К сожалению, многие достойные авторы русской литературы 19 века оказались незаслуженно забыты. Сейчас постепенно их имена вспоминают, и произведения появляются в печати. Недавно в сборнике прозы 19 века я нашла мистическую повесть Евдокии Ростопчиной. Эта светская особа была очень популярна в «золотой век литературы». Ее труды высоко ценили Пушкин, Лермонтов. Жуковский, друг Пушкина, после гибели поэта, именно Ростопчиной передал неоконченную пушкинскую тетрадь. 
 

Графиня Евдокия Ростопчина (урожденная Сушкова) 
в годы расцвета своей славы, на портрете ей 31 год
Рис. Соколов

«В прозаически житейском семействе Пашковых, где она воспитывалась, никто не занимался литературой. Евдокия Петровна начала писать стихи скрытно от старших родных», - вспоминал Сергей Сушков, брат Ростопчиной

Родные называли ее ласково - Додо. «Мечтательный и хилый ребенок», рано взялась за литературное дело.

Вскоре первые творческие работы Додо вызывали интерес взрослых.
Один из гостей дома Сушковых вспоминал: «Маленькая м-ль Сушкова читала пьесу в стихах собственного сочинения. Я не жалею, что должен был слушать ее».

На талантливую барышню обратили внимание поэты Вяземкий и Дельвиг, благодаря их стараниям первые стихи Додо появились в печати в 1831 году. Автору было 20 лет. 
Первое опубликованное стихотворение Додо называлось «Талисман», строки которого часто вспоминаются, но имя писателя незаслуженно забыто. 

«Есть талисман священный у меня.
Храню его: в нем сердца все именье,
В нем цель надежд, в нем узел бытия,
Грядущего залог, дней прошлых упоенье!»

Говорили, что стихотворение «Талисман» посвящено князю Александру Голицину, о тайном романе юной барышни шептались в обществе. Однако по мнению родни Додо - князь был хоть и знатен, но недостаточно богат. 

Когда Додо Сушкова только появилась в свете, среди остальных юных дебютанток ее заприметил сам Пушкин, и долго серьезно говорил с нею. О впечатлениях от общения с поэтом Додо написала стихи:
«И мне сказали: «Он идет!
Он, наш поэт, он, наша слава.
Любимец общий!..» Величавый.
В своей особе небольшой.
Но смелый, ловкий и живой.
Прошел он быстро предо мной…
………………………………………
Он с нежным приветом ко мне обращался.
Он дружбой без лести меня ободрял.
Он дум моих тайну разведать желал…»


Обаятельная барышня пользовалась успехом в светском обществе.
Сергей Сушков так описал внешность сестры:
«Она имела черты правильные и тонкие, смугловатый цвет лица, прекрасные и выразительные карие глаза, волосы черные… выражение лица чрезвычайно оживленное, подвижное, часто поэтически-вдохновенное, добродушное и приветливое…

…Одаренная щедро от природы поэтическим воображением, веселым остроумием, необыкновенной памятью, при обширной начитанности на пяти языках, замечательным даром блестящего разговора и простосердечною прямотою характера при полном отсутствии хитрости и притворства, она естественно нравилась всем людям интеллигентным». 

На очаровательную Додо Сушкову сразу обратил внимание граф Андрей Ростопчин, один из самых завидных женихов высшего общества Москвы, но барышня не отвечала на его знаки внимания. Пылкий ухажер оказался настойчив и даже посватался к Додо. Семья Сушковых, не желая упустить, выгодного жениха сразу же дала согласие на брак, несмотря на протесты невесты. В 1833 году состоялась свадьба, Додо было двадцать два года, жениху – двадцать лет. 

Однако графу Ростопчину вскоре наскучила эта победа, он вновь погрузился в свои привычные развлечения: карты, актрисы, английский клуб, а жене прямо предложил «попытать счастья на стороне». В те времена разводы были редкостью, и уставшие друг от друга супруги часто жили порознь каждый своей личной жизнью, изображая на людях счастливую семейную пару.

