-Музыка

 -Кнопки рейтинга «Яндекс.блоги»

 -Подписка по e-mail

 

 -Поиск по дневнику

Поиск сообщений в Сосипатр_Изрыгайлов

 -Сообщества

 -Статистика

Статистика LiveInternet.ru: показано количество хитов и посетителей
Создан: 04.10.2008
Записей:
Комментариев:
Написано: 10065

Комментарии (4)

Толпы европейских диктаторов накануне Второй мировой

Дневник

Четверг, 11 Августа 2011 г. 22:38 + в цитатник

Mussolini+hitler (279x340, 24Kb)

Николай Малишевский: Кому выгоден пересмотр Второй мировой 

Regnum.ru

В Европе между двумя мировыми войнами модель авторитарного режима фашистского или полуфашистского типа была крайне востребована. Первым главой первого в мире фашистского государства Италия стал 28 октября 1922 года Бенито Муссолини. Сразу же после прихода к власти дуче начал секретное перевооружение Германии, Болгарии и стран, возникших на обломках Австро-Венгерской империи. Режим Муссолини также начал снабжение оружием адмирала Хорти в Венгрии и ряда радикальных профашистских организаций Австрии. Начиная с 1926 года в Италии стали проходить подготовку венгерские солдаты. Начавшиеся сразу же после прихода фашистов к власти секретные переговоры с Ватиканом завершились заключением Латеранских договоров, а папа римский Пий XI заявил, что Муссолини - это "человек, посланный нам самим Провидением"!

Тем временем будущий польский диктатор, маршал Пилсудский, напав на лежащую в руинах из-за гражданской войны и интервенции Россию, отхватил у нее часть территорий. Согласно подписанному Рижскому договору (1921), новая граница прошла почти под Минском. Затем режим пана Пилсудского, организовав беспорядки на западе, в Верхней Силезии, где большинство населения составляли немцы оккупировал и ее (вместе с Катовице). Кроме всего вышеперечисленного, Польша захватила у Австрии всю Галицию. Все эти "подвиги" было нетрудно совершить, так как Россия и Германия были побеждены своими революциями, а Австро-Венгрия, с благословения Англии, расчленена победителями.

Диктатор Финляндии маршал Маннергейм буквально усидел на кайзеровских штыках в годы гражданской войны в России. В 1923 году в результате государственного переворота был установлен фашистский режим правительства Цанкова в Болгарии. В том же году, в результате военного переворота генерал Примо ди Ривера взял власть в Испании. Был разгромлен парламент, отменены социально-политические свободы и конституционные гарантии, распущены политические партии, а власть перешла в руки военной хунты. (В Италии фашистами в это же время была распущена палата депутатов, начались массовые аресты коммунистов). В 1925 году президент Албании Ахмат Зогу был наделен чрезвычайными полномочиями диктатора. В 1926 году к власти в Португалии пришел диктаторский режим генерала Антониу Кармона. Ушедший было с политической арены, Пилсудский вновь вернулся в мае 1926 года и, в результате военно-фашистского переворота, окончательно превратился в диктатора Польши, в которой раньше, чем в Германии для белорусов и украинцев, то есть для "быдла", по терминологии ясновельможных панов, был организован концлагерь в Картуз-Березе. В соседней с Польшей Литве, также в результате переворота, установилась фашистская диктатура Антанаса Сметоны. В 1927 году был распущен литовский Сейм, в 1926 году запрещена деятельность профсоюзов и в 1936 году партий. 1931-й стал годом создания Корнелиу Кодряну фашистской Железной гвардии в Румынии. (В этом же году Япония развязала в Маньчжурии войну, получившую название "инцидента", на оккупированной японцами территории было создано марионеточное государство Маньчжоу-Го с фашистским режимом). В марте 1933 года в Австрии победили фашисты во главе с Дольфусом. Через год в Эстонии фактическим диктатором стал Константин Пятс, а в Латвии - Карлис Ульманис. Затем настала очередь генерала Метаксаса в Греции, Антонеску в Румынии, Хорти в Венгрии...

Читать дальше
Рубрики:  Страницы истории

Метки:  
Комментарии (1)

История предательств на Руси

Дневник

Вторник, 25 Января 2011 г. 07:31 + в цитатник

 (386x597, 40Kb)
ЗАДОЛГО ДО ВЛАСОВА

Юрий Нерсесов


В последние годы историки как «демократической», так и «патриотической» ориентации очень любят разглагольствовать о советском коллаборационизме в годы Великой Отечественной войны, обвиняя в нем кровавый кремлевский режим. Они постоянно утверждают, что доселе российская история ничего подобного не знала. Мол, были, конечно, отдельные ренегаты, типа князя Курбского, а так весь народ радостно умирал за веру и Отечество.

ПОЛИЦАИ КРЫМСКОГО ХАНА

В реальности дело обстояло куда менее благостно, и даже пришедший на Русь Бату-хан нашел вполне достаточно желающих воспринять идеологию тогдашних евразийцев. Существует немало источников, упоминающих о русских контингентах в составе ордынской армии, причем большинство их — от арабского историка Рашид-ад-Дина до «Ипатьевской летописи» — не имеют к завоевателям ни малейшего отношения и могут считаться вполне объективными.

Конечно, приравнивать проордынских князей к власовцам и полицаям не вполне корректно. Строго говоря, единого русского государства тогда не существовало, а решать свои частные вопросы с помощью кочевников для тогдашних князей было делом обычным. Будем также снисходительны и к московским боярам, присягавшим в Смутное время польскому королевичу Владиславу. Приглашение иноземцев на престол для Европы тех лет явление вполне нормальное, а в условиях Смуты XVII века Владислава с некоторой натяжкой можно считать столь же «законным», а вернее, беззаконным царем, что и Василия Шуйского с Лжедмитриями. Поэтому перейдем в следующее столетие и рассмотрим несколько эпизодов отношения России с откровенно враждебными государствами, когда ее возглавлял легитимный монарх, чьи права на престол никем не оспаривались.

Итак, 1708 год — разгар Северной войны. Армия Карла XII переходит Днепр у Головчина и вторгается на российскую территорию. А в это время в тылу у Петра поднимаются сразу три лихих атамана. Вышедший с отрядом запорожцев из их знаменитой Сечи беглый донской мятежник Кондратий Булавин берет штурмом столицу Войска Донского Черкасск. Присоединившиеся к нему батьки захватывают Царицын, осаждают Саратов и Азов, доходя порой до Тамбова и Пензы. В самой Сечи запорожский вожак Константин Гордеенко открыто переходит на сторону шведов вместе с гетманом Левобережной Украины Иваном Мазепой.

