Русская княгиня, манекенщица, боец Сопротивления, поэтесса, лейтенант Французской армии, кавалер орденов Почетного легиона и Отечественной войны I-й степени… Она попала во Францию девятилетней девочкой, вращалась в кругах "золотой" молодежи в 17, стала княгиней Оболенской в 26, и участницей французского сопротивления в 29.
В подполье была известна как «Вики». Входила в Organisation Civile et Militaire – OСM, которая занималась разведывательной деятельностью, а также организацией побегов британских военнопленных. Обладая феноменальной памятью, Оболенская была генеральным секретарём ОСМ, в её ведении находилась связь с другими подпольными группами и де-Голлевским командованием в Лондоне. С 1943 года ОСМ начала работу также с советскими военнопленными, этим занимался муж Вики, князь Николай Оболенский ("Ники").
В конце декабря 1943-го Вера Оболенская была арестована гестапо. В тюрьме ей долгое время удавалось вводить следователей в заблуждение, а потом она вообще отказалась давать какие-либо показания, получив прозвище "Princessin ich weiss nicht" ("Княгиня ничего-незнаю"). После высадки союзников в Нормандии Оболенскую перевезли в Берлин.4-го августа 1944 года она была гильотинирована в тюрьме Плетцензее, тело ее после казни было уничтожено.

ЕЕ СВЕТЛОСТЬ ВИКИ
журнал STORY, ноябрь, 2010г. Наталья Клевалина
Источник........
4 августа 1944 года в Берлине, в тюрьме Плетцензее на гильотине была казнена некая Катрин. В тюремной карточке зафиксировано: казненной 33 года, палач получил 60 марок премиальных, его помощники - по восемь папирос. С момента, как Катрин легла на гильотину, и до того, как упало лезвие, прошло восемнадцать секунд. О чем она думала в эти секунды?
Подумать было о чем. Короткую ее жизнь переполняли события. «Катрин» - это псевдоним. Настоящее имя: Вики, Вера Макарова, княгиня Оболенская.

Она родилась в Москве 24 июня 1911 года в семье бакинского вице-губернатора Аполлона Аполлоновича Макарова и была названа Верой, как и ее мать. Макаровы бежали из России, когда девочке исполнилось девять лет. Помыкавшись в Константинополе, семья перебралась в Париж. Поселились в дешевом пансионе мадам Дарзан, где комнаты снимали в основном русские эмигранты. «Семейная лодка» Макаровых довольно скоро разбилась об изгнаннический быт. Отец семейства в поисках лучшей доли отправился в Америку, обещая вскоре выписать туда жену и дочь, да так и не выписал: только еще много лет слал открытки.
Как писал наш классик: «вопросы крови - самые сложные вопросы в мире», а «кровь - великая вещь». Вот и в семье Макаровых была легенда о том, что Вера вовсе не дочь Макаровых, а - внебрачный ребенок некоей высочайшей особы, близкой к российскому престолу. Было ли то обусловлено действием голубой крови, но факт остается фактом: Вера разительно отличалась от всех своих семейных как внешне, так и внутренне. Условия жизни Вериной семьи были тяжелыми даже по меркам русских изгнанников. Мать и тетя девочки, видимо, скоро пали жертвой пресловутой эмигрантской депрессии: очутившись в совершенно чуждой им среде, они почти полностью отгородились от внешнего мира. Вера была иной. Высокая, тоненькая - в отличие от своих приземистых ширококостных родных - она обладала счастливым, легким характером. Девочка росла человеком двух культур, она обладала незаурядными способностями - все схватывала на лету, играючи выучила несколько языков, еще легче сходилась с людьми. Она шокировала почтенных эмигрантов первой волны (точнее, эмигрантш) тем, что на фоне всеобщего русско-парижского безденежья вошла в крайне «моветонную» компанию, которой верховодил некий молодой бездельник. Этот русский благородного происхождения, получив неожиданно наследство, дал клятву все промотать на красивую жизнь, а потом пустить себе пулю в лоб. Несколько месяцев отвязная русская компания прожигала жизнь в парижских ресторанах и ночных клубах. Вера Макарова была из самых неутомимых. Высокая, худая, длинноногая и узкобедрая она обладала типичной «чарльстонной» фигурой, считавшейся в те времена очень модной. Стильная короткая стрижка, стройные ножки и неподдельный французский шарм - вылитый «манекен» из модного дома. Когда мадемуазель танцевала фокстрот или чарльстон, мир сжимался до размеров танцевальной площадки. Как в ее любимом романсе: «Не все ли мне равно, что сбудется потом». Ее русское имя Вера звучало гармонично только на русском языке, а французское «Вера» резало ухо. Тогда она стала «Вики», с ударением на последнем слоге. Мадемуазель Вики, француженка благородной русской крови, чувствовала себя завоевательницей Парижа.