О своей семейной жизни Додо писала «вошла в мужнин дом без заблуждений... но с твердою, благородною самоуверенностью, с намерением верно и свято исполнять свои обязанности,- уже не мечтая о любви, слишком невозможной, но готовая подарить мужу прямую и высокую дружбу».


Так выглядел почерк Ростопчиной
В 1836 году Ростопчины переезжают в Петербург, Додо 24 года – она уже популярный писатель, окружена поклонниками, которыми интересно не только ее творчество. Как обычно, жизнь светской красавицы всегда повод для сплетен.
Литературный талант Ростопчиной вызывает уважение Василия Жуковского, друга Пушкина. После смерти поэта он именно Ростопчиной передает его незаконченную тетрадь.

К тетради прилагалось письмо Жуковского: «Посылаю Вам, графиня, на память книгу... Она принадлежала Пушкину; он приготовил ее для новых своих стихов... Вы дополните и докончите эту книгу его. Она теперь достигла настоящего своего назначения». 

Под впечатлением такого доверия Ростопчина написала стихотворение «Черновая книга Пушкина»:

Смотрю с волнением, с тоскою умиленной.
На книгу-сироту, на белые листы.
Куда усопший наш рукою вдохновенной.
Сбирался вписывать и песни и мечты;
Куда фантазии созревшей, в полной силе.
Созданья дивные он собирать хотел.
И где, доставшийся безвременно могиле, —
Он начертать ни слова не успел!..

Смотрю и думаю: судьбою легконравной.
Какой удел благой, возвышенный и славный.
Страницам сим пустым назначен прежде был!
Как много творческих высоких помышлений.
Как много светлых дум, бесценных откровений.
Он им поверил бы…
И гроб все истребил!
Приняв наследие утраченного друга.
Свидетель горестный предсмертного недуга.
Другой, восторженный, мечтательный поэт.
Болезненно взирал на сей немой завет.

И сердце в нем стеснялось от испуга…
«Давно ли, – думал он, – давно ли предо мной.
Он, в полном цвете лет, здоровый, молодой.
Мечтал о будущем, загадывал, трудился?..
И вот он навсегда от глаз моих сокрылся!..
Нет! Полно вдаль смотреть!..
Не под моим пером.
Ты, книга, оживешь духовным бытием!..»

И мне, и мне сей дар!
Мне, слабой, недостойной.
Мой сердца духовник пришел ее вручить.
Мне песнью робкою, неопытной, нестройной.
Стих чудный Пушкина велел он заменить!..
Но не исполнить мне такого назначенья.
Но не достигнуть мне желанной вышины!
Не все источники живого песнопенья.
Не все предметы мне доступны и даны:
Я женщина!..
Во мне и мысль, и вдохновенье.
Смиренной скромностью быть скованы должны!


Литературный салон пушкинской эпохи
Критики тоже были благосклонны к творчеству графини. Критикуя авторов «Современника» в 1838 году Белинский писал: «... Кроме двух произведений Пушкина, можно заметить только одно, подписанное знакомыми публике буквами «Г-ня Е. Р-на»; обо всех остальных было бы слишком невеликодушно со стороны рецензента даже и упоминать». 
Поэт Языков называл журнальные подборки стихов «дрянью и прахом», кроме Пушкина и Ростопчиной.

Светские успехи быстро наскучили Додо, она писала:
Уж надоело мне под пышным платьем бальным
Себя, как напоказ, в гостиных выставлять,
Жать руку недругам, и дурам приседать,
И скукой смертною в молчанье погребальном,
Томясь средь общества, за веером зевать.

В 1839 году Ростопчина выпустила сборник мистических рассказов «Очерки большого света» под псевдонимом «Ясновидящая». 


Недавно я нашла сборник мистической прозы 19 века, в котором прочитала рассказ Ростопчиной «Поединок». 

Мистический рассказ «Поединок» поначалу мне напомнил сюжетную дуэльную линию, которая присутствует в пушкинском «Евгений Онегин» и лермонтовском «Герой нашего времени». 
О поединке героя – успешного светского покорителя сердец со своим соперником. 
Только противники Онегина и Ленского слабее психологически и победа героев очевидна.
Ленский слишком наивен, а Грушницкий оказался подлецом, который пытался подсунуть Печорину незаряженный пистолет перед дуэлью.

