При дворе ее звали Сиянием. И она действительно излучала свет и красоту. Обладая несметными богатствами, она хранила в своей душе самые ценные — доброту и милосердие. Княгиня Зинаида Николаевна Юсупова вошла в российскую историю не столько обладательницей миллионов, сколько великим российским меценатом, построившим школы, церкви, госпитали. Ее мягкий нрав, но твердый характер были хорошо известны и царской семье, только она могла быть абсолютно откровенной с венценосными особами.

    Зинаида Николаевна родилась в 1861 году в семье князя Николая Борисовича Юсупова, последнего представителя древнейшего рода. Владелец заводов, мануфактур, рудников, доходных домов, усадеб, поместий, он был неслыханно богат. В общей сложности за его семьей значилось более 2500 десятин пахотной и лесной земли. А ежегодный доход Юсуповых превышал 15 миллионов золотых рублей. Только в Петербурге они владели четырьмя дворцами, а чистая прибыль, например, в 1910 году, составляла 865 500 рублей. Богатству этой семьи удивлялись даже представители правящей династии. Великий князь Гавриил Константинович Романов вспоминал о посещении Юсуповых в их крымском имении: «Мы как-то обедали у Юсуповых. Они жили по-царски. За стулом княгини стоял расшитый золотом татарин и менял ей блюда. Мне помнится, что стол был очень красиво накрыт…»

     Но вся эта роскошь не мешала отцу Зинаиды Николаевны, гофмейстеру царского двора, прослыть щедрым, великодушным человеком. И судя по воспоминаниям современников благие дела были действительно важной частью его жизни. Известно, что в 1854 году во время Крымской войны он вооружил два артиллерийских батальона, а в Русско-турецкую войну подарил армии санитарный поезд, который перевозил раненых из полевых лазаретов в госпитали Петербурга. Полностью содержал институт для глухонемых и основал множество благотворительных  фондов. При этом вдовствующая императрица Мария Федоровна вспоминала, как в целях экономии князь Юсупов не давал зажигать свечи во всех комнатах его большого дома-дворца, и гости всегда собирались лишь в нескольких освещенных залах, где им было весьма тесновато. А его собственная дочь Зинаида «до смерти» боялась ездить с отцом за границу, потому как тот останавливался в дешевых номерах самых простых отелей и по отъезде удалялся через тайный ход, чтобы не оставлять лакеям чаевых.

      Его блистательная дочь унаследовала от отца все самое лучшее, в том числе умение отдавать. Умная, образованная, чуткая, нежная, она была одной из первых красавиц Петербурга, наряду с императрицей Марией Федоровной и княжной Ириной Александровной Романовой. Сияние, одним словом. Юсупова достойно носила свою фамилию, и как ни стараются некоторые историки найти какие-либо компромиссы в ее натуре, намекая на отношения с художником Валентином Серовым, скорее всего, их домыслы тщетны. Не той Зинаида Николаевна была породы.

      Ее родословная берет начало в VI веке — с восточного правителя Абубекира, одним из потомков которого был хан Юсуф, правитель Ногайской Орды. Именно его Иван Грозный привечал и называл братом, а к Ногайской Орде относился как к суверенному государству. Потомок хана Юсуфа, Абдул-Мурза, принял православие, за что и был проклят родней. Осев на московских землях, он стал называться Юсуповым.

      Кстати, сохранившейся информацией о древнем роде наши современники во многом обязаны опять же отцу Зинаиды — князю Николаю Борисовичу, который написал родословную Юсуповых. Помимо литературного дара князь обладал еще и музыкальными талантами, великолепно играл на скрипке, и инструменты у него были соответствующие: «Амати» и «Страдивари». Будучи вице-директором Петербургской публичной библиотеки, покровителем талантов и большим любителем искусства, князь привлекал к миру прекрасного и своих дочерей: Татьяну и Зинаиду (третий ребенок в семье, сын Борис, умер в младенчестве от скарлатины). Мать девочек, графиня Татьяна Александровна де Рибопьер, также занималась воспитанием дочерей — с малых лет они были знакомы с тонкостями этикета. Однажды в гости к Юсуповым пришел какой-то господин, и пока графиня готовилась принять его, семилетняя Зинаида развлекала гостя: угощала чаем, сладостями, сигарами, но тот оставался неприветным. Когда же, израсходовав весь арсенал средств, девочка спросила, не хочет ли гость «пи-пи», господин неожиданно развеселился и стал хохотать как сумасшедший. 

      Татьяна Александровна была умной, доброй и красивой женщиной — такой она запомнилась домашним. Вокруг нее всегда вились приживалки и всевозможные родственницы, у одной из них и поручений-то было — хранить соболью муфту хозяйки. А последняя была настолько милосердна, что даже бровью не повела, когда после смерти хранительницы коробку из-под муфты нашли пустой…

>

Образование девочкам давали приглашенные учителя. Зинаида Николаевна знала несколько языков, разбиралась в философии,  литературе, искусстве, и поскольку в доме отца всегда гостили интереснейшие люди — музыканты, писатели, художники, — она легко общалась с ними и слыла знатоком во многих вопросах. Разбиралась княжна и в политических моментах, а порой была и их свидетелем. Так, в 1875 году на одном из пиров в доме Юсуповых состоялся исторический разговор между Александром III и французским генералом Ле Фло, который прибыл в Россию искать помощи в неприятной ситуации с Бисмарком, пожелавшим «покончить с Францией». Князю Юсупову было поручено устроить прием. После домашнего спектакля царь остановился у окна в фойе, и Ле Фло подошел к нему для разговора. В этот момент Николай Борисович подозвал свою дочь и сказал: «Смотри и помни: на твоих глазах решается судьба Франции».

   В 18 лет княжна уже занималась активной благотворительностью: она стала попечительницей приюта солдатских вдов. А чуть позже под ее покровительство попали десятки приютов, больниц, гимназий Петербурга. В 1883 году Зинаида помогала семьям черногорцев, пострадавшим в борьбе с турками, а в Первую мировую войну на ее средства оборудовались поезда и лазареты, организовывались госпитали и санатории для раненых, в том числе и в ее имениях.

   Так случилось, что Зинаида Николаевна осталась единственной наследницей рода: ее сестра Татьяна в возрасте 22 лет умерла от тифа. На руку богатой невесты претендовали самые знатные женихи, в том числе и августейшие особы, но княжна ждала настоящей любви. Можно представить себе, насколько красива она была в девичестве, если в замужестве имела такой портрет: «Матушка была восхитительна, — вспоминает ее сын Феликс. — Высока, тонка, изящна, смугла и черноволоса, с блестящими, как звезды, глазами. Умна, образованна, артистична, добра. Чарам ее никто не мог противиться. Но дарованиями своими она не чванилась, а была сама простота и скромность». Зинаида Николаевна не румянилась и не пудрилась, столь совершенна была ее природная красота. Из всей косметики она употребляла лосьон домашнего приготовления из лимонного сока, яичного белка и водки. И при всей своей душевной скромности считалась первой модницей Петербурга: ее наряды сводили всех с ума. Особенно горевала по этому поводу большая модница той эпохи — сестра императрицы, великая княгиня Елизавета Федоровна. Но как соперничать с самой Юсуповой,  в коллекции драгоценностей которой были вещи европейских венценосных особ. Знала она и про королевскую мебель Марии-Антуанетты в гостиной Зинаиды Николаевны, и про люстру маркизы де Помпадур… Любимым украшением Юсуповой была уникальная жемчужина Пелегрина. С ней она не расставалась. Эту жемчужину можно видеть на портрете Зинаиды Николаевны кисти Флеминга. Потом, в далекой эмиграции, ее сын Феликс выручит за жемчуг не бог весть какую сумму, и след талисмана красивейшей женщины растворится. Вообще, страсть к коллекционированию камней у Юсуповых была в роду.

Francois Flameng

    Помимо увлечения модными нарядами и украшениями княгиня любила танцы. Говорят, в ночь перед рождением Феликса она без устали танцевала в Зимнем. Известен и такой эпизод: однажды на балу, где все были одеты в боярское платье XVII века, император попросил княгиню сплясать русскую.

