Шел снег. Мокрый мелкий снег октября таял в воздухе. Он запахнул куртку, вставил плеер в уши и, по привычке немного сутулясь, широко зашагал через парк.  У него были темные волосы, нестриженные уже почти год, узкое лицо и худое тело. Он любил играть на гитаре, забравшись на широкий подоконник своего сталинского дома на Соколе и куря одну за одной.

Он любил Улитку. А она любила Сильного Мужчину с широкими плечами и грудью. И каждый вечер смотрела в его карие глаза. А голубые глаза Кота смотрели в бесцветное и упрямое московское небо. 

Как давно это было. Кот помнил тот день в середине мая, когда она влетела в его жизнь и поселилась там, разложила свои вещи и повесила шторки, поставила кактусы. Она обустроилась в нем в самого первого дня. А он все молча смотрел на нее обожающими глазами, гладил по руке и не мог поверить своему счастью. 

Как давно это было. 

-Я видел в тебе себя. Такого никогда прежде не было.

- Прости меня.. – сказала она через полгода и ушла в никуда.

И наступило время молчания. Целые дни молчания превращались в недели, а он все не хотел, не мог поверить в то, что произошло. Он не хотел ни с кем разговаривать, да и не мог. Слова застревали в горле и лезли обратно. Он как слепой котенок тыкался носом то в одно, то другое, попробовал рисовать, сочинять песни. Но краски казались убогими и неспособными уже ни на какой подвиг, а песни… Песни он заменил молчанием. Но он знал, что молчание не заполнит пустоту в нем, оставшуюся после Ее ухода. Эта пустота была черной и бесконечной, как космос, и в нем не было ничего. 

Вечерами он сидел на кухне и все пытался понять, почему так. Куда все уходит.. . тепло и совместные планы, и просто радость от того, что этот человек здесь, рядом

И его можно просто ВИДЕТЬ

Он любил ее, а для нее, оказывается, было важным что-то кроме.

Улитка, несущая свой дом на вершину Фудзи. Вот кто она.

Всегда отстранена, всегда в чем-то своем. Ей снились миры, которых нет, - она возвращалась в них снова и снова каждую ночь. Она была морозным утром, подернутым сизым инеем, она была зимним звездным вечером. Ее холод убивал его. 

- Мне холодно – говорил Кот, сидя на стуле и поджав под себя худые ноги. Он смотрел невидящим взглядом, прерываясь лишь для того, чтобы сделать затяжку. Он вообще много курил. А тогда курил постоянно.

Она молчала, раздираемая противоречиями собственной непонятной, нелепой натуры. Она мечтала о нем так долго, она выстраивала его по кусочкам – душа, доброта, ум. Она вылепила, вымечтала, выпросила его у Бога. Его сердце было прекрасно, его руки были самыми нежными из всех.

А она разлюбила его. Однажды будто ненароком или споткнувшись обо что-то.

Сказала:

-Что-то ушло.

А он в растерянности не нашел что ответить, да так и отпустил ее в огрызающийся ветром октябрь. А потом долго ходил кругами по квартире с высокими потолками и не знал, куда себя приткнуть. Он ненавидел свое тело и все свое существо, он хотел бы бросить его в дальний угол с размаху, да посильней, но все, что ему оставалось – молча курить на подоконнике, выпуская кольца в беззвездную ночь. 

Лифт приехал сразу. Кот подождал, пока она зайдет внутрь, и закрыл входную дверь, так и не сказав ни слова. Улитка нажала кнопку первого этажа.

__________ 

Потом, набив житейских шишек и набравшись мудрости, они, конечно, опомнились и стали друзьями, ибо настоящие Родственные Души, когда они встречаются в этом мире, не так-то просто разлучить…  И вовсе не обязательно жить под одной крышей и воспитывать общих детей, для того, чтобы смотреть на мир в одном направлении и понимать друг друга с полуслова. 

И по сей день худой юноша с кошачьими глазами и голосом молодого БГ  - самое удивительное, что с нею случалось. И, право же, совершенно не важно, кто называется теперь ее мужем, гладит по руке и оберегает от бед, ибо она знает – где-то в этом городе в комнате с высоким потолком живет ее родственная душа, единственная во всем мире, и бренчит на гитаре под шум дождя, и нервно курит одну за одной.

Настроение сейчас - закат над крышами

В колонках играет - deva premal