В рассказе Ростопчиной противник, напротив, оказывается сильнее героя. Перед поединком-дуэлью идет психологический поединок в высшем обществе.

Самолюбие героя задето, что светская дама, которую он пожелал соблазнить, отвергла его, предпочтя ничем не примечательного (на взгляд героя) молодого офицера.
Желая отомстить влюбленным, герой плетет интриги, но безуспешно. Молодой соперник сохраняет спокойствие и не реагирует на провокации. Он безразлично относится и к злым шуткам героя. При этом никто не смеет обвинить молодого офицера в трусости, весь город знает, как он спас человека из пожара. 

Соперник, бывший поначалу непримечательным провинциалом, становится популярен в свете. Что вызывает большее раздражение героя и уязвляет его самолюбие.

Тогда при помощи интриг герой создает компрометирующую ситуацию для дамы. Спасти репутацию дамы может только дуэль. Соперник не раздумывает. Герой выходит победителем, соперник убит, но радость победы недолга, он получает письмо «с того света», которое соперник написал перед дуэлью. 

Соперник пишет о том, что он знает о своей скорой гибели, и перед смертью решил написать письмо своему врагу. Еще в детстве ему было предсказано дважды, что если он будет драться на дуэли, то погибнет. Соперник знал о смерти, но не мог поступить иначе. Он не испытывает страха перед неизбежным, и счастлив, что в его жизни были чувства, которые довелось пережить не каждому даже за долгую жизнь. В рассказе очень атмосферно описано предсказание гадалки при помощи зеркала. 
Также соперник отмечает, что легко угадывал каждый шаг героя, равнодушно принимая его злые оскорбления. 

Прочитав письмо, герой понимает, что проиграл… Мертвый соперник вышел победителем, оказавшись сильнее и мудрее. «Письмо с того света» помогает герою измениться. Под впечатлением он сам начал избегать дуэлей и примирять ссорящихся. 


В этом сборнике я прочла рассказ "Поединок"
Додо говорила, что наблюдательность за людьми помогает ей создавать образы героев и сюжеты:«Свет – живая книга, книга пестрая, трепещущая занимательностью, но не всякому дается ее мудреная грамота. Двоякий путь ведет к оценке света, к познанию страстей и тайн, в нем кипящих: умственные способности разбирают, обсуждают, доискиваются; сердечность отгадывает и понимает. Ум видит и заключает; сердце видит и сочувствует. 

Первому свет – зрелище; для последнего он – драма. И не верьте им, говорящим, что одна только собственная опытность доводит до разумения других; не верьте, что необходимо самому прожить и прочувствовать, чтобы постичь и угадать жизнь и чувства в окружающих. 

Нет, достаточно носить в судьбе зародыш сильных впечатлений, чтобы отозваться на вопль души чужой; достаточно вблизи смотреть, как страдают, как любят, чтобы говорить их языком с страдающими и любящими; достаточно прозреть и прослышать, чтобы на все найти отблеск и отзвук».


Ростопчина написала продолжение комедии "Горе от ума"
Другом-единомышленником Додо стал другой мистический писатель – Михаил Лермонтов. Он ласково называл Ростопчину «подросток с сумрачными глазами». Поэт точно описал загадочное обаяние Додо:
«Умеешь ты сердца тревожить,
Толпу очей остановить,
Улыбкой гордой уничтожить,
Улыбкой нежной оживить;

Умеешь ты польстить случайно
С холодной важностью лица
И умника унизить тайно,
Взяв пылко сторону глупца!

Как в Талисмане стих небрежный,
Как над пучиною мятежной 
Свободный парус челнока,
Ты беззаботна и легка.

Тебя не понял север хладный;
В наш круг ты брошена судьбой,
Как божество страны чужой,
Как в день печали миг отрадный!»

О дружбе с Леомонтовым Ростопчина позднее писала Александру Дюма - «Мы постоянно встречались и утром, и вечером; что нас окончательно сблизило, это мой рассказ об известных мне его юношеских проказах; мы вместе вдоволь над ними посмеялись и таким образом вдруг сошлись, как будто были знакомы с самого того времени».