Такая жизнь закончилась, когда дядюшкино наследство растаяло как дым, а молодой бездельник застрелился, как и обещал. Компания русских прожигателей жизни стремительно поредела. Вики была из тех немногих, кто сбросился на похороны и проводил его в последний путь. Итак. Школа окончена, надо срочно искать работу, а кому в Париже нужна русская эмигрантка без специального образования пусть даже с эффектной внешностью? Количество беженцев из России во Франции доходило до трехсот тысяч, начинался кризис, и уже самим французам не хватало рабочих мест. Впрочем, если все ее сравнивали с «манекеном» из модного дома, что ж, пришлось вливаться в их стройные ряды. Французские модные дома с удовольствием брали на работу русских аристократок - те умели с элегантностью носить самые роскошные одежды, приставка «comtesse» перед именем «манекена» прибавляла модному дому престижа. А постоянно нуждающиеся «комтессы» соглашались на любые гонорары.

В таком же положении была и Вики: ей приходилось кормить мать и тетю. «Манекеном» Вики пробыла недолго, благодаря своему знанию языков она поступила на работу в контору состоятельного парижанина Жака Артюиса: этот человек сыграет в ее судьбе одну из главных ролей. Артюис не очень хотел брать на работу русскую - он просто уступил своей жене Ивонн, которая познакомилась с двадцатилетней Вики на модном показе и решила, что эта девушка - просто находка. Артюис же вскоре отметил недюжинный ее ум и феноменальную память и даже сделал Вики своей помощницей.
Довоенные годы работы на Артюиса были благополучными. В автобусе по дороге на работу Вики Макарова познакомилась с Машей Родзянко, внучкой последнего председателя российской Госдумы. Опять стала складываться развеселая компания молодых русских, но, конечно, не такая, как раньше. Они встречались по воскресеньям в ресторанчике «Петроград», после литургии в соборе на улице Дарю, а потом были светские развлечения - балы, концерты, визиты. Как и Вики, Маша искала подходящую работу: русский ресторан, где она работала официанткой, приказал долго жить. Вики устроила подругу в контору Артюиса. А потом... Потом она встретила Нику. Его все называли Никой, Николая Александровича Оболенского, сына князя Александра Николаевича Оболенского, бывшего градоначальника Санкт-Петербурга. В 1924 году старый князь скончался в Париже, Ника унаследовал княжеский титул. Сначала Вики познакомилась с его сестрами - в девичестве княжнами Мией и Ниной Оболенскими, такими же «манекенами», как она. Сестры были постарше Вики лет на десять - двенадцать и сделали блистательную карьеру в 20-х годах на пике моды на русских парижанок. Особенно выделялась Мия, названная в честь матери Саломии Николаевны, фрейлины и первой петербургской красавицы, урожденной светлейшей мингрельской княжны Дадиани. От нее Ника, его сестры и брат унаследовали восточные черты лица. А Нике достался еще и чисто «кавказский» взрывной характер.
Крестник императрицы Марии Федоровны, воспитанник Пажеского корпуса, Ника в эмиграции отнюдь не бедствовал. Про него в шутку говорили, что он один из тех немногих русских, которые ездят в такси, сидя на заднем пассажирском сиденье, а не за баранкой. Благодаря недвижимости в Ницце, приобретенной семейством Оболенских еще до революции, Ника мог не беспокоиться о хлебе насущном. А в государственном банке Франции хранились десять ящиков мингрельских сокровищ, вывезенных меньшевистским правительством Грузии из дворца князей Дадиани в Зугдиди. Саломия Николаевна, как прямая и единственная наследница Дадиани, предъявила свои полномочия французскому правительству. Правда, семейству Оболенских еще предстояло отстоять свои права, но никто не сомневался, что рано или поздно сокровища перейдут к молодому князю.

Вера и Николай - такое недолгое счастье...

В глазах представителей парижского высшего света отблеск этих богатств придавал Нике особый шарм. Кроме того, он говорил с нарочитым английским акцентом и имел привычку вместе со своей визитной карточкой оставлять дамам розы. А еще очень «байронически» хромал: повредил когда-то ногу, пытаясь покончить с собой, выпрыгнув из окна. Из-за чего это он - никто не знал, но уж, конечно, из-за дамы...
К моменту знакомства князя Оболенского с Вики - во встрече этой, кстати, не было ничего удивительного, учитывая узость русской молодежной аристократической тусовки Парижа, - Нику можно было охарактеризовать как молодого человека без определенных занятий. Он был старше Вики на 11 лет. То ли дело было в восточном темпераменте наследника благородной фамилии, то ли в его увлеченности женским полом (в дамах, желающих окольцевать состоятельного Нику, недостатка не было), но только никто из знакомых Вики этого романа не одобрял. А ей и не требовалось одобрения: 9 мая 1937 года они обвенчалась в соборе Святого Александра Невского на улице Дарю. На свадебной фотографии, сделанной на ступенях собора, князь и княгиня Оболенские написали: «Нашим дорогим последователям - Машке и Никите» - закадычная подруга Вики Мария Родзянко через неделю венчалась пред тем же алтарем с Никитой Муравьевым.

