"Привитый к древу черенок дает иной отлив.
Им в детстве стал я, дав что мог,
Я от корней российских принял сок,
Листвой обильной отблагодарив."

Визапур, князь Александр. (Русский индус http://academy-document.narod.ru/Murashevindus.htm)

КРОВЬ ИНДИЙСКАЯ ВЛИЛАСЬ В РУССКУЮ ПУШКИНЫХ

http://www.runitsa.ru/publications/publication_188.php


В 1938 году в "Литературном Архиве" АН СССР в обзоре "Из семейного прошлого предков Пушкина" профессор П.И.Люблинский опубликовал ряд документов, которые негритянское происхождение поэта практически исключают.

"Московская бабушка" поэта Марья Алексеевна, урожденная Пушкина и вышедшая замуж за сына "арапа Петра Великого", Осипа Абрамовича Ганнибала, родила свою дочь Надежду, мать Пушкина, 21 июня 1775 года. Не проходит и года, как она уезжает из имения мужа Суйды (С.-Петербургской губернии) в Москву, к родителям, и 18 мая 1776 года посылает мужу письмо:


Государь мой Осип Абрамович!.. Уже я решилась более вам своей особою тягости не делать, а растатся на век и вас оставить от моих претензий во всём свободна... От вас и от наследников ваших ничего ни как требовать не буду, и с тем остаюсь с достойным для вас почтением, ваша, государь, покорная услужница, Марья Ганнибалова.

Во уверение сего и что оное письмо подписано рукою сестры моей родной подписуюсь, орденского кирасирского полку подполковник Михайла Пушкин.


И вот что пишет Ганнибал в своем ответе от 29 мая:


Письмо ваше от 18-го числа сего маия я получил, коим... требуете только, чтоб отдать вам дочь вашу (здесь и далее выделено мной – В.К.) Надежду... и на оное имею объявить, что я издавна уж... нелюбовь ко мне чувствительно предвидел и увеличившиеся ваши, в досаждение мое, и несносные для меня поступки и поныне от вас носил с крайним оскорблением; ...как себе от вас приемлю, так и вам оставляю от меня, свободу навеки; а дочь ваша Надежда припоручена от меня... управителю... для отдачи вам, которую и можете от него получить благопристойно, ...и затем желаю пользоваться вам златою волностию, а я в последния называюсь муж ваш Иосиф Ганнибал.


Этим дважды повторенным «дочь ваша» Ганнибал недвусмысленно говорил: он знает, что к отцовству Надежды отношения не имеет.

Вскоре отца Марьи Алексеевны разбил паралич, он умер, и она обращается к Екатерине II с жалобой (!) на мужа за то, что супруг не оказывает ей материальной поддержки! Ганнибал пишет государыне ответ на эту жалобу, и в его ответе читаем:


Всевышний возмездник знает совесть мою, знает так же произведение (выделено мной - В.К.) дочери моей.


Говоря о "сомнениях" Ганнибала, Люблинский пишет:

"Кто может доказать, что они не могли быть искренними?

При ином предположении нам будут совершенно непонятными тот тон и та горечь, какою наполнено его ответное письмо к жене."

Проливая свет на подоплеку этой истории, пушкинист А.Лацис приводит ходивший по Москве стишок про Марью Алексеевну (из книжки "Рассказы бабушки Благово"):



В Москве нашлась такая дура,

Что не спросясь Амура

Пошла за Визапура.



Лацис справедливо полагал, что по памяти бабушка записала стишок неверно: должно было быть "не спросясь Авгура" в смысле "не спросив совета". Князь Визапур был выходцем из Индии; его имение находилось недалеко от Суйды, он слыл светским львом и славился победами над женщинами.

.................................................................
Более того, характерно негритянские черты и цвет кожи не проявились ни у одного из потомков Пушкина вплоть до наших дней – в отличие от потомков Ганнибала!