О «незалежной Украине» Мазепа при этом думал меньше всего. Давно известны его униженные письма посаженному шведами на польский престол Станиславу Лещинскому, в которых смиренный раб испрашивает для себя должность польского наместника в Литве и Белоруссии. Таким образом, в лице славного гетмана мы имеем редкое явление холуя в квадрате. Тут пан Мазепа даже превзошел Бандеру и Мельника. Сравнить его можно разве что с молдавскими полицаями, что питались объедками со стола румынской «шестерки» Гитлера маршала Антонеску.

Читать дальше
Рубрики:  Страницы истории

Метки:  
Комментарии (1)

Преступление палача Пилсудского - предтеча Катыни

Дневник

Четверг, 16 Сентября 2010 г. 01:21 + в цитатник

Вадим Елфимов: Польская агрессия против СССР: у кого учился Гитлер

Часть вторая

Умиротворяющая позиция России была расценена польскими правителями как явный признак слабости. А раз так, они стали готовиться к войне удвоенными темпами - нельзя ведь упускать выгодного момента! Но прежде Пилсудский решил замаскировать свои приготовления к агрессии "внезапным примирением" с Советами - в точности так поступит и Гитлер, только 20 лет спустя, подписав с Советским Союзом маскирующий пакт Риббентропа-Молотова. Не осознавая, что создает исторический прецедент, который потом обернется против самой же Польши, Юзеф Пилсудский 27 марта соглашается на переговоры с Советской Россией и тянет их буквально до дня нападения...

На рассвете 25 апреля одновременно с 30-тысячной армией барона Врангеля на юге России, польские войска перешли границу страны на северо-западе. 65 тысяч польских солдат и офицеров, 15 тысяч петлюровцев, а также две дивизии националистов из Галиции наступали на фронте от Припяти до Днестра. Захватчики быстро прорвались вглубь Украины потому, что советская сторона просто не ожидала такого коварства от вчерашних "переговорщиков". Лишь спустя три дня, 28 апреля, Политбюро ЦК РКП(б) сформировало план отражения польской агрессии, подготовленный Реввоенсоветом республики.

Главный ответный удар должны были нанести войска Западного фронта, созданного в той части Белоруссии восточнее Минска, которую белополяки не успели захватить в феврале 1919г. Этот фронт возглавил М.Н.Тухачевский. С юга вспомогательный удар наносить должен был Юго-западный фронт - в направлении на Брест. По решению ЦК РКП(б) в военный совет этого фронта вошел И.В.Сталин.

Вот тогда будущий "великий кормчий" воочию увидел ужасы отступления на западе, и эти видения уж точно мучили его и в 1940-м, и весной 1941-го! О зверствах и преступлениях польских захватчиков в огненном 1920-м не было составлено скрупулезной отчетности - уж слишком стремительно развивалось советское отступление, чтобы успевать еще и писать какие-то бумажки. Но современный читатель может себе легко представить, как "геройствовали", например, мстительные украинские националисты, ведомые "бандитом Петлюрой" (по определению Форин офис), который почувствовал "союзное плечо" белополяков. А мстительность петлюровцев распалялась тем обстоятельством, что 6 мая вместе с белополяками им удалось захватить Киев - город, из которого только за последний год их вышибали дважды! И "панували" они в нем вместе с поляками более месяца!

Только 14 мая Красная армия смогла начать контрнаступление. Первыми удар нанесли войска Тухачевского, т.е. Западного фронта, но достичь успеха не смогли. В результате к 8 июня фронт топтался все на той же линии. И лишь решительными действиями Юго-Западного фронта, который был укреплен 1-ой конной армией Семена Буденного, срочно снятой с далекого Кавказа, плачевная ситуация была переломлена. Войска фронта перешли в наступление 26 мая, а 5 июня 1-я Конная армия прорвала польскую оборону. К 12 июня был освобожден Киев. 20 июня советские войска вышли на линию Житомир - Бердичев - Казатин - Винница.

Польский фронт находился на грани развала. К тому же в тылу у поляков значительно активизировались украинские и белорусские красные партизаны. Открылась реальная возможность уничтожить агрессора в его логове, (опять же, как в 1944-м!) обеспечить приход там к власти дружественного правительства и тем самым раз и навсегда устранить угрозу Советской Украине и Белоруссии. Ведь стало ясно: до тех пор, пока у руля Польши находится Пилсудский, который откровенно заявлял, что нападение на большевиков в любое время и в любом месте всегда было его политикой, на советско-польской границе спокойствию не бывать.

Однако переход Красной Армии через границу, кстати, совершенно законный, ибо был спровоцирован самим агрессором, взявшим на себя ответственность за все последствия развязанной им же войны, был скорее продиктован логикой боя, нежели большой политикой. Для советского руководства он оказался неожиданным и даже спровоцировал некоторый раскол в политбюро. Ленин почувствовал, что политическая линия вдруг вынуждена следовать за военной, а это опасно, и посему в какой-то момент стал с подозрением относиться к бравурным реляциям Тухачевского. Уже через некоторое время он высказался в том духе, что степень воодушевления, с которой польское население встречает Красную армию, возможно, и преувеличено. Как в воду глядел! Еще ближе к истине оказался Сталин, просто потому, что был непосредственно на фронте. Он говорил тогда: "Громадное большинство населения прилегающих к Польше районов (Белоруссия, Литва, Россия, Украина) состоит из непольских крестьян, терпящих гнет польских помещиков. Поэтому лозунг советских войск "Долой польских панов!" находит мощный отклик среди большинства населения указанных районов". Но тут же предупреждал: "Если бы польские войска действовали в районе собственно Польши, с ними, без сомнения, трудно было бы бороться".

Провал наступления на Варшаву  и последующее пленение и умервщление поляками десятков тысяч красноармейцев целиком лежат на совести Тухачевского и Троцкого

Между тем, Тухачевский уже начал "марш на Варшаву". А Каменев и Троцкий требовали от Сталина передать в его распоряжение еще и Конную армию Буденного - Сталин ее не дал. И тем самым фактически спас основную ударную силу Красной армии от окружения и гибели.

Головокружение от успехов, случившееся в штабе Западного фронта, поставило под угрозу не только контрнаступление, но и всю оборонительную кампанию. Передовые части и соединения красных оказались оторванными от своих тылов, а их обеспечение, а также связь между ними - нарушенными. Это создавало реальную угрозу, что контрнаступление, в конце концов, захлебнется, и тогда маятник военной удачи может качнуться в обратную сторону. Однако пока все говорило в пользу Тухачевского...