Жак Артюис сделал молодоженам свадебный подарок - Муравьевым оплатил путешествие в Венецию, а Оболенским - во Флоренцию. После медового месяца супруги Оболенские обосновались в собственной квартире: еще одна роскошь, которую не могли позволить себе многие эмигрантские семьи. Можно представить, с каким чувством Вики обустраивала эту квартиру: ведь у нее никогда не было своего дома... Обе сотрудницы Артюиса вернулись на работу, но Маша Муравьева вскоре уволилась -она ждала своего первого ребенка. Вики и радовалась за нее и завидовала - у них с Никой пока прибавления не ожидалось. Оболенские любили возиться с детьми Муравьевых - они рождались один за другим. Третий ребенок - Катя появилась, когда Вики уже находилась в тюрьме. Муравьевы сделали новорожденную заочной Викиной крестницей.

Вики обожала детей, могла часами с ними заниматься и получать от этого удовольствие. Одна ее сокамерница запомнила Викины слова: «Раньше я жалела, что у меня нет ребенка; мне так хотелось бы иметь девочку. А сейчас я рада. Что было бы, если бы мне пришлось оставить бедную маленькую?..» Их мирная идиллия продолжалась ровно три года, с началом войны в жизнь Вики уже навсегда вошел ни с чем не сравнимый запах опасности; он кружил голову. В оккупированном Париже летом 1940 года совсем попрежнему благоухали цветущие липы, правда, к этому аромату примешивались запахи дрянного жидкого супа, керосина, пороха, смазанных немецких сапог и... страха. Вики так же, как и до войны, работала, как и прежде по субботам ходила к чете Артюис - на партию в бридж. Вот только в карты там уже не играли...

