- Все.
Небесный поднял глаза.
В огромных распахнутых дверях его кабинета стоял Павел. Апостол перешагнул порог и плавно, будто бы по воде, поплыл по укрытому мрамором полу. Центральный неф кабинета, выполненного в готическом стиле, был залит ярким светом который, казалось, излучали сами колонны. Оконные гравюры с изображениями святых мерцали, словно малахитовые. Музыка церковного органа доносилась отовсюду и, поднимаясь все выше и выше, переливаясь созвучным эхом где-то над головой, навевала тревожные мысли.
Небесный стянул с головы наушники.
- Вырубите эту муть! Я ведь просил поставить “The Call Of Сtulu”!
- Как раз об этом я и хотел поговорить, - выдавил из себя Павел.
Евгений Небесный бросил взгляд на Апостола и, уловив в его голосе ноту волнения, отложил плэйер в сторону.
- Про Metallicy, что ли? Я ведь распоряжался, что бы им оформили абонемент заранее, что б споров не было. А не-то опять нач…
- Ад замерз, - набравшись смелости, выпалил Павел, прервав босса. Небесный,
не сразу поняв серьезность сказанного.
- Чего? – Насмешливо переспросил он.
- Я говорю, Ад замерз! – крикнул Апостол, будто говорил с глухим стариком и виновато опустил глаза.
На этот раз Небесный безошибочно прочитал интонацию, но понимание того, что случилось, пришло не сразу. Мгновение за мгновением он стал понимать, какая угроза нависла над людьми. “Черт, что же делать?”, - крутился в голове один и тот же вопрос и никак не находил ответа. Ощущения неизбежности и неопределенности в дальнейших действиях, которые доселе Евгению испытывать не приходилось, угнетали его все больше и больше с каждой секундой. Но Небесный нашел в себе силы успокоится, и начать конструктивно думать. “Соберись”, - сказал он сам себе и положил руку на трубку телефона.
- Алло, Машенька, соедините меня со Степаном Безгрешным. Угу, жду, - Евгений зажал рукой трубку, - А ты, Павлуша, можешь быть свободен.
Апостол кивнул в ответ и удалился. В трубке разразилось шипение.
- Министерство добрых дел, - послышался далекий и хриплый голос на фоне неразборчивых криков и шумов.
- Ну, чё, доигрался, адский гармонист Степан? – Цинично произнес
Небесный.
- Ба! Кого я слышу! Сам Царь-батюшка к нам звонит! –отозвался голос в трубке, - С чем пожаловали? Отдохнуть, али по делу?
- Степа, что делать будем? – Вздохнул Небесный, - долго вы не протянете, вы ж не полярники.
- Ой, да не волнуйся ты так, Зевсушка! Мы уж как-нибудь сами разберемся.
- Знаю я как вы разберетесь! На солнышко, небось, погреться вылезете! – разворчался Евгений, - Ой, Степа, Степа! Мы ведь вам кредит на отопление давали! А вы что?
- Так мы ж его на клиентов потратили, - начал оправдываться Безгрешный, - Ты ведь знаешь, какая у нас клиентура, условий особых требует! Да ладно тебе волноваться! Мы пока где-нибудь перекантуемся, а вы все починете-с. Вы ж за день справитесь? А нам только день простоять, да ночь продержаться.
- Нет уж, Степа, вас выпускать никак нельзя! – Отрезал Небесный, - Вам и одного дня хватит, что бы все, над чем мы работаем, испортить.
- Ну, а куда нам, Батюшка? – Взмолился Степан...
Фраза повисла в воздухе. Стало ясно, что если на Землю нельзя, то остается только Рай. Небесный понял, что как бы бесновато это не казалось, другого выхода все равно нет. Нужно было действовать решительно.
- Так, - тяжело вздохнув, начал Евгений, - Я вас пущу на один день, но что б только без самодеятельности! Будете сидеть и ничего не делать. На грешников и праведников делить пока не будем, все вместе пусть денек посидят, а там разберемся. Авось образумится кто, - почти шепотом сказал себе Небесный, - Значит, вы сейчас ко мне, в приемную, а я к вам бригаду по служебному. Только своих там построй, что бы все было строго, как в армии. Понял?
- Так точно, товарищ начальник! Будет зделано-с! Сию же минуту! Ждите, мы уже едем! – Радостно рыкнул Безгрешный и в телефоне раздались привычные гудки.
- Отбой.
Небесный глубоко вдохнул. Он понимал, что сегодняшний день будет дьявольски тяжелым и, почесав у виска, вновь поднял трубку.
- Машенька, сейчас к нам поднимутся эти… ну, Степкины, короче…
- Как поднимутся? – С недоумением воскликнул мягкий женский голос. Мария работала у Небесного уже целую вечность, была ответственным и преданным работником, но, как и многие другие, была пуглива и впечатлительна.