Она пошла без подготовки, но движения ее были настолько совершенны, что танцовщицу вызывали пять раз. Театральный режиссер Станиславский приглашал ее к себе в труппу. А вот свидетельство Эулалии, тетки испанского короля, гостившей в России: «Княгиня была необычайно красива, тою красотой, какая есть символ эпохи. Жила среди картин, скульптур в пышной обстановке византийского стиля… На обеде хозяйка сидела в парадном платье, шитом брильянтами и дивным восточным жемчугом. Статна, гибка, на голове — кокошник, по-нашему диадема, также в жемчугах и брильянтах, сей убор один — целое состояние. Поразительные драгоценности, сокровища Запада и Востока, довершали наряд. В жемчужных снизках, тяжелых золотых браслетах с византийским узором, серьгах с бирюзой и жемчугом и в кольцах, сияющих всеми цветами радуги, княгиня была похожа на древнюю императрицу…»

>

   «Древней императрице» стукнуло 20, от кавалеров не было отбоя, и все получали отказ. А князь, волнуясь о внуках, продолжал посылать  дочери принца за принцем. Но любовь к Юсуповой пришла сама, как в хорошем любовном романе. Однажды, чтобы уважить отца, княжна согласилась встретиться с очередным кавалером — князем Баттенбергом, претендентом на болгарский престол. В его свите состоял офицер Феликс Эльстон, который, как планировалось, должен был представить принца Зинаиде Николаевне. Встреча состоялась, но, несмотря на предварительную переписку, Баттенбергу было отказано — княжна Юсупова влюбилась с первого взгляда в Феликса Эльстона и на следующий день приняла его предложение руки и сердца. Этот гвардейский поручик был внуком прусского короля Фридриха Вильгельма IV, а его отец, Феликс Эльстон-первый, женился в свое время на последней представительнице рода Сумароковых — графине Елене Сергеевне и получил государево позволение принять фамилию и титул супруги. По этой причине муж Зинаиды Николаевны до женитьбы носил двойную фамилию, а потом, как и в случае с отцом, получил царское разрешение называться князем Юсуповым (поскольку женился на последней представительнице этого рода).

По воспоминаниям сына Юсуповой, Феликса Эльстона-третьего, он был «очень хорош, высок, тонок, элегантен, кареглаз и черноволос», имел более здравомыслия, чем глубокомыслия; за доброту его любили простые люди, особенно подчиненные, но за прямоту и резкость недолюбливало начальство. Муж Зинаиды Николаевны всю жизнь следовал девизу рода Сумароковых: «Прямою дорогой!» В юности он мечтал о карьере военного и поступил в гвардейский полк. Впоследствии командовал им,  стал генералом, а в конце 1914 года император отправил его с государственными поручениями за границу и по возвращении назначил генералгубернатором Москвы.

     Свадьба княжны Зинаиды Юсуповой и Феликса Эльстона-Сумарокова состоялась весной 1882 года и надолго стала главной новостью Петербурга: отчего первая красавица с таким приданым пошла под венец с простым гвардейским офицером? Можно представить, как по этому поводу печалился старый князь, который видел дочь на троне, но идти против ее желаний не стал. То, что супруги были очень разными, замечали все: она — открытая и жизнерадостная, он — молчаливый, подчас неприветливый и угрюмый. И тем не менее они прожили всю жизнь вместе. Зинаида Николаевна была при муже неотлучно, ездила с ним во все поездки и командировки, принимала его друзей — людей совершенно другого круга, нежели тот, к которому она привыкла с детства. И никому не давала повода усомниться в своем выборе. А ее отвергнутые поклонники тем временем предпринимали самые невероятные попытки удостоиться ее внимания. Однажды муж княгини запретил светскому кавалеру князю Виттенштейну появляться у них в доме — слишком часто тот кружил вокруг Зинаиды Николаевны. Но поклонник не растерялся и решил ответить на запрет — он влетел в покои Юсуповой, которую боготворил с юности, на прекрасном арабском скакуне и бросил к ее ногам букет алых роз… Тогда Феликс Эльстон-второй вбежал в комнату супруги с пистолетом и сказал, что в следующий раз пристрелит его, как вора, который собирается похитить у князя самое большое сокровище в его жизни.

