Скрипка умолкла, но её тоску подхватил Зверь. На его вой вдруг начали открываться окна домов. Я первый раз слышал голос своего Зверя, хотя мы вместе с рождения. Такие как мы чувствуют мысли друг друга, но сейчас мне не понять ни слова. Зато местные жители знают всё. Я метнулся к одному, другому. Они молчали, показывая руками куда-то за деревню... на то место, которое виделось мне с того берега! Бегом! Но в грудь меня толкнула волна. А Зверь всё пел, и я чувствовал, как кто-то далеко-далеко отвечает ему. Где-то наверху, над облаками что-то зашуршало, местные жители стремительно попрятались. Над деревней пронеслась тень. Зверь посмотрел на неё, умолк и спокойно пошёл по тропинку в глубину тумана. Я чувствовал, что он чётко знает дорогу и зовёт меня за собой.
Туман такой, что не видно даже Зверя. Хорошо, что мы чувствуем друг друга. Местами в белое марево врываются чёрные струи и оседают на землю. Пепел, уже давно остывший и от того ещё более гадкий. Серая частичка коснулась скрипки, которую я всё ещё держал в руке, и та жалобно пискнула. Я осторожно спрятал её под куртку.
Нити пепла вьются вокруг, что-то вырисовывая. Память. Они рисовали то, что из поколения в поколение передаётся Зорким. Но в тех воспоминаниях - это знали все - есть пробел. Я всматриваюсь в пепел в надежде поймать недостающий фрагмент.

21.05.17

Город раскинулся на побережье. У самой воды уже несколько веков стояли дома красного кирпича с высокими башнями и внутренними двориками. Вокруг бушевала зелень, наполовину скрывая строения. За дорогой, на горе поднимались маленькие домишки местных ремесленников. Вершина-плато вместила современные сооружения, лёгкие, воздушные. Только в одном месте спряталась древняя постройка - схрон, дверь которого не открывалась уже много веков. Место ныне неведомой Силы.
Город был солнечным и дружелюбным, пока однажды не стали серебриться глаза некоторых Стражей. Так в город пришло безумие. Правительница отдала свою жизнь за жизнь Города, но зло продолжало расти. И его было не остановить, потому что навстречу двигалось другое, из мира, куда был доступ только Избранным. Там, в одиноком белом особняке за высокой оградой прогремел чудовищной силы взрыв. Начало Эксперимента.
Граница миров истончалась. Первый покрывался льдом, второй терял краски. Между ними протекла Река с ядовитым туманом, который потом назовут Эффект. Кто входил в него, не возвращался. Пока однажды на разных берегах не появились призрак с серебряными глазами и существо, словно сделанное из металла. Они встретились в тумане, чтобы никогда не расстаться.
Мы все их потомки.
Всегда пара.
Зоркий и Зверь.

Мне кажется, что этот сон просто повторил давнюю реальность.
Я стоял у небольшого холмика, что рядом с высоким прозрачным зданием. Мама держала меня за руку, от этого хотя бы внешне я казался спокойным, хотя внутри бушевала буря. Знаю, что яростным серебром светились глаза.
Когда этот сон повторился несколько раз, я понял, что стою у могилы отца; и вся его сила, его знание переполняют меня. Не готов был, слишком мал.

Сегодня мне снова снился твой дом. Старый, деревянный. Но тебя в нём не было. Пусто, а стены поблёскивают серебром. Лёд? Это странно, ведь я ощущаю воздух вокруг, он тёплый.
Мне трудно дышать и давит виски, касаюсь из пальцами и зажмуриваю глаза. Смутно мелькают какие-то картины. Тёмные, вязкие.
Нахожу в себе силы открыть глаза. Рубиновые капли по стенам. Что случилось? В сознании звучат какие-то слова, но я не могу их разобрать. Тот, кто рядом с тобой, знает, о чём было сказано. Спроси его, объясни мне...

Отпустить мысли на волю. Пусть из глубин выходит то, о чём я никак не могу вспомнить.
Серое полотно, но потом оно бледнеет. За ним двигаются фигуры, плоские как тени. Чёрные с прозеленью и прозрачные, словно ледяные. Они ходят медленно, но не могу уследить ни за одной из них. Кажется, возникают из ниоткуда и внезапно растворяются. Только откуда-то уверенность, что это не так, просто мне не хватает какого-то умения, чтобы увидеть всю картину.
Тогда я отрываю взгляд от них, рассматривая местность. Серая пещера. Стены сложены из бугристого грязного льда...
Видения обрываются. Что-то случилось со мной там? Или я не готов смотреть дальше?
"С этого всё начиналось", - мелькнула мысль.
Что начиналось? В этом мне и предстоит разобраться.

