На поверхности садилось солнце. Здесь же ничего не изменилось, только стало как будто холоднее, да вроде бы ярче разгорались факелы на стенах.
Все устали и продрогли, но по-прежнему были полны решимости найти мерзкую тварь.
Хаб оглядел своё маленькое войско. Их осталось всего трое. Входили-то они впятером, как и положено по законам Разлома, но…
Хаб проверил, легко ли ходит меч в ножнах.
- Открывай, Грей, нечего ждать, и так целый день тут таскаемся.
Дверь распахнулась, чуть не сбитая с петель мощным пинком Грея, и коты вступили в очередное помещение Разлома.
Друзья находились на болотистой поляне, усыпанной бородавками неровных кочек, которые так и лезли под ноги, сбивая с шага, подворачивая стопы. Вокруг торчали сухие мертвые стволы, лишенные ветвей. Торчали плотно, словно кто-то специально натыкал столбы частоколом, чтобы затруднить им путь.
- Надо было сделать, как я хотел, - буркнул Добр. - Только время потеряли. Забрели к черту на кулички, а все без толку.
- Поищем еще час, - Грей словно извинялся, - а потом найдем местечко ненадежней и заночуем. Впрочем, спать не придется, если хотим выжить.
- Где ты здесь видишь надежное укрытие? - Добр сердился, но не на товарищей своих, а на собственное изнеможение, на промокшие ноги, на пустой желудок, на эту тварь, что завела их сюда. Он с досады хватил дубиной по ближайшему корявому столбу, что высовывался из поросшего осокой бугра, ожидая, что от удара ствол рассыплется в труху. Тут-то всё и случилось.
Кривая палка толщиной в бедро человека, высотой в человеческий рост не развалилась и не сломалась. Она покачнулась, дернулась и стала вдруг расти. Тяжело шевельнулась почва под ногами, с хлюпаньем разошлись в стороны кочки. А палка все тянулась вверх - ржавая вода и вонючая грязь сбегала по неровной коре.
Коже?!
- Назад! - крикнул Хаб, и друзья отскочили, все еще не понимая, с чем встретились.
Вытянувшийся столб - нога! - сломился на середине, изогнулся в суставе, оперся о землю, напрягся в усилии. Чавкнув, лопнул тонкий слой почвы. Блеснула болотной ржавчиной вода. И из трясины, опираясь на единственную ногу, стало подниматься нечто, облепленное тиной и грязью. Словно пук торчащих в разные стороны веток, сучков, толстых стволин и ломких прутиков. Над болотами пронесся дикий, леденящий душу не то вой, не то визг, переходящий в подобие скрипучего хохота.
- Матка!
- Черт! Куда же ее бить? У нее и тела-то нет!
Коты пятились, растерянно наблюдая, как существо выбирается из-под земли. Теперь, когда все переплетенные конечности твари заняли нормальное положение, она стала напоминать богомола-палочника гигантских размеров. Тонкое щетинистое бревно туловища увенчано маленькой головкой с длинным подрагивающим хоботком, с заостренного конца которого непрерывно капает вязкая вонючая жидкость. Шесть ног - или больше? - поддерживают тело в вертикальном положении. Две острые зазубренные конечности, похожие на пилы, опасно раскачиваются перед корпусом.
- Вперед! - крикнул Хаб, но в голосе его не было боевого с задора.
Тварь уже полностью выбралась на поверхность. Кочки сомкнулись, спрятав под собой болото.
- Окружаем, - сказал Добр, и друзья стали медленно расходиться, охватывая Матку с боков.
Все происходящее не было похоже на доблестный бой героев с нечистью, по крайней мере в представлении Добра. Перед ними был враг, а они нерешительно и толком не зная, что делать, подкрадывались к нему. Трое на одного. Не так он представлял себе эту схватку.
И тут Матка, заметив движение, метнулась прямо на Грея. Двигалась она стремительно. Суставчатые конечности, словно пружины, толкали сильное тело. Два мертвых дерева, оказавшиеся на пути твари, рассыпались трухой и кусками коры.
