой истории будет продолжение, но я никогда не узнаю, посадят ли его, и будет ли он всё-таки счастлив. И я не узнал...

Люблю запахъ мандаринов, мяты и шоколада. Виноградъ, лимон… Фрукты, хвойный лес и морской бриз... Люблю рокъ - у этой музыки есть хорошие, крепкие зубы и мёртвая хватка. Люблю плавать. Вода забирает усталость и дарит энергию. Секс – вне конкуренции. А ещё, в последнее время меня радуетъ держаться за баранку автомобиля. Смотреть на уходящую вдаль дорогу. Поглядеть, вообще, я бы на многое поглядел, - тут и не поместится. Сосновый лесъ, прозрачное озеро и купальщицы вполне подошли бы. Люблю салют. Интересно посмотреть на запуск космического корабля. Как трахаются божьи коровки – я уже виделъ. Большая пачка денегъ в моёмъ кошельке - тоже порадовала бы мои глаза.

А на вкусъ, это отдельный разговоръ - аппетитный поджаристый шашлычок в специяхъ, салат из курицы с ананасами и грибами, маковый рулет, персиковый или ананасовый сокъ. Хорошая итальянская пицца с курицей - тоже вещь знатная. Конечно с пивомъ (тёмный "Козёлъ" вполне подойдётъ). Хрустящие французские булки, особенно с тминомъ и семечками - тоже "чума". На сладкое я люблю нугу. Если мороженое - то с карамелью и шоколадом. Против хрустящих вафель (которые "печенье в клеточку") тоже ничего не имею. Красную икру люблю с мягким белым батоном (к чёрной – равнодушенъ). Неравнодушенъ к банальнымъ жаренным макаронам и простой яичнице с поджаристымъ кусочкомъ ветчины и долькой помидора с расплавленным сыром. С голодухи – можно сожрать гамбургер или Биг-мак в Макдональдсе и запить пепси-колой, которая легко растворяет капрон.
В общем, ...много чего не написалъ. Но это заслуживаетъ отдельного поста. Жаль, что ни чего из вышеописанного сейчас передо мной нетъ… Пойду, выпью хотя бы кофе. Конечно с сахаромъ и молокомъ, как любятъ все черти. )))

Если вы хотите узнать, что выражает моё лицо, когда я еду с утра на работу – я похожъ на человека, который объелся гавъна.
Когда я сегодня объ этомъ подумалъ, то улыбнулся и заметилъ вокругъ себя целый мир, полный разнообразия и красокъ – много хорошихъ людей и, наверное, тысячи непростыхъ судебъ.
Тогда я подумалъ, что не буду больше делать такое лицо. Ведь я не знаю, какое оно (гавъно) на вкусъ. А работу – можно найти и другую. Надо просто захотеть.

Какъ я себя оцениваю? - Хотелось бы похвалить... Но вообще, конечно, я полный разъебай и тунеядецъ. Да что с этим поделаешь... Нас, дураков много, ни какимъ умникамъ с нами не справиться.
...И всё-таки, справедливости ради, надо заметить, что у меня есть пара талантов. Богъ не забылъ компенсировать мою придурковатость. Деньгами бы я в$ё-равно не взял (нах они нужны).
Но можетъ быть, эта компенсация тоже была насмешкой... Кто виноватъ и что делать? - Конечно я самъ. Вотъ и хуй то...

Сегодня я испытал пожалуй что счастье. Гонялъ за рулёмъ по мегаполису с инструкторомъ. В динамикахъ – РОК. И именно что гонял: несколько раз глянул на спидометръ и увиделъ, что превысил скорость.
Дорога – как жизнь. То прямая и свободная, едешь легко и ровно, разгоняясь слегка до хорошего, то кривая и извилистая – в такихъ случаяхъ лучше снизить скорость и пройти этот участок поспокойнее. Я пока не очень хорошо вожу. В реальности, всё не совсем, как в книжке и на урокахъ по теории. Главное, не бояться. Хотя иногда сыкотно.

Не терпится ждать на светофоре. СвЯтофор – свЯто. За нарушение – кара. Сердце в груди стучит, мотор притаился, но я точно знаю, что их ярости и смелости хватит, чтобы рвануть с места и показать жАру на этой дороге. У меня ещё всё впереди. После красного обязательно включится жёлтый, а потомъ – зелёный. И тогда – рви с места! Не стой, как лохъ! Бывает, что все полосы забиты машинами. Справа – слева, сзади, спереди – везде подвохъ. Но тебе помогаютъ знаки. Кто-то идёт на обгонъ, а кто-то выезжает с второстепенной или главной дороги, и тогда ты долженъ уступить (или тебе).
Иногда косячу, конечно, - чего скрывать. То вдруг поворотникъ не включу (за что, кста, не люблю многихъ водилъ, а самъ вотъ, сука, сделалъ), не успеваю сообразить, слишкомъ всё резко надо делать, чтобы не провафлить свою полосу или успеть на трёхъглазик; то слишком резко торможу, то пропускаю того, кто долженъ пропустить меня. А тутъ такая штука – надо точно знать у кого приоритет, и если у тебя, то дуй первым, не путай людей! Инструкторъ у меня весёлый. Если кто переходит в неположенном – дави, говорит, нах, - а сам по тормозам.

