Женщины, воспетые в веках. Зинаида Райх. |
Они с Есениным ровесники. Даже представить страшно, что в роковом 1917-м обоим было по 23 года. Что общего у начинающего поэта из крестьянской семьи с дочерью лютеранина, перешедшего в православие, окончившей к тому времени Высшие курсы Раевского, владеющей французским, немецким и латынью? Общее - ум, красота, обаяние, душевная тонкость.
Есенин встретил Зинаиду Райх в газете, где она работала секретарем. Тогда же, в 1917-м, он дарит ей свою фотографию с надписью: "За то, что девочкой неловкой предстала ты мне на пути. Сергей". А затем он предлагает ей путешествие на пароходе по Русскому Северу. "Зачем?" - спрашивает удивленная Райх. "Чтобы укрыться от мобилизации в армию", - ответил поэт. Путешествие по Северу увенчалось телеграммой Зинаиды к отцу: "Вышли сто. Венчаюсь". Отец выслал.
Они обвенчались в маленькой церквушке под Вологдой, в августе, в том самом незабываемом 1917-м, на пороге самых роковых событий в русской истории, искренне веря, что будут жить долго, счастливо и умрут в один день.
Подруга Райх, Зинаида Гейман вспоминала: «Сергей Есенин с Зинаидой жили в плохоньком номере какой-то гостиницы. У них было неуютно, мрачно, по-богемному... На столе крошки, вода, разбросано. У нас роскошно, номер в две комнаты и ванна, свой телефон, бархатная скатерть на круглом столе, который покрывался белоснежной полотняной тонкой скатертью, когда официант приносил блестящий металлический чайный сервиз... Словом, было уютно, и к нам вечерами часто приходил Есенин с Зинаидой. Она беременна Таничкой. В черном платье с высоким воротом. Он в сереньком костюме с галстуком-бантиком, приносил балалайку, пел и читал стихи. Тогда жилось впроголодь, но мы получали паек — черный хлеб и сахар были у нас были вдоволь, и мы их угощали !
Они были счастливы в самой бездне "рока событий", о котором позднее писал поэт. "Не знали вы, что я в сплошном дыму, / в развороченном бурей быте / с того и мучаюсь, что не пойму, / куда несет нас рок событий". Но это потом. А пока Есенину все кажется радужным и прекрасным. Он посвящает ей поэму "Инония", где есть такие слова: "Обещаю вам град Инония, где живет божество живых". Уж не Зинаида ли Райх это божество? Посвящение обозначено инициалами "З.Н.Р." После разрыва Есенин заменит это посвящением... пророку Иеремии. Ничего общего у Райх с библейским пророком нет. Просто поэт стремился стереть из памяти нестираемое - любовь.
А между тем семья рушилась. Есенина держали, не пускали к Зинаиде друзья и недруги, стихи и издательства, обрушившаяся слава и... пьяные скандалы. Рассказывают, однажды Есенин не впустил приехавшую к нему из Орла Зинаиду с дочкой на руках, выставил их в темноту, в непогодь...
Было и прозрение. Однажды Сергей бросил Зинаиде оскорбительное, нецензурное слово, а она, в пылу гнева, вернула это слово ему. Схватившись за голову, он простонал: «Зиночка, моя тургеневская девушка! Что же я с тобой сделал!»
Зинаида умела понимать и прощать Сергея.
Но вскоре начался семейный ад: маленький ребенок, хнычущий и мешающий спать, кормящая женщина перестает быть желанной. А за стенами квартиры разворачивалось великое действо - революция завораживала, и то, что встречало поэта дома, выглядело особенно противным.
Есенин сперва сдерживает себя, потом перестает. Она чувствует, что все кончено, но пытается его удержать - ему не нужен и первый ребенок, а ей хочется второго. Он мается, она не может уйти и терзает его постоянными приездами в Москву. 20 марта 1920 года Зинаида родила сына. Хотела ли она этим сохранить семью, Сергея, трудно сказать. Есенин дал сыну имя — Константин, о непризнании сына своим не было и речи. Весь двадцатый год Есенин был на колесах. В июле 1920 года из Ростова проездом на Кавказ он пишет своему издателю Сахарову в Москву: «...еще к тебе особливая просьба. Ежели на горизонте появится моя жена Зинаида Николаевна, то устрой ей как-нибудь через себя или Кожебаткина тыс. 30 или 40. Она, вероятно, очень нуждается, а я не знаю ее адреса. С Кавказа она, кажется, уже уехала, и встретить я ее уже не смогу».
И наконец, наступает момент, когда он решает, что пришла пора резать по живому. Мариенгоф, друг Есенина, солгал Райх, что у Сергея есть другая. А Есенин тем временем бродил по набережной Москвы-реки и кусал губы. Но дело было сделано: Райх собралась и ушла. О том, как она жила после разрыва, современники вспоминают мало - вернулась в Орел, служила в Наркомпросе, училась скульптуре...
Биограф Есенина описал его встречу с бывшей женой на вокзале города Ростова. Райх ехала в Кисловодск, Есенин из Ташкента, ей захотелось, чтобы он увидел сына. Мариенгоф в «Романе без вранья» приводит фразу, которую будто бы сказал Есенин о сыне: «Есенины черные не бывают». Скорее всего, это очередная ложь Мариенгофа. А если и вырвалось в нелегкую минуту у Сергея обидное слово о Зинаиде или о «неесенинском» происхождении сына, это лишний раз доказывает, как страдал он по жене и детям, как горько чувствовал свою вину перед ними. У того же Ройзмана мы читаем: «В том же году, на месяц позже, в той же газете Сергей опубликовал «Письмо от матери». Я слышал впервые, как он его читал. Когда дошел до цитируемых мной строк, он сделал паузу, побледнел, опустил голову (чего никогда не делал, читая свои стихи) и произнес их с таким надрывом, как будто у него сердце оборвалось»:
Но ты детей
По свету растерял,
Свою жену
Легко отдал другому,
И без семьи, без дружбы,
Без причал
Ты с головой
Ушел в кабацкий омут.
По дороге в Ростов мальчик заболел - Райх выходила его, но сама заразилась тифом. Из-за отравления сыпнотифозными ядами она потеряла рассудок, попала в сумасшедший дом и вышла оттуда другим человеком. Навсегда исчезли очаровавшие двадцатидвухлетнего Есенина щенячье любопытство и детская смешливость - к жизни вернулся очень взрослый и очень трезвый человек, отлично знающий, что судьба ничего не дает даром. А Зинаида Райх поступила на режиссерские курсы. Ими руководил знаменитый Всеволод Мейерхольд. Вскоре они поженились.
Отношения Сергея Александровича и Всеволода Эмильевича были дружескими, корректными. Известен такой факт. Есенину предложили выступить с чтением стихов, а гонорар заплатить мукой. Есенин ответил: «Зинаида жаловалась: хочет испечь детям пироги, а муки трудно достать. Пригласил бы ты Всеволода!»
Иногда Зинаида приглашала Есенина «на пироги». Они виделись на людях — в театрах, у общих знакомых.
Мой милый Джим, среди твоих гостей
Так много всяких и невсяких было.
Но та, что всех безмолвней и грустней,
Сюда случайно вдруг не заходила?
Она придет, даю тебе поруку.
И без меня, в ее уставясь взгляд,
Ты за меня лизни ей нежно руку
За все, в чем был и не был виноват.
(«Собаке Качалова»)
В 1924—1925 годах Есенин долго жил на Кавказе, у него начинается творческий подъем.
Тогда же было написано стихотворение «Письмо к женщине». Кто из близких не узнал бы в «женщине» Зинаиду Райх? В этом стихотворении — и объяснение, и раскаяние, и вина перед давно любимой женщиной. Здесь и разрешение классического треугольника (Есенин — Райх — Мейерхольд) в лучших традициях русской интеллигенции, русской литературы.
Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел -
Катиться дальше, вниз.
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму -
Куда несет нас рок событий.
Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь -
Корабль в плачевном состояньи.
Земля - корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.
Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.
Тогда и я,
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был -
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.
Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий...
Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!
Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был,
И что со мною сталось!
Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.
Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.
Простите мне...
Я знаю: вы не та -
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.
Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш
Сергей Есенин.
<1924>
Итак, у Есениных была семья в 1917, 1918, 1919, 1920 годах. Были долгие разлуки, ссоры, непонимание, но и была любовь, радость встреч, дети. Была семья.
«Любил ли он кого? — писал Г. Устинов. — Я думаю, любил только первую жену». Даже Анатолий Мариенгоф признавал: «Кого же любил Есенин? Больше всех он ненавидел 3. Н. Райх. Вот ее, эту женщину... которую он ненавидел больше всех в жизни, ее — единственную — он и любил».
За 4 года до своей трагической гибели Зинаида Райх подписала своей подруге фото: "Тебе, как воспоминание о самом главном и о самом страшном в моей жизни - о Сергее".
Конечно, чего-то мы не знаем. И не узнаем никогда. Любовь — это тайна двоих. А быть женой гения — нелегкая доля. Так будем же вечно благодарны любимым женщинам Поэтов за прекрасные строки, рожденные любовью!!!
Рубрики: | поэзия яркие личности |
Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |