Автор: Анатолий Букин

Сайт: People's History

Статья: Крейцерова соната

ЭТА УДИВИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ началась в 1928 году, когда в СССР на Международные ленинские курсы, созданные при Коминтерне, нелегально приехал совсем юный (чуть больше двадцати) ирландец-коммунист Патрик Бреслин. Он поселился в московском общежитии, и соседом его стал такой же молодой парень из Югославии - Иосип Броз Тито. По какой специальности готовили будущего югославского вождя - неизвестно, а Бреслина учили на "шифровальщика по мобилизационной переписке". В это время Патрик встретил Катерину Крейцер, девушку из австрийского рода, давно уже обосновавшегося в России.

Но советская гражданка не имела права выйти замуж за иностранного подданного, тем более Катерина работала сексотом - секретным сотрудником НКВД. Но ирландца это нисколько не смущало. Патрик долго хлопотал о советском гражданстве и наконец, став подданным большевистской республики, женился на своей возлюбленной. В 34-м у них родилась дочь, в 38-м - сын Генрих. Патрик Бреслин к тому времени работал в "Moscow News", единственной советской газете на английском языке, для иностранцев. Он перевел на английский язык слова знаменитейшей песни Лебедева-Кумача "Широка страна моя родная". Именно по этому переводу исполнял ее Поль Робсон.

Бреслин переводил Пушкина и учил грузинский, чтобы познакомить англоязычных читателей с поэзией Шота Руставели. Он дружил с Маршаком и Ажаевым, был знаком с Маяковским и Пастернаком.

Но образ жизни супруги журналиста был совсем иным, сказывалось влияние ее профессиональной деятельности. Неудивительно, что их брак распался через 10 лет. А вскоре после развода, в 1939 году, когда Генриху едва исполнилось восемь месяцев, сексота Екатерину Крейцер арестовали. Детей взяла к себе в Ленинград мать Екатерины. Бабушка поспешила выправить ребятишкам липовые метрики "на евреев". "Неизвестно еще, с кем придется воевать, - рассуждала она, - а евреи всегда выживут". Бабушка тогда не могла знать, о Варшавском гетто, Треблинке и Освенциме: до начала Отечественной войны оставалось больше двух лет.

КОРРЕСПОНДЕНТ "МОСКОВСКИХ НОВОСТЕЙ" Патрик Бреслин между тем женился на журналистке из "Irish Times", своей соотечественнице Маргарет Мак-Макен. Но счастливая семейная жизнь снова не заладилась. В СССР уже воздух дышал войной, и вскоре после свадьбы супруги решили, что беременной Маргарет лучше уехать на родину. А Патрик остался: советский гражданин на выезд за границу права не имел.

20 декабря 1940 года младший лейтенант госбезопасности Гандрабуров выписал постановление на арест Патрика Бреслина по статье 58, часть б, пункт 1. Дополнительное основание для ареста: "Жена Бреслина осуждена как агент иностранной разведки" - так записано в постановлении. Причина ареста становится понятной, если прочесть признание Бреслина, сохранившееся в одном из архивов.

"СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.

Из протокола допроса Бреслина Патрика Францевича, февраль 1941 год.

По целому ряду важнейших решений партии я систематически проводил контрреволюционную агитацию и распространял клеветнические слухи и злостные антисоветские анекдоты нецензурного характера по адресу вождей партии. Неоднократно заявлял, что колхозы создаются компартией насильственным путем, что партия не дает развиваться индивидуальному хозяйству. Я защищал необходимость сохранения частной торговли, тем самым дискредитируя решения партии по данному вопросу. Я неоднократно высказывался, что жизнь в Советском Союзе имеет сходство с фашистскими странами. И обосновывал это тем, что в СССР якобы отсутствуют демократические свободы, свобода слова и печати. Кроме того, я неоднократно доказывал, что в Советском Союзе существует эксплуатация рабочих".

Младшим лейтенантам госбезопасности что Ирландия, что Англия - все едино. Однако началась война, и Англия оказалась союзником, поэтому обвинять Бреслина в шпионаже стало политически неверно, и в том же сорок первом его решили "отпустить". Но перед тем направили в казанскую пересыльную тюрьму. И здесь, как указано в тюремных документах, Бреслин внезапно умирает "от инфаркта на почве воспаления легких". В тот же день - по тем же документам - там же и с тем же диагнозом "умерло" почти 1200 иностранных граждан. Это был расстрел...

Тем временем немцы подошли к Ленинграду, началась эвакуация. Детей в спешке вывозили на грузовиках по знаменитой Ледовой дороге. Маленький Генрих оказался на Урале, в детском доме, где в четыре с половиной года заболел тифом. Больного взяла к себе местная крестьянка, решившая его выходить. Но тому становилось все хуже и хуже. Тогда сердобольная хозяйка пригласила попа, чтобы подготовить бедолагу к смерти по христианскому обычаю. Когда священник задал резонный вопрос: "Крещен ли мальчишка?" - женщина развела руками, - дескать, не известно. Генриха тут же крестили, и вдруг он быстро пошел на поправку. Вот вам и чудо.

В школе этот худенький болезненный мальчик с нерусскими именем и фамилией, сын репрессированных родителей, неизменно побеждал в конкурсах по математике и химии, физике и географии. А по ее окончании получил медаль... Серебряную. По золотым школа план уже выполнила. В Московский университет, на физтех, вундеркинда не приняли, хотя все экзамены он сдал на "отлично". С детьми врагов народа в конце пятидесятых не церемонились так же, как и в их начале.

Генрих без труда поступил в педагогический институт. Здесь его часто не пускали на экзамены. "Пусти Крейцера в аудиторию, - рассуждали преподаватели, - он, пока делает вид, что сам готовится, всем товарищам задачи решит". Предпочитали ставить ему пятерки, ни о чем не спрашивая.

Первую диссертацию "по геометрии с абсолютно вырожденным абсолютом" Крейцеру защитить просто не дали. Это было время хрущевской оттепели, культ личности развенчали, но служители остались, и молодого соискателя завалили. Вторую "зарубил" начальник. Тема красивая, в духе времени: "Управляемый нейрофизиологический эксперимент". Но начальник прямо сказал: "При такой голове, как твоя, диссертация должна сразу на Нобелевскую премию тянуть. Эта не тянет".

КРЕЙЦЕР ЗАНЯЛСЯ МАТЕМАТИЧЕСКИМ моделированием в биологии. Группа, в которой он работал, открыла явление "автоволновых процессов". Все, кроме Крейцера, получили Ленинскую премию. Может быть, потому что ученой степени у него не было?

К тому времени Генрих Патрикович уже знал о своем происхождении. Дело в том, что его мать, Екатерина Генриховна, каким-то чудом еще в сталинские времена оказалась на свободе. Разыскала дочь и сына, и перед смертью раскрыла историю их рождения. Но о том, что у Крейцеров в Ирландии есть и еще одна сестра, они знать не могли. А она их искала и нашла.

Узнав от исследователей истории Коминтерна о своих родственниках из СССР, Майред Бреслин-Келли дала объявление в "Комсомольскую правду". Объявление Крейцерам показали знакомые, и они тотчас собрались за границу, к ирландским родственникам.

С тех пор гражданину Ирландии Генриху Патриковичу Крейцеру, живущему в подмосковном академгородке, ежегодно перед 17 февраля - Днем святого Патрика (самого почитаемого в Ирландии святого) приходят приглашения из Дублина. Но уезжать из России он не спешит.

Генрих и Майред часто перезваниваются. Говорят они на своем "бреслинском" языке: невообразимой смеси английских, немецких и русских слов. Остальное время Генрих Патрикович сидит дома, обложившись архивными папками, и бережно перебирает листы, в которых записана история жизни и смерти его отца. По сути, его собственная судьба.