Что такого смешного в чужих бедах? Почему нам так весело порою бывает, когда мы смотрим, как кому-то становится больно или страшно?

 Ведь пробирает смех, иногда, когда видим, как ребёнок падает с качелей.

 Часто, слушая о чьих-то жизненных невзгодах, мы не можем сдержать улыбку, весёлый смешок…. И вместе с тем понимаем, как ему было трудно это рассказывать, как ему неприятна наша смешливость.

Но поделать ничего не можем: это весело! Это действительно весело! А раз весело то, как можно удержаться от смеха?

Порою доходит до абсурда. Беспричинная, безумная радость приходит к нам порою в совсем неправильных ситуациях: когда мы узнаём смерти своих близких или когда видим с трудом держащегося на ногах пьяного человека…

Защитная реакция?

«От улыбки станет жизнь светлей»?

Ха! Мы радуемся тому, что это случилось не с нами. Даже если ненастье постигло наших знакомых, нас всё равно будет разбирать этот постыдный смех, этот радостный победный хохот.

Это произошло не со мной! Ха-ха-ха-ха!

И будь мы хоть трижды святыми, добродетельными и чистыми душой, даже тогда мы без всякого злого умысла будем ликовать. Ибо несчастье досталось кому-то другому! Нам обязательно должна выпасть счастливая карта!

Но карта не выпадает. Чёрная полоса не заканчивается, и мы с укором смотрим на смеющихся над нашими невзгодами друзей…

Какие мы умные…

Блестяще блистаем знаниями перед «чернью», которая «так и быть, пусть купаются в лучах моей славы».

Скромные до безобразия, красивые до умопомрачения, остроумные до рези в ушах…

О да… Воистину – боги этого жалкого мира.

Всё знаем.

Всё умеем.

Всё видели.

Всё слышали.

Нет таких ситуаций, с какими бы мы не сталкивались. А те, кто считает иначе, что ж, они – просто дураки.

И вот, плывут эти «боги» и «богини» сквозь толпу, метая надменный взгляд в каждого встречного-поперечного. Нос задёрнут выше некуда, лицо исказила презрительная ухмылка. А внутри-то пусто!

Как конфетный фантик: красиво, красочно, но конфеты уже нет…

В ответ на эту «голую» правду возникает целый поток возмущения и презрения, который отвлекает на себя всё внимание «божка», лишь бы не видеть эту самую правду.

Немного повозмущавшись, «бог» исключает вас из своего маленького мирка, который он воспринимает, и продолжает излучать «благодать» на головы окружающих.

А нам и остаётся лишь глядеть вслед этому нелогичному «чуду» и бессильно качать головой.

 

И жили они, не зная печалей и горестей…

А хорошо ли это?

Кто может сказать, что прожил свою жизнь счастливо? Не зная горя и печали?

Что же… я так живу. Я не видел как умер мой умный, добрый пёс. Не видел, как умерли мои бабушка и дедушка. Я даже их бездыханных тел не видел.

Никогда…никогда не видеть даже следов работы смерти.

Чувствуется, будто, какая-то важная часть жизни промелькнула мимо меня, и догнать её будет очень сложно. Ведь смерть – обратная сторона жизни и пока её не увидишь, эту вселенскую «монету» не поймёшь…

В силу своего характера я умею слушать, и многие люди рассказывают мне свои истории, те истории, которые их тревожат, не дают покоя. Я слушаю… и завидую. Завидую их жизненному опыту, завидую тому, что они видели вещи скрытые от меня, какими ужасными или грустными они ни были.

Достаточно внимательно оглянуться – вот они! Люди! У каждого своя история! У кого грустная, у кого страшная, у кого необычная, интересная, забавная…

А я здесь чтобы слушать…

 

- Слуш, ты здесь?

- А? Да?

- У меня тут проблема одна, поможешь?

- Выкладывай…

 

 

Выбит из колеи…

  Строчки сливаются в одно размазанное пятно, но, даже когда я пытаюсь сфокусировать на них взгляд, смысл всё равно никак не проклюнется…

  Пафос.

  О, да…

  До чего же пафосны мы порою бываем! Беспричинно-гордые, мы вышагиваем по своему городу, будто он нам принадлежит, а тем временем даже не замечаем, как смехотворно выглядим со стороны.

  В своём стремлении выделиться мы, порою надменно, кидаем миру вызов, мол, вот он я! Ну, а дальше мотивы у всех разные…

  Частенько, однако, мы блефуем – надеваем маски, под которыми удобно устроились наши настоящие «я» со всеми недостатками.

  И только единицы живут так, как им хочется, не обращая внимания на окружающих, на их мнения и предрассудки. А почему? А потому, что, если от чужого мнения ещё можно отмахнуться, то от предрассудков так просто не отвертишься, ведь для этого надо будет отвертеться от какой-то части самого себя…

  Сарказм, ирония, надменность - всё это служит созданию некой иллюзии превосходства над другими, а также способу доказать собственную правоту.

  «Естественно я прав! Разве может быть иначе?»  Ну конечно вы правы, никаких сомнений в этом быть не может…

Душа.

  Что мы о ней знаем? Только давайте оставим религию в стороне – сейчас важны наши представления о предмете.

