1.


2.


3.


4.


5.

Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья и дом.
Я веду, и я сроду не был никем ведом.
По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я пью ром со льдом.
Но когда я вижу тебя – я даже дышу с трудом».

Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома пруд,
Дети ходят туда купаться, но чаще врут,
Что купаться; я видел все – Сингапур, Бейрут,
От исландских фьордов до сомалийских руд,
Но умру, если у меня тебя отберут».

Бернард пишет: «Доход, финансы и аудит,
Джип с водителем, из колонок поет Эдит,
Скидка тридцать процентов в любимом баре,
Но наливают всегда в кредит,
А ты смотришь – и словно Бог мне в глаза глядит».

Бернард пишет «Мне сорок восемь, как прочим светским плешивым львам,
Я вспоминаю, кто я, по визе, паспорту и правам,
Ядерный могильник, водой затопленный котлован,
Подчиненных, как кегли, считаю по головам –
Но вот если слова – это тоже деньги,
То ты мне не по словам».

«Моя девочка, ты красивая, как банши.
Ты пришла мне сказать: умрешь, но пока дыши,
Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста, не пиши.
Никакой души ведь не хватит,
Усталой моей души».

В. Полозкова

Когда Стивен уходит, Грейс хватает инерции продержаться двенадцать дней.
Она даже смеется – мол, Стиви, это идиотизм, но тебе видней.
А потом небеса начинают гнить и скукоживаться над ней.
И становится все темней.

Это больше не жизнь, констатирует Грейс, поскольку товаровед:
Безнадежно утрачивается форма, фактура, цвет;
Ни досады от поражений, ни удовольствия от побед.
Ты куда ушел-то, кретин, у тебя же сахарный диабет.
Кто готовит тебе обед?

Грейси продает его синтезатор – навряд ли этим его задев или отомстив.
Начинает помногу пить, совершенно себя забросив и распустив.
Все сидит на крыльце у двери, как бессловесный большой мастиф,
Ждет, когда возвратится Стив.

Он и вправду приходит как-то – приносит выпечки и вина.
Смотрит ласково, шутит, мол, ну кого это ты тут прячешь в шкафу, жена?
Грейс кидается прибираться и мыть бокалы, вся напряженная, как струна.
А потом начинает плакать – скажи, она у тебя красива? Она стройна?
Почему вы вместе, а я одна?..

Через год Стивен умирает, в одну минуту, “увы, мы сделали, что смогли”.
Грейси приезжает его погладить по волосам, уронить на него случайную горсть земли.
И тогда вообще прекращаются буквы, цифры, и наступают одни нули.

И однажды вся боль укладывается в Грейс, так, как спать укладывается кот.
У большой, настоящей жизни, наверно, новый производитель, другой штрих-код.
А ее состоит из тех, кто не возвращается ни назавтра, ни через год.
И небес, работающих
На вход.

В. Полозкова

Что тебе рассказать? Не город, а богадельня.
Всякий носит себя, кудахтая и кривясь.
Спорит ежеутренне, запивает еженедельно,
Наживает долги за свет, интернет и связь.
Моя нежность к тебе живет от тебя отдельно,
И не думаю, что мне стоит знакомить вас.

В моих девочках испаряется спесь и придурь,
Появляется чувство сытости и вины.
Мои мальчики пьют, воюют и делят прибыль –
А всё были мальчишки, выдумщики, вруны;
Мое сердце решает, где ему жить, и выбор,
Как всегда, не в пользу твоей страны.

Мне досталась модель оптического девайса,
Что вживляешь в зрачок – и видишь, что впереди.
Я душа молодого выскочки-самозванца,
Что приходит на суд нагая, с дырой в груди,
«нет, не надо все снова, Господи, Господиии».
Бог дает ей другое тело – мол, одевайся,
Подбирай свои сопли и уходи.

Мне бы хотелось видеть из своего окна вот такую картину, а не ту унылую зиму, которая есть на самом деле. До депрессии дело конечно не доходит, но возле окна не задерживаюсь на долго! А из вашего окна площадь Красная видна?

https://twitter.com/Pop_KowKa

http://hca.museum.odense.dk/rundtur/

Так вышло что пришлось по работе уехать на 4 дня в Севастополь, от мужа, от детей. Хотелось не очень, работа не простая(3 раза в день по часу зажигать с детьми интерактивную программу) и скучаю я без своих мальчиков очень, но Севастополь это нечто. Какие-то хипповатые музыканты из Питера на набережной сказали что Пётр протупил, сделав столицу не в Севасе...