Она вспоминала, как однажды Лермонтов ловко избежал нежелательной женитьбы.
«Родные невесты вдруг получили анонимное письмо, в котором их уговаривали изгнать Лермонтова из своего дома и в котором описывались всякие о нем ужасы. Это письмо написал он сам и затем уже более в этот дом не являлся».

Когда Лермонтов уезжал на Кавказ в очередную ссылку, Додо «одна из последних пожала ему руку». У Ростопчиной были нехорошие предчувствия, которые она пыталась прогнать и убедить себя, что «он вернется невредим».

«Есть длинный, скучный, трудный путь…
К горам ведет он, в край далекий;
Там сердцу в скорби одинокой.
Нет где пристать, где отдохнуть!
Там к жизни дикой, к жизни странной.
Поэт наш должен привыкать.
И песнь и думу забывать.

Под шум войны, в тревоге бранной!
Там блеск штыков и звук мечей.
Ему заменят вдохновенье.
Любви и света обольщенья.
И мирный круг его друзей.
Ему – поклоннику живому.
И богомольцу красоты —
Там нет кумира для мечты.
В отраду сердцу молодому!..
Ни женский взор, ни женский ум.
Его лелеять там не станут;
Без счастья дни его увянут…
Он будет мрачен и угрюм!

Но есть заступница родная
С заслугою преклонных лет, —
Она ему конец всех бед.
У неба вымолит, рыдая!
Но заняты радушно им.
Сердец приязненных желанья, —
И минет срок его изгнанья.
И он вернется невредим!»

Но прощальные стихи Лермонтова в альбом Додо только усилили беспокойство, поэт будто прощался навсегда, предвидя свою судьбу.
«Я верю: под одной звездою.
Мы с вами были рождены;
Мы шли дорогою одною.
Нас обманули те же сны.

Но что ж! – от цели благородной.
Оторван бурею страстей.
Я позабыл в борьбе бесплодной.
Преданья юности моей.

Предвидя вечную разлуку.
Боюсь я сердцу волю дать;
Боюсь предательскому звуку.
Мечту напрасную вверять…

Так две волны несутся дружно.
Случайной, вольною четой.
В пустыне моря голубой:
Их гонит вместе ветер южный;

Но их разрознит где-нибудь.
Утеса каменная грудь…
И, полны холодом привычным.
Они несут брегам различным.

Без сожаленья и любви.
Свой ропот сладостный и томный.
Свой бурный шум, свой блеск заемный.
И ласки вечные свои»

В память о Лермонтове Додо написала стихотворение «Нашим будущим поэтам» взяв красноречивый эпиграф поэтессы Анаис Сегала, перевод которого звучит так:
«Чему служат ваши стихи, полные пламени и света?
Чтобы в один прекрасный день заставить светиться ваши могилы?»


Среди своих поклонников Додо особенно выделяла Андрея Карамзина. Если о других любовных связях Ростопчиной в свете могли только догадываться, то роман с Карамзиным оказался настолько очевиден, что шептались будто дочери Додо – Ольга и Лидия и сын Виктор, на самом деле дети Карамзина. Ростопчина была готова оставить мужа. 
Ситуация особенно волновала свекровь Додо - Екатерину Ростопчину, которая поначалу не одобряла брак сына, но теперь, напротив, опасалась разрыва супругов. Екатерина Ростопчина очень любила внуков, светские сплетни ее не волновали.

По совету матери Андрей Ростопчин отправился с женой в путешествие по Италии.
Там она познакомилась с другим мистическим автором – Николаем Гоголем. Говорили, что Додо была влюблена в него, и после смерти писателя всегда приносила к нему на могилу живые цветы. 
Замысел свекрови удался, Карамзин после отъезда Додо, сразу забыл о ней. Соперницей Ростопчиной стала другая мистическая дама Аврора Демидова с репутацией роковой красавицы. Все, кто любил Аврору, погибали. О ней я писала в посте Ночной Хельсинки и тень Авроры. 
Узнав о готовящейся свадьбе, Додо почувствовала грядущую беду. Она писала Карамзину «Кто угодно, только не она! Она тебя погубит!». Беспокойство было ненапрасным, Карамзин погиб во время Крымской войны. Друзья Ростопчиной отмечали, что она очень тяжело переживала его смерть. 