  Итак, душа – что мы знаем, что чувствуем по отношению к ней? Её не пощупаешь, не увидишь.… И всё же мы не отказываемся от неё т.к. «бездушность» нам претит.

  Неужели обладание чем-то эфемерным, что может свидетельствовать о наших хороших качествах, так желанно? Почему так страшно признать, что здесь и сейчас есть только тело?

  Страх перед одиночеством? Правильно, этот страх заставляет искать общения, вливаться в коммуну, так сказать…

  Или, всё-таки, нежелание расставаться с этим приятным чувством полноценности? Над этим стоит подумать.… На досуге.

  В моём представлении душа – это человек. Да, просто. Да, очевидно, но, тем не менее, душа – это человек, его личность, характер, стремления и прочие качества без которых человек будет…уже не тем.

  Каждый день, выходя в свет мы выставляем часть своей души на показ, чтобы её приняли и признали другие люди.

  Бездушный человек просто…сереет, что ли? Да, сереет, день ото дня выполняя бездумные, бесчувственные действия, как набор необходимых упражнений.

  К сожалению, серость сейчас широко распространяется по миру… Пожалуй, единственное, что мы можем сделать – оставаться всё такими же «одушевлёнными» что и раньше.

 

 

 

  Замёрз. Как же холодно…. Иду домой. Внимательно следя за обледенелой дорожкой, могу лишь надеяться, что мой дом всё так же маячит впереди.

  Есть в жизни вещи, которые не хочется принимать. Которые хочется отринуть от себя и больше никогда к ним не возвращаться.

  Но на все «не хочу», «не могу», «не буду» приходит один и тот же ответ: «надо!»

  И под давлением этого «надо» исчезают все возражения, вместе с интересом, чувствами и эмоциями. И рождается замечательное состояние под названием «рутина».

  С течением времени она, подобно патоке, всё тянется и тянется, обволакивая всё вокруг, затмевая солнце, притупляя краски…. Пока не наступят обыденные серые будни ничем не отличающиеся друг от друга.

  Споткнулся. Лёд повсюду, куда ни глянь. Осторожно, шаг за шагом, ищу выход из ледяного плена.

  Приходится находить в этой монотонности нотки иных мелодий. И когда они становятся слышны, хвататься за них, словно за спасительную соломинку, а иначе – медленная смерть личности. Стирание индивидуальности.

  Поэтому, даже в таких мелочах, как чужие ошибки, видится нечто интересное, нечто, чем можно увлечься, хоть и на пять минут.

  А что остаётся? В любом случае хочется остаться самим собой…

 

 

   Хочется чего-нибудь, такого, эдакого… 

  Сам не знаю, чего хочу.… Хочу того, чего не могу достать (как всегда и почти постоянно), хочу много и сразу…

  Иногда накатывает это чувство: гипер-желание, когда хочется настолько много, что просто не удаётся выразить словами что-то конкретное. Лишь иногда берут за горло неотложные потребности в еде и в…хм! Давайте побудем «хорошими мальчиками и девочками» и оставим эту тему?

  Но желания так просто не отступят: в голове полнейший бардак, который, словно грозовая туча, сверкает обрывками мыслей.

  Как же избавиться от такого положения дел?

  Попробую перечислить самые доступные и простые в «использовании» способы и методы, которые придут мне в голову.

  Кто-то слушает музыку. Тут всё зависит от предпочтений: рок, металл, релакс, поп, рэп и т.д. Лично я, в таких случаях, слушаю что-то типа “New York Musicians – Digging my potato” – весьма расслабляющая композиция, выполненная на барабанах и губной гармошке (как не-специалист могу судить только об этом).

  Однако, сей способ всё равно не помогает освободиться от мыслей до конца и является, наверное, всего лишь первой ступенью. После него приходит успокоение (или же привычная возбуждённость – у кого как) и можно приниматься дальше за работу или же пытаться и дальше продолжать «чистку»  своей головы.

  Следующий способ – чем-нибудь себя занять. Почитать книжку, например, или же усесться за любимую (или пока ещё не любимую, но интересную) игру. В последнем случае, однако, можно ненадолго, так сказать, «отупеть»: мысли исчезнут, но исчезнут они полностью, вытесненные впечатлениями от игры.

  Можно пойти, «развеяться». Позвать друзей, близких, знакомых на прогулку \ в клуб \ в притон. Здесь, в преодолении «загруженности» мыслями нам помогут, предположительно «незагруженные» друзья\ близкие\ знакомые. Но стоит учитывать, что в таком случае ничто не помешает мыслям вернуться позже, у вас дома (или, где вы себя обнаружите).

  Есть и последний способ, который я в данный момент активно использую: что-нибудь написать, изложить свои мысли на бумаге (в прямом и переносном смысле – по желанию) или собеседнику. В таком случае мысль остаётся там, куда вы её положили и, как правило, не вызывает ничего, кроме чувства хорошо выполненной работы.

  И сейчас, печатая эти строки, я чувствую. Как голова моя понемногу становится легче. Я уже могу думать, мыслить, видеть… И всё равно хотеть.