В сдавшемся, казалось, Париже спонтанно начали появляться отдельные, не связанные между собой группы Сопротивления. Одной из первых стала О.С.М. - Organisation Civile et Militaire - Гражданская и Военная Организация, во главе которой и оказался бизнесмен средней руки Жак Артюис. Его квартира на улице Виктора Гюго давно уже превратилась в тайную штаб-квартиру подпольщиков. Скоро Organisation стала самой разветвленной и многочисленной - в О.С.М. состояло около десяти тысяч человек. Они вызволяли на волю пленных французских офицеров, изготовляли фальшивые удостоверения личности и, самое главное, собирали и передавали в свободную зону ценные сведения, способные пригодиться будущему Второму фронту.
А правой рукой Артюиса стала некая «Катрин». Все ниточки сходились к ней. По слухам, Катрин не записывала ничего: обладая исключительной памятью, она - хоть среди ночи ее разбуди - помнила все пароли и явки и отличалась поистине несокрушимым спокойствием в хаосе любого форс-мажора. Она встречалась со связными других групп Сопротивления, передавала им задания «извне», принимала сообщения, вела обширную тайную переписку, перепечатывала донесения, снимала копии с секретных документов и планов военных объектов. Она умело меняла внешность. Кто-то описывал Катрин как высокую стройную брюнетку, кто-то как приземистую шатенку...
Лишь князь Ника Оболенский мог бы точно ее описать, но он даже не подозревал, что Катрин существует. А Вики, боясь за него, в свою «вторую жизнь» Нику не посвящала. Может быть, считала его неспособным хранить секреты. Ведь недаром Ивонн Артюис называла его «Новостями светской жизни» за неутомимую страсть к разного рода общению. Каким-то образом Ника все-таки догадался о том, что Катрин и Вики - одно и то же лицо и что партии в бридж на улице Виктора Гюго - не что иное, как еженедельные собрания верхушки О.С.М. Позже он тоже вступит в организацию, но Вики будет всячески ограждать его от опасных действий, оставляя мужа на второстепенных ролях.
О.С.М. росла как на дрожжах, и вскоре у самой Вики появилась помощница - Софья Носович, которая до оккупации была главным «манекеном» модного дома «Итеб», где они с Вики когда-то познакомились. Она старше Вики лет на десять, дочь российского сенатора, до эмиграции успела побывать сестрой милосердия во врангелевской армии.
Связная Вики жила в многоквартирном доме по соседству с редакцией модного журнала; здесь легко затеряться среди многочисленных посетителей, не привлекая лишнего внимания. Вики приходится быть все более осторожной: начались аресты «сопротивленцев», а она - просто ходячая «база данных»!
На улице Кассет у Вики имеется конспиративная квартира. Немногие знают, где она хранит секретные бумаги (в продуктовом ящике, что висит за окном, под подоконником соседской квартиры, где никто не живет) а также, где можно оставить записку для хозяйки (в ванной, в шкафчике хранится крошечная пудреница).
А зимой 41-го начались повальные аресты. И Жак Артюис попал в концлагерь. В 1943-м его расстреляли. Организацию возглавил некий полковник Туни. Вики быстро ввела его в курс дела. Сама она выбивалась из сил, стремясь с помощью Ивонн восстановить разорванные нацистами каналы информации. Для Вики это было нелегкое время. Трудно сказать, когда именно она осознала, чем все может кончиться. Она без колебаний согласилась когда-то на предложение Артюиса, в какой-то мере соблазнившись «шпионской» романтикой, но теперь все было иначе. Теперь все зашло слишком далеко. Хотела ли она вернуть все на круги своя? Навряд ли
Как-то в парижском метро Катрин попала в облаву. У нее с собой был небольшой чемоданчик, доверху набитый листовками. Когда полицай попросил открыть чемодан, она так очаровательно улыбнулась, что проверяющий впал в полный ступор. Он растерянно пролепетал: «А что там у вас?». Вики сделала ему глазки и заговорщически улыбнулась: «Там небольшая бомбочка». В общем, кокетливую мадемуазель, не подвергнув досмотру, под ручку выводят из оцепления и отпускают восвояси.Вероятно, в это время Вики чувствовала себя одинокой. Наверное, ей было страшно. Поговорить по душам не с кем, кроме Софьи Носович. С Никой они урывками видятся, когда он приезжает в Париж, но во время его «отпусков» супруги, поддерживая легенду о разрыве, живут на разных квартирах. Они встречаются тайком в маленьких ресторанчиках - как двое влюбленных. Вероятно, разлука все-таки отдалила мужа и жену друг от друга. Ходили слухи, что Ника, как настоящий кавказский князь, страшно ревновал Вики к другим резистантам. Хотя Вики и не давала никаких оснований для ревности, все-таки рядом с ней находились самые что ни на есть отважные и сильные мужчины. Другое дело, что все они были для нее только друзья. Никто из них не знал, что немцы, решив всерьез взять О.С.М. в оборот, пустили по следу резистантов самого Рудольфа фон Мерода. Этот Рудольф был вовсе никакой не германский граф. Настоящее его имя было Фредерик Мартэн, в свое время он выдал гитлеровскому командованию план укреплений линии Мажино, которой надлежало сделать неприступной границу Франции. Он был осужден на десять лет за шпионаж, однако гитлеровцы выпустили его на свободу, сделали немецким дворянином и своим человеком в Париже. Фон Мерод вовсю сотрудничал с гестапо и имел огромную власть. Обработку схваченных резистантов часто поручали ему. Охранники Мерода все как один были профессиональными боксерами. Арестанты предпочитали попасть в казематы гестапо, нежели в особняк к фон Мероду, который был отъявленным садистом. Он не брезговал собственноручно бить подследственных, а иногда устраивал им «баню» - ванну наполняли холодной водой, вываливали туда лед и опускали в нее человека на несколько минут. Вытаскивали - и снова топили в ледяной каше. Мерод был форменным психопатом: его жертвы - те, которым посчастливилось выжить, - рассказывали, что он был способен предложить несчастному узнику выпить с ним дорогого шампанского, а в следующую минуту самым светским тоном приказывал подручным приготовить раскаленные иглы - загонять под ногти. Мало кто выдерживал. И вот этому-то человеку и поручили изловить загадочную «Катрин» - «Альфу и Омегу» О.С.М.

