А похоронить?

У моих Минских приятелей много друзей в Америке и Израиле. "На четверть бывший наш народ».
Их друзья, американская пара, посетили Белоруссию весной, и вдруг неожиданно приехали осенью.
- Слушай, а чего это они опять примчались – они ж только были?
- Да деда похоронить!
За два месяца до… Америка.
Глава семейства заезжает в гараж и радостно предвкушает, что вот сейчас он достанет бутылочку, выпьет рюмочку, а может, и две (наш народ в Америке, неодобрительно относящейся к выпивке в будние дни и без повода, приспособился регулярно вскудриваться в гаражах), покурит и, уж потом - домой.
В углу гаража стоит урна с прахом деда жены, умершего примерно за год до этого и завещавшего похоронить его в родной Белоруссии.
Дед, надо сказать, ходок был еще тот. Незадолго до смерти, когда был совсем плох, в больнице за ним ухаживала толстая негритянка-медсестра. Перед таким буйством плоти дед устоять не смог, а поскольку руки уже не действовали, да и не только руки, то как-то исхитрился и укусил негритянку за пышную задницу. Негритянка орала на всю клинику, как резанная. Разборка была долгой. Чтобы деда не выперли, штраф уплатили безумный и клинике и оскорбленной медсестре.
Мужик, потирая руки, направляется к заветному шкафчику и, только берется за горлышко бутылки, как раздается дребезжащий старческий голос:
- Обещали похогонить…
Мужик застывает с бутылкой в руках и покрывается холодным потом.
- Не похогонили… Сами съездили…
Он затравлено оглядывается. Никого.
Падает перед урной на колени, молитвенно складывает руки (вместе с бутылкой между) и истово клянется: - Дедушка, прости! Похороню! При первой же возможности! Вот те крест!
Он врывается в дом: - Верка! – и потрясенно рассказывает.
Жена с подозрением выслушивает и нюхает воздух: - Сволочь, опять нажрался? Уже до чертиков? До белой горячки?!
- Да не пил я! Даже не нюхал! Хотел! – он потрясает бутылкой – Не успел!

- Валя, ну ты мне веришь?! - взывает он к моей подруге уже в Белоруссии,- ведь даже не пригубил! А она - обиженно кивает на жену,- не верит!...