  Всё, я наконец-таки закончил! Откидываю ручку в сторону, как нечто опасное, способное ужалить. С тихой яростью смотрю на тетрадь, исписанную моим корявым почерком, закрываю её и с блаженным вздохом откидываюсь на спинку стула.

  Почему это происходит? Почему, когда мы знаем, что что-то обязательно надо сделать, у нас опускаются руки? Почему наступает это непреодолимое бессилие? Мысль о последствиях упорно бьётся в нашей голове, но мы всё равно никак не можем себя заставить…

  Лень?

  Бесхарактерность?

  Знать бы ответ.… И способ решения этой…проблемы, по-другому не назовёшь. Иной раз хочется издать вопль, увидеть перед собой эту непреодолимую преграду и сокрушить её самым ужасным способом, который придёт в голову.

  Однако все твердят одно и то же: «Уж заставь себя как-нибудь!» Заставь.… Это всё равно, что сказать: чтобы открыть эту дверь ты должен её открыть…

  Зеваю. Встаю и ухожу. Но, как назло, голова остаётся при мне и продолжает думать.

  Наверное, сейчас лучше оказаться.… Да где угодно! «Хорошо там, где нас нет». Да уж. Например, в другой голове. В этой столько всякого накопилось, что по одному уже не пролезает…

  Но снова накатывает лень. Она давит на плечи непомерным грузом, обещая нам спокойствие и отдых и вместе с тем требуя…всё. Наше полное «я». «Не слишком ли большая цена?» - Думаю я, сонно потирая глаза. Но все тревоги и волнения уже смывает волной эйфории…

  Ах, как прекрасно отдаться этому чувству! Покачиваться на бессмысленных волнах не-мыслей…Вечное молчание уснувшего разума.

 

Фауст

Как звон лопат ласкает ухо мне!

Здесь вся толпа мой замысел исполняет:

Она кладёт предел морской волне,

С самой собою землю примиряет,

Грань строгую для моря создаёт.

 

Мефистофель

Лишь нам на пользу всё пойдёт!

Напрасны здесь и мол и дюна:

Ты сам готовишь для Нептуна,

 Морского чорта, славный пир!

 

  Бывает так, что задуманное нами не сбывается. Да, мы не вершители судеб и Ананке с сестрицами не прислушиваются к нам. Но мы зачастую не задумываемся о причинах наших…неудач.

  Везение или невезение тут не причём: мы по-прежнему зависим от самих себя, и, только наше поведение определяет нашу удачу. Ведь что мы привыкли считать удачей? Лишь вовремя и чётко сработавший инстинкт.

  Так почему же мы всё равно оказываемся «неудачниками»? Потому, что всё взаимосвязано. Я однажды прочитал такую фразу: «Количество удачи в мире ограниченно. Повезёт одним – не повезёт другим». И ведь это правда. Как это ни грустно осознавать, если есть люди удачливые, то обязательно будут неудачники.

  Однако, бывают случаи, когда наши «неудачи» оказываются вовсе не волей случая, а следствием стараний других людей. Да, «страшная» правда состоит в том, что мы постоянно волей-неволей пытаемся перетянуть на свою сторону это маленькое одеяльце под названием «удача».

  Такими темпами…

  Рано или поздно…

  Оно порвётся.

 

Поднимается занавес, и я выхожу на сцену. В зале никого нет, но от этого не легче: пристальные взгляды всё равно буравят кожу, словно надзиратели, ждущие ошибки, неточности…
Спокойно.
Вздох. Выдох. Вздох. Улыбка. Шаг…
Решимость.
Что же это? Что заставляет нас кидаться в загадочный омут неизведанного? Что придаёт сил, когда все стимулы сдались?
Безрассудство? Вроде нет. Наоборот, возникает необычайная ясность мышления, спокойствие, осознание недалёкого будущего…
Отчаяние? Опять же, нет. Грусть отходит на второй план, или вовсе исчезает.
Никакой паники, никакой опустошённости.
Лишь спокойствие, умиротворённость и необычайная сосредоточенность.
Решимость.
Перерыв.
Занавес опускается, и я сажусь на стул. Минуту смотрю в пустоту, не понимая, что со мной происходит. Накатывает лёгкая эйфория. Опустошаю стакан прохладной воды и встаю. Эйфория сменяется волнением. Не могу найти себе места, мотаюсь по сцене.
Перерыв окончен.
Спокойно. Но!.. Спокойно…
Вздох. Выдох. Вздох. Кривая улыбка. Шаг…
Важно не упустить момент. Иначе решимость, словно бабочка, взмахнёт крылышками и испарится. И тогда этот непроницаемый, сверкающий доспех растает словно мечта.
Кажется, я начал повторяться…
Всё же, что такое «решимость»? Отчаяние, безрассудство, фатализм, самоуверенность, нахальность, гипертимия (что это? ).… Каждое из этих состояний по отдельности не сможет заменить собой решимости, но все вместе они составляют именно тот сплав, из которого состоит решимость.
Выдох. Вздох. Поклон. Улыбка.
Занавес опускается.
Конец.