Сначала был Херсонес, а в нём Владимирский собор. Здесь в 988 году князь Владимир принял крещение, а за ним и вся Русь.

это Базилика - древнегреческий храм.

а это и есть руины некогда огромного и могущественного города-порта Херсонеса, основанного в 529 г.до н.э. греками. На фото лишь малая его часть...

а вокруг море...и камни...над морем, в море...

и конечно же Херсонесский знаменитый колокол, отлитый в 1778 году из турецких трофейных пушек и привезённый в Севастополь в 1803 году. Это символ Херсонеса.

Карантинная бухта. 

А это уже великолепная Балаклава. 

в этой бухте никогда не бывает штормов и со стороны открытого моря она не видна потому что проход хитро изогнут.

Генуэзская крепость Чембало.

ну как не подуть мыльные пузыри глядя на всё это великолепие!!!

Набережная...и памятник затонувшим кораблям...

а голуби на набережной совершенно ручные и никого не боятся!

мы ещё обязательно встретимся, Севастополь...

До свидания, мальчики
Б.Балтеру
Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
стали тихими наши дворы,
наши мальчики головы подняли,
повзрослели они до поры,
на пороге едва помаячили,
и ушли, за солдатом солдат...
До свидания, мальчики! Мальчики,
постарайтесь вернуться назад.
Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
не жалейте ни пуль, ни гранат,
и себя не щадите, и все-таки
постарайтесь вернуться назад.

1958 Ах война, что ж ты, подлая, сделала:
вместо свадеб -- разлуки и дым.
Наши девочки платьица белые
раздарили сестренкам своим.
Сапоги -- ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон...
Вы наплюйте на сплетников, девочки,
мы сведем с ними счеты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
что идете войной наугад...
До свидания, девочки! Девочки,
постарайтесь вернуться назад.

Семён Гудзенко Перед атакой
Когда на смерть идут,- поют,
а перед этим можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою -
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв - и умирает друг.
И, значит, смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним идет охота.
Ракеты просит небосвод
и вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв - и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был коротким.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей я кровь
чужую.

«Копы в огне» (Cops On Fire) — экспериментальный проект, нечто среднее между спектаклем, мюзиклом и хип-хоп концертом. В рамках этого действа профессиональные музыканты превращаются в театральных актеров и танцоров, Театральный центр «На Страстном» — в «Летающий цирк Монти Пайтона», а хип-хоп — в оперетту.

Жанр спектакля создатели решили обозначить как «хип-хопера» (хип-хоп + опера). Хип-хопера = живые хип-хоп арии + оригинальные декорации + трюки и хореография.
 

это реальные события!!!!Я люблю тебя Украина! И это лидер партии, понимаете???эти новости шли по центральному тв!!!!