Между тем не менее интересно было бы взглянуть и в противоположном направлении Поскольку именно бабушка поэта, Марья Алексеевна, будучи замужем за Осипом Абрамовичем Ганнибалом (или еще до замужества), согрешила с цыганским князем Визапуром, с этой стороны, между ним и поэтом, имеется всего одно звено – мать Пушкина, Надежда Осиповна. В ней никогда не находили никаких негритянских черт, зато называли в молодости «прекрасной креолкой». А.Д.Анучин писал:

«Смуглый цвет ее кожи не переходил в желтовато-коричневый («черномазый»); черные волосы были не курчавы, а длинны, волнисты, закручиваясь спирально лишь на концах; глаза под красивыми бровями выказывали удлиненный прорез и черную или очень карюю радужину; небольшой нос, с правильно изогнутой спинкой, загибался концом над губой, которая слегка выступала; красивый овал лица суживался к округленному подбородку; голова поддерживалась красивой, правильно развитой, совершенно европейской шеей… По преданию, темная окраска кожи замечалась у Надежды Осиповны особенно на некоторых местах тела, между прочим на руках…»

Этот портрет выдает несомненно южную – но не африканскую – кровь. Она обладала страстным, живым темпераментом, любила веселье, беседы, общество, была и умна, и остроумна – но, при этом, «была своенравна, злопамятна и упряма»

Ну, а как у потомков Ганнибала проявлялось их африканское происхождение? И проявлялось ли оно вообще? Ответ на этот вопрос и должен прояснить общую картину происхождения Пушкина. Напомним некоторые факты из биографии Ганнибала и его потомков, имеющие в какой-то степени отношение к Пушкину – реально или по сложившейся (не без помощи самого поэта) легенде.

В 1730 году А.П.Ганнибал, вернувшись из ссылки в Сибирь, куда он попал вскоре после смерти Петра I, познакомился в Петербурге с капитаном галерного флота греком Андреем Диопером и его семьей. У красавицы Евдокии Диопер, младшей дочери, был жених, флотский поручик Александр Кайсаров, и за Абрама Ганнибала она выходить не хотела («понеже арап и не нашей породы»), но отец ее заставил. Это обернулось несчастьем для обоих. Вынужденная покориться воле родителей, она до замужества сошлась с бывшим женихом, а переехав после венчания с нелюбимым мужем в Пернов (Пярну), там и вообще загуляла. К тому же через положенные девять месяцев она родила белую дочь, что стало не только сенсацией для светского общества небольшого городка, где царский арап был приметной фигурой, но и несомненным доказательством ее измены для самого Ганнибала.

Он ее избил, запер и подал в суд, обвинив в том, что она со своим любовником хотела его отравить (впоследствии от этой части показаний она отказалась, заявив, что дала их под давлением мужа), а пока шло следствие, держал в сарае впроголодь и на цепи и буквально истязал. В начале XVIII века прелюбодеяние наказывалось строго, вплоть до каторги и смертной казни для мужчин. Военный суд, где велось дело, выдал Ганнибалу следующий «аттестат», послуживший основанием для священника обвенчать его со второй женой: «Прелюбодеице учинить наказание – гонять по городу лозами, а прогнавши, отослать на Прядильный двор, на работу вечно; а Ганнибалу, как невинному, за руками всех присутствующих, выдать аттестат.»

По окончании дознания ее перевели на Госпитальный двор, где содержались заключенные. Арестанты питались либо милостыней, либо на средства, которые давали их родные; поскольку муж на ее содержание ничего не давал, Евдокия часто голодала.

Тем временем Ганнибал вышел в отставку (1733) и сошелся с шведкой Христиной фон Шёберг, у них пошли дети. Надо было их узаконить, и Ганнибал стал добиваться, чтобы его развели с Евдокией, что и было сделано с таким количеством нарушений (брак православного с лютеранкой требовал специального разрешения синода, к тому же он был заключен до того, как он был официально разведен с первой женой), что в течение 21 года, пока шел этот бракоразводный процесс, Ганнибал был двоеженцем.

Семейная жизнь Ганнибала, так же как и его служба у русских царей, представляет несомненный исторический интерес. Однако, учитывая, что для нас он интересен прежде всего с точки зрения того, насколько он и его потомки имели отношение к Пушкину, сразу замечу: все дети Ганнибала в его браке с Христиной Шёберг были черными. Об этом же писал Пушкин:

«Вторая жена его, Христина-Регина фон Шеберх вышла за него в бытность его в Ревеле обер-комендантом и родила ему множество черных детей обоего пола.»