В.Серов

   Первенец Николай, названный в честь деда, появился у княгини в 1883 году, второй сын, Феликс, — пятью годами позже. Всего же Зинаида Николаевна родила четверых детей, но двое умерли в младенчестве. Пятилетний Николай не хотел принимать брата. Привыкший к вниманию и не желая его ни с кем делить, он даже предлагал выбросить малыша в окно… Услыхав такое, Феликс Эльстон решительно отчитал супругу, что та избаловала ребенка. Но мягкая, терпеливая Зинаида Николаевна все свела к миру, пообещав исправиться. Поначалу братья не дружили, чем очень печалили свою мать, и в то же время каждый по отдельности обожал ее до страсти, как вспоминал Феликс-младший. А княгиня воспитывала их словом и примером: «Чем больше дано вам, — говорила она сыновьям, — тем более вы должны другим. Будьте скромны. Если в чем выше других, упаси вас Бог показать им это».

    Их проказам в детстве не было конца, озоровали они и в будни, и в праздники. Особой мишенью для затей были старухи-аристократки, приходившие в дом на праздники. Говорили они только по-французски и восторгались теми, кто отправлял стирать свое белье в Париж. Братья подкарауливали их в лифте и останавливали его между этажами… Крик старух расходился гулом по залам.

Но самые памятные были, конечно же, грандиозные праздники, которые устраивались в их доме на Мойке. Например, подготовка к Рождеству начиналась загодя. Наряжалась высоченная елка. А гости приходили с чемоданами, чтобы унести все подарки. На следующий день елка устраивалась для прислуги с семьями. Княгиня за месяц опрашивала всех слуг, кому что подарить. Слуга араб Али однажды попросил у нее «красивый штука». «Штукой» оказалась диадема с бурмитским зерном и бриллиантами, которую Юсупова надевала, отправляясь на балы в Зимний. И когда Али увидел Зинаиду Николаевну, одетую обычно просто, а тут в роскошном платье и в ослепительных драгоценностях, он обомлел и пал перед ней ниц, приняв за божество.

    По-настоящему Николай и Феликс сблизились, когда младшему исполнилось 16, а старший оканчивал Петербургский университет и организовывал актерскую труппу, игравшую по частным театрам. В эту труппу он пригласил и Феликса, поручив ему роль гнома, но братец страшно оскорбился такой ролью и навсегда забросил мысли о театре. Николай же подавал большие надежды и, наверное, достиг бы и на театральном, и на литературном поприще многого, не случись трагедии — 22 июня 1908 года, не дожив до 26 лет, он был застрелен на дуэли на Крестовском острове из-за своей любви — Марины Гейден, замужней дочери контр-адмирала царской свиты. Гибель сына перевернула жизнь княгини Юсуповой. Возможно, потом она вспоминала тот день, когда Николай пришел просить родительского благословения на брак с еще незамужней тогда Мариной, — родители были против… Пережив нервное заболевание, княгиня так и не избавилась от его последствий. Все, что у нее осталось от сына, — фотографии и портрет, написанный Серовым.

    После этой трагедии Зинаида Николаевна с большим усердием занялась общественными и благотворительными делами. А Феликс тем временем превратился в светского повесу. Ни военная карьера, ни государственная служба его не интересовали, он пристрастился к картам, веселому кутежу, и в 21 год Дориан Грей, так звали его в столичных салонах, все еще был пажом.

В.Серов

Уговоры матери он будто не слышал, и та решила женить  сына. Подыскали невесту — красавицу и умницу, великую княжну Ирину Александровну Романову. Венчание состоялось в феврале 1914 года. На торжестве по такому случаю присутствовала царская семья.

А через год у Феликса и Ирины родилась дочь — Ирина, которая стала большой отрадой для Зинаиды Николаевны. Но радость общения с внучкой омрачилась страшным известием. Княжне, отдыхающей в Крыму, доставили телеграмму, будто Феликс причастен к убийству любимца императрицы Григория Распутина. От правды не убежишь — князь Юсупов так и войдет в историю как убийца старца. Александра Федоровна, у которой отношения с Зинаидой  Николаевной уже были прохладными (последняя имела неосторожность сказать императрице в 1912 году, что она думает о Распутине, когда тот появился при дворе), потребовала расстрела Феликса. Царь же отправил его в ссылку, в имение Юсуповых Ракитино.