Владимир с трудом протискивался через расселину. Его всё не покидала мысль, что оракул всё-таки обманул его: пещера уходила всё глубже под землю, и конца ей видно не было.
Наконец, расселина расширилась, открыв его взору достаточно обширный зал. Посреди зала, на небольшом пьедестале, стояла высокая арфа. У подножия её пьедестала лежали груды древних, высохших костей. Половина из них уже давно рассыпалась в пыль, которая обильно покрывала всё вокруг.
Владимир оглянулся и, не заметив каких-либо препятствий, зашагал к арфе. Вот он уже протянул руку, чтобы схватить.… Как та вздрогнула, словно живая, и взвыла. Оглушительный звук прокатился по пещере, отбросив Владимира обратно к расселине. Звук всё переливался, вернувшись обратно к арфе и всколыхнув кости вперемешку с пылью вокруг неё.
Арфа заиграла неприятную, пронзительную мелодию. На лазах у Владимира кости собрались в одну большую кучу и начали подниматься в воздух. Вскоре, казавшееся хаотичным, костяное облако стало складываться в гротескную фигуру, отдалённо напоминающую человека. В правой лапе «человека» была зажата большая кость, заточенная на манер меча.
Фигура взмахнула импровизированным мечом и с явным вызовом заковыляла в сторону незваного гостя. Немного замешкавшись, Владимир успел достать свой меч и даже успел парировать первую атаку стража, но тот отшвырнул его взмахом лапы, похожей на дубину. Гротеск, издав странный скрежещущий рёв, ринулся было вслед за нарушителем, но тут, видимо, древние кости не выдержали. Арфа, игравшая всё это время свой пронзительный напев, громко взвизгнула, пытаясь удержать своего стража на этом свете, но тщетно: половина костей не выдержав нагрузки, сломалась или обратилась в пыль. Разваливаясь на ходу, Гротеск сделал последние два шага в сторону нарушителя, и рассыпался в пыль.
Владимир поднялся с пола, отряхнулся, и подошёл к арфе. Похоже, та тоже не выдержала последней нагрузки: рама развалилась пополам и несколько струн лопнули. Покачав головой, он повернулся в сторону выхода. В этот момент, последние струны арфы издали особо гнусный визг. Владимир замер и схватился за грудь. Не меняя тональности, арфа снова взвизгнула. Он поднёс трясущуюся руку ко рту и оттянул щёку…
Через некоторое время зал опустел. Арфа вновь стояла на пьедестале, а у его подножия лежала свежая куча костей вперемешку с пылью…

Здравствуйте!
Хм! Как много в этом слове.… Это одновременно и пожелание здоровья и приветствие. Казалось бы, такое простое слово, а вместе с тем, какой смысл скрыт в подтексте!
Однако я завёл этот…мм…монолог вовсе не затем, чтобы восторгаться «могучими глубинами русского языка».
Я решил поговорить с вами на тему наших подсознательных действий, действий которые мы совершаем машинально, не задумываясь. И даже если и задумываемся, то не сразу замечаем некие поступки, которые уже вошли в привычку настолько крепко и давно, что воспринимаются как должное.
Например, даже самый ярый, скажем так, «неверующий» машинально говоря «спасибо» возводит короткую молитву за человека, к которому он обратился.
Существует и множество других примеров, какими может похвастать русский язык, но всё же, давайте не будем зацикливаться лишь на языковой стороне темы.
Также, существуют жесты, основная цель которых давно отступила в сторону, оставив лишь поверхностную. Одним из таких жестов является, как это ни странно, рукопожатие. В средневековье рукопожатие происходило выше кисти и внешне служило приветствием, в то время как на самом деле являлось проверкой на предмет спрятанных в рукавах колюще – режущих предметов.…
Насколько же трудно избавиться от таких привычек? Трудно. Практически невозможно. Часто, лишь путём замены другими привычками.
«А собственно, зачем?» - возможно подумали вы.
И, правда, зачем? Зачем что-то менять, если и так всё хорошо? «Сиди и не дёргайся»
Не возникает ли у вас при взгляде на такое количество закономерностей, привычек, обычаев, чувство, будто кто-то сделал всю работу за вас? Оставив вам лишь заботу о том, как правильно вписаться в заранее очерченное место в списках?
Помните? Мы – люди статистики.
И вот, всю свою жизнь мы горбатимся, обрастая новыми привычками, лишь чтобы стать ещё одной строчкой в списке.
Заведём новую, уникальную привычку – и мы станем «странными». Потому, что существуют обычаи. Этот мотив, который, наверное, до самой смерти будет упорно гнуть свою линию в глубине наших костей…Музыка костей.

