ЖЕНИХИ
Подруга говорит, что я копаюсь. Мол, женихов вокруг пруд пруди. Мне только свиснуть – штабелями к ногам лягут. Оглядываюсь – никого. Может мне с высоты своего роста их не видать? Может нагнуться надо и пристальней в даль вглядеться? Со всей ответственностью обещаю ей заняться этим уже скоро.
Начала с коммуналки, в которую не так давно въехала. Жильцы там интересные, разношерстные и по большей части мужского пола.
В кухне натолкнулась на моего самого преданного поклонника – Карима. Мужик за сорок…пять, с седой бородой и массой пыль в глаза пускающих манер. Уверяет, что грек, хотя все кавказцы так говорят. В спор не вступаю. Мне все равно. Поет, что владеет сетью магазинов в городе. Тоже не спорю. Галантен до безобразия. Всегда «на Вы», всегда вперед пропустит, чтобы на мои задние части тела поглазеть. Узнав, что я пишу, пошел на жертву – перечитал все, что я успела за свою жизнь выдумать. Хвалит, конечно, льстит. Ждет новых произведений. Приглашает к себе выпить и обсудить Булгакова. Не соглашаюсь. Выжидает.
Захожу в душ, по понятной надобности, задвигаю за собой шторину, расслабляюсь под теплой струей воды. А за перегородкой знакомый голос грека. Мол, лапочка, как приятно с вами в душике голышом повидаться, хоть и через стенку. Я не произвольно прикрылась руками. Душевые кабины у нас в коммуналке разделены кирпичной стеной не под потолок, а так сказать в нормальный человеческий рост в прыжке.
Я ему ответила, дескать, не фантазируйте, пожалуйста, делом займитесь своим. А он жалобно так – хоть бы глазком на вас взглянуть сейчас, умираю, сил нет. Молчу. А он – можно? Отвечаю – можно. Только это будет последнее, что увидите в своей жизни. Обозвал грубиянкой и больше не преставал.
Андрей, смотрю, не приветливый со мной стал. Здоровается, но как-то сухо. Вспомнила, как с ним познакомилась. Стою перед мойкой, умываюсь. Рядом парнишка подошел и как-то вяло свои дела делает – тряпочку полощет. Явно уходить не торопится. А потом спрашивает:
- Ты одна живешь?
Я оглянулась, не поняв, к кому обращается.
- Я? – говорю. – С женщиной проживаю.
Он сделал подобие улыбки.
- Ну, не в том смысле, - оправдалась я. – Комнату снимаем вместе.
- А можно к тебе в гости зайти? – продолжает сыпать вопросы парень, а сам, гляжу, бледнеет на глазах, вот-вот в обморок грохнется на твердый кафель.
- Просто так, - добавляет, заметив, как напряглось мое лицо.
Очередной подкатывает, - мысленно возмутилась я, - и все в гости просятся. И все с непонятными целями.
- Можно, - отвечаю, - просто так от чего ж нельзя, - делаю акцент на фразу «просто так».
Потом неделю спустя сон вижу: стоит этот бедолага передо мной и плачет. Навзрыд рыдает и смотрит в глаза так, что сердце защемило наяву.
Вот я ему и говорю при встрече, от чего, мол, не заходишь. В тот же вечер явился. Шампанского бутылку приволок, торт, пива пять банок себе. Сели втроем: я, он и моя соседка по комнате. Выпиваем, беседуем. Соседка рано спать улеглась. Мне хорошо после пузырьков алкогольных стало. Выпили-то всего-ничего с ней. Гость же пятую банку пива открыл и хлещет, хлебом не закусывая. Смотрю, в лице не меняется. Думаю, вот закалка у человека. Поднялась, чтобы чай заварить, а он вплотную подошел и снизу тянется к моему лицу. Я улыбнулась и на стул опустилась. Чай разливаю. Покраснел и говорит, мол, так и так, нравишься, давай встречаться.
Отвечаю: жена-то не будет против наших встречалок? Он еще пуще покраснел. Откуда, спрашивает, про жену знаешь? Говорю: я вас женатых насквозь вижу и мысли читать умею.
Напугался сначала, потом пожаловался, что жена вечно гастролирует с цирком, номера с собачками зрителям показывает. А ему, как самому человеку творческому тепло и забота нужны. Пожалела его, но отказалась тепло и заботу дарить.
Уходя, спросил, правда ли я женатых мужиков насквозь вижу. Ответила, что кольцо на руке видела, которое он, прежде чем постучать ко мне в дверь, снял и в карман трико сунул. А теперь оно лежит под стулом, так как в дырку вылетело. Творческий мужчина поднял кольцо, выдохнул и удалился.
Не успела за ним дверь закрыть, опять стучат. Чего забыл, думаю. Открываю. Сережа стоит из комнаты напротив. Войти не приглашаю, а то не выпроводишь. Спать хочется, шампань еще играет.
- Давай сходим куда-нибудь как-нибудь, - произносит сосед. – Ну, просто так по центру погуляем, по улице.
Разозлилась. Виду, конечно, не показала. Думаю, на улице минус пятнадцать, ветер северный, снег в морду, а я по дворам буду болтаться как школьница. Неужели не заслужила, чтоб меня хотя бы в кино сводили на утренний сеанс за сто рублей. Сказала, некогда и дверь закрыла. Через пару дней студент переехал в общежитие.
Леша. Это существо особенное. Живет через правую стенку. Все время ходит с банкой пива, все время безрезультатно предлагает мне выпить. Раз в неделю, это обязательная традиция, он кого-нибудь поет. Желающих находится достаточно. Они собираются в Лешиной комнате и, собственно говоря, пьют.