- Лифтом, - как бы не заметив волнения секретарши, ответил Евгений, - расположите их… всех… где-нибудь, а Безгрешного сразу ко мне, хорошо? И кофейку нам сделайте.
Теперь нужно распорядиться о ремонте. Небесный откинулся на спинку стула. Апостол Петр один из первых начал работать у Него и за долгие годы уже привык, так или иначе, исправлять ошибки всей компании, а так же компании Безгрешного. “От придурки”, - тихо произнес Евгений.
- Петя, ты? - Крикнул Небесный в трубку, - Значит слушай меня, Петенька. Ты сейчас вышлешь все бригады в контору Безгрешного… Нет. Все, Петя, все! Там не прокладки поменять надо, а всю систему… А их куда? А их к нам... Так, все, Петя, без разговоров! За двадцать четыре часа справитесь? Отлично. Приступай.
В приемной, после разговора с начальством, все стихло. Персонал замер в ожидании приказов и уставился на Марию.
- Клавдия Даниловна, - не сводя глаз с лифта, произнесла Маша, -
распорядитесь о спальных комплектах – сейчас к нам гости пожалуют во главе с господином Безгрешным.
Все сотрудники замерли в ужасе, и по просторному залу приемной пополз шепот. Никто не представлял себе, как нужно встречать таких “гостей”. И только Клавдия Даниловна, ровным счетом никак не отреагировала на шокируешее известие.
- Сколько принести? – Наивно переспросила она.
Мария перевела недоуменный взгляд на кастеляншу:
- Сколько есть…
Из шахты лифта тяжелым эхом донесся скрип тросов, и в приемной воцарилась мертвая тишина. Сначала был слышен только неразборчивый нарастающий шум, который с каждой минутой казался все упорядочение и мелодичнее, и, в конце концов, превратился в пение. Весь Ад под управлением Степана Безгрешного пел: «Эй, жители неба! Кто на дне еще не был! Не пройдя преисподних, вам не выстроить Рай! Эй, жители дна! Гром смеется над вами! Что бы быть с ним на равных, есть один путь наверх!». Грохот адского хора нарастал все больше и больше, но как только лифт остановился, все стихло. Двери открылись, и из темноты лифта выступила высокая фигура в светлых джинсах и шикарном черном пиджаке, черные неаккуратные волосы падали на широкие плечи. Из-под пиджака виднелась черная футболка с красной надписью «Metallica» Идеально начищенные черные туфли стуком каблуков нарушили тишину.
- Станция конечная – Рай! – Торжественно произнес Безгрешный и черным диким неудержимым потоком из лифта полилась в приемную вся нечисть Ада, - Зал ожидания большой, располагайтесь, как кому заблагорассудится, господа, - продолжал командовать Степан, - большие котлы – к стене, одноместные оставьте у входа, а общие я вообще говорил не брать! Оставьте их в лифте.
- Товарищ, Безгрешный, - решилась наконец-то Мария, - Вас Евгений Небесный к себе просил зайти.
- Ну да, конечно, - улыбнулся в ответ Степан, - А вы, - крикнул он своей свите, - ведите себя хорошо и не шалите, это вам не отель Святого Петра, а Рай! Ах, да, - обернулся он к Марии, - мне без сахара, - зашагал к дверям. А за его спиной черной рекой в бескрайний зал ожидания вливались бесчисленные обитатели Ада. Тому, кто попал бы сюда впервые, не мудрено было перепутать гостей с хозяевами: черти активно топили котлы, стадами гоняли по залу коз, били бичами грешников, а иногда и праведников со святыми, дрались и ели друг друга.
В общем, сущий Ад!
Небесный, как всегда сидел в своем кресле и смотрел в огромное окно, которое обычно было закрыто фресками за его спиной. Евгений безмолвно наблюдал за жизнью на Земле: за встречами и расставаниями, за рождениями и смертями, и за всеми теми, кто обращал свои молитвы к нему. Люди просили и умоляли, обещали, что-то взамен, обещали, что больше никогда ничего не будут просить и даже проклинали его, в надежде, что от этого что-либо изменится. «Как будто я могу что-то сделать», - шептал про себя Небесный. Но там, на Земле, были и те, кто не знал религий, да и не верил в Бога вообще. Атеизм как понятие был всегда не понятен Евгению, но он изо всех сил пытался понять, почему люди думают так. Здесь, наверху, он каждый день слушал тысячи, миллионы голосов, постоянно твердивших: «Бога нет». И от этого ему ставало грустно. Каково слышать каждый день от того, о ком ты заботишься, что тебя нет? Порой, Евгений хотел доказать людям, что он есть, но что-то изменить просто не мог. Страждущие сошли бы с ума, ведь они столько молились, обращаясь к нему, но никогда не слышали ответа, они так долго искали, но никак не находили то, что лежало в основе их жизни, то, что всегда было с ними. Как тяжело было видеть внизу тысячи ждущих спасения слепцов, вглядывающихся в небо в поисках вечности непонимающими глазами, как тяжело было верить за них.