Испуганная Антанта вынуждена была срочно ввести в действие план по спасению своей марионетки, оказавшейся на краю гибели. А спасать было от чего. Действительно, в случае разгрома варшавской группировки Красной Армией, судьба Пилсудского была бы предрешена. Ведь даже Варшавский военный гарнизон находился на грани восстания. Среди его солдат вовсю гуляла листовка, выпущенная Варшавским Советом солдатских депутатов и названная "Солдаты отвечают Пилсудскому". В ней говорилось: "Уже близится час, когда мы, солдаты, вместе с трудящимися города и деревни направим всю нашу силу против тебя, против твоих офицеров, против всей шляхетско-капиталистической своры в Польше. Тогда наступит конец преступной войне,...конец твоей постыдной роли".

Первое, что было сделано Антантой, - оказана финансовая помощь в деле мобилизации в течение июля-августа 320 тыс резервистов из глухих деревенских районов, а также в их вооружении и немедленной отправке на фронт. 5 июля 1920 г. в бельгийском Спа открылась конференция государств Антанты, на ней был заслушан официальный доклад польского правительства и принято решение немедленно спасать Пилсудского.

Вот тут советская власть получила первый урок "британского мирного посредничества". 12 июля министр иностранных дел Англии Керзон направил Советскому правительству ноту-ультиматум. От лица Антанты Керзон требовал остановить наступление Красной Армии на линии, которая затем получила его имя, а именно: Гродно - Немиров, Брест-Литовск - Устилуг, затем восточнее Перемышля и до Карпат. Эта линия в основном соответствовала восточной этнографической границе Польши и проходила значительно западнее той, которую предлагало Советское правительство в своих мирных предложениях начала 1920 г. Данный пункт в содержании ноты выглядел явной уступкой советской стороне, хотя по сути таковой не был, ведь красные части теперь могли нарисовать и другую конфигурацию советско-польской границы. Далее следовали угрозы. И главное, совершенно неприемлемое требование немедленного перемирия с Врангелем и предоставления последнему свободных проходов обратно в Крым. Становилось ясно, что нота Керзона нацелена лишь на затягивание конфликта в стратегическом плане, и на то, чтобы выиграть время для Пилсудского - в тактическом.

Да и сам польский диктатор, почувствовав в Спа неослабевающую западную поддержку, дерзнул отказаться от "скромных" предложений Керзона, и при помощи Антанты неожиданно бросил в контрнаступление накопленные за время обмена нотами новые армейские силы. Части же Тухачевского были измотаны, его авангарды оторваны от тылов, и Пилсудский с легкостью совершил бросок не только на глубину в 400 км, но и вновь очутился на территории Украины и Белоруссии. А более 85 тыс. красноармейцев попали в плен. О том, чтобы ответить ударом на удар не могло быть и речи - силы красных оказались исчерпаны, мало того, над ними снова нависла угроза потери всей Украины. Но и Пилсудский выдохся. В этот момент шаткого равновесия для Москвы главное было выиграть время, перегруппировать силы. 22 сентября 1920 г. В.И.Ленин утверждал: "Если нам суждена зимняя кампания, мы победим, в этом нет сомнения...". Но шанса отыграться и спасти советских военнопленных Москве не дала Антанта. В Балтийское море демонстративно вошел английский флот, создавая недвусмысленную угрозу Петрограду. До сих пор неизвестно, было ли это дорогостоящим блефом, или Лондон и в правду готов был начать вторую волну интервенции, однако бесспорно одно: Рижский мирный договор между Польшей и Россией был подписан буквально под дулами главных корабельных калибров британских линкоров. Оттого и условия Рижского договора оказались столь унизительными для России и не позволили даже поднять вопрос о судьбе советских военнопленных.

Судьбу русских, белорусов, украинцев, честно выполнивших свой воинский долг, но оказавшихся в плену, англичане и французы отдали в руки поляков. Польские власти могли напрямую передать военнопленных советской стороне, могли интернировать их через сопредельные страны, в конце концов, могли просто по-человечески обращаться с ним в концлагерях. Но Пилсудский предпочел иное - и тысячи и тысячи советских военнопленных мученически исчезли с лица земли. Словно канули в "черную дыру истории"...

Подробности: http://www.regnum.ru/news/1324806.html#ixzz0zirJr6Vu
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM

 (699x461, 38Kb)

Птенец из гнезда Пилсудского - министр иностранных дел Польши Юзеф Бек имел две страсти: он боготворил Гитлера и мечтал о южноамериканских и африканских колониях для Польши, откуда поляки бы могли выкачивать жизненные ресурсы. Для целей захвата колоний у таких слабых стран как, например, Португалия, при участии Бека в стране была создана "Лига морская и колониальная". Чтобы населению привить вкус к колониальным владениям, проводились общенациональные "Дни колоний". Затем для расширения своей территории Польша поучаствовала в агрессии бесноватого против Чехословакии.

Пока кровожадный шакал Польша мечтала "пообедать" заморскими территориями, она сама стала колонией обожаемого Беком Гитлера. Смешно осознавать, что плакат "Колонии для Польши" выпущен за год до захвата страны нацистами.  

В этом смысле Польша действительно была мелким шакалом по сравнению с фюрером, которому Великобритания и Франция для его умиротворения не раз предлагали большую часть своих заморских владений. Гитлер, однако, с городостью отказался от жирной подачки "демократов". Он справедливо рассудил, что, если Германия нанесет поражение главным супердержавам Европы, то их колонии и так никуда не денутся. 

Рубрики:  Страницы истории

Метки:  
Комментарии (3)

Агрессия Польши против социалистической России

Дневник

Вторник, 14 Сентября 2010 г. 11:06 + в цитатник

 (592x699, 109Kb)

Вадим Елфимов: Красноармейцы в польских лагерях: трагедия, которую не хочет помнить Варшава

Часть первая

Александр Дюма говорил: "История как гвоздик: на нее можно повесить все, что угодно!". До сих пор каждый сентябрь часы Времени натыкаются на два старых "гвоздя": 1 сентября и 17 сентября 1939. И до сих пор некоторые историки тщатся надеждой доказать, мол, это был один и тот же "гвоздь". А потом вешают на несуществующую "опору" несуществующие историко-логические цепочки своих умозрительных построений. Совершенно очевидно, у них что-то со зрением! Но что же им мешает увидеть далекую историю в истинном виде? То, что они смотрят на нее сквозь "увеличительную призму" Катыни, а раз так, то видят они одно, а совершенно не замечают другого... Вот так и образуются в мировой истории не только темные или белые пятна, но и черные, не просматриваемые "дыры", способные, кажется, одним своим дыханием "не обезвреженного" прошлого погубить как настоящее, так и будущее народов. Эти петли времени обладают губительно притягивающей энергией для тех, кто, будучи у власти, бесконечно следует их циклам и в наши дни. Для тех, кто, занимаясь политикой, не внял предупреждению Ницше, говорившего об опасности, подстерегающей того, кто слишком долго вглядывается в бездну, ибо одновременно и бездна всматривается в него.