Надо сказать, в этом деле Мероду с ходу повезло: он сумел зацапать некоего радиста по кличке Тильден из резистантской организации «Нотр-Дам». Сумев скрыть провал Тильдена, Мерод решил использовать того как наживку и при помощи своих прославленных методов заставил «пианиста» снестись с Катрин. Тильден через «десятые руки» попросил ее о встрече. Однако Катрин каким-то шестым чувством почуяла неладное и от «свидания» отказалась наотрез. Можно себе представить, как рвал и метал Мерод. Между тем полицейские сумели «взять» двух рядовых членов О.С.М. Один из них по кличке Дюваль - десятая спица в колеснице организации -имел при себе записную книжку, где в числе прочих адресов значился адрес Софьи Носович...
Резистантов из О.С.М. арестовывали часто; в какой-то мере Вики и другие члены штаба организации уже к этому привыкли. В Дювале они были уверены: этот не выдаст. Увы, тот оказался невольным предателем... Хотя кто-то и утверждал впоследствии, что Мерод расколол его, пытая у него на глазах возлюбленную. Вики что-то предчувствовала. Даниэль Галлуа, его псевдоним был Пьер, вспоминал, как однажды, сразу после этого случая, он, как обычно, встретился с Вики за Дворцом Инвалидов: можно было подумать, что это влюбленная парочка, шатающаяся по безлюдным улицам. «Мы стояли на площадке станции метро, чтобы вместе проехать до пересадки. Поезд уже подходил, и тут я увидел то, чего не мог заметить на темной улице: побледневшее лицо Вики, ее дрожащие губы».
Князь Кирилл Макинский, один из соратников Катрин однажды обедал вместе с Вики и Никой. Он вспоминал, как Вики, улучив минутку, когда муж отлучился из-за стола, тихо сказала «коллеге»: «Знаешь, дело дрянь...» - и тут же, услышав шаги Ники, приложила палец к губам.
«Могло ли все сложиться иначе, - спрашивала себя Вики и сама же отвечала, - видимо, нет, в тот роковой день 17 декабря 1943 года ничего изменить уже было нельзя».
В этот день в мансарду Софьи Носович постучали. Открыв дверь, женщина увидела направленный на нее пистолет. Нервы у нее были крепкие:
- Что за шутки? Кто вы?!
- Гестапо.
Софья невольно побледнела.
- Вижу по вашему личику, что вы обо мне слышали, - издевательским тоном заметил гестаповец. -А что-нибудь про О.С.М. вы слышали?
- Нет, а что это? - холодно спросила Софья и вернулась в комнату, где сидела эффектная брюнетка.
- Извините меня, мадам, - сказала она, делая вид, что это какая-то случайная посетительница редакции. - Я ничего не понимаю, но здесь гестапо.
Вики тоже удалось справиться с собой:
- Да? Ну, тогда я пойду...
- Позвольте вашу сумку, документы. Ого! Настоящая княгиня!
Можно только предполагать, что творилось в голове Вики, пока немцы переворачивали вверх дном мансарду Софьи. Когда обеих женщин выводили из дома, скованных одной парой наручников, Вики, увидев на улице свою знакомую, русскую эмигрантку, подняв свою и Софьину скованные руки, пропела из своего любимого романса: «Сегодня нитью тонкою связала нас судьба!»
Та кинулась к Нике, а он опрометью побежал на улицу Кассет - уничтожить бумаги Вики.
А с ней и с Софьей случилось самое худшее: женщины сразу поняли, что везут их не в гестапо, а в особняк фон Мерода. Еще в машине они договорились, что обе будут утверждать, будто бы Вики -просто подруга Софьи Носович.
После первого допроса, во время которого с обеими обращались предельно корректно, женщинам предоставили для сна отдельную комнату с кроватью. Под утро к ним ворвался сам Мерод со своей сворой. Они выволокли Софью из кровати и принялись избивать на глазах у Вики, а потом забрали наверх - в «баню». Допросы длились два дня. После них Софья навсегда лишилась слуха: ее били по голове. Она никого не выдала. Вики пока не тронули. Странно? Пожалуй. Возможно, дело было в том пиетете, который питал к титулам Мерод, да и как рука поднимется: «princess» - княгиня, да еще эта стать, как у настоящей царицы.