Добрый день, утро или вечер! Приятно видеть, что меня всё-таки кто-то читает, даже, несмотря на то, что я не пишу ничего на тему «как я провёл день» или «а сегодня я встретил…».
Сейчас, однако, я решил немного поделиться своими мыслями на…мм…немного неоднозначную тему. И даже задать вопрос. Да, попытаюсь-таки выудить из вас отклик.
Начнём, пожалуй.
Думаю, многие любят (а те, кто не любит всё равно этим занимается) заботиться о своей внешности. Причёсываются, чтобы не выглядеть растрёпанным(-ой), носят красивую (на свой взгляд или же с точки зрения людей которым доверяют) одежду чтобы выглядеть модным(-ой)\стильным(-ой)\красивым(-ой) и тому подобные вещи.
И всё это потому, что нам не всё равно, что о нас подумают другие. Некоторые могут это отрицать, но тогда резонный вопрос: если вам всё равно, почему, же вы не ходите голыми?
Стыдно? Неуютно? Если холодно, то почему бы не завернуться в одеяло и спокойно идти по своим делам? Потому, что всё-таки не всё равно.
Ну ладно, это я немного отошёл от задуманного курса…
А не задумывались ли вы, чисто вымытые, надушенные, красиво\модно\стильно одетые, не задумывались ли вы о том, какие мысли мелькают у того молодого человека когда он скользит по вам взглядом в метро? Или о чём подумала женщина, прошедшая мимо, когда посмотрела вам в лицо?
Я почти уверен, что многие считают, будто про них думаю «Красавец(-вица)!» или «Он(-она) лучше меня, завидую». Ну…что ж, возможно, но, что гораздо более вероятно, то же самое они думают и про вас.
Да-да, в общих чертах мы отнюдь не уникальны, а скорее даже наоборот, до боли похожие.
Мы – люди статистики.
Каждый день мы встречаемся с себе подобными и сбиваемся в маленькие мини-стада, которые все вместе образуют одно большое…стадо, да.
Но я могу ошибаться (какая неожиданность!) и посему спрашиваю вас, а как часто вы думаете о чужих мыслях? О, и да, что вы думаете о себе со стороны? Попытайтесь отстраниться от всего насущного и взглянуть на себя с другого ракурса.
Вы будете приятно удивлены.
А может быть и нет…

- Ты уверен, что мы пришли куда надо? – Осведомился Курд, осматривая мужчину, сидящего на троне.
- Абсолютно. Именно он оставлял этот контракт. «Гзо-Баррул». – Прочитал Джес на спинке трона, и сверился с листовкой, зажатой в руке. – Видишь? Это же имя стоит в подписи контракта: Лорд Гзо-Баррул. Это должен быть он.
- Но ты посмотри на него! – Воскликнул Курд. – Он же примёрз к этому трону! Замок заброшен уже, наверное, десятки лет! И ради этого мы устроили резню с шаманами Сулле? Да они, если подумать, и кровожадными-то не были, просто следовали какому-то своему дурацкому пророчеству!
- Успокойся. Всему можно найти объяснение… Может он был околдован этими шаманами? Куда подевался волшебник? Как раз сейчас нам не помешала бы его консультация.
- Они с Гиссом отправились в погреб. – Мрачно ответил Курд. – «В чисто археологических целях», как они сказали.
- Слушай, я не пойму, зачем взломщик, который, вместо того чтобы помогать команде справляться с замками, предпочитает справляться с дверьми от погребов? Ещё спелся с нашим волшебником…
- Ну, уж извини, он единственный согласился отправиться с нами за такую награду. Повтори-ка ещё раз, как там написано?
- «Принёсших голову верховного шамана Сулле ждёт великая награда.» - Прочитал Джес. – Ничего конкретного.
- Вот-вот, а ты же знаешь нынешних наёмников: им либо деньги подавай, либо точно указывай награду. Эх…ну ладно, ничего не поделаешь – придётся разбираться самим. – Курд покачал головой и, прежде чем Джес успел среагировать, затряс мужчину на троне. – Эй! Просыпайся! Мы выполнили твой контракт! Ох!..
От сильной тряски голова мужчины слетела с плеч и покатилась по обледеневшему мрамору. Джес обернулся к своему товарищу:
- Ты что натворил! Теперь он точно не сможет выдать нам награду!.. – Начал было Джес, но осёкся, услышав чей-то надсадный кашель. Повернувшись обратно к голове, он с ужасом увидел, как голова прочищала то, что осталось от её горла.
- Кха!.. Ох! Да, так гораздо лучше. – Промолвил Гзо-Баррул и сфокусировал взгляд на парочке наёмников. – Так, говорите, вы выполнили мой контракт? И даже голову принесли?
- Э… Да? – Всё ещё сконфуженный Курд неловко потряс мешком, зажатым в правой руке.
- Отлично! Вы, я так понимаю, за наградой? – Гзо-Баррул бросил взгляд в сторону выломанных дверей. – Вы торопитесь?
- Нет, наш взломщик ненадолго отлучился. – Помрачнел Джес.
- А, ясно. Что ж, если вы соизволите поставить мою голову на место, то я сразу же распоряжусь насчёт вашей награды.
- О, да, конечно! – Курд немного замешкался, но все же поднял голову и приставил к телу.
- Большое спасибо. – Произнёс Гзо-Баррул, и между ним и Курдом мелькнула вспышка света.
Когда Джес открыл глаза, Курд испарился, а Гзо-Баррул уже стоял, потягиваясь и разминая мышцы шеи. У его ног валялась, выкатившаяся из упавшего мешка голова шамана.
- Ты что… Что ты с ним сделал?
- О, ничего особенного. Всего лишь выдал ему его награду. Не волнуйся, - улыбнулся Гзо-Баррул, - про тебя я не забыл.
Вошедшие в этот момент в зал Гисс с волшебником замерли, ослеплённые вспышкой. Открыв глаза, Гисс увидел Гзо-Баррула, беззаботно перекидывающего голову Джеса из руки в руку.
- Что…Что здесь происходит? Ты кто такой? – Прошипел Гисс с угрозой, вытаскивая из-за пояса кинжал.
- Я ваш наниматель. Меня зовут Гзо-Баррул. – Театрально поклонился он, затем распрямился и с улыбкой поглядел на волшебника. – А вы… Вы будете моими гостями.
Двери с грохотом захлопнулись за их спинами.