Грей отскочил, но Матка оказалась быстрей. Развернувшись подвижным корпусом, тварь зацепила человека загнутыми когтями передних конечностей.
Грей взвыл. Левое плечо ожгло болью. В глазах потемнело. Он вслепую отмахнулся мечом, не попал, и оружие едва не вырвалось у него из руки.
- Держись! - прорвался далекий голос сквозь звон в ушах. Матка тянула его к себе. Грей уперся ногами в огромное поваленное дерево, обхватил свободной рукой лапу существа, не давая разорвать плечо, а клинком все колотил по длинной конечности, вцепившейся в него. Но он находился в неудобном положении, и каждое движение отзывалось болью, да и Матка была полностью покрыта каким-то твердым панцирем, возможно хитиновым, и меч лишь слегка царапал его, не причиняя ни малейшего вреда уродливой твари.
Грей быстро слабел от боли и напряжения. Он ясно видел подрагивающее жало хоботка, истекающее вонючей жидкостью. Четыре пары желтых глаз. Непрерывно двигающиеся жвалы.
- Держись! - С левой стороны Матки появился Хаб. Он размахнулся и вонзил клинок в короткую шею твари, туда, где в хитиновом панцире была узкая щель. Богомол-переросток взвыл и, не отпуская Грея, дернул ногой, отшвыривая Хаба в сторону.
- А вот и я! - проревел Добр, возникая рядом с Маткой и размахиваясь своей массивной булавой так, что Грей невольно зажмурился. Добр ударил по плоской голове, метя в один из глаз. Ударил страшно, впечатал в череп шипастый шар палицы. Что-то хрустнуло, и Грея забрызгало липкой жидкостью. Хватка твари ослабла. Собравшись с силами, Грей рванулся и освободился от вцепившихся в его плечо загнутых крючьями когтей. Он перехватил меч двумя руками и, не обращая внимания на боль, принялся колоть, целя в желтые глаза, в щель на шее, в слабозащищенные суставы.
Пришел в себя оглушенный Хаб. Подскочил, еще пошатываясь, встал рядом с товарищами.
Матка теперь только отмахивалась от направленных на нее ударов. Тело ее раскачивалось на подпорках ног, передние конечности отражали выпады воинов. Сейчас она возвышалась над людьми, и потому в ее голову было тяжело попасть. Впрочем, она уже лишилась нескольких глаз. Добр, орудуя булавой, дробил суставы многочисленных ног. Трижды Матка отшвыривала его в сторону, но каждый раз он поднимался как ни в чем не бывало и вновь продолжал свою тяжелую работу, похожую на монотонный труд кузнеца-молотобойца.
Жить твари оставалось считанные минуты. Это отлично понимали товарищи и, воодушевленные близкой победой, они еще усердней били, кололи, рубили… Поняла это и Матка. Может, и была у нее толика разума или же подсказал инстинкт, но тварь вдруг завизжала, подпрыгнула высоко, перемахнула прямо через Добра, сбив его с ног, и стремительно понеслась прочь, мотаясь из стороны в сторону, прихрамывая, припадая сразу на несколько перебитых конечностей. С треском разлетались в стороны сухие древесные стволы, чавкали кочки, уходя в жижу, словно поплавки.
-За ней!
- Черт. - Добр вскочил с земли. - Если уйдет, денег за квест не получим!
Спотыкаясь, коты бросились следом.
Тварь уже скрылась за деревьями, но поваленные столбы мертвых деревьев и наполняющиеся рыжей водой следы выдавали путь, по которому она пробежала. Преследование началось.
Добр задыхался. Тяжело дыша и негромко ругаясь, он старался не отстать от друзей. Несколько раз он запинался и со всего размаху утыкался лицом в грязь. Тогда его ругань становилась громче, и Хаб и Грей оборачивались на бегу, проверяя, все ли в порядке.
- Не ждите! - махал рукой Добр. - Я догоню! - Он поднимался и вновь упрямо спешил вперед, проклиная чертову тварь, чертовы болота и все прочее, что имело несчастье попасться ему на пути.
