Фаина Раневская

В 1895 году в семье одного из самых богатых людей города Гирши Фельдмана (свое миллионное состояние он сделал на операциях с недвижимостью, ювелирном промысле и нефти) родилась дочь, Фаина Фельдман, ставшая известной миру под псевдонимом Раневская.
Отец ее владел двухэтажным кирпичным домом (считается, что в нем и родилась будущая актриса) по ул. Николаевской, 12 (ныне ул. Фрунзе, 14), а также другими зданиями, амбарами, оптовым магазином и пароходом «Св. Николай». С 1899 года отец считался купцом, приписанным сначала к Екатеринославу (1900), затем к Екатеринодару (1905). Отец Ф. Г. Раневской был богатым предпринимателем, поэтому имел возможность возить семью на отдых в Крым, Австрию, Швейцарию и другие страны. В 1909–1911 годах Гирш Фельдман избирался членом правления Таганрогской синагоги, а с 1912-го по 1917 год был ее старостой. Мать Фаины была страстной любительницей музыки.
Уже будучи ученицей Мариинской гимназии, Фаина часто ездила в Ростов-на-Дону на спектакли труппы Н. И. Собольщикова-Самарина, а затем начала участвовать в ее массовках.

Окончив в 1915 году гимназию, она порвала с родителями, осуждавшими ее желание стать актрисой, и уехала в Москву, чтобы поступить в театральную школу. Однако все экзамены во всех театральных учебных заведениях провалила «по неспособности». Поступила в частную школу, но денег ни на учебу, ни на жизнь не было.
Балерина Екатерина Гельцер, с которой она познакомилась, устроила девушку на роли без слов в летний театр в Малаховке, под Москвой. Так началась ее театральная карьера. Наблюдения за игрой прославленных мастеров – О. Садовской, И. Певцева, Н. Радина, М. Петипа, позже П. Л. Вульф – заменили ей театральную школу.

В том же 1915 году Фаина Раневская уехала в Крым, участвовала в спектаклях в Керчи (здешний театр скоро прогорел) и Феодосии, влача жалкое существование. Весной 1917 года ее родители уехали на собственном пароходе в Турцию (она приехала попрощаться с ними, и это оказалась последняя встреча с родными). Больше в Таганроге она не бывала. Перед революцией она перебралась в Ростов-на-Дону, познакомилась с ученицей Комиссаржевской П. Л. Вульф, помогавшей ей и ставшей ее другом на всю жизнь. В дни революции играла в красноармейских и рабочих клубах, читала стихи. После революции, в трудный момент, она обратилась за помощью к одному из приятелей отца. Тот ей сказал: «Дать дочери Фельдмана мало – я не могу. А много – у меня уже нет».

В 1961 году Ф. Г. Раневской было присвоено звание народной артистки СССР. Огромный успех, которым она пользовалась, не радовал ее, а мучил, потому что способна она была играть выдающиеся роли, а вынуждена была сниматься в незначительных фильмах, не имея возможности реализовать свое незаурядное дарование. Всем известны ее талантливые афоризмы, изданные отдельной книгой. Общественная атмосфера оценивалась ею так: «Терплю невежество, терплю вранье, терплю убогое существование полунищенки, терплю и буду терпеть до конца дней»; «Когда нужно пойти на собрание труппы, такое чувство, что сейчас предстоит дегустация масла с касторкой»; «Если человек умный и честный, то беспартийный. Если умный и партийный, то нечестный. Если честный и партийный, то дурак». Поэтому она не вступила в Коммунистическую партию и отказалась стать агентом КГБ.

Сергей Юрский говорил: «Я нахожусь через одно рукопожатие с великим Качаловым: с ним дружила Раневская, а я имел счастье дружить с ней». Она дружила не только с Качаловым. Задушевная подруга Ахматовой, близкий человек Таирову, Алисе Коонен, Михаилу Ромму, Дмитрию Шостаковичу, Борису Пастернаку… Они видели ее большой, практически невостребованный актерский талант, но главное – талант ее личности.
Долгая жизнь Раневской – трагедия одиночества, счет потерь. Она имела всё, о чем может мечтать любой человек, – и всё потеряла. Наследница миллионов – после революции страшно бедствовала, падала в голодные обмороки (свою так и не опубликованную «Автобиографию» Фаина Георгиевна начала так: «Я – дочь небогатого нефтепромышленника…»). Актриса огромного дарования – она могла заменить собой всю труппу – знаем же и цитируем мы ее крошечные, эпизодические роли, изначально даже бессловесные: главных ролей за ее рекордно долгую сценическую жизнь можно насчитать единицы. Раневская сокрушалась: «Когда мне не дают роли в театре, я чувствую себя пианистом, которому отрубили руки».

Она потеряла семью, эмигрировавшую в Америку, потому что, как многие еврейские дети из состоятельных семей, была отравлена романтизмом революции и фанатически предана театру. Друзья – смысл ее существования – уходили из жизни раньше нее и уносили души и осмысленность бытия. Она оставалась – огромная и цельная, как глыба; язвительная дама с «толстым голосом», но с нежной и ранимой душой. Бесконечно одинокая, обладавшая редкостным даром остроумия – едкого, но философического, с привкусом горечи: «Б-же, какая я старая! Я ведь еще помню порядочных людей»; «Всю жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй»; «Когда у попрыгуньи болят ноги, она прыгает сидя»; «Сняться в плохом фильме – всё равно что плюнуть в вечность»; «Одиночество как состояние не поддается лечению»; «Если больной хочет жить – врачи бессильны»…

Раневская умерла 19 августа 1984 года и, как и Михоэлс, похоронена на кладбище крематория около Донского монастыря.
Британская энциклопедия включила Фаину Раневскую в десятку великих актеров ХХ века. А что касается любви народной… Кассирша одесского театра говорила так: «Когда Раневская идет по городу, вся Одесса делает ей апофиёз!»
Апофеоз Раневской – не на целлулоидной пленке и не в перечислении ее наград и регалий. Она живет в нашей памяти, в нашем сердце, в каждом «как говорила Раневская…».

Авторы: И. Шварцман, Е. Моршович
Сайт: www.lechaim.ru