«Ты свой долг исполнила, теперь очередь за мной», - захлебываясь рыданиями, повторяла Вики.
Их поместили в тюрьму Фрэн под Парижем, в разные камеры. Тюрьма была переполнена заключенными. Вики быстро научилась пользоваться тюремным «телефоном» и была в курсе всех «новостей». Так она узнала, что ее муж тоже арестован и помещен во Фрэн в одиночную камеру. Когда ее спрашивали о Ники и его роли в Сопротивлении, она стояла на своем - они давно расстались и, чем он занимается сейчас, ей совершенно не известно.
Через два месяца Нику Оболенского выпустили на свободу. Это казалось настоящим чудом. Его обязали жить у сестры Нины под полицейским надзором.
О тактике, которой Вики придерживалась на допросах, можно судить по тому прозвищу, которое дал ей кто-то из следователей «Princess «Ich Weiss Nicht» - «Княгиня Ничего-Не-Знаю».
Конечно, никакого фашистского чуда случиться не могло. Месяца через два Нику снова арестовали. Ему предложили написать письмо жене - о том, что ее выпустят на свободу, если она будет сотрудничать со следствием. Ника написал нечто в высоком стиле о совершенстве немецкого правосудия - надо же было развлечь себя и Вики. Вскоре Нику отправили в Бухенвальд. Он пробыл в этом аду восемь месяцев, до дня, когда пришли союзные войска, и вышел на свободу чуть живым, его сохранившиеся послевоенные фото просто ужасающи. Едва подлечившись, он начинает поиски Вики. Вернувшаяся из немецкого концлагеря Софья Носович ничего не знала о Вики: она не видела ее ни живой, ни мертвой.
В концлагере с когда-то легкомысленным повесой Никой произошла перемена: он обратился к вере. В день освобождения из Бухенвальда, 15 апреля 1945 года, он написал Вики письмо в Париж:...Я спасся только благодаря моей вере. У меня есть твердые доказательства, что мертвые живут и нам помогают... Я тебя крепко целую, мою любимую Вики, преклоняюсь перед тобой и тебя благословляю».
Она так и не получила этого письма. Возможно, Ники оказался прав, и его Вики каким-то образом сумела помочь ему Оттуда: ведь к моменту его освобождения из лагеря ее уже не было в живых.
Друзья долго не сообщали Нике, какой страшной смертью погибла его жена. Говорили, что Вики была расстреляна в немецкой тюрьме.
Он после войны прожил еще долго. «Я не могу свыкнуться со смертью Вики, навсегда сокрушившей мою жизнь... Я мог бы быть таким счастливым». Со временем его отчаяние сменилось христианским смирением. После войны Ники заведовал фотоархивом журнала «Пари-Матч». Он поселился со своей старушкой-матерью в пригороде Парижа Аньере. Его комната представляла собой мемориал памяти Вики: повсюду ее довоенные фотографии, грамоты о посмертном награждении...
Решение стать священником он принял сразу после известия о смерти Вики, но долгие годы не мог осуществить: нужно было заботиться о престарелой матери. Он принял сан только после смерти Саломии Николаевны в 1963 году. Ника, теперь отец Николай, стал настоятелем собора на Рю Дарю - того самого, где он венчался с Вики. Новый батюшка был очень деятельным, но отличался полным отсутствием слуха - от его «возглашений» прихожане поначалу вздрагивали. Став священником уже в немолодом возрасте, отец Николай подчас мог и вспылить, как в былые времена.
Николай Оболенский ушел из жизни в 1979 году, Собор не вместил всех пришедших на отпевание. Отца Николая провожал на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа весь русский Париж, был и Великий князь Владимир Кириллович. Где похоронена Вики, так никогда и не узнали. Ника завещал выбить имя жены на своей могильной плите, что и было исполнено. Так они соединились после смерти.
На памятнике жертвам войны в Нормандии установлена мемориальная доска с ее именем. Заслуги Вики с некоторой «корректировкой» оценили и в СССР. Ее имя включили в список «группы соотечественников, проживавших во время Великой Отечественной войны за границей и активно боровшихся против гитлеровской Германии». В 1965 году Указом Президиума Верховного Совета СССР ее наградили орденом Отечественной войны I степени. Французское правительство посмертно наградило княгиню Оболенскую Военным крестом с пальмовой ветвью, медалью Сопротивления и рыцарским орденом Почетного легиона. А «мингрельские» ящики так и пролежали в Государственном банке. Генерал де Голль лично передал их Сталину сразу после Победы, когда приезжал в Москву. Сокровища Оболенских скрепили советско-французскую дружбу.

Источник: журнал STORY, ноябрь, 2010г. Наталья Клевалина

Тюрьма в Аррасе

Гильотина, в том виде,в каком ее застали
вошедшие в Берлин советские войска

Фельдмаршал Б. Монтгомери специальным приказом от 6 мая 1946 г. выразил свое восхищение заслугами Оболенской как «добровольца Объединенных Наций». В СССР имя Оболенской было включено в список «группы соотечественников, проживавших во время Великой Отечественной войны за границей и активно боровшихся против гитлеровской Германии». Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 ноября 1965 г. она была награждена орденом Отечественной войны I степени.

Самые высокие награды княгиня В.А. Оболенская получила от французского правительства: Военный крест с пальмовой ветвью, медаль Сопротивления и рыцарский Орден Почетного Легиона.

Из книги - Княгиня Вера Оболенская. М., 1996.

