Я знаю, она придет. И будет курить весь вечер,
Пить чай или крепкий кофе, писать стихи на салфетках.
На ней элегантная шляпка, а в сумочке - томик Блока,
В глазах - неземное небо, и, может, чуть-чуть - печаль.
Из сотен московских кофеен она вновь выберет эту,
Попросит покрепче кофе и потеплее плед.
И будет писать - до ночи, писать обо мне - до ночи,
И снова сжигать салфетки
и
прикуривать от огня.
И я просыпаюсь внезапно, смотрю на ночное небо,
И ясно чувствую - где-то, на Пушкинской (или Покровке?)
Рассыпалось серым пеплом мое потайное имя.
И смотрит она на пепел, и шепчет - "спасибо, милый",
И деньги кладет на столик,
и
с улыбкой спешит к метро.
А я не дышу. И сердце, кажется, вовсе не бьется,
И скулы сводит от боли и - пепла вкус на губах.
и пепельно-серое небо сочувственно смотрит мне в окна,
и пепельно-белые звезды сочувственно смотрят вниз.
Когда-нибудь, знаю точно, мы серым рассыпемся пеплом,
Мы оба рассыпемся пеплом,
Не прахом, не пылью, но пеплом - и станем солью земли.