    Зинаида Николаевна продолжала вести активную деятельность во благо людей: создавала столовые для голодающих, патронировала Елизаветинский приют, женскую гимназию в Ялте, строила школы и церкви. Подала идею и оплатила создание в московском Музее изящных искусств Греко-римского зала, пополнила его коллекцию предметами искусств из собственной коллекции. Она следовала делу отца и деда, которые оставили такое завещание: «В случае внезапного прекращения рода нашего все наше движимое и недвижимое имущество, состоящее в коллекциях предметов изящных искусств, редкостей и драгоценностей, собранных нашими предками и нами… завещаем в собственность государства в видах сохранения сих коллекций в пределах Империи для удовлетворения эстетических и научных потребностей Отечества».

   О милосердии княгини Юсуповой ходили легенды. Сохранились свидетельства тех, кто лечился в ее госпиталях. В частности, военный инженер В.М. Догадин, прибывший в санаторий Зинаиды Николаевны в имение в Кореизе, записал, что офицеров здесь приглашали к обедам и вечернему чаю, что гости сидели за красивым столом и вели непринужденные беседы, что княгиня знала о состоянии всех тяжелобольных и была очень сердечна…

    В начале Первой мировой войны Юсуповы, как и многие богатые семьи, перевели свои вклады из иностранных банков в Российский и после революции остались практически ни с чем. Не удалось им увезти за границу и фамильные драгоценности, несмотря на то что Феликс смог доставить их из Петрограда в Москву в тайник, во дворце в Харитоньевском переулке — все это оказалось в руках новой власти. И тем не менее после Февральской революции Юсуповы не уехали из России сразу, сначала они переселились в Крым — в имение царской семьи Ай-Тодор. А 13 апреля 1919 года они навсегда покинули Россию на борту английского миноносца «Мальборо», который прислал за вдовствующей императрицей Марией Федоровной ее племянник король Георг V.

    В эмиграции Юсуповы приобрели дом в Булонском лесу под Парижем, а потом перебрались в Италию, оставив дом Феликсу и Ирине.

    В 1928 году Зинаида Николаевна похоронила мужа и после жила радостями внучки. В эмиграции она провела 22 года и умерла в 1939-м. Похоронена княгиня Юсупова на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Вместе с ней в одной могиле покоятся сын, невестка и внучка — после смерти матери денег на отдельные могилы у Феликса не осталось: под конец жизни князь существовал на сбережения своего слуги.

    Что же касается легенды о древнем проклятии рода до самого его уничтожения, то оно, по рассказам старших Юсуповых, заключалось в следующем: все, кроме одного, наследники мужского пола во всех поколениях князей жили не более 26 лет. Пришло это проклятие с того исторического момента, когда потомки хана Юсуфа приняли христианство и были прокляты своими сородичами. И действительно, сколько бы детей ни рождалось в юсуповских семьях, порог 26-летия преодолевал лишь один наследник. 

    На рубеже XIX—XX веков Зинаида Николаевна Юсупова, возродившая традиционные встречи художников и музыкантов в Архангельском, построенном ее дедом, пригласила Валентина Серова написать портреты членов ее семьи. Художник, отказавшийся после событий 9 января писать портрет царя, к княгине приехал и некоторое время жил в Архангельском. Он был неподдельно удивлен широтой и чистотой души этой необыкновенной женщины. По окончании работы над ее портретом он также был рад, что ему удалось передать тот свет, который она излучала, и ту внутреннюю загадку, которая крылась в ней.

В.Серов

Однажды в разговоре с Юсуповой Серов заметил: «Если бы все богатые люди, княгиня, были похожи на вас, то не осталось бы места несправедливости». На что Зинаида Николаевна ответила: «Несправедливости не искоренить, и тем более деньгами, Валентин Александрович». 

В.Серов

Константин  МАКОВСКИЙ 

Francois Flameng

Автор текста - Софья Руднева