У А.П.Ганнибала было четверо сыновей – Иван, Петр, Иосиф (Осип) и Исаак – и три дочери; все сыновья не остались бездетны (как мы теперь понимаем, кроме Осипа), а из дочерей лишь одна не вышла замуж. Настоящее имя Осипа Ганнибала было Януарий, но Христина Шёберг отказывалась звать его этим именем. Пушкин пишет в своем «Начале автобиографии»: «Шорн шорт, говорила она, делит мне шорни репят и дает им шертовск имя».

Однако «шорни репята» были не так черны, как думают многие. «Арап Петра Великого» Абрам Петрович Ганнибал был родом из Абиссинии (нынешней Эфиопии), жители которой отличаются от негров менее темным цветом кожи, более длинными, хотя и курчавыми волосами, правильным носом, чертами лица вообще более утонченными. По воспоминаниям Аделаиды Александровны Конден, правнучки А.П.Ганнибала, ее бабушка рассказывала, что у Абрама Петровича Ганнибала и его детей цвет кожи был – кофе с молоком.

В облике Ивана Абрамовича Ганнибала, наиболее выдающегося из сыновей «арапа Петра Великого» были вполне очевидны африканские черты, о чем свидетельствует его портрет кисти Д.Г.Левицкого, хранившийся в галерее кавалеров ордена Св. Владимира 1-й степени в Гатчинском дворце. Цвет лица у него был, судя по портрету, не шоколадный и не белый, но желтоватый, смуглый, волосы – черные, лицо – с заметно выступающими вперед челюстями, губы – толстоватые.

По описанию бывшего крепостного Михайлы Калашникова второй сын А.П.Ганнибала имел внешность «настоящего арапа».

Информации о внешности третьего сына А.П.Ганнибала, «деда Пушкина» Осипа Ганнибала, не сохранилось, но вряд ли он отличался чертами облика от братьев; вот описание Д.Н.Анучиным внешности четвертого сына, Исаака Абрамовича Ганнибала: «Из портрета-миниатюры, сохранившегося у его внучки Ад. Ал. Конден, можно заключить, что этот сын Абрама Петровича походил на своего старшего брата, Ивана Абрамовича, по смуглому цвету кожи, толстоватым губам и черным, лишь на концах закрученным волосам, но отличался более продолговатым, сухим, суженным книзу лицом и более длинным, выдающимся носом».

Между этими четырьмя сыновьями и было поделено имущество Ганнибала-отца после его смерти. Выученик и сподвижник Петра I Абрам Петрович Ганнибал был не только талантливым инженером и артиллеристом, строителем крепостей, но и бережливым хозяином, собирателем имущества: он умер богатым помещиком, владельцем 1400 душ крепостных мужского пола и 60000 рублей деньгами, не говоря и об ином имуществе. Пытаясь сохранить свое наследство, он завещал не дробить его, но в России майоратная система не прижилась. Уже с 1731 года действовало положение, по которому имущество делилось между сыновьями. Все сыновья А.П.Ганнибала оказались скорее расточительными и, ставши при разделе имущества помещиками средней руки, быстро растеряли накопленное отцом и распродали наследие; пожалуй, в этой черте они, главным образом, и отличались от отца. Уже в 1786 году продал свои деревни Исаак Абрамович, в 1792-м – Петр Абрамович, Марья Алексеевна Ганнибал (жена Осипа Абрамовича) – в 1800 году, а Иван Абрамович в 1805 году продал «главное имение» отца – Суйду; к Надежде Осиповне, матери поэта, и отошло впоследствии село Михайловское в Псковской губернии, которое Екатерина II своим решением по тяжбе Осипа Ганнибала с женой вынудила его передать Марье Алексеевне в качестве жизнеобеспечения.