Грей и Хаб выбежали на маленькую поляну и увидели, как Матка погружается в болото. Кочки раздались в стороны, и тварь медленно уходила под воду. Уже нижние конечности и половина туловища скрылись в топи. Завидя людей, Матка заверещала и замахала перед собой когтистыми длинными лапами.
- Руби! Руби! - яростно выкрикивал Хаб, пытаясь достать мечом до шеи ускользающего существа. Подойти вплотную было невозможно - разверзшаяся хлябь поглотила бы человека.
Где-то позади пыхтел Добр. Он еще только приближался к поляне.
Полуторный меч Грея был значительно длинней, чем клинок Хаба, и Грей жалил плечи, туловище, шею, голову твари, но все равно уколы были слишком слабы, чтобы добить раненую Матку. Она уже наполовину погрузилась - сейчас свернется в клубок и полностью исчезнет в рябой вонючей жиже, спрячется под кочками, откуда ее не выманить, не достать.
- А-а! - исступленно проревел Добр, врываясь на болотную плешь. Он увидел ускользающую добычу и, не раздумывая ни единого мгновения, отчаянно бросился прямо в топь. Он прыгнул на плечи Матки, каким-то чудом сумел там удержаться, размахнулся что было силы и обрушил дубину на череп создания. Тварь завизжала, закрутилась в болотине, пытаясь сбросить с себя человека, и ей это удалось, но, уже падая, Добр успел еще раз ударить ее по плоской голове, попав прямо в пробитую в черепе дыру, в кашицу мозга. Визг оборвался, Матка дернулась несколько раз, ее желтые глаза погасли, и она безвольно обмякла, рухнула, развалилась, словно превратилась в кучу обычного хвороста.
Добр, провалившийся в топь, вцепился в мертвое существо. Их обоих медленно засасывала трясина.
Хаб бросился на помощь другу, Грей уже волочил бревно.
- Рубите! - прокричал Добр. - Отрубите у нее что-нибудь!
- Выбирайся! Давай, хватай!
- Оставьте! Успею! Рубите ее!
- Зачем?
- Доказательство, что мы убили ее! Сейчас утопнет!
- Наплевать на деньги!
- Нет! Рубите!
- А! - Хаб словно взбесился. - Дурак!
Матка уже ушла в вонючую жижу по самую шею. Одна из ее когтистых передних конечностей вытянулась на кочках, но и она постепенно погружалась в топь вслед за остальным телом. Хаб подскочил к этой кошмарного вида лапе и тремя взмахами отрубил ее по суставу.
- Доволен?! Выбирайся!
Добр утонул по грудь. Он держал одну руку над водой, вторая скрылась в трясине. Грей сунул ему бревно. Вдвоем с Хабом они налегли на ствол и подтолкнули его вплотную к тонущему.
- Хватай! Да двумя руками хватай! Не одной!
Добр напрягся, натужно надул щеки и выволок-таки руку с зажатой в кулаке булавой. Он повис на бревне, пополз по нему под подбадривающие крики товарищей. Медленно, нехотя топь отпустила свою жертву.
Добр выбрался на относительно твердую почву, к нему подскочил разозленный взъерошенный Хаб.
- Дурак!
Грей, не выдержав, захохотал. На него посмотрели дико, но он не мог остановиться и все покатывался со смеху.
Добр покрутил пальцем у виска, спросил:
- Чего это с ним, Хаб? - чем вызвал у Грея новый приступ хохота.
Рассерженный Хаб скрипнул зубами.
- Ты же чуть не утонул!
- А-а! - Добр пренебрежительно отмахнулся и стал рассматривать свою дубину. Рукоять изогнулась, словно была сделана не из металла, а из пластилина. Шипы сплющились от мощных ударов о твердый хитин. - Да-а… - пробурчал Добр. - А ведь это мне Нау подарила. Ругаться теперь будет.
Хаб поднял на друга глаза, минуту пристально разглядывал его: насквозь мокрого, на лице ржавые потеки, в волосах грязь, и вдруг рассмеялся, зашелся в хохоте.
- Теперь и этот! Да что с вами?
Улыбающийся Грей только развел руками.