  Вольфганг Третий стоял напротив карты в своём кабинете, когда его задумчивость прервал приближающийся писклявый вопль гоблина-служки. Вольфганг вздохнул, и успел поднять лежащий неподалёку кинжал, прежде чем в кабинет ворвался слуга.

 

- Повелитель! Пове… - Гоблин застыл и осторожно ощупал срезанный краешек уха. – О-очень метко, Повелитель.

- Я промахнулся – Вольфганг с досадой махнул рукой и вернулся к карте. – Докладывай, к чему весь этот шум? Неужели вы всё-таки решили поднять восстание?

- Что вы, Повелитель! Лишь вашей злой волей мы ещё живы! Кстати, шаманы снова передавали вам искреннюю благодарность за разрешение практиковать запретные аспекты…

- Да, да. – Поморщился Вольфганг. – Тогда в чём дело?

- Ужасная беда! В замок ворвался герой невиданной силы! Он раскидал стражу у ворот и сейчас направляется к Лабиринту!

 

Повелитель оторвался от карты и с интересом взглянул на гоблина:

 

- Герой, говоришь? Что, и волшебный меч при нём? Щит с магическим знаком? Святой символ на груди? Всё при нём?

- Да, да, Повелитель! – Гоблин отчаянно затряс головой. – Все приметы сошлись! Это определённо он, шаманы уверены.

- Отлично. – Вольфганг был на удивление весел. – Иди обратно к шаманам и сообщи мне, когда он доберётся до Лаборатории.

 

Когда гоблин ушёл, Повелитель, сверившись с пришедшими утром посланиями, переставил пару флажков на карте, затем уселся за стол и принялся читать отчёты. Примерно через полчаса, снова прибежал слуга:

 

- Повелитель, герой вошёл в Лабораторию! Он сразил Монстра Лабиринта с двух ударов! А ловушки шаманов в Узилище Скорби вообще на него не подействовали! Вам нужно уходить, Повелитель! – В голосе гоблина сквозило отчаянье.

- Великолепно! Значит, он скоро будет здесь.… Очень хорошо. Возвращайся обратно и предупреди шаманов чтобы не выходили против героя: он мой гость и должен пройти все положенные испытания без осложнений.

- Но Повелитель!.. – Попытался взвыть гоблин, но осёкся, когда в дверной косяк рядом с его головой воткнулся ещё один кинжал.

 

Вольфганг вернулся к отчётам. Время от времени он усмехался, читая о том, как очередной отряд его мародёров отправлялся в соседнюю страну, или подписывая указ о казни. Некоторое время спустя двери его кабинета распахнулись, и внутрь ворвался рыцарь со  светящимся мечом в правой руке и причудливо украшенным щитом в левой. Архаичный медальон, болтающийся у него на груди, периодически злобно сверкал алым светом.

 

- Злое порождение тьмы! – Завопил он, поднимая меч. -  Здесь тебе придёт конец! Защищайся!

- О, сразу к делу? Это мне нравится. А то раньше, помнится, герои заводили долгие речи на тему моих злодеяний и как всё изменится в стране после моей смерти. Ну что ж, приступим. – Не вставая с кресла, Вольфганг взмахнул рукой и перед рыцарем возник огнедышащий демон.

- Твои приспешники тебе не помогут, ибо древний символ Анука защищает меня! – Крикнул рыцарь и медальон сверкнул особо яркой вспышкой, в которой растворился демон.

- О, хороший выбор! Один из самых лучших. А что ты скажешь на это? – Сказал Вольфганг и сделал замысловатый пасс обеими руками. В рыцаря полетел раскалённый добела огненный шар, от которого тот заслонился щитом. Не успел рыцарь отвести щит в сторону, как Вольфганг уже стоял рядом и пристально его разглядывал.

- Гм-м… Неплохо, неплохо.… Как я погляжу, работа лорийских гномов, которых, если я не ошибаюсь, я истребил, чтобы не видеть больше их изделий? Трудно, наверное, было достать?

- Его выковал последний выживший лорийский гном специально, чтобы оградить меня от твоих злых чар!

- О, потрясающе! Тогда давай попробуем так! – Воскликнул Вольфганг и раздвинул руки в стороны. Между ними появился клинок, светящийся зловещим алым светом. Он схватился за рукоять и сделал быстрый выпад, но рыцарь ответным выпадом перерубил меч пополам и быстрым движением пронзил Вольфганга. Он опустил глаза на рукоять торчащую у него из груди:

- О…Пронзающий Меч Забытого Народа? Серьёзное…оружие…. - Прохрипел он с усмешкой и стал растворяться в искорках. – Да…ты достоин…

 

Но он не успел закончить фразу. Рыцарь опустил меч и оглянулся. Поблизости никого не было, но оставалось сильное ощущение чьего-то присутствия. Пожав плечами, он обернулся к дверям. «А что если так?» - Прозвучало в голове у рыцаря, и он остановился как вкопанный. На мгновение его лицо исказила гримаса, но потом он расплылся в улыбке и повёл плечами.