Я с ним стараюсь не общаться, по той причине, что терпеть не могу пьющих. Но еще и потому что у Леши наблюдается дефект речи – он шепелявит и не выговаривает половину русского алфавита. За глаза зову его Французом. Часто его переспрашиваю. От этого он обижается. Вздыхает, говорит, что ко мне не так просто подкатить. Я соглашаюсь, растянув улыбку, мол, на козе не подъедешь, что есть, то есть.
Слева от нас живет Женя – мужчина-загадка. Днем он отдыхает, а ночью бродит по комнате как упырь, гремит и мешает спать. У него есть друг Эдик. Вместе они поздними вечерами любят смачно поржать, так, чтобы было слышно в противоположном конце коридора. Затем Эдик берет гитару и начинает наигрывать никогда не меняющиеся три аккорда.
Как-то попыталась пошутить с Женей на счет того, какие грибы нужно употреблять, чтобы прибывать в таком нарядном настроении как он. Шутка была воспринята как заигрывание. Через час кавалер явился с цветами, точнее с тремя гвоздиками кровавого цвета, символа бывшего ноябрьского праздника. Ввалился без стука и нагло обнял. Через пару секунд, Женя жалостливо скребся в дверь с обратной стороны, а потом кричал, что я дрянь и что он зря потратился на букет.
От Леши узнала, что Женя и Эдик курят траву.
Нет, если и искать жениха, то не среди соседей. Может на курсах английского языка, куда записалась, к слушателям приглядеться?
На Добрыню гляжу только потому, что соседка по парте сказала, что он с меня глаз не сводит. Пытаюсь понять так ли это. Несколько раз Добрыня действительно даванул на меня косяка. Но, поймав на себе мой пристальный взгляд, начинал ерзать и съезжать под стол, видимо, пытаясь укрыться от меня.
Гадаю, какое отчество носили бы наши с ним дети – Добрынич, Добрынична. Сломала язык и в сердцах плюнула заниматься ерундой. Тем более Добрыня еще тот сплетник. Тем более одиннадцатый ребенок в семье, не приведи Господь, гены. А еще он толстый… А еще из Пензы.
Не успев мысленно распрощаться с Добрыней, ловлю на себе взгляд Шамиля. Шамиль сценарист. Не абы какой. В Набережных Челнах, откуда он родом, режиссеры давно снимают по его работам фильмы. Перспективный паренек, хотя и моложе меня на шесть лет. Он часто грустно заглядывает мне в глаза, вздыхает до скрежета в правом боку и, вроде бы шуткой, зовет замуж.
Я с постной миной отворачиваюсь. Потому как соседка сказала, что он ни-ког-да на мне не женится, по той причине, что вера его и родители не позволяют жениться на русских.
Перед занятиями захожу иногда в Макдоналдс «отравиться» чизбургером. Обратила внимание на одного мужчинку из соседней очереди. Потом оказалось он часто забегает сюда в то же время что и я. Стали переглядываться. Однажды подсел ко мне за столик. Разговорились. Крутой, спасу нет. Главный экономист филиала банка. Осанка.., речь.., туфли, словно шелковой белой скатертью начищены. Ну, все, думаю, надо сети расставлять, блокировать пути отступления.
Согласилась, чтобы довез. Машина – ах! Дверь открываю, ныряю в кожаный салон и боковым зрением замечаю детское креслице на заднем сидении. Хоть один хороший закон придумали в стране: маленьких детей в специальных креслах перевозить. За километр видать, мужик семейный. А при жене и теще не станешь после каждой поездки сидушку в багажник убирать. Вмиг раскусят.
Тело обмякло от обиды, хоть в церковь иди свечи ставить. Молча доехала, вышла, даже «до свидания» не сказала.
Не помню, откуда нарисовался Борис Сергеевич, но искал моего расположения он очень долго. Бывало, придет, сядет на стул, коленки подожмет и плачет от любви ко мне. Сердце поначалу кровью обливалась от сострадания к пенсионеру. Хоть и военного, но годиков ему за пятьдесят точно, не совру. Я ему говорю, милый человек, ну, надо скромней быть, у нас с вами разница лет в тридцать. А он мне, - ну и что, о-го-го мол, еще. Очень скоро меня этот рысак стал раздражать визитами, и я ему выпалила в лоб:
- А что, Борис Сергеевич, женитесь на мне!
После чего, Борис Сергеевич, поперхнулся языком, закашлял, посинел весь, задрожал, плакать перестал. И как следствие был отправлен на скамейку запасных под последним номером сборной команды «Прощай, молодость».
Не смотря ни на что, руки опускать не стала. Переключилась на одного спортсмена-акробата, который через комнату живет. Фигура, будто у него папу Микеланджело звали. Взгляд томный, насквозь пронзающий.
- Добрый вечер, - говорит. Я ему:
- Добрый вечер!
И жжем друг друга взглядами. Ну, радуюсь, буду этого обрабатывать. То пошучу, то задену легонько, то улыбкой одарю. А он только и знает «Добрый вечер» и смотрит загадочно.
Однажды подкараулила в коридоре и как бы не нарочно из-за угла прямо к нему в объятья. Губы его почти моих коснулись, животом все его кубики на торсе пересчитала. А он мне «Добрый вечер» и прямиком в свои апартаменты, не оборачиваясь.
Теперь не знаю то ли плюнуть на свои бестолковые поиски, то ли еще помаяться. Только нет мужиков нормальных. Или мне не везет с ними. Подруга говорит – будь проще, требования снизь. А я и так проще уже не куда сделалась. А что касается требований, то неужели они особые какие-то?
Вот придет время, боты закушу. Встретит меня у ворот дядька в рясе и спросит – чего копалась? Вон, мол, сколько мужиков вокруг вилось. И пойди докажи ему что выбирать не с чего было. Стой как дура и оправдывайся.