Ослепительно-белое поле, перечёркнутое стрелами рельс. Больше ничего. Потому что сейчас не думается ни о поезде, ни о фонарях, ни о станциях.
Только снег и холод металла, обжигающий пальцы.
Прыжок. Исчезают и рельсы. Упасть в снег, спрятаться в нём.
Небо тоже белое.
Странно - не холодно. Но почему-то начинает пищать в ушах, и всё исчезает в тумане; а когда тот рассеивается, реальность другая.
Белые стены, потолок, одеяло.
Острая боль.
То же белое безмолвие, но не приносит спокойствия. Я хочу отсюда вырваться.

Помнишь город, затянутой серым льдом? А громаду Храма?
Я снова видел их пару ночей назад, когда ещё не спал.
Это было задолго до того, как пришёл Лёд. Над городом светило солнце, а по улицам зеленели трава и деревья. Тогда на высоком холме над рекой началось строительство Храма, доселе невиданных размеров.
Я ещё не знаю, почему именно такой.
Розовато-бежевый камень. Он кажется очень лёгким, но нет сомнений в его прочности. Очертания Храма уже угадываются, скоро он будет построен. Мне чудится песня колокола, который ещё не повешен. Звук услышат далеко за пределами города, который тогда был огромен.
Стоп!
Я заставляю себя обернуться, стать к Храму спиной.
Город на побережье.
Теперь снова вспомнить время, когда он уже во Льду.
Небо.
Оно не просто затянуто тучами. Лёгкая серебристая рябь.
Только там был полуразрушенный схрон на холме, а не Храм. И реку я не помню. Или было?
В мозаике этой истории по-прежнему не хватает элементов.

Холодно и когти по сердцу каждый раз, когда что-то случается в Городе.
Чувствовать боль любого Сумеречного существа, даже если оно само не узрело плохого.
Вечный удел Стражи.

Серые тени Зверей мелькают по стенам домов. Они всё Видят и Знают. Это мы далеко не всегда можем их понять.
Они мало кому подвластны и сами выбирают себе Хозяев. Становятся похожими на них и отдают взамен часть себя.
Не стоит противостоять теням. За ними Сила, которую не укротить никому.

Всё так привычно. Ровные улицы высоких домов одинакового серого камня, холмы, река. Вот только всё льдом покрыто. И не тоненькой корочкой, а так, что на иных зданиях не разобрать, где окна, где двери. Глыбы серого льда.
Вверх смотреть страшно. Над всем этим нависает громада Храма. Он не просто высокий, под такое даже слова не подобрать. И тоже лёд. Но туда надо обязательно войти, только и приблизиться боязно.
Резкий звук, тень по небу. Птица? Нет. Какой-то крылатый Зверь. Недовольное шипение. Мы потревожили его своим появлением. Здешний Хранитель? Всё может быть. Я мысленно обращаюсь к нему с просьбой пустить нас на эти земли. Шипение повторяется, но слышится за ним не гнев, а волнение. Что рассказать тебе, Хранитель, если я и сам не знаю, как тут оказался?

Снова и снова... жизнь за жизнью?.. этот зеркальный зал. Отражения пляшут. Когда ты перестаёшь отличать их друг от друга, разом рушатся, и ты просыпаешься в реальности. Тут свой безумный круговорот.
Громкий протяжный звук. Не понять, что он такое сейчас. Ты думаешь, насколько он напоминает заводские гудки тех времён, когда ими звали рабочих к новому трудовому дню.
Под пуховым одеялом становится холодно. А ведь всего лишь один единственный звук-воспоминание. Ты кутаешься с головой, но тепло приносит очередную ассоциацию. Та странная - мутная и вязкая - вода, после которой всегда бывает тот самый зал в зеркалах. Там одно висит в воздухе. То есть ты сначала думаешь, что это зеркало, но когда смотришь с боку видишь лишь рамку. На ней сидит человек с неприятным лицом и смотрит на тебя. Что-то зависит от этого взгляда и того, чем ты ему ответишь. И каждый раз нужно что-то новое, чтобы снова задвигались отражения в зеркалах.