Так приходилось работать Евгению Небесному. Вот он есть, но сделать абсолютно ничего не может. Возможно, кто-то скажет, что скажет, что его существование лишено смысла, и сам он обречен на бесследное исчезновение. Но он есть, был и будет, и дело здесь не в высоких философских понятиях бесконечности, это все глупости. Он есть для того, что бы люди, нуждающиеся в нем, обращающиеся к нему каждый день не обманывали самих себя. Так считал он сам.
Вошел Безгрешный. Услышав шаги, Небесный развернулся:
- О! Явление Христа народу! – процедил он и, заметив футболку Metallicи, продолжил, - А это что на тебе? Мы по-моему уже договорились – ты себе забираешь только Трухильё, а остальных мы уже сюда определили.
- Это мы еще посмотрим, Батенька, как кто грешить будет, - парировал Степан и рухнул в кресло.
- Что же мы с тобой, коллега, отопление ваше проглядели, а? – спросил Небесный, положив руки на стол.
- Ну, значит, так было угодно Богу, - улыбнулся Безгрешный и Евгений не сдержавшись, рассмеялся ему в ответ.
- Мда… А много ли мы с тобой решаем? – задал риторический вопрос Небесный и сам на него ответил, - Да ничего, по сути! Работаем, как проклятые, а толком ничего не сделали.
- Ну да! – Воскликнул Степан, - Так уж и ничего! Не скромничай!
Но Евгений только улыбнулся в ответ, словно принял утешения по поводу бездарно написанной картины. Уловив это, Безгрешный добавил:
- Ну, посмотри в окно, - и уставился на Евгения, будто действительно ждал, что он посмотрит. Но тут вошла Мария и оба начальника, тяжело вздохнув, откинулись на спинки кресел. Мария осторожно поставила кофе на стол и поспешно удалилась. В этот момент почему-то в комнате немного потемнело, по крайней мере, так показалось Безгрешному. Небесный, глотнув кофе, встал:
- Ну, что, дорогой гость, пойдем, омоем наши раны.
Небесный был высоким брюнетом в строгом черном костюме, который он любил не так за его официальность, как за то, что в нем было чертовски удобно. Галстуки Евгений ненавидел, потому не носил принципиально. И даже не смотря на шипастый напульсник, время от времени мелькавший под белым рукавом его сорочки, Небесный выглядел очень представительно.
Прохаживаясь по залу ожидания, начальники Рая и Ада наблюдали до ужаса странные картины: черти с ангелами играли в суефа и трыню, демоны и архангелы обменивались опытом и премудростями борьбы друг с другом, оказавшись на время в «одной повозке», а Иосиф Сталин, обнявшись с каким-то праведником, плакал. Небесный и Безгрешный смотрели на все это, словно дети, воскресным утром заглянувшие в зоопарк.
- Посмотри, Женя, может быть так оно лучше? – к своему собственному удивлению спросил вдруг Степан, хотя знал, что положительного ответа быть не может. Но Небесный неожиданно воскликнул:
- А черт его знает!
- Так может не будем, так сказать, разделять наши организации, - подхватил Безгрешный, но Евгений шел молча, и, будто размышляя над предложением, неспешно ответил:
- Какой тогда в нас с тобой смысл? Как тогда различать праведность и грешность? Теряется грань между, так называемым добром и злом, теряется смысл, понимаешь? Хотя, честно говоря, я уже и сам не совсем понимаю – легко запутаться, - вздохнул Небесный, - Ну что? Давай о делах.
- Да что тут говорить! Вы почините нам систему, а мы уж у вас пока тихонько посидим. За одно и посмотрим, как вы работаете. Нет, ну вообще, мне у вас нравится, только тут какое-то все монотонное, честное слово. Вашим декораторам абстрактного мышления побольше, Slipknot послушать и какие-нибудь краски кроме белых дать – тогда б у вас точно Акапулько было бы!
- Да ладно тебе смеяться, - отмахнулся Небесный, - это все для туристов.
Вдруг, откуда не возьмись, к Безгрешному подбежал маленький шустрый чертенок и запинаясь затараторил:
- Товарищи начальство! Товарищи начальство!
- Чего тебе, ирод окаянный? – топнул на него Степан.
- Помягче, коллега, - усмирил его Евгений, - помягче с рабочим персоналом. Со своим персоналом, между прочим.
- Да ладно тебе, зануда, - буркнул в ответ Безгрешный, - А ты, собачье рыло, говори быстро, что тебе от начальства нужно! – приказал он чертенку.