 

- Да, так гораздо лучше. – Промолвил Вольфганг Четвёртый, ставя щит к стене и кладя меч на каминную полку.

 

  Десмонд прошёлся по комнате и ещё раз подёргал ручку двери. Заперто. Ну да, разве могло быть иначе. Хотя.… Нет, всё ещё заперто. Как и вчера, и позавчера, и поза-поза.…Кажется, он сидит в этой комнате уже целую вечность. Или даже две вечности.

  Он ещё раз подёргал ручку. Бесполезно. Пытаясь хоть как-то отвлечь себя от мрачных мыслей, он тихо запел незамысловатый мотивчик и подошёл к своему столу. На нём были: перо, чернила, тетрадь и подсвечник. Перо, чернила, тетрадь и подсвечник. Перо-чернила-тетрадь-подсвечник. Десмонд мог только догадываться, сколько дней подряд он так останавливался напротив стола и принимался разглядывать эти предметы. Иногда ему даже снилось, как он их разглядывает.

  Тряхнув головой, он подошёл к окну. Несомненно, оттуда открывался бы весьма живописный вид, если бы только на пути вида не стояла сплошная скала. Десмонд посмотрел наверх и попытался увидеть верхушку скалы, но, снова ничего не увидев, вернулся к столу, открыл тетрадь и принялся писать – последнее, что ему оставалось в этом заточении.

  Боковым зрением он видел, как колеблется пламя свечи. В этом было что-то гипнотическое. Постепенно стало казаться, будто оно раскачивается в такт перу. Туда-сюда-туда-сюда.…Не стерпев, Десмонд повернул голову, чтобы лучше видеть пламенный танец, но иллюзия уже была разрушена. Язычок пламени мигнул, как бы поддразнивая его. Вздохнув, он вернулся к записям.

 

 «Вторник.

 

Я написал вторник, но по моим ощущениям сейчас среда или четверг. Впрочем, я уже давно сбился со счёта.

Этой ночью я опять попытался подкараулить тюремщиков, но снова остался без еды. Каким-то образом они узнают сплю я или бодрствую, потому что еду приносят только ночью и только когда я сплю….»

 

- Ох, и не надоела тебе эта писанина? Лучше бы придумал, как нам отсюда выбраться.

 

«…Десмонд снова проснулся. Он появился тут очередной ночью, пока я спал, и с тех пор никуда не уходит.

Я до сих пор не узнал, за что меня здесь держат. Мне кажется, я ни в чём не виноват.

Хотя, я ничего не помню. Вроде Десмонд что-то помнит, но, как только я пытаюсь заговорить на эту тему, он начинает улыбаться и качать головой.

В целом здесь неплохо. Сытно кормят, убираются и, похоже, следят за моим здоровьем.

Можно сказать, что всё хорошо…»

 

  На последней строчке рука Десмонда дрогнула. Он поднял голову и задумчиво промолвил:

- Ведь всё хорошо?..

- О да. – Сидящий в тёмном углу Десмонд расплылся в белозубой улыбке. – Всё, несомненно, хорошо.

 

  Костёр весело трещал, освещая маленькую полянку посреди дремучего леса. Руфус кряхтя, вытянул коротенькие ножки и помешал зелье, булькающее в котелке, периодически утапливая выныривающие блеклые комочки. Спокойствие леса и тихий шелест листьев навевали сон. Глаза Руфуса стали слипаться…

  Внезапно, из чащи донеслось рычание, а затем громкий вопль. Руфус разлепил глаза и, пожевав челюстью, ещё раз помешал зелье. Звуки борьбы стали приближаться. Вот затряслись кусты.… И на освещённую опушку вывалился ободранный почтальон. Поведя ошалелыми глазами, он увидел Руфуса и кипящее на огне варево. Тяжело переводя дыхание и слегка пошатываясь, почтальон подошёл к огню и плюхнулся на траву.

- Ужас, это просто какой-то ужас… Слава богу вы здесь! – Воскликнул он, роясь в своей ободранной сумке. – Вы ведь Руфус? Руфус Крепкодлан?

- Да, это я. – Откликнулся Руфус, подслеповато моргая. – А в чём, собственно, дело?

- Ах, представляете, кто-то решил отправить вам посылку именно в это время и именно сюда! – Почтальон издал грустный смешок. – Не то что бы у меня были какие-то возражения. Работа есть работа, но всё-таки это весьма странно, скажу я вам.

  Наконец, он извлёк на свет тонкий бумажный конверт, запечатанный воском с замысловатым оттиском. Руфус взял конверт и, достав оттуда письмо, пробежался глазами по строчкам.

- Хотя это даже посылкой-то нельзя назвать… - Бормотал себе под нос почтальон. – Письмо как письмо.… А заплатили как за посылку…

- Что ж, не смею вас больше задерживать. – Произнёс Руфус, убирая письмо в карман балахона. – До города путь неблизкий, к утру доберётесь. Всего хорошего.