Государственные награды Франции,
присужденные посмертно Вере Оболенской

Из воспоминаний Людмилы Оболенской-Фламм:

«О Вики я впервые услышала спустя десять лет после её казни, когда вышла замуж за племянника её мужа Валерьяна Александровича Оболенского, журналиста, работавшего сперва на Би-би-си, а потом занимавшего одну из руководящих должностей на радиостанции "Свобода".
Вскоре после свадьбы мы поехали из Мюнхена, где тогда жили к бабушке Саломии Николаевне и дяде Нике Оболенским, обосновавшимся после войны в парижском пригороде Аньер. Жили они в небольшой квартире на седьмом этаже без лифта, куда Оболенский взбирался громыхая об ступеньки ортопедическим сапогом, а мать его, которой было тогда за семьдесят, легко взлетала с полными авоськами и кричала мне с верхней площадки: "ма шер, не торопись..." Квартира была заставлена семейными фотографиями, а в Никиной комнате царила Вики: Вики в бальном платье начала 30-х годов, Вики в подвенечной фате, Вики и Ника обнявшись на балконе…
Сам Николай Оболенский также, вслед за Военным крестом и медалью Сопротивления, удостоился Ордена Почётного Легиона в знак признания "выполнения им неоднократных и опасных поручений в ходе подпольной борьбы с противником" и за его "служение делу свободы". Брат его, Александр, за проявленное мужество в рядах французской армии был награждён Военным крестом и двумя боевыми свидетельствами.
…Ко времени моего знакомства с мужем Вики, Николаем Оболенским, он уже знал, что его жена была казнена отсечением головы… Но тем не менее с Ники говорить о Викиной казни мы избегали. Возможно, это было напрасным проявлением тактичности с нашей стороны; мы не знали тогда, что он не отворачивался от случившегося, не старался забыть всё пережитое ими во время войны, а принял трагедию её гибели и невозместимость потери с христианским смирением... После Вики у Николая не было других увлечений, он оставался вдовцом, но круг его знакомых был по-прежнему широким. Чаще всего он встречался с другими уцелевшими членами Гражданской и Военной Организации (O.C.M.), хорошо знавших Вики…
В 50-х годах он при своих скромных средствах, выпустил за собственный счёт небольшую книжечку на французском языке "Вики-1911-1944- Воспоминания и Свидетельства". В неё вошли выдержки из мемуаров уцелевших руководителей и членов "О.С. М." и текст речей, произнесённых при освящении памятника, ей установленного среди могил русских участников Сопротивления на кладбище Сент-Женевьв де Буа. Сборником заинтересовались французские и советские кинематографисты, изъявившие желание поставить о Вики фильм. Оболенский, однако, категорически этому воспротивился, опасаясь не только того, что фильм может опошлить её образ, но и идеологических искажений, появившихся о Вики в советской печати, где её политическим убеждениям придавался "совпатриотический" душок. Так, например, в статье напечатанной в 1964 году в "Огоньке", говорится о её "мечте вернуться на родину", которой она якобы поделилась в тюрьме на Барним-штрассе со своей сокамерницей, русской женщиной-врачом, вскоре тоже казнённой. А между тем из воспоминаний Жаклин Рамей нам известно, что сокамерницей Вики была одна немка из Голландии. Оболенский возмущался: "При всём том, что СССР во время войны был союзником Запада, - говорил он, - Вики никогда не хотела возвращаться в Советский Союз. Никогда!"…
В декабре 1961 года в Париже умерла княгиня Саломия Николаевна, мать Николая Оболенского. Похоронив её, Оболенский стал готовиться к священству. Оказывается, решение стать священником он принял давно - вскоре после того, как узнал о гибели Вики...
Сначала Николай Оболенский был посвящён епископом Мефодием в сан дьякона, потом около года провёл почти в полном уединении, занимаясь изучением богословия и готовясь к рукоположению… Со временем мы убедились, с какой полной отдачей этот общительный и по природе запальчивый человек ("кавказская кровь", шутил племянник) посвятил себя пастырской деятельности. Откуда только брались силы и энергия! Очень скоро о. Николай сделался настоятелем Собора на улице Дарю…
30 ноября 1978 года отец Николай потерял старого друга и соратницу по Сопротивлению - Софью Носович.
…Когда хоронили Софью Носович, отец Николай Оболенский был уже тяжело болен раком. Скончался он в сане митрофорного протоиерея 5 июля 1979 года.
Если Викино обезглавленное тело пропало бесследно, то отца Николая торжественно провожал чуть ли не весь русский Париж, начиная с Великого князя Владимира Кирилловича. Провожали его на кладбище Сент-Женевьев де Буа и его товарищи по борьбе».

Это место на Сент-Женевье де Буа считается её могилой.

Мемориал русских эмигрантов, борцов французского Сопротивления, погибших во время второй мировой войны.