В потомках Ганнибала в дальнейшем проявлялись наследственные черты, но, как сказал мне один из здравствующих потомков профессор Георгий Николаевич Дубинин, цвет кожи у них от поколения к поколению становился все светлее. Это хорошо заметно и по внешнему облику самого Георгия Николаевича; тем разительнее увидеть неожиданно проявившиеся у него характерные губы знаменитого предка, куда более явно выраженные, нежели у Пушкина, который всегда считался потомком «арапа Петра Великого»! На мой вопрос, не проявлялись ли время от времени другие характерные черты внешности и характера знаменитого предка в дальних потомках с повышенной четкостью, Георгий Николаевич ответил утвердительно, отметив вспыльчивость как наиболее часто проявляющуюся наследственную черту характера, а из внешних черт – темный цвет кожи при относительно светлой окраске ладоней. В то же время иногда возникали потомки и вообще с характерно «негритянской» внешностью, как, например, у Евгении Викторовны Дубенец, дочери Виктора Алексеевича Дубинина, праправнука Исаака Абрамовича Ганнибала.

Тот факт, что ничего подобного никогда не было у потомков Пушкина, на мой взгляд, служит безусловным доказательством его неафриканского происхождения: вероятность случайного непроявления характерных черт в стольких поколениях чрезвычайно близка к нулю.

– Помилуйте, – скажут мне, – пусть так, и все эти доводы справедливы; но куда же девать пушкинские подтверждения его родства с Ганнибалом? А как же его знаменитая «Моя родословная»? Ведь вы говорите, с одной стороны, что он знал о своем цыганском происхождении, а, с другой, сам он не единожды открыто говорил о своем происхождении от Ганнибала!

Все так – и, как это ни парадоксально, справедливо и то, и другое. Пушкин действительно знал о своем истинном происхождении, но как он мог об этом сказать вслух, не подвергнув испытанию достоинство матери и, прежде всего, бабки? То, о чем он узнал и догадался, было не его тайной, он был не вправе это обнародовать – да и глупо было подставлять себя под удар завистливых сплетников вроде Булгарина. В то же время его происхождение «от Ганнибала» было общеизвестно, и само это происхождение давало ему возможность бросить вызов самой знатной придворной аристократии. Чем Пушкин и не преминул воспользоваться.

Поводом послужила очередная статья Булгарина, и, как обычно, Пушкин из его злобных нападок извлек пользу, создав одну из самых глубоких, самых мощных своих эпиграмм:




Решил Фиглярин, сидя дома,

Что черный дед мой Ганнибал

Был куплен за бутылку рома

И в руки шкиперу попал.

Сей шкипер был тот шкипер славный,

Кем наша двигнулась земля,

Кто придал мощно бег державный

Рулю родного корабля.




Снобизм аристократии был Пушкину смешон. Для него знатность без подтверждения умом или поступками чести и достоинства была пустым звуком, и глупость, жадность и корыстолюбие, развращенность придворной знати он обстреливал эпиграммами постоянно, чем вызвал ненависть со стороны многих вельмож. Тем большую злобу вызвала бы – будь она опубликована – и «Моя родословная». Ведь современная Пушкину знать из новых дворянских родов старалась забыть свое низкое происхождение, а Пушкин во всеуслышание напоминал о нем как названным в эпиграмме Меншиковым, Кутайсовым, Разумовским и Безбородко, так и всем тем, кто остался за бортом «Родословной» и должны были бы в неменьшей степени злобствовать при ее чтении:




Не торговал мой дед блинами,

Не ваксил царских сапогов,

Не пел с придворными дьячками,

В князья не прыгал из хохлов,

И не был беглым он солдатом

Австрийских пудреных дружин;

Так мне ли быть аристократом?

Я, слава Богу, мещанин.


Царь, не желая раздражать никого из своих приближенных, публикацию «Родословной» запретил, но слово было сказано. К тому же Пушкин использовал это «происхождение от Ганнибала» еще и для того, чтобы посмеяться над Катениным, который его «инородство» считал заслуживающим насмешки, – посмеяться на века. А свое происхождение зашифровал, как он шифровал все, что считал необходимым довести до сведения потомков.

ВЛАДИМИР КОЗАРОВЕЦКИЙ. КАК ПУШКИН НАС БРАЛ НА АРАПА (http://naarapa.narod.ru/02.htm)

МАРИЯ СТРАНД. НАШЛАСЬ ТАКАЯ ДУРА (http://naarapa.narod.ru/04.htm)