- Мне бы поработать, товарищи начальство, - заскулило рогатое отродье, - очень уж поварить людей хочется!
- Ах, ты работать сюда пришел? В аду от вас не дождешься, а тут вы пахать повадились, да? – раскричался Степан.
- Работой мы тебя обеспечим, - ворвался Небесный, успокаивая разразившийся спор, - но только у нас людей не варят, а принимают и препровождают в райский сад, - пояснил Евгений.
Чертенок скептически окинул Небесного взглядом, будто засомневавшись в его высокопоставленности.
- Чего? – недоуменно воскликнул чертенок, - Принимать? Препровождать?
- Не хочешь работать – проваливай, свиное рыло! – крикнул на чертенка Безгрешный.
- Ладно, ладно, товарищи начальство, как скажете, так и сделаем! Препровождать, так препровождать! – согласился чертенок и ускакал. Евгений подождал, пока он исчезнет совсем, и сказал:
- Да. Хорошие у тебя кадры, работящие.
- Не язви, - с укором произнес Степан и жестом пригласил Небесного продолжить прогулку. Они еще долго молча бродили по залу, осматривая своих подопечных. Им было о чем помолчать. Возле одного из лифтов было особенно шумно.
- Местов нет! Рай не резиновый! Нет мест! – Кричал один из лифтеров, не выпуская нескольких демонов.
- Куда ж нам, милок? – Взмолились демоны, - не обратно ж в морозилку?
- Нет, - в замешательстве ответил лифтер, - но и не сюда. Оставайтесь в лифте! – и с этими словами он ударил по красной кнопке – «блокировка дверей». Демоны заметались в лифте, как слепые котята в темноте. Они тарабанили по стенам и верещали, словно напуганные дети:
- Замуровали, демоны! Ироды окаянные! Помогите! У нас клаустрофобия!
- Что же вы творите, - подбежал Небесный к лифту, - разве этому я вас учил? Это ваше милосердие? А как же наш слоган: «Люби ближнего своего»?
Лифтер виновато опустил глаза и в зале все замерли в ожидании.
- Выпустите их немедленно! – приказал Евгений и демоны тут же оказались на воле.
- Спасибо, Батюшка! Век не забудем, - кланялись в ноги своему спасителю демоны. Смущенный такой благодарностью, Небесный только неуклюже кивал головой в ответ.
- Ступайте себе с миром, - попытался вежливо прогнать демонов Степан.
- Спасибо, Боженька, спасибо, - никак не унимались они, и Безгрешный уже было собрался нарычать на них, как это обычно бывало в Аду, как вдруг зазвонил телефон. Это была полифоническая мелодия «Poor Twisted Me» на мобильном Небесного.
- Да, - крикнул он в трубку, - Да, Петенька, слушаю.
- Разобрались, - раздался радостный голос апостола.
- Так быстро, - с некой долей разочарования удивился Евгений.
- Да тут какой-то черт в тепловой трубе застрял, - объяснил Павел, - Сейчас я дам вам этого «виновника торжества».
В трубке послышались ужасный шум, голоса и обрывки фраз, из которых ничего кроме «какого черта здесь так холодно» и искрометного мата ничего не было понятно.
- Кажись, починили, - вяло произнес он…
Читатель, без сомнения, ожидает в последующем повествовании узнать, как весь Ад с восторженными возгласами, типа: «Ура! Починили! Слава Богу! Да здравствует Великий Советский Союз! Мир, труд, май! Домой! Поехали!» с довольными рогатыми физиономиями, во главе с Безгрешным, отправляется домой, в Ад. Но, опережая события, вынужден вас разочаровать (а быть может и обрадовать) – ничего подобного не произошло! Все было как раз на оборот.
Опечаленные демоны и черти побрели к лифту. Некоторые плакали, хватались за перила, скамейки, стены, кричали и никак не хотели уезжать. Давним друзьям, попавшим, к сожалению, в разные обители после смерти, пришлось расставаться вновь. И вновь на всегда. Процессия была более чем печальна, а последствия пребывания Ада в Раю выявили только на утро. В зале ожидания все-таки осталось несколько чертей, которых, в конце концов, отправили восвояси, сам же зал был завален котлами и хлыстами, которые демоны оставили в подарок ангелам, а к вечеру несколько апостолов, уехавших вместе с адским игом в их «аул», вернулись грязными и вонючими. Не вернулась только, уехавшая с Безгрешным, кастелянша Клавдия Даниловна – наверное, только теперь все стало на свои места.
Небесный сидел в своем кресле, обернувшись к огромному окну, и наблюдая за происходящим на Земле, где первые солнечные лучи оповещали о начале нового рабочего дня, слушал.
Посвящается
группе Metallica и М. Булгакову.