Недавняя трагедия под Смоленском - нелепая и ужасная авиакатастрофа в полном тумане - лишила Польшу половины ее политической элиты, во главе с президентом, ибо разбился национальный "борт №1". Разбился, летя в Катынь - к месту, где по недавно принятому Сеймом Польши определению, полвека назад произошла "национальная польская трагедия". И вот новая катастрофа... Мистика какая-то! Невольно возникает ощущение: может, польская политическая элита слишком зациклилась на катынском лесу? Может, прошлое буквально притягивает ее?

Между тем, избавиться от того, чтобы прошлое довлело над сознанием людей, т.е. "обезвредить" его, дабы оно "не стреляло" в настоящее, можно только с помощью объективной истины. У которой, как у всякой медали, имеются две стороны. Есть такая, зеркальная, но пока темная и еще более страшная сторона и у Катыни. И возникает вопрос: не кроется ли в этой темноте весомая часть исторической ответственности за катынскую трагедию, которую не хочет нести польская политическая элита. Во всяком случае, то ее поколение, которое позорно бежало из родной страны как раз 17 сентября 1939 года, гонимое фашистским сапогом? А президент Польши Мосьцицкий и "правительство полковников" во главе с Беком драпали, как известно, от того, кого мнили своим союзником и с кем вместе, по-союзнически, после Мюнхенского сговора раздирали на части чехословацкую территорию - от Гитлера. И бежали, когда брошенная и преданная ими Варшава еще героически сражалась. Бежали, расписавшись в собственной глупости и прегрешениях... И это неопровержимое доказательство их вины!

Все слышали версию, будто Сталин, давая санкцию на расстрел в катынском лесу, мстил польскому офицерству. Если это правда, то за что же он мстил? За какое преступление?

Для Польши это до сих пор запретная тема. Хотя сам факт никто из поляков не отрицает: в 20-х годах прошлого века в польских концентрационных лагерях, действительно находилось до 85 тыс пленных красноармейцев корпуса Тухачевского, попавшего в окружение под Варшавой. Сам факт зафиксирован Красным Крестом. Не зафиксировано только, куда исчезли пленные, вернее, как они погибли. Большинство польских исследователей готовы признать, что умерло, как минимум, около 40 тыс красноармейцев и что главная причина их гибели не расстрелы, как в Катыни, а голод и невыносимые условия, созданные в концлагерях. Кто способен точно сказать, что лучше: быть расстрелянным или заморенным голодом? В любом случае возникает вопрос: почему одна трагедия, Катынская, известна всем, а о другой, которую организовал режим Пилсудского, польские власти до сих пор молчат?

Источники в Польше иногда намекают, дескать, сравнивать трагедии нельзя еще и потому, что польские офицеры являлись, в основном, представителями полиции и жандармского ведомства, т.е. внутренних войск, а красноармейцы, - военнослужащими армии, действовавшей на чужой территории, читай, чуть ли не захватчиками. Что ж, с одной стороны, это все же признание трагедии де-факто, а с другой - нежелание признавать ее де-юре. Ведь под таким "углом зрения" с территории даже гитлеровской Германии внезапно исчезают самые жуткие концлагеря, известные всему миру, в которых томились американцы и англичане, захваченные, скажем, где-нибудь в Северной Африке, Атлантике или на Сицилии. И все же, эти фабрики смерти вряд ли "исчезнут" из памяти европейцев, ибо мир слишком хорошо помнит названия Освенцим и Треблинка. А кто из обывателей слышал о концентрационном лагере, созданном поляками задолго до немецких, в Брест-Литовске?

Кстати, ссылка на то, что бойцы Красной армии якобы являлись захватчиками, а потому с ними можно делать все, что угодно, звучала и в словах начальника указанного выше польского концлагеря. Между прочим, кадрового офицера, кое-что слыхавшего про демократические права и свободы. "Вы, большевики, хотели отобрать у нас наши земли! - кричал он. - Хорошо, я дам вам землю. Убивать вас я не имею права, но я буду вас так кормить, что вы сами подохнете!".

Итак, в оправдание своих зверств убийцы пленных, среди которых были и русские, и белорусы, и украинцы, называли жертв "агрессорами". Но можем ли мы сегодня принять логику тогдашних палачей? Почему мы должны безоговорочно им верить? Может, правда состоит в том, что красноармейцы, которые, кстати, далеко не все являлись большевиками, оказались на польской территории вовсе не потому, что сами были агрессорами, а, наоборот, потому что отражали польскую агрессию? И отражали хорошо, за что и мстили им тогдашние польские власти.

Как известно, пан Пилсудский не оценил по достоинству "широкий жест" Владимира Ленина, предоставившего Польше независимость. Пока земли России во время западной интервенции, под прикрытием борьбы с большевизмом, терзали и кромсали более крупные хищники, Пилсудский мог лишь с вожделением наблюдать за гигантским "распилом". Однако к середине 1919 г., когда коллективная интервенция лидеров Запада провалилась, настал и час Польши.

Все благодаря тому, что У. Черчилль тут же объявил второй "крестовый поход"" против Советов, однако сам в этом походе участвовать уже не мог. В поисках подручных взор "британского льва" пал на экзотическую политическую пару - Пилсудского с Петлюрой. Как же сложился столь странный мезальянс? Ведь кажется очевидным, что идеи "великой Речи Посполитой" и не менее великой "незалежной и самостийной" Украины абсолютно несовместимы - они ведь претендуют на одни и те же территории! Однако не совмещались они только на бумажной карте, т.к. "база" у них общая - русофобия и жажда власти любой ценой. Они сочетаются как родные кусочки из мозаики, просто украинские националисты, чей кусочек меньше, не сразу это признают. Надо отдать должное Петлюре: сперва он был крутым самостийщиком, резавшим и русских, и евреев. А когда дела пошли хуже, сбился с ног, ища, кому бы сдать "ридну неньку" по схожей цене. Например, он неоднократно предлагал Франции "взять Украину в аренду". Для начала сроком эдак лет на пять, а там видно будет!

Последнее "деловое предложение" отправилось уже в Лондон. 7 октября 1919 года Петлюра сочинил "ноту", в которой постеснялся собственной фамилии (чему были причины, как мы увидим ниже) и назвался "Директорией". Однако в Форин Оффис ни секунды не сомневались, кто же именно истинный составитель прошения. Секретарь МИД Англии Дж. Грегори в сопроводительной записке к тексту "ноты" предложил британскому правительству следующую линию поведения: "Мы никогда не имели никаких дел с Украиной и не видим причины, по которой начали бы их сейчас. Бандит Петлюра (вот и причина "скромности"! - В.Е), который именует себя главой правительства, уже бежал в Польшу".

Петлюра очень обиделся и...бежал в Польшу.

Тем временем Пилсудский начал получать усиленную помощь от Антанты. На территории Франции были сформированы и вооружены трофейным немецким оружием, а затем за французский же счет переброшены в Польшу 6 дивизий, составивших печально известный корпус Галлера. Помимо этого только с апреля 1919 г. по январь 1920 г. Франция предоставила Польше долгосрочный кредит в 575 млн франков; в добавок 200 тыс винтовок, 1 тыс пулеметов французского производства, 100 тыс винтовок и 1200 пулеметов трофейных; 360 гаубиц для 30 дивизионов тяжелой артиллерии и 1100 пушек для 63 дивизионов полевой артиллерии. Англия подарила Польше самолеты, 58 тыс винтовок и 58 млн патронов к ним. Италия поставила несколько батарей артиллерии и также самолеты.

Существенным, конечно, оказался вклад США: займы на общую сумму более чем в 176,5 млн долл.; 200 танков и 300 самолетов, 20 тыс пулеметов; другие военные припасы на сумму 1,7 млн долл. А с февраля 1919 г. Польша бесплатно получила от Америки продовольствия на сумму 51,6 млн долл. Но и этого всего казалось недостаточно! Решили для надежности к собранной силе присовокупить еще и бежавших с территории Советской Украины петлюровцев. Для чего 24 апреля 1920г. был подписан тайный "Варшавский договор" с Петлюрой. Договор предусматривал отторжение в пользу Польши всей Западной Украины плюс Полесье, включая его белорусскую часть, т.е. территории с населением как минимум в 10 млн человек. Петлюра также обязался восстановить права польских граждан, и в первую очередь помещиков, на все украинские, читай, теперь польские земли. И в довершение, петлюровская Директория должна была кормить украинским продовольствием польские оккупационные войска.

В общем, предчувствие войны с Польшей буквально витало в воздухе. Советское правительство решило приложить все возможные усилия, дабы разрядить обстановку на западных границах и избежать там вооруженного столкновения. Гражданская война шла полным ходом, и бой на два фронта - и против Врангеля, и против Пилсудского, - был смертельно опасен. Одна только угроза конфликта с Польшей Пилсудского в конце 1919 г. - начале 1920 г. здорово путала карты большевистскому руководству. Ведь нужно было добить врангелевскую армию, затем предстояло освобождать Сибирь и Дальний Восток, а приходилось держать значительные силы на западе страны для отражения возможной агрессии.

В отношении Польши Москвой была избрана максимально лояльная, задабривающая линия поведения. Так, заявление СНК РСФСР от 28 января 1920 года и вовсе граничило с самоунижением. Советская сторона вновь подтверждала, что безоговорочно признает независимость и суверенитет Польши в ее новых границах, а все спорные вопросы предлагала решать "в духе добрососедских соглашений". Выражалась готовность немедленно приступить к обсуждению любых споров за столом переговоров, которые могли бы пройти в одной из столиц двух стран, либо в нейтральном государстве. И наконец, советское правительство шло даже на существенные территориальные уступки - лишь бы задобрить Пилсудского! Предлагалось, чтобы новая граница между государствами сместилась по всей длине на 50-80 км восточнее, чем прежде. Конечно, это были малозаселенные, лесные районы, однако их хозяйственную ценность трудно переоценить. И тем не менее, в ответ от Варшавы - гробовое молчание. Ибо Пилсудский рассчитывал на гораздо большее.

Так, молча, Польша и стала на путь агрессии. Той самой, которую уже через три месяца просто вынуждены были отражать части Красной армии.

Продолжение следует

На снимке вверху: Диктатор Пилсудский после победы над советскими частями в Варшавской битве, 1920 год

 (500x355, 33Kb)

Немеций посол в Польше фон Мольтке (слева), диктатор Пилсудский, имперский министр пропаганды Геббельс и польский министр иностранных дел Бек 15 июня 1934 года после подписания немецко-польского Пакта о ненападении. Бек останется на своем посту до вторжения Германии в Польшу и все это время в его кабинете будет висеть портрет человека, которому Бек безусловно поклонялся - Адольфу Гитлеру

Рубрики:  Страницы истории

Метки:  
Комментарии (12)

Один поляк ценнее пятерых русских?

Дневник

Четверг, 26 Августа 2010 г. 03:14 + в цитатник

На снимке: Вот так в чистом поле почти без еды и на морозе содержались пленные красноармейцы под Радзиминем

 

Натыкаясь на подобные статьи, поражаешься вселенской скорби по польским офицерам и вселенских же проклятий в адрес СССР и России со стороны польской элиты и народа. Разумеется исчезновение с лица земли 20 тыс. польских военнослужащих, представителей власти, дворянства, духовенства и интеллигенции - трагедия для нации. 

Но как быть тогда с советскими военнослужащими, уничтоженными  поляками 20-тью годами ранее? В своей статье Ирина Михутина доказывает, что на территории Польши во время советско-польской войны 1919-1920 годов в плену находилось 165 550 человек,  из которых, как мы знаем, только 65 тыс.вернулось домой.

Почему же тогда Российская Федерация не посылает ежедневно проклятия в адрес Польши и ее правящих кругов по факту гибели более 100 тыс. россиян?

Должно быть, будет цинично упоминать здесь пословицу про пылинку и бревно в глазах, но дело обстоит примерно именно так! Получается, что мы намного терпимее поляков, а поляки намного злопамятнее нас.

Сосипатр Изрыгайлов

 

 

Так была ли "ошибка"?

Полемика с Владимиром Дайнесом ("НГ", 03.11.2000), со Збигневом Карпусом ("НГ", 19.10.2000)

 

Ирина Васильевна Михутина - доктор исторических наук (Институт славяноведения РАН)

 

СТАТЬЕ "Россия-Польша. Работа над ошибками" полковник Владимир Дайнес взялся исправить мою, как он выразился, "арифметическую ошибку", будто бы допущенную при подсчете общего числа попавших в плен во время польско-советской войны 1919-1920 гг. красноармейцев. Цифра эта в данном случае действительно особенно важна, так как кроме оценки соотношения сил на полях сражений дает ключ к определению масштаба безвозвратных потерь плена, ибо учета числа советских пленных, умерших в 1920 г., польская сторона не вела. Это зафиксировано в официальном отчете российско-украинской делегации в Смешанной комиссии по делам военнопленных, беженцев и заложников за 1923 г.