Муж Вики, князь Николай Оболенский, выжил чудом. Он был арестован немцами летом 1944 года и помещён в лагерь смерти Бухенвальд. Из их партии заключенных во Францию вернулся лишь каждый десятый. Оболенский, доведенный до предела истощения, все же уцелел. 11 апреля 1945 года в лагерь вошли американские войска, освободив оставшихся заключенных. Долгое время он разыскивал жену среди живых, ничего не зная о ее трагической кончине. Когда же узнал о смерти Веры, то решил стать священником.
Оболенский приложил много усилий к тому, чтобы память о Вики с годами не стёрлась и не исказилась. В 50-х годах он, при своих скромных средствах, выпустил за собственный счёт небольшую книжечку на французском языке "Вики - 1911-1944: Воспоминания и свидетельства". В неё вошли выдержки из мемуаров уцелевших руководителей и членов ОСМ и текст речей, произнесённых при освящении памятника.

Оболенский Николай Александрович




Николай Оболенский был настоятелем собора Св. Александра Невского в Париже, ректором Православных школ в Биарицце и Монтерё. Он скончался в 1979 году и похоронен здесь же, в Сент-Женевьев-де-Буа, на участке Иностранного легиона, в одной могиле с генералом Зиновием Пешковым, сыном Максима Горького. Перед смертью Николай завещал, чтобы имя его любимой жены было выбито на его надгробной плите. Это желание было исполнено: первые строки на общей плите Н.Оболенского, З.Пешкова и Б.Егиазарова-де-Норк высечены в память о Вере Оболенской.

Оболенский Николай Александрович, 4-1-1900 – 5-6-1979, князь, священнослужитель
Пешков Зиновий Алексеевич, 16-10-1884 – 27-11-1966, генерал французской армии
Егиазаров-де-Норк, Богдан Васильевич, 15-1-1994 – 25-1-1977, председатель союза ветеранов французской армии

Могильная плита Н.Оболенского, З.Пешкова и Б.Егиазарова-де-Норк на участке Иностранного Легиона. Первые строки на плите – в память о Вере Оболенской.
Зиновий Свердлов, старший брат будущего председателя ВЦИК Якова Свердлова, стал Зиновием Пешковым в 1902 году, когда его усыновил Максим Горький. Но от революционного окружения Горького Зиновий быстро отошел. С началом Первой мировой войны он вступает во французский Иностранный легион, а 9 мая 1915 года получает тяжелейшее ранение. Санитары, сочтя его безнадежным, не хотели эвакуировать его с поля боя, но на эвакуации настоял никому тогда не известный лейтенант по имени Шарль де Голль. Зиновий выжил, потеряв при этом правую руку, а с де Голлем у них завязалась дружба.
В годы Гражданской войны в России Пешков был в составе французской дипломатической миссии. В начале 1919 г. Зиновий направил такую телеграмму своему брату Якову: "Яшка, когда мы возьмем Москву, то первым повесим Ленина, а вторым - тебя, за то что вы сделали с Россией!"

Во время Второй мировой войны Пешков отказался признать капитуляцию Франции. За это он был схвачен и приговорен военным трибуналом к смерти. В ожидании расстрела ему удалось столковаться с часовым и обменять подаренные Горьким золотые часы на гранату. Взяв в заложники командира он бежал в захваченном самолете в Гибралтар к де Голлю. Позднее, он же привел к де Голлю и своего давнего друга — Вики Оболенскую.

За заслуги перед Францией Зиновий Пешков получил множество наград и отличий, стал бригадным генералом французской армии. Когда Зиновий Пешков скончался, отпевал его в Александро-Невском соборе его друг Николай Оболенский. Хоронили Зиновия в Сент-Женевьев-де-Буа как национального героя, при огромном стечении народа. Он желал быть похороненным в изножии могилы княгини Оболенской и, хотя у Вики нет могилы, лежит Зиновий под плитой с ее именем. Согласно завещанию, на надгробном камне о нем высечено лишь три слова: «Зиновий Пешков, легионер».

Источник - «Сент-Женевьев-де-Буа. Лица и символы».......

Софья Владимировна Носович в последние годы жизни
ЕЩЁ-
ЧИТАТЬ - Людмила Оболенская-Флам
Из истории русского Сопротивления.......

Людмила Сергеевна Флам-Оболенская.

ЧИТАТЬ - ВИКИ — княгиня Вера Оболенская
Людмила Флам
Издательство "Русский путь", Москва 2004г. Отрывки из книги приводятся с сокращениями........

ЕЩЁ-
ЧИТАТЬ - Елена Арсеньева. Княгиня ничего-не-знаю. Княгиня Вера-Вики Оболенская........