Одинъ разъ едва не вылетелъ на главную дорогу с второстепенной, когда по ней проехала партия «смертниковъ», которые чуть не попали мне подъ колёса. Мой инструкторъ, как надёжный ангел-хранитель вовремя утопил педаль дублирующего тормоза: - «Прижми хвост, чертёнок», и вовремя спас нас от столкновения. Хорошо, когда тебя в жизни кто-то подстраховывает. Помощь и взаимовыручка вообще вещь знатная.
Кроме того пару-другую разъ я нарушил правила – пересёк сплошную («чьёртъ переступил черту») и выехал на встречку. Но дорога была свободна, и вроде все живы.
Через месяцъ экзамены в ГАИ. Машины у меня пока нетъ, да и денегъ, если честно, на неё тоже. Но думаю, всё как-нибудь уладится. Главное хотеть. К тому же, я 13-й по списку – а это моё счастливое число.

Неожиданно для себя я вдруг осозналъ, что наконец-то повзрослелъ. Долго же тянулся мой переходный возрастъ, и получилось то, что получилось. Скажу сразу, что поздновато, но что поделаешь – почему я долженъ оправдываться? И передъ кемъ? Говорятъ, что все взрослые это большие дети. К примеру, вера в Бога – разве это не желание родительского тепла?

Как я понялъ, что «вырос»? – Я пересталъ обижаться на родителей за их «недочёты» в воспитании и эту чёртову бедность, а так же началъ сожалеть об упущенных возможностях, взявъ полностью всю ответственность на себя. Я пересталъ жаловаться на жизнь, бояться её, и при всей её подлости и непредсказуемости, осозналъ, что «творец» - я сам, а не школа, район, знакомые, друзья, родители, общество, страна, планета, и хорошее наследство или его отсутствие.
Темъ более, я не сокрушаюсь, что родился и живу не в самой цивилизованной стране. Без фанатизма – моя страна самая лучшая, потому, что она моя. Как сложилось – так сложилось, и ничего с этим не поделаешь.

То, что природа не наделила меня красотой, умомъ и отменным здоровьем – что ж, будемъ выжимать из того, что есть. Какимъ-то образом надо научиться быть счастливым. Потому, что, друзья мои, напрасно я так чертовски «одинок» и несчастливъ. Не зря Козьма Прутковъ сказалъ: - «Хочешь быть счастливым – будь имъ». Стало быть – давайте попробуемъ.

Достоевский Ф. М - «" Идиотъ"»


[создать свой список книг!]

Чьёртовъа Лирика

Чертовщина какая-то: когда голову озаряет какая-нить светлая мысль – думаешь «надо бы записать, а то забуду», а когда садишься записывать, то ни одной мысли в голове. Не вижу никакого смысла копировать из инета всякую байду, и выкладывать себе на страницу. Это ведь мой дневникъ.
Интересно, на сколько процентов я всё-таки использую свой чёртов мозг? Наверное, на наибольшую его часть стоит какая-то блокировка. Иногда она открывается, как мосты в Питере, и свежие идеи плывут по Ниве моего сознания, как теплоходы. Но это происходит спонтанно и редко: «развод мостов без графика», а в основном в голову лезет какая-то чертовщина. Накопившиеся вопросы, проблемы взаимоотношений и прочая хрень.
Я бы хотел обладать каким-нибудь даром – например видеть людей насквозь («Чьёртъ-ренгенъ») или читать их мысли, ну или будущее («Чьёртъ-провидец»). Может быть, 380 вольт мне поможет?
...Ну вот, видите, какая фигня, когда «мосты не разведены». Тьфу, чёртъ!

Чувствую себя, чьёртъ возьми, в начале пустой трассы. Знаковъ особо не видно – «гони» себе и «гони». Полос до фига, и тянутся они куда-то за край земли. А ещё похоже на сцену. Ну вот ты один вроде, а может в зале кто и есть - хрен его знает, не освещено ведь. Забавно.
Кто-то рисует и читает стихи, кто-то танцует и раздевается, кто-то просто гонит, а кто-то плюёт с балкона. Каждому своё. А что в этом случае делают черти? А чьёртъ его знает. Наверное, тому второму, который прячется в пруду – виднее. У меня ещё много времени...

Ни на комъ так чьёртъ не любит кататься, как на самых премудрых.
Своя воля - клад, да черти его стерегутъ.