В Италии Ростопчина написала аллегорические стихотворение «Насильный брак», в котором критиковала политику России по отношению у Польше, что создало автору проблемы после возвращения на родину. Николай I запретил Ростопчиной появляться при дворе. 
Супруг Ростопчиной недоумевал: «Ей-богу, не пойму, как ты в эту историю попала, моя многомудрая Додо? И что вообще тебе Гекуба, в смысле Польша, и что ты Гекубе?!» - говорил он. 
В 1847 году семейство Ростопчиных переехало в Москву, где было радушно принято московским обществом. Додо 36 лет, она «в апогее своей лирической славы и красоты». 
Так Погодин писал о московской жизни графини: «Графиня Евдокия Петровна Ростопчина... была в апогее своей лирической славы и красоты. В Москве она жила на широкую ногу в своем прекрасном доме на Садовой… Ее талант, красота, приветливость и хлебосольство влекли к ней и подкупали в ее пользу всех…». 

Последние годы жизни стали тяжелы для Ростопчиной, она не смогла следовать литературной моде, ее не привлекали революционные лозунги «бороться за свободу или умереть». Новомодные писатели и критики посмеивались над некогда популярными трудами автора. 
Чернышевский прозвал Ростопчину «салонной ретроградкой». Впрочем, его революционные произведения не получили любви потомков, и забываются мгновенно после написания школьного сочинения. 

Революционные взгляды были чужды и неприятны Додо, еще в 1848 году под впечатлением от событий в Европе, Ростопчина писала «Хотелось бы на часок быть Богом, чтобы вторым, добрым потопом утопить коммунистов, анархистов и злодеев».


Ростопчина в последние годы жизни
Рис. Тропинин
Из новомодных течений Ростопчина одобряла только борьбу за равноправие женщин. Свой литературный талант она считала главным оружием:
«…если женщина точно виновна и точно совратилась с прямого пути, я всегда не к ней обращаю порицанье, а ищу за нею настоящего виновного, т. е. мужчину. Вследствие такого убежденья я держу перо в руке как орудие, единственно нам данное против вас; я стараюсь воспроизводить женщин наиболее интересными, а мужчин как можно пошлее…
Такую женщину труднее обмануть, труднее переломить; она борется с мужчиною и тогда только признает в нем господина своего, когда ум и сердце ее найдут в нем нечто выше и лучше себя. За то им и не житье в мире, и клевета преследует их до гроба, употребляя оружием против них даже самые их добрые качества…»

Незадолго до смерти Ростопчина познакомилась с Александром Дюма, путешествовавшим по России. Дюма вспоминал: «об уме этого милого, остроумного и поэтического друга одного дня, воспоминание о котором я сохраню во всю жизнь». 
Письмо, которое Додо написала Дюма после их встречи, было получено адресатом уже после ее смерти в 1858 году. К письму была приложена записка «Когда вы получите мое письмо, я буду мертва или очень близка к смерти». 


Церковь Петра и Павла, где отпевали Ростопчину
Фото начала 20 века
Грустно, что получив славу, богатство, любовь поклонников Додо Ростопчина писала такие строки «Я не для счастья рождена». Действительно, самый трудный поединок, это поединок с самим собой…

«Я не для радости беспечной.
Я не для счастья рождена.
Тоска во мне затаена.
Болезнью сердца вековечной!..
Хоть солнце светит надо мной.
Хоть жизнь отрадно улыбнется, —
В душе вопль страха раздается.
Как эхо горести былой.
И в час надежд, восторга полный.
И в сладостный блаженства час.
Я мыслю: «Дни текут, как волны.
Утраты день придет для нас!..»
И жизнь моя судьбы рукою.
Из черных нитей соткана;
С моей тревожною душою.
Я не для счастья рождена!..»



Портрет Ростопчиной на титульном листе книги (за год до смерти)

Произведения Ростопчиной
можно найти тут http://www.rostopchina.ru/proza.html