Настроение сейчас - лирика-Эй, пилот, что это было???
- Непонятно, наверное, турбулентность. Странно... как-то быстро она прошла.
Пилот снял фуражку и вытер пот с лица. В салоне тоже вздохнули с облегчением. Слава богу, все обошлось.
-Капитан...
- Сколько раз я просил не называть меня капитаном. Здесь же все свои. Все выполняют одну и ту же работу. Не люблю я этих формальностей. У меня имя, в конце концов, есть.
-Прости, Марьян, я забылся. А что показывают циферблаты? Все ли в порядке?
Зона турбулентности прошла также внезапно, как и началась, погода изменилась...
-Капитан, капитан (в комнату вошел самый молодой военный из всей команды. Симпатичный паренек, которому абсолютно не шли огромные сапожища. У него горели глаза, пылали щеки и немного тряслись руки) – Вы видели...вы это видели??? Как такое возможно? Я не летчик, но знаю, что так не может.... не должно... посмотрите.
-Милан, последишь за самолетом? Я поставлю на автопилот.
-Хорошо, Марьян.
- Ну что там такое, Величе? – сказал Марьян и... остолбенел...
Весь экипаж, забыв про элементарную систему безопасности, прильнул к иллюминатору и оживленно что-то обсуждал. Марьян, подумав, подошел к единственному свободному окну. Увиденное так поразило его, что он на время потерял дар речи. За окном, несмотря на жуткий холод летела стая белых птиц.
-Господи, что происходит? Что за день? Может, я схожу с ума – подумал про себя Марьян.
Птицы летели спокойно, наравне с самолетом, изредка переглядываясь друг с другом.
Самолет приподнялся и полетел вверх. Птицы не отставали.
-Капитан, мне страшно.
Марьян очнулся, будто ото сна и увидел зеленого Величе.
-Когда мы уже долетим? Куда мы вообще летим?
-Величе, ты чего это?
-Я боюсь. Мне страшно, страшно, страшно.
Величе сполз с кресла на пол и уткнулся головой в колени. Его трясло.
-Вот еще истерики мне тут не хватает. Брат, мы летим домой, в Словакию. Все хорошо. Скоро ты увидишь своих близких, свою девушку. Все, успокойся, сядь в кресло. Мартина, принесите ему воды. Пусть смотрит в окно. Сейчас там особенно есть на что посмотреть.
(Птицы все еще летели и ни на секунду не отставали)
Единственная женщина в экипаже, стюардесса Мартина наливала в стакан воду и смотрела в иллюминатор. Какое-то тревожное чувство сидело у нее в душе. Она подошла к Величе и сунула ему в трясущуюся руку стакан, не отрывая взгляд от птиц.
Марьян вошел в кабину пилотов. За штурвалом сидел Милан. Сидел, смотря в бесконечную небесную даль, практически не моргая. Марьян видел, с каким трудом ему удавалось сохранять спокойствие.
-Я уже давно не держу штурвал, - сказал он, когда заметил Марьяна, - это всё эти птицы. Они как будто ведут самолет за собой. Сначала я думал, что мне мерещится. Но они, будто в подтверждение моим мыслям переглянулись и полетели выше, потом еще и еще, и самолет за ними, а потом появилось что-то блестящее.
-Ты это тоже видишь? Я думал, мне показалось. Что это значит?
-Это значит, что мы на правильном пути, капитан...
...А в это время на земле царил ужас. Пыль, еще не осевшая на землю, сливалась с серым небом. Капли дождя, стекавшие по железным обломкам, скапливались в большие лужи. Люди, снующие туда-сюда, были, как зомби. Кто-то плакал, кто-то кричал, кто-то просто сидел.
Репортеры объявили о трагедии. Какая-то женщина стояла на коленях и беззвучно рыдала. Рядом стояла девушка и держала ее за руку. Она тоже плакала. Горе, огромное горе. Оно было повсюду.
Посреди всей этой заварухи стояла маленькая девочка. Ей только что плачущая мама сказала, что папа Марьян на небе. Ему хорошо. Но он больше к ним не придет.
Девочка долго стояла, не замечая, что промокла до нитки, и что стоит в грязи. Она посмотрела на небо, слегка прищурив глаза, и шепотом сказала:
- Я знаю, что тебе хорошо папа. Я очень люблю тебя. Пусть у тебя все будет хорошо...