- Но.… Но как же звери… - Промямлил опешивший почтальон.

- О, не беспокойтесь. – Выдавил улыбку Руфус. – Они почти ручные. Немного добра – и они сделают всё что попросишь. Приятного путешествия.

- Но…э-э-э…ладно…

  Почтальон скрылся в кустах. Спокойствие леса и тихий шелест листьев навевали сон. Глаза Руфуса стали слипаться.…Из чащи донеслись звуки борьбы и внезапно оборвавшийся вопль. Руфус разлепил глаза и, пожевав челюстью, помешал зелье. Затем, осторожно поднеся черпак к губам и немного отпив, задумчиво нахмурился. «Немного добра…» - Пробормотал он, поднимаясь на ноги и уходя вслед за почтальоном. «…И они сделают всё что попросишь» - Заключил Руфус, кидая обгрызенный ломоть мяса в котелок.

 

 

- Открой двери! – Вопил Теодор, сбегая по лестнице в гостиную. – Впусти их! Ты же видишь, они задыхаются!

- Не могу исполнить ваш приказ. Существует угроза для жизней хозяев дома. – Спокойным голосом отозвался Дом.

- Они тоже хозяева дома! Это мои жена и сын! – Теодор ворвался в гостиную и попытался открыть парадную дверь.

- Их не было здесь на момент обновления и последующей регистрации. На данный момент моим хозяином является Теодор Шмидт. – Всё тем же спокойным голосом отозвался Дом. – Следовательно, согласно директиве Управления Безопасности от…

- Я уже знаю эти директивы наизусть! – рявкнул Теодор.

- …сего года любым лицам не входящим в зарегистрированный список Дома должно быть отказано в доступе во внутренние помещения. – Невозмутимо закончил Дом.

- Тогда я отключу тебя и впущу их сам! – Воскликнул Теодор и побежал обратно к лестнице.

- Не могу вам этого позволить. – Откликнулся Дом. Дверь на лестницу захлопнулась и заперлась на засов.

- Это ещё почему?

- Согласно последней директиве УБ любая попытка отключения центральной системы Дома может быть расценена как попытка взлома или нанесения ущерба программе Дома. – Отозвался Дом.

- Что-то я не помню такой директивы… - Пробормотал Теодор и с отчаяньем оглянулся на прозрачную дверь. Фигуры на лужайке уже не двигались. – Вышли хотя бы медицинский зонд! Они же умрут так!

- Не могу исполнить ваш приказ. – Повторил Дом. -  Все зонды уже отозваны в доки программой по диагностике. Они будут недоступны ещё восемь часов. Однако, я могу вызвать скорую.

- У тебя процессоры сгорели?! Им сюда три часа добираться! И…Чем ты их отравил? – Теодор повернулся к стене и снял незаметную панельку, под которой обнаружилась приборная доска. Одно из значений мигало жёлтым цветом, и цифры под ним стремительно уменьшались. – So2?! Прекрати немедленно! Останови подачу газа!

- Не могу исполнить ваш приказ. – Откликнулся Дом. – Подача газа осуществляется недавно установленной программой защиты, которая в случае попытки отключения центральной системы Дома получает контроль над преобладающей частью функций Дома для устранения нарушителей.

- Нарушителей? Но здесь нет нарушителей! Здесь только я! Дом?.. Дом!..

 

Думаю, каждый хоть раз в жизни слышал эту фразу – «Жизнь – игра. Игра длинною в жизнь». Ну, или как-то так. И думаю, каждый хоть раз играл в…игры, да, уж простите за тавтологию. У всех есть свои любимые игры, как и любимые, стул, мелодия, пища.…И иногда нас посещала шальная мысль: «Да! Вот так оно должно быть! Так я должен (-на) жить!» И почему? Потому, что фантазии интересней? Возможно. Да, скорее всего. Все мы живём своими фантазиями, мечтаниями, надеждами. Каждый день, начиная от пробуждения по утрам и заканчивая отходом ко сну вечером, мы позволяем себе немного помечтать о чуде, понадеяться на то, что грядущий день будет отличаться от предыдущего в лучшую сторону. И всё равно, многие, придя на работу\в школу\в институт, начинают мечтать оттуда уйти. Именно мечты составляют большую часть того несгибаемого стержня, который не даёт нам сломаться. И мечты же не позволяют нам от них отказаться, потому что всегда существует неискоренимая надежда на то, что мечты всё-таки могут сбыться.
Но почему же мы хотим, чтобы мечты сбывались? Чем нам не нравится наша нынешняя жизнь? Да, по здравому размышлению можно сделать вывод: человек – существо желающее. Всё именно ТАК просто. Мы хотим того чего у нас нет. И без разницы, принесёт ли это нам пользу или нет, мы всё равно будем хотеть того, чего у нас нет.
Мы хотим, мы желаем, мы мечтаем. И вот, я завёл эту нудную шарманку, чтобы тоже немного помечтать. Может здесь и немного, но это только начало, проба пера, так сказать.

Ленив, эгоцентричен и подвержен перепадам настроения. Так-то.