Евгений Степанов: «Со временем мы научимся работать!»

Рубрика: НЕФОРМАТ
Автор:
Размещено: 24.10.08


Евгений Степанов — одна из неутомимых и ключевых фигур российского литературного процесса. Известный московский поэт, прозаик, филолог, издатель, генеральный директор крупного медиа-издательского холдинга «Вест-Консалтинг», куда входят литературные журналы «Дети Ра», «Футурум АРТ», «Зинзивер», «Другие», Интернет-издание «Персона PLUS» и газета «Литературные известия» (первый номер выйдет в сентябре). Кандидат филологических наук (защитил диссертацию в МГУ им. М. В. Ломоносова). Постоянный автор журналов «Знамя», «Крещатик», «Дети Ра», газеты «Экслибрис НГ». Он опубликовал около двадцати книг стихов и прозы в России и США, три научные монографии. Переведен на английский, румынский, венгерский и многие другие иностранные языки.

За издательскую деятельность Евгений Степанов стал лауреатом Отметины имени Отца русского футуризма Д. Д. Бурлюка (2002) и международного фестиваля FEED BACK (Румыния, 2008). Сегодня он отвечает на вопросы нашего корреспондента.



— Вы только что издали номер литературно-художественного журнала "Дети Ра", посвящённый пермской поэзии. Как давно в рамках журнала действует проект «На карте генеральной» и как много регионов, городов и, возможно, стран было представлено