Цитата сообщения Majomajo"Красавица, накладывающая макияж" ."Красавица, накладывающая макияж" (1795-1796 гг) Китагавы Утамаро - гравюра известная, избитая, процитированная мильоны раз и в Японии и на Западе, но тем не менее не теряющая своего очарования и тонкости даже спустя двести с лишним лет. Гравюра выдержавшая три прижизненных и около двеннадцати посмертных изданий только до начала ХХ века, а это очень большое число, так как количество листов одного издания в данном случае варьировалось от 300 до 800. Любой уважающий себя музей (и коллекционер) имеет пару-тройку вариантов этой гравюры.

О самом художнике нам известно очень мало и крайне обрывочно. Впервые его имя (а точнее один из его псевдонимов - Тоёаки) появляется в 1775 году в иллюстрации к пьесам театра кабуки, но тем не менее особую славу и популярность Утамаро получил в жанре бидзин-га (портреты красавиц) и сюнга. Но искусствоведы предполагают (исходя из анализа стилистики и приемов известных гравюр того времени), что с 1760х гг. он участвовал один или в составе учеников школы, в изданиях различных книг и журналов, в том числе и порнографического содержания. Сейчас нам известны более пяти тысяч работ Утамаро, из которых переодически вычеркиваются какие-то листы и серии, которые ошибочно приписывались Утамаро и добавляются вновь открытые. Гравюра "Красавица, накладывающая макияж" известна сейчас в четырех вариантах . Самый известный и популярный (из-за многочисленных изданий и публикаций), находится в Музее изящных искусств в Бостоне:

Антиквары и искусствоведы условно называют его "Женщина в юката", обращая внимание на декор цвета индиго, свойственный для летних кимоно. Что мы видим на этой гравюре? Портрет женщины, одетой в белое кимоно с синим рисунком, сидящей к зрителю спиной, лицо которой мы видим в зеркале. Правой рукой женщина касается шеи. У нее высокая прическа, завязанная лентой, с одной шпилькой. В левой верхней четверти каллиграфические строки стихотворения, подпись Утамаро и печать издателя. Всё. Самое парадоксальное, что это не первый вариант, хотя и самый ранний оттиск этого варианта. Датировка отсутствует на большинстве работ Утамаро. По внешним признакам (специфическая бумага, использование берлинской лазури, отсутствие пасты мика и т.д.) этот вариант относится к изданию первой половины XIX в. Какие-то искусствоведы относят более точную датировку к 1810 г, какие-то к 1820-1830 гг. Так что же дает повод искусствоведам усомниться в том, что это первый вариант издания, нарисованный и разработанный самим Утамаро? Один тонкий момент в истории укиё-э конца XVIII в. В Японии с 9 месяца 1790 года действует указ о гёдзи - цензорах, в обязанности которых входило слежение за работой художников и недопустимость к публичному изданию сюжетов "неблагонадежной тематики", в которую входили изображения проституток, куртизанок, гейш, актрис, актеров, певиц, модников и модниц, сцен из жизни Зеленых кварталов и т.д. и т.п. Это была очень обширная группа и фактически, любой художник, работавший в то время, подпадал под запрет. Но цензоры были людьми (не смотря на то, что они служили сёгуну) и ничто человеческое им было не чуждо, а именно им не чужды были взятки и они тоже любили развлекаться, как и обычные горожане. Именно эти человеческие слабости и позволили отодвинуть практически на полвека перерождение жанров в новом виде, а также позволили, не смотря на все сложности и препоны, творить и развиваться художникам. Создание большого количества портретов Утамаро приходится именно на время действия этого указа. Известно, что помимо полуофициальных и официальных изданий Утамаро, существовали и подпольные, которые печатались "на свой страх и риск". Также известно, что Утамаро значительно пострадал от действия кодекса о "запрете роскоши" и даже был заключен в тюрьму за свои работы. Но тем не менее популярность его листов не снижалась. В Музее Гимэ, в Париже, хранится еще один вариант этого же листа:

Как можно заметить, здесь отсутствует стихотворение, а женщина одета в кимоно, декорированное изображением зуйков. Этот вариант считается более ранним, примерно 1798-1799 гг. и относится к прижизненным изданиям. Что же заставило художника изменить лист? Просто мода или какие-то более серьезные проблемы, приведшие к подобной перемене в настроении художника? И если нам известно, что лист датируется (а датировка обычно проставляется по первому изданию и впоследствии уточняется) 1795-1796 гг., то где этот первый вариант? Стюарт в работе 1922 г. упоминает о гравюре Утамаро в жанре окуби-э ("большие головы") периода 1795 -1806 гг., "изображающую сидящую спиной к зрителям женщину в дзюбане (нижнем кимоно), лицо которой видно в зеркале". Слишком мало данных. Но мы знаем, что Стюарт писал свою работу о популярных сюжетах японской гравюры, основываясь на собрании Кенсингтонского музея (известного более как Музей Виктории и Альберта) в Лондоне. А по каталогам до 1922 г. в музее значилась только одна гравюра Утамаро, подходящая под описание Стюарта:

(в данном случае - это поздняя музейная репродукция, точно соответствующая оригиналу по цвету и композиции) И, действительно, мы видим существенные различия между бостонской гравюрой и кенсингтонской: во-первых, отсутствует стихотворение, во-вторых, присутствует печать кивамэ (печать цензора), а в третьих, странный цвет рисунка кимоно. Сейчас мы точно знаем, что издание гравюры из музея Виктории и Альберта датируется 1815-1816 гг. (по той самой кивамэ, стоящей на гравюре) - посмертное издание. Так где же, черт возьми, находится тот самый оригинал, первый вариант, "эталон", созданный самим Утамаро, который послужил исходником для такого количества переизданий?! Мы находим его в весьма неприметном и крайне неожиданном месте. Во Франции, в Живерни, в доме Клода Монэ, среди многочисленных листов японской гравюры, собранных художником:

Я опущу историю покупки и провенанс данного листа, потому как это всё лирика и сейчас не об этом речь, скажу только, что в случайной находке в антикварном магазинчике в Киото скрывается уникальный, редчайший экземпляр, единственный на сегодняшний день, без серьезных потерь, оригинальное, возможно первое, но точно, прижизненное издание этого листа Утамаро. Очень хочу обратить ваше внимание на несколько деталей, присутствующих только в этом издании и служащих подтверждением того, что это издание, возможно, было первым и основным: мы отчетливо замечаем белую пудру на шее и лице женщины (в отличие от бостонского и кенсингтонского листа, где цвет кожи равномерный, но которая заметна в листе из Гимэ); мы видим следы белой пудры на оправе зеркала (отсутствующие в варианте из Гимэ и Кенсингтона, но сомнительно угадываемые в листе из Бостона) и мы видим бледный коричневатый цвет рисунка на кимоно женщины (соответствующий по тону и рисунку кенсингтонскому изданию и соответствующий рисунку бостонского листа). И снова стихотворение. Вот тут стоит еще раз отклониться от заданного курса и немного сказать о приеме в японском искусстве, носящем название митатэ (уподобление, аналогия) - очень популярный прием, использовавшийся практически всеми художниками, поэтами, актерами. Помимо прямого уподобления, существовали и более тонкие мотивы аналогий и сравнений. К приему митатэ множество раз прибегал Утамаро в своих гравюрах. В гравюре "Красавица, накладывающая макияж", Утамаро использует стихотворение Сумиёси Уратика (Кумори наки кагами ни мукау Фудзи-битаи цуки но кинкуси юки но осирои), мне лень искать в книгах литературный перевод, поэтому будете довольствоваться моим анти-литературным (кстати, если Вы знаете литературный, напишите, с удовольствием исправлю): "Изгибы ее словно склоны Фудзи, Золотой гребень словно месяц, И лицо, словно снежная пыль, отражается в зеркале". Судя по содержанию, Утамаро снова прибегает к приему митатэ, более поэтическому его варианту, в данном случае, сравнивая женскую красоту с красотой Фудзи. Но в стихотворении присутствует и некоторая двусмысленность, намекающая современникам Утамаро, что речь идет не просто о Фудзи и красавице, а о красавице из Зеленого квартала - гейши, куртизанки или проститутки. Например, словосочетание фудзибитай помимо изгиба склона горы Фудзи еще и обозначало специфический вырез на затылке (часть шеи между двумя "стрелками" волос), который жительницы Зеленых кварталов дополнительно сбривали, чтобы создать еще больший эффект контраста белоснежной кожи и черных волос (кстати, от эстетики этого фудзибитай пошел грим современных гейш с двумя полосками на шее под затылком). Этот фудзибитай был проявлением эротизма, который возбуждал мужчин. Получается, что разворот женщины в таком ракурсе абсолютно неслучаен, он демонстрирует прелести неизвестной нам красавицы из Зеленого квартала. Утамаро также использует в своих, художественных, целях словосочетание кумори наки кагами, что может быть обозначением как отражения в зеркале, так и пятна на зеркале, сравнивая белую пудру и ее следы на зеркале со снегом. Мы находим тройное митатэ в этой гравюре: внутри стихотворения, стихотворение которому уподобляется сидящая спиной женщина, и также отражение в зеркале, которое само по себе служит митатэ стихотворения. Это очень тонкое, очень лиричное митатэ, которое, однако, было доступно публике того времени. В поддержку этого митатэ выступает и кимоно красавицы. Исходя из моды конца XVIII в., можно сказать, что она одета в дзюбан, т.е. нижнее кимоно, а не в юката, во-первых, потому что макияж в то время не накладывали в таком объеме, когда надевали юката, а во-вторых, потому что декор кимоно соответствует модному в то время декору нижних кимоно, а не юката. Этот рисунок выполенный в технике сибори называется хана би (феерверк). Рисунок был особенно модным для украшения нижних кимоно начиная с 1760 гг. и был разновидностью декора кумо-но су (паутина). Особенное распространение декор получил среди жительниц зеленых кварталов из-за своей символики. Паутина была символом удачной любовной связи, взаимной любви, а феерверк, помимо всего прочего, символизировал женщину, в которую все влюбляются, изысканную красавицу. Эту версию поддерживает и тот факт, что странный бледно-коричневый (в листе из Живерни) или темно-коричневый (в листе из музея Виктории и Альберта) является окислившимся красным пигментом, который использовали для создания ярких, живых оттенков красного цвета в гравюре, который, к пребольшому сожалению, был настолько нестойким, что при неверном хранении довольно быстро превращался в коричневатый или ржавый цвет. Также известно (в этом плане, мода нисколько не изменилась и в наше время в кварталах гейш), жительницы Зеленых кварталов носили нижние кимоно красного цвета, так как он считался особенно сексуальным. А вот в юката практически не использовали оттенки красного. Тогда откуда, спросите Вы, появилась фантазия с синим декором. Надо сказать, что тут есть несколько вариантов. Два самых убедительных: Утамаро сознательно внес изменения в цвет, чтобы изменить время действия и снизить эротический подтекст гравюры; эти изменения цвета произошли уже после смерти Утамаро по инициативе издателей. Уотэрхаус в одной из статей в 1977 г. даже пытается опознать девушку на гравюре Утамаро, как некую Кику из Ёсивара, основываясь на сравнении с гравюрой Эйси 1780х гг. из Эрмитажа с условным названием "Девушка-скульптор", сопровожденную двумя хайку: "Острым ножом Вырезала Кику это изображение. Как живая, стоит перед ней Тама из чайного дома Соиноя в Ёсивара" (перевод М.Успенского) На этой гравюре изображена женщина в белой юката с таким же декором сибори цвета индиго, как на гравюре Утамаро. Основывается он в своих выводах на том, что подобный рисунок редко использовался в юката того времени, поэтому вероятнее всего это и есть та самая Кику. Версия довольно занятная и она имеет право на жизнь. Хотя доказательств, мягко говоря, маловато. Я могу сказать только то, что действительно, рисунок хана-би стал популярным в юката только после 1820х гг., также как и юката с белым фоном и синим рисунком до начала XIX века были не особенно популярными, чаще всего фон был цветным, а рисунок белым. Могу также сказать, что однозначно, декор не мог быть коричневым (если представить, что это все-таки не красный, а коричневый цвет, как в листе из Кенсингтона), потому что коричневый цвет использовался в юката в качестве фона, или для создания повторяющегося узора по всей площади кимоно. Мне кажется более убедительной другая версия о том, что изменения цвета произошли после смерти художника по инициативе издателей. Вариант из Бостона очень напоминает т.н. гравюру айдзури-э. До недавнего времени считалось, что техника айдзури-э (синяя картина) появилась в 1842 году с кодексом Тенпо, ужесточавшем "запрет на роскошь" касаемый искусства, но сейчас все больше придерживаются мнения, что закон о запрете печати с большого количества досок действовал уже с 1790 г., с момента подписания указа о создании института цензоров. А к 1820 гг. это стало довольно распространенным приемом для переиздания знаменитых запрещенных цензурой листов. Мы уже поняли, что гравюра "Женщина, накладывающая макияж" не так невинна, как кажется с первого взгляда. Но при этом, она оставалась очень популярной и, как я уже говорила, выдержала множество изданий. Возможно, что этот бостонский лист (и этот вариант) были простым переизданием первого варианта в айдзури-э. Тогда логично, почему красный декор становится синим и исчезает паста мика (которую использовал Утамаро в первом варианте, для создания эффекта пудры). А вот появление второго, прижизненного варианта, вполне логично и объяснимо. Как я уже упомянула в 1790 году вводится цензура. Изображения всего, что было не связано с гордым боевым духом бусидо, всего, что могло вести к падению нравов (а они падали сильно и быстро) в народе попадало под запрет. Надо сказать, что если мужчины эпохи Эдо стремились в зеленые кварталы за глотком доступной изысканности и свободы женских нравов, то женщины той эпохи "стремились" в эти кварталы мысленно, подражая известным куртизанкам, проституткам и гейшам в одежде и прическах. Но обычные женщины редко появлялись на столь изысканных портретах. Классовое различие было очень явным в японском обществе, в том числе и в одежде, и образе. Порядочная женщина не могла носить кимоно с декором хана-би, иначе ее обвинили бы в непотребном порочащем поведении. Зато в конце XVIII в., женщины из семей самураев могли носить кимоно с декором зуйков. Для нижних кимоно часто использовался декор момотидори (百千鳥 - сотни зуйков), которые изображались парами. Зуёк был символом военного сословия, символом упорства, настойчивости и преодоления препятствий и невзгод. Поэтому и появляется женщина в кимоно с декором момотидори, поэтому из этого варианта исчезает стихотворение, которое в данном случае неуместно, ведь это не гейша, не жительница Зеленых кварталов, а женщина воинского сословия, дочь или жена самурая. Подчеркивая тем самым, что все женщины красивы. А издание из музея Виктории и Альберта - компиляция двух вариантов - первого и второго, в угоду требованиям властей, из-за ужесточения цензуры в искусстве. Итак, эволюция нам понятна:
А первый вариант по-прежнему остается самым изысканным и чувственнымм. 

Современные вариации