Не пугаться. У меня ничего не случилось. Это сны Джанни.

Мама.
Почти каждую ночь мне чудится твой голос. Я просыпаюсь в надежде, что сном окажется реальность.
Мама.
Мне не хватает в этом мире твоей поддержки. Ты ведь знаешь, что могли сотворить всего несколько слов, сказанных тобой.
Мама...
Единственное, во что мне хотелось верить, слушая тех, с серебряными глазами, - что мы с тобой будем вместе.
Мама!
Я не хочу верить в то, что случилось!

Я не спал, но видел картины, которые вряд ли могут быть наяву.
Стены дома обрастали серыми блестящими иглами. Они тянулись снизу вверх, словно стебли растений. На ощупь всё как обычно, а глаза видят другое. Страшно, потому что вот точно также выглядел тот город. Мой город. Уже девять лет мёртвый город.

На небе сегодня творилось что-то странное. По нему вертикальными нитями бегали радужные сполохи, а когда пришла ночь, вдруг горизонт окрасился малиновым. Даже самые старые жители не могли сказать, что это за странное явление. Все любовались и радовались, что увидели редкую красоту, и никто не попытался понять, с чего такое.

На город наползал туман. Он поднимался над крышами домов и слегка поблёскивал. Мне было трудновато дышать, что-то мелкое и острое стремилось забиться в рот и нос. Нет сил сопротивляться. Те, кто со мной, куда-то очень хотят дойти. Меня почти волокут. Не успеваю.

Прямая улица, уходящая к горизонту. Одинаково-серые дома. Грязного цвета небо, только на горизонте зарево. Пожар. Но он был не катастрофой, а спасением. Мир продолжит жить.

Я смотрел вниз. Серый пол, капли воды на нём.
Чья-то рука ставит небольшое ведёрко со свеже срезанными розами. На их лепестках дрожат капли утренней росы.
Цветы принесли с улицы, такого нежного розового оттенка не добиться под куполом оранжереи. Они словно пропитаны солнечным светом.

Довольно редко такие спокойные сны. Знаю, что сейчас улыбаюсь.

Мне часто снится странное. Я во многих обличиях, с разными именами. И столько случается! Только, проснувшись, не могу подобрать слов, чтобы всё описать.
Сны словно кривые зеркала реальности. Хочется их разбить и узнать, какова она на самом деле.

Тонкая грань сна и реальности. Говоришь какую-то фразу наяву, а уже начинается Иное действо - и ты весь там, не замечая Перехода. Возвращение только же стремительно. Окружающие недоумевают, да и самому неловко: начал говорить Там, а теперь сбиваешься, потеряв Связь.
А, может, сон - это здесь; то, что мы называем реальностью? Мысль сводит с ума.
Два Города, такие одинаково родные, знакомые. Мне не хотелось бы, чтобы любой из них оказался плодом моей фантазии. Впрочем, здесь говорят, что любая придумка - правда. Странная фраза, но я понимаю. "Здесь" - это где? Не знаю. Для меня давно стёрлись границы ощущений. Два мира проступают сквозь друг друга.
Нас двое в этом сне. Так было всегда... до Проклятья. Теперь мы не помним ни себя, ни друг друга, но надо искать. Мы Чувствуем Свзи, только узнать друг друга не можем. Ошибаемся вновь и вновь. Страшно. У нас здесь не так много времени.
Ошибка - вероятностей встречи становится меньше.
Ошибка - ломается очередная жизнь.
Ошибка - и всё заново.
Сейчас мы ближе, много ближе, чем во все прежние жизни. За Гранью сна... или реальности?.. нас держит нечто единое.
Стоит ли разобраться, где сон, а где реальность? Или поможет только их полное слияние?

Наверное, мне было лет десять, когда приснился тот сон. Может, и не сон вовсе...
Я увидел рыжеволосых мужчину и женщину. На первый взгляд они казались братом и сестрой, потом угадал в них что-то иное. Тогда ещё не мог объяснить.
Мы были в большом светлом помещении, где вместо стен и потолка были стёкла. Потом я узнал, что это называется оранжереей. Да, там были цветы. Много. Кажется, розы. Розовые и белые. Только один алый куст отдельно. Наверное, это в память о чём-то или о ком-то.
- Это он? - спросил мужчина, внимательно глядя на меня.
У него были странные глаза без радужки, приятного серебряного отлива. Я заворожённо смотрел в них.
- Да.
- Смотри-ка, не боится.
На маленьком столике лежали бумаги, мужчина перелистывал их, вроде как небрежно, но я знал: нужное - увидит.
Он подошёл ко мне.
- Знаешь, кто я?
Тогда я знал.
Голоса сбиваются в единый гул, образы растекаются. Мне больно.
Когда ощущения снова пришли в норму, я был уже в той комнате с белыми стенами. Впервые.

Рядом с тобой опасность. Я не вижу её, но чувствую; и так хочется от неё уберечь, не знаю, как. Мои сны такие странные. Отчасти словно чужие; не могу действовать, только смотреть. Да и я в них какой-то странный, моложе, чем должен быть, иногда даже кажется, что моложе тебя.
А недавно появилось новое. Город. Не тот, в котором ты живёшь. Тот, в котором тебе иногда хочется остаться. Нельзя. Оттуда опасность.
Знаю, что удаётся тебя защищать, и тогда...
Странное пробуждение от боли. Вокруг только белые стены, а человек, что рядом, всё время молчит. Тот, что был до него, однажды ответил на мой вопрос. Больше я его не видел и забыл, что он сказал. Что-то важное. Меня заставили забыть.

Я так часто стал видеть тебя во сне, девочка. Кто ты? И почему приходишь ко мне? За твоей спиной богатый дом, но мне мерещится старый дом в бедном районе. Я почему-то очень чётко помню ощущение, если коснуться рукой его стены. Не снаружи, внутри. Там одна комната и ещё чердак.
А в богатом доме два этажа и очень много комнат. Наверное, всех и ты не видела. Значит, я тоже не знаю. Там живём ты, я и какой-то взрослый мужчина. Ты называешь его отцом. Я сам хочу так делать. Странно очень.
Знаю, нужно просыпаться, но с каждым разом всё сложнее. Я всё больше привыкаю жить сном, а не реальностью.

Ноги снова тонут в чём-то мягком. Присматриваюсь - пепел. Здесь им всё засыпано, только внизу, под холмом мерцает серебром огромный город. Я видел его уже много раз, был там, ходил по улицам. Помню. Вот только где и когда это было?
С холма не спуститься, но мне кажется, что город приближается ко мне.
Длинная прямая улица с серыми почти одинаковыми домами. Зарево на горизонте.
Теперь приближается оно.
Женщина в огне. Странно, но она улыбается.
- Мама! - вскрикнул и проснулся.
Больно.
- Он очнулся.
- Сильный мальчик.
Что-то вспоминается, голоса не чужие.
- Я маму видел. Там... в городе...
- Это просто сон. Кто твоя мама? Расскажи.
Но облик женщины из сна тает, я не могу подобрать слов.

Надо мной склоняется человек, которого никогда не было во сне. Или в реальности?
- Однако же очнулся. Чудо. Просто чудо.
Руки подносят кружку к губам. Кажется, обычная вода, но внутри от неё всё горит.
- Почему мне больно?
Человек словно не слышит моего вопроса.
- Кто ты, мальчик?
Замираю-задумываюсь:
- Джанни, - и внезапно возникает вопрос, - А мама знает, что я здесь?
Мне всё равно, где я; но так хочется домой.
- Кто твоя мама?
В ушах начинает пищать, хочется ответить, но я неожиданно не знаю, что. Я проваливаюсь в какое-то серое пространство. Под ногами мягко перелетает что-то...
Реальная боль выдёргивает из видения.
- Рано ты заговорил. Спи.
Меня накрывают одеялом, глаза слипаются.

Мне снилось светлое помещение, в котором было много цветов. На коленях у мамы лежала большая красочная книга. Я уже давно сам умел читать, но по-прежнему нравилось слушать маму.
Вдруг какая-то тёмная вспышка.
Боль.
Я проснулся.
Маленькая комнатка. На полках много книг и разных пузырьков, бутылочек.
Почему-то твёрдая уверенность, что до пробуждения была моя настоящая жизнь, и что это сейчас я сплю. Только вот боль слишком реальна.