Ленинград
Он, конечно, все помнит,
Только будет упрямо молчать,
Прижимаясь гранитом
К губам равнодушной Невы,
Он, наверное, станет
Сначала тебя изучать,
Этот Город, к которому
Я обращаюсь на Вы...
Будет хмурить, как брови,
Седые свои облака,
Будет окнами пристально
Душу твою отражать,
Это только покажется,
Будто бы все - свысока,
Надо, просто, любить его,
Чтобы, хоть что-то, понять.
И, быть может, тогда
Он поделится этим с тобой,
И протянет навстречу
Ладони своих площадей,
Ты поймешь, что остались
У Города счеты с войной,
Ты увидишь - он помнит
Девятьсот, Богом проклятых, дней.
Прикоснись к этой памяти
Кожей, руками, душой...
Поплыви по реке
Мостовых и горбатых мостов,
И в закрытых глазах,
За какой-то незримой чертой,
Ты увидишь - он плачет,
Если к этому будешь готов.
Как насквозь промерзала
Его каменистая плоть,
Как дробила гранит
Бесконечная вьюга - метель,
И горячая сталь
Все пыталась его расколоть,
И когтями до горла
Тянулся неистовый Зверь.
Он уже не жалел
Ни дворцовой своей красоты,
Ни зеркал золотых
Со своих эполетовых плеч,
И, как руки, ловили
Снаряды святые кресты,
Чтобы в Городе этом
Кого-то и как-то сберечь...
Черно-синяя полночь
Украла здесь свет и тепло,
Выл взбесившийся ветер
В протяжках пустых проводов,
И блестело как слезы
В оконных проемах стекло,
Где еще оно было
Среди бесконечных снегов.
Сверху падало небо
На город разрывами бомб,
И гнилыми зубами
Торчала остаточность стен,
А мороз на каналах,
Как внезапно сорвавшийся тромб,
Перекрыл путь воде
В паутине артерий и вен.
И, казалось, не будет
Уже ни надежды, ни сил,
И, казалось, не кончится
Смерти пьянящий разгул,
Раскрывая до сердца
Свое тело для братских могил,
Каменел Ленинград,
И бледнел белым мрамором скул.
Колоннадой склоняясь
Над пятнами скрюченных тел -
Обогреть бы чуть-чуть,
Да дыхание сковано льдом,
Лишь биением пульса
По-прежнему глухо звенел,
В коридорах проспектов,
В размеренный такт метроном.
И промокший комочек,
Облепленный крошкой махры,
На прозрачные пальцы -
Попытка еще один день
Этим хлебом прожить,
Чтобы снова назавтра пройти
Долгих триста шагов,
Слабым телом, похожим на тень...
А когда летний дождь
Смоет памяти страшный оскал,
Лучик солнца скользнет
По дорожке случайной слезы,
Ты, конечно, запомнишь
Что Город тебе рассказал,
И, как, я будешь тоже
К нему обращаться на Вы...
 

Читается «горЕц», а не «гОрец», хотя эти горцЫ растут тамже, где и живут гОрцы – в горах.  Хотя слово «горЕц» от слова «горький» происходит.  Трава это такая.  Растет в альпийской зоне Кавказа и Карпат.  Цветок чем-то похож на клевер, только гораздо длиннее, а по виду точно сырое мясо.  Листики же щавель напоминают, перепутать легко.  Кто в советское время горными походами увлекался, наверняка помнят ситуацию, когда туристский зеленый борщ из дикого щавеля варили.  Щавель в кипятке моментально буреет, а горец становится каким-то ядовито-зеленым.  Как попадут такие листочки в котелок – все, борщ выливай, он горький становится.  Есть в этом семействе и лечебные травы, например горец болотный хорош при маточных кровотечениях – матку сокращает, помогает крови свернуться.  Горец мясоподобный тоже матку сокращает и тоже кровь сворачивает, но во всех справочниках числится как растение ядовитое.  Не зря числится.

• Уж коли заговорили о «живых частях» растений, то страшилки ради, еще пару методов напомню, правда уже без какой-либо собственной причастности.

Из этой матки мы тоже учебное пособие сделали.  Сама по себе матка была вполне интересна – острый гангренозный миометрит при полуторамесячной беременности, а еще какой у нее был необычный аксессуар!  Из зева матки торчал непонятный красно-зеленый рог.  Штука явно женскому организму чуждая.  Мы его аккуратно извлекли, а вот когда поняли, что это такое, то обратно на место запихали и этот натюрморт увековечили в банке с формалином, как пример безжалостного преступления и женской глупости.

Уж коли мы затронули крайнюю проницаемость сосудов, ведущую к массивному кровотечению при медикаментозном криминальном аборте, то пожалуй следует рассмотреть диаметральную противоположность – «патологическую непроницаемость», да простят меня медики за столь фривольную терминологию. А ведь смерти от подобных осложнений очень частая штука при попытках провести криминальный медикаментозный аборт обычными женскими гормонами или похожими на них синтетическими стероидами. Наиболее доступны «с улицы» противозачаточные таблетки, а вот бесспорный лидер среди них – пастинор. Лидер не только по контрацепции, но и по нецелевому использованию. Вообще-то удобная таблеточка для женщины, никаких тебе специальных курсов и согласований с собственным циклом, принимаешь только когда «надо», хочешь «до», а хочешь «после». Сильный гормональный препарат и относительно безопасный. Если инструкции следовать. А если не следовать, то можно и в морг от него попасть.

Вообще-то над этим трупом чуть подумать пришлось.  Да нет, что причиной смерти являлся страшный передоз обычного аспирина, мы догадались быстро – ну не совсем же дураки у нас работают, плюс анализы.  Некоторую проблему составило определить непосредственную причину смерти.  А вернее даже не так – причина, острое кровотечение, была тут ясна.  Оставался вопрос, какое кровотечение, так как их было два.  Одно маточное, из-за выкидыша, а другое желудочное, из-за острой обширной эрозии слизистой, сопровождавшейся множественными изъязвлениями – типично аспириновая смерть.  Ну сколько крови вытекло из матки мы уже измерить не могли, а вот то что вытекло из желудка – запросто.  Получается, что желудочное кровотечение было более тяжелым, а маточное просто помогло ему приблизить смерть.  Вообще аспирин штука серьезная, каким бы пустяковым лекарством его в обиходе не считали.  Аспирин свертываемость крови заметно нарушает, особенно в больших дозах.  С ним надо бы на Вы, вместо того, чтобы жрать его по любому поводу.

Прапорщик Мишуков обслуживал катапульту – здоровый механизм, чем-то похожий на аттракцион.  На небольшом помосте у высоченной решетчатой мачты стояло пилотское кресло, скользящее вертикально вверх по длинной рельсе, идущей по металлической ферме.  На этом тренажере тренировали военных летчиков аварийно покидать самолет.  В самолете под креслом имеется специальный пиропатрон, который и выстреливает пилота словно ракету.  «Удовольствие» не из приятных, но готовиться к таким ЧП надо.  Вот и создали для этих целей машинку, имитирующую возникающие нагрузки.  Тренировки на катапульте строго лимитированы – каждый «прыжок» дает сумасшедшие нагрузки на позвоночник, а если переборщить, то и сотрясение мозга получить можно.  Сколько раз Мишукову приходилось мыть кресло от мочи и дерьма, поэтому он каждого пилота просил сходить в туалет перед занятием.

• Лаврушка
 

Ну это тело выглядело впечатляюще, такое на всю мирную жизнь запоминается.  Похоже, что нам ее сгрузили не с привычной труповозки-микроавтобуса, а с неведомой машины времени.  Привезли точно из середины Второй Мировой Войны – или из концлагеря, или из блокадного Ленинграда.  Помните этих ужасных дистрофиков?  Если мельком глянуть на них, то не сразу определяешь, где мужчина, а где женщина – некие бесполые скелеты.  Полнейшее истощение.  На месте грудей, да и самих грудных мышц, глубокие провалы межреберных щелей.  Шея настолько тонкая, что само тело кажется неким искусственным Буратино, вышедшем из-под руки скульптора с очень дурным вкусом.  Крайняя дистрофия обратила мышцы в ленточки, и под тонкой тряпичной кожей их совсем не видно – колени кажутся громадными узлами на прямых, тонких как запястья, ногах-палках.  То же впечатление на локтях и пальцах.  Из-за истонченной, кажется до полного отсутствия, лицевой мускулатуры, щеки впалы, а рот и глаза приоткрыты, что навевает картину некого предсмертного адского страдания, запечатленного путем такой вот объемной фотографии.  Ну хватит играть в эстетствующего судмедэксперта - если глянуть на низ живота, то сразу возникает здоровый профессиональный интерес.  В надлобковой области, из ямой провалившейся брюшной стенки, выпирает нечто.  Такое чувство, что перед смертью она проглотила баскетбольный мяч – сюрреалистическое дополнение к картине страшного голода.  Так, ничего пока не режем, давайте эту балерину сначала на весы.  Ого!  Аж тридцать девять килограммов на метр семьдесят восемь.  А если выкинуть четыре-пять кило, на то что у нее в пузе, сколько же остается собственного весу?  35 килограмчиков на такой рост - невероятно!  И это в доме, полным еды.  А ведь недавно здоровая была баба.  Вот книжка с ее поликлиники – два года назад 97 кило.  Не просто рослая, а еще при весьма пышных телесах.  Глядя на этот труп, такое представлялось с трудом.

• Необычный криминальный аборт

Обычные криминальные аборты обычно выполняются обычными врачами.  Если и не гинекологами, то все же лицами с высшим медицинским образованием.  Дальше речь пойдет о людях, взявшихся за абортный бизнес без какой бы то нибыло специальной подготовки.