Если обратиться к тексту моей статьи "Так сколько же советских военнопленных погибло в Польше в 1919-1921 гг.?", то можно убедиться в отсутствии "арифметической ошибки". Статья явилась полемическим откликом на книгу другого автора "НГ", польского профессора Збигнева Карпуса, и была опубликована в журнале "Новая и новейшая история" (1995, # 3) под рубрикой "Дискуссии и обсуждения". Но тогда дискуссия почему-то не получила развития. Лишь по прошествии пяти лет полковник Дайнес усомнился в моих подсчетах, при этом представив их неполно, с перепутанными слагаемыми и неточной датировкой.

Полагаю, что мне будет позволено напомнить, как в действительности выглядят приведенные в моей статье данные, почерпнутые, что в данном случае немаловажно, из польских источников. Итак:

1. 15 сентября 1919 г. премьер-министр Польши Падеревский на заседании Высшего совета Мирной конференции сделал представителям западных держав заявление о том, что польскими войсками уже взято "от 30 до 35 тыс. большевистских пленных" (а не 13 тыс., как пишет полковник Дайнес). Эти цифры приняты в статье для всего 1919 г.

2. При оценке числа советских военнослужащих, попавших в плен во время польского наступления в Приднепровской Украине, так называемого киевского похода, я воспользовалась сведениями профессора Карпуса о пленении 30 тыс. человек. В письмах Пилсудского, главы государства и главнокомандующего польской армией (во время киевского похода он находился в войсках) к генералу Соснковскому и главе правительства Скульскому упоминается о пленении с 29 апреля по 12 мая 1920 г. 6 тыс., затем - 2 тыс., 1 тыс. и еще 20 тыс. красноармейцев. Причем по письмам нельзя сделать вывод, что это полные данные. Из названных 30 тыс. 5 тыс. вскоре были отбиты частями Буденного при освобождении Бердичева и Житомира, а стрелки из двух галицийских бригад (по данным Карпуса, их насчитывалось до 12 тыс.) добровольно перешли на сторону Польши, где были интернированы. Их я также исключила из подсчетов, оценив число попавших в плен во время киевского похода в 13 тыс.

3. Относительно числа красноармейцев, плененных при отступлении от Варшавы, в польской исторической литературе распространены цифры 60-70 тыс. Процессор Карпус снизил их до 50 тыс., мотивируя это тем, что последняя цифра ближе к данным учреждений, ведавших размещением пленных в лагерях. Число же красноармейцев, оказавшихся в плену после того, он оценил в 40 тыс. человек, то есть всего на заключительной стадии войны, по самым заниженным меркам, - не менее 90 тыс.

Между тем в архивном фонде II отдела Генерального штаба Польши я обнаружила подборку пресс-коммюнике, составленных на основании телеграмм Верховного командования польской армии (не ясно, полную ли), с данными о пленении красноармейцев за это время на разных участках фронта. В сумме получилось: 60 тыс. - с 17 по 23 августа, 20 750 - с 26 августа по 8 сентября и 36 800 - с 11 сентября по 5 октября, всего 117 550 человек с 17 августа по 5 октября 1920 г., а не только за вторую половину августа, как приписывает мне полковник Дайнес. Вместе с 35 тыс., названными премьером Падеревским в сентябре 1919 г., и 13 тыс., попавшими в неволю весной 1920 г., это безо всякой "арифметической ошибки" и составляет 165 550 человек.

Поражаясь этой цифре, Дайнес почему-то умолчал, что на той же странице я произвела подсчет по минимуму - 30, 13 и 90 тыс. Однако и здесь результат - в сумме 133 тыс. - превзошел цифру, приведенную в известной ноте наркома Чичерина, и тем более численность в 110 тыс., на которой настаивают современные польские авторы.

Последние нередко просто предпочитают не замечать неудобных для их построений фактов. Так, профессор Карпус, ссылаясь на данные ведавших лагерями учреждений Министерства военных дел Польши, из публикации в публикацию повторяет, что в ноябре 1919 г. в польских лагерях находились только 7096 "большевистских пленных". Возможно, так и было. Но где же в таком случае остальные из 30-35 тыс., названных в сентябре 1919 г. главой правительства Польши?

А вот где: "По имеющимся данным, - читаем в телеграмме от 3 декабря 1919 г., адресованной командованию 5-й дивизии из вышестоящих инстанций и обнаруженной в архивном фонде Министерства военных дел Польши, - на фронтах не придерживаются порядка транспортировки, регистрации и отправки в лагерь военнопленных... Пленных часто не направляют на сборные пункты, а непосредственно по взятии в плен задерживают на фронтах и используют на работах, из-за этого невозможен точный учет военнопленных. Вследствие плохого состояния одежды и питания... среди них устрашающим образом распространяются эпидемические болезни, принося в связи с общим истощением организма огромный процент смертности".

Известны и факты массового уничтожения поляками сложивших оружие советских военнослужащих. По приказу польского командования 300 пленных красноармейцев были скошены пулеметными очередями в районе действия армии генерала Сикорского. Профессор Айненкель, директор Института военной истории в Варшаве, утверждает, будто это был единственный случай. Но как тогда понимать свидетельство Свитальского, одного из ближайших сотрудников Пилсудского, о систематических расправах поляков с пленными на линии фронта? "Помехой к деморализации большевистской армии путем дезертирства из нее и перехода на нашу сторону является ожесточенное и беспощадное уничтожение нашими солдатами пленных", - записал он 22 июня 1920 г. в своем дневнике, опубликованном в 1992 г.

Все эти безвестные жертвы произвола, не поддающиеся хотя бы приблизительному исчислению, расширяют масштаб трагедии советских военнопленных в польской неволе и показывают, как неполно отражают его известные нам данные.

Не стану пока продолжать начатую ранее с профессором Карпусом дискуссию о цифрах. Но о профессиональной этике и элементарной логике напомнить полагаю уместным. Профессор, как и некоторые его коллеги, тоном морального превосходства упрекает российских историков и журналистов в том, что они только в последнее десятилетие стали писать о судьбе советских пленных в Польше. Но разве его собственная книга на эту тему была издана раньше, а не в 1991 г.? Разве профессор не знает или забыл, каким препятствием для свободного выбора сюжетов научных исследований и публицистики было стремление партийно-государственных органов СССР и Народной Польши (а в их руках находились все политико-идеологические рычаги, включая издательское дело) не омрачать согласия между участниками Варшавского договора напоминанием о трагических страницах российско-польских отношений?

Речь, разумеется, не о том, что тема полностью исчерпана. Многие вопросы, как видно на примере проблемы пленных, еще ждут своих исследователей.

Рубрики:  Страницы истории

Метки:  
Комментарии (15)

ПРИЗРАКИ и ПОЛЬША

Дневник

Пятница, 06 Ноября 2009 г. 03:15 + в цитатник

Часть II: http://blogs.ruvr.ru/users/2858488/post113313216/

ПРИЗРАКИ и ПОЛЬША

Часть III

 (624x485, 40Kb)

- Хочу сказать, - произнес Сталин, - что немцы очень торопились с пактом – им очень хотелось решить “польский” вопрос. Мы же не спешили: давайте сначала заключим торговое и кредитное соглашение, а только потом Пакт о ненападении, причем немцы пытались вписать в него преамбулу, составленную в высокопарных выражениях о “дружественных советско-германских отношениях ”, написанную  Риббентропом. Тогда я, глядя ему в лицо, сказал, что "Советское правительство не может представить на суд общественности  уверений  в  дружбе  после  того,  как  в течение шести лет нацистское правительство обливало СССР  грязью" и преамбулу решительно отменил!  

Но в целом немцы выглядели очень выигрышно на фоне издевательски безынициативных, ни на что не уполномоченных делегаций Великобритании и Франции, прибывших в августе 1939 года в Москву. Британский адмирал Дракс, например, прикатил в Кремль, не имея на руках письменных подтверждений своих полномочий, которые он получил только 21 августа, когда в этом не было никакой нужды! Оскорбительно низким был и уровень этих делегаций, возглавляемых второстепенными военными, в то время как СССР представлял народный комиссар обороны маршал Ворошилов и начальник Генерального штаба Шапошников. На наш вопрос почему не приехал хотя бы начальник Генерального Штаба Великобритании Айронсайд, было сказано, что он занят в этот день на переговорах в Варшаве.
 
Возникает вопрос: почему маршал Ворошилов вынужден был прервать переговоры с англичанами и французами в Москве, где обсуждался план военного союза этих стран с включением Польши? Западные партнеры хотели, чтобы СССР взял вместе с ними на себя обязательство по защите Польши в случае нападения на нее Германии. Чудесно, мы были не против! Но, позвольте! Чтобы защитить Польшу, мы должны были как минимум выдвинуть свои войска через территорию Польши на ее границу с Германией. Польша на это никогда не пойдет, отвечают нам англичане, ибо они боятся, что однажды, войдя на их территорию, Красная Армия распространится по всей стране и так на ней и останется навечно. Мы заверили партнеров, что таких планов у нас нет, и мы даже готовы провести войска строго по одному или двум коридорам, за которые наши бойцы не имели бы права выходить. Поляки снова ответили отказом.
 
Читать дальше
Рубрики:  Страницы истории

Метки:  
Комментарии (7)

Трагедия польского плена

Дневник

Понедельник, 21 Сентября 2009 г. 12:07 + в цитатник

Лишь в одном "лагере смерти" в Тухоли умерли 22 тысячи красноармейцев

Осквернение могил советских воинов Великой Отечественной, отдавших жизнь за освобождение Польши, выглядит особенно непристойно, если вспомнить об иных могилах - десятков тысяч солдат, погибших от голода, холода и болезней в польских лагерях в начале 20-х. Тем, кто вспоминает о Катыни, неплохо было бы признать и свою ответственность.

ДЕЛА этих давно минувших дней долго оставались вне поля зрения общественности. Есть несколько причин, почему вопрос о российских военнопленных в Польше времен Пилсудского оставался как бы на обочине истории. Непосредственно после окончания советско-польской войны 1919-1920 гг. их судьба мало кого занимала. Времена были жестокие, гибли миллионы людей. Позднее вопрос о погибших в польском плену вовсе предали забвению еще и потому, что в этой военной кампании мы потерпели поражение, определенная часть ответственности за которое лежала на Сталине как члене реввоенсовета Юго-Западного фронта. А вспоминать о проигранных сражениях и обо всем, что с этим связано, никто не любит. И только в последние годы, после облегчения доступа к архивам, исследователи и публицисты стали мало-помалу открыто говорить о страшной судьбе российских солдат в польском плену.

Напомним, что в ходе советско-польской войны 1919-1920 гг., начатой в соответствии с овладевшей в то время варшавским руководством идеей Польши "от моря до моря", в польском плену оказались свыше 100 тыс. солдат. Это произошло в основном в результате польского контрудара под Варшавой в августе 1920 г. (теперь дата начала этого наступления в пику России официально принята в качестве Дня польской армии).

Архивы хранят много материалов, проливающих свет на трагическую судьбу оказавшихся в плену. Опубликована только небольшая их часть. Основным официальным документом, в котором приведены конкретные цифры трагедии, является нота наркома по иностранным делам РСФСР Г.В. Чичерина от 9 сентября 1921 г., направленная поверенному в делах Польши в Москве. В ноте на польские власти возлагается "страшная громадная вина... в связи с ужасающим обращением с российскими пленными". Далее отмечалось, что "в течение двух лет из 130 тысяч русских пленных в Польше умерло 60 тысяч". Эти данные подтверждаются и другими историками.

Условия, в которых оказались российские пленные, засвидетельствованы во многих документах. Примером может служить отчет о деятельности с апреля 1921 по 15 февраля 1923 г. т.н. Русско-украинской делегации, занимавшейся пленными. В нем, в частности, отмечается, что "военнопленные в Польше рассматривались не как обезоруженные солдаты противника, а как бесправные рабы. Жили военнопленные в построенных германцами старых деревянных бараках. Пища выдавалась негодная для потребления и ниже всякого прожиточного минимума. При попадании в плен с военнопленного снимали все годное к носке обмундирование, и военнопленный оставался очень часто в одном лишь нижнем белье, в каком и жил за лагерной проволокой".

Систематически практиковались избиения, издевательства и жестокие наказания. В некоторых лагерях пленных использовали как тягловую силу, заставляя "вместо лошадей возить собственные испражнения". "Дисциплинарные наказания, применяемые к военнопленным, отличаются варварской жестокостью. Помещение для арестованных в одном лагере представляет собой каморку 2 кубических саженей, похожую по своему состоянию на хлев для скота. В этот карцер сажают от 10 до 17 человек... Помимо этих жестоких мер наказания в лагерях процветает палочная и кулачная расправа над военнопленными... Попытки нашей делегации смягчить режим в лагерях, приведя общее положение о правилах внутреннего распорядка, разбивались о саботаж польской делегации" (из справки полпредства РСФСР в Варшаве от 10 августа 1922 г.).

Как писал 6 января 1922 г. полпред РСФСР в Польше, "арестованных ежедневно выгоняют на улицу и вместо прогулок обессиленных людей заставляют под команду бегать, приказывая падать в грязь и снова подниматься. Если пленные отказываются ложиться в грязь или если кто-нибудь из них, исполнив приказание, не может подняться, обессиленный тяжелыми условиями своего содержания, то их избивают прикладами".

Выжить в таких условиях было крайне сложно. Пребывание зимой в нетопленых бараках, голод, отсутствие необходимого медицинского обслуживания, а также верхней одежды и обуви - все это вызывало различные эпидемии и болезни с высоким процентом смертности, главным образом в первую зиму плена 1920-1921 гг. Особой жестокостью обращения и особо тяжелыми условиями отличались польские концлагеря в Стшалково и Тухоли. Последний впервые в выходившей в Варшаве белой прессе был назван "лагерем смерти", и название за ним впоследствии прочно закрепилось. Информируя руководство военного министерства 1 февраля 1922 г. о побегах военнопленных, начальник 2-го отдела Генштаба польской армии полковник И.Матушевский писал: "Эти побеги вызваны условиями, в которых находятся коммунисты и интернированные (отсутствие топлива, белья и одежды, плохое питание, а также долгое ожидание выезда в Россию). Особенно прославился лагерь в Тухоли, который интернированные называют "лагерем смерти" (в этом лагере умерло около 22 000 пленных красноармейцев)". Ужасна приводимая в донесении цифра: "умерло около 22.000" в одном только лагере!

Массовые расстрелы российских пленных в 1919-1920 гг. - это не пропагандистская выдумка, как стремятся представить дело некоторые польские СМИ. На сей счет имеются свидетельства самих поляков. Так, А.Велевейский в популярной "Газете выборчей" (от 23 февраля 1994 г.) писал о приказах генерала Сикорского (будущего премьера) расстрелять из пулеметов 300 российских военнопленных, а также генерала Пясецкого не брать живыми в плен российских солдат. Есть информация и о других подобных случаях.

На основании имеющихся документов можно сделать следующие подсчеты: всего в польском плену оказались не менее 120-130 тыс. человек. Из них репатриировались 69 тыс., перешли в "белые" формирования 5 тыс., остались в Польше на постоянное местожительство - 1 тыс., умерли в лагерях - получается огромная цифра - 50-60 тыс. чел.

Варшава отрицает существование такой проблемы прошлого. Там считают, что если Москва поднимает ее, то исключительно в политико-пропагандистских целях как некий "противовес" катынской трагедии. Однако в действительности Катынь и вопрос о российских пленных - это две совершенно различные проблемы, никоим образом не связанные друг с другом, если только речь не идет о безвинной гибели в обоих случаях десятков тысяч людей.

В настоящее время спор идет главным образом о числе погибших, а сам факт массовой гибели российских пленных в лагерях польская сторона уже не отрицает. По подсчетам польских исследователей, общее число жертв составило примерно 18-20 тыс. Понятно, что дело не только в расхождении данных. Ведь если даже принять польскую версию, то 20 тыс. человеческих жизней - это тоже громадная цифра.

В большинстве польских публикаций о войне 1919-1920 гг. гибель российских пленных объясняют исключительно объективными, не зависевшими от властей условиями в связи с разрушенной после многих лет войны экономикой, общим недостатком в стране медицинского персонала и лекарств, продуктов питания, одежды, топлива, приспособленных для жилья строений и т.п. Эти объяснения можно иметь в виду, перечисленные обстоятельства, конечно, способствовали возникновению в лагерях различного рода эпидемий и большой смертности. Однако суть проблемы заключается в ином: в соответствии с действовавшими в то время международными конвенциями с момента пленения российских солдат вся ответственность за их дальнейшую судьбу падала на Польшу. Отсюда и ее ответственность в историческом и моральном плане за смерть десятков тысяч российских военнопленных. Тем более что Варшава официально объявила, что является законной правопреемницей Польской Речи Посполитой (1918-1939 гг.). Почему необходимо, чтобы польская сторона по прошествии столь большого времени признала наконец свою ответственность за умерших в плену россиян? Дело в том, что речь идет прежде всего о восстановлении исторической правды и памяти о погибших. Тем самым Польша могла бы показать, что она готова (о чем неоднократно заявляла) к расчистке исторического прошлого, готова сказать всю правду о его "белых пятнах" и этим способствовать сближению между нашими странами и народами. Иначе от подобных заверений попахивает пропагандой. Ответ на этот вопрос не может не оказать влияния на формирование внешнеполитического курса Москвы в отношении Польши.

Сложилась парадоксальная ситуация: Польша и Россия в отношении к трагическим событиям в истории своих взаимоотношений теперь как бы поменялись местами. Нынешняя позиция Варшавы по вопросу о русских пленных напоминает позицию СССР, который длительное время не признавал своей ответственности за катынское преступление. Как представляется, в деле о гибели российских военнопленных Москве следовало бы взять пример с былых польских усилий, предпринимавшихся в свое время для привлечения внимания к катынской проблеме, в том числе и на официальном уровне. Польше неплохо было бы пройти путь, который совершила Россия в связи с катынской трагедией вплоть до признания вины за это варварство и принесения официального покаяния.

Полезно было бы также по польскому примеру издать сборник наиболее важных документов о российских военнопленных, хранящихся в наших различных архивах, включив в него важные материалы, которые по каким-либо причинам отсутствуют в польских публикациях (режим в лагерях, официальные протесты российской стороны, отчеты полпредства РСФСР в Варшаве и других советских организаций, занимавшихся военнопленными, обобщающие цифровые данные и проч.). Это удовлетворило бы имеющийся в России интерес к данной проблеме и позволило бы более предметно вести дальнейший разговор с польской стороной.

Автор далек от того, чтобы, поднимая данный вопрос, создавать какую-то напряженность в двусторонних отношениях. Наоборот. Цель одна - расчистить прошлое, дать честную и объективную интерпретацию последнего "белого пятна" в нашей совместной истории, причем именно во имя установления в будущем с Польшей нормальных добрососедских связей.

Юрий Иванов, Независимая газета, № 127 (1698) от 16 июля 1998 г.

На снимке: Имперский министр пропаганды И.Геббельс на приеме у неограниченного польского диктатора Пилсудского в 1935 г. В этом году Польша подписала Акт о ненападении с фашистской Германией.  Маршал  Пилсудский (это звание он присвоил сам себе) несет прямую ответственность за массовую гибель советских военнопленных в польских лагерях.

 (400x283, 22Kb)

Рубрики:  Страницы истории

Метки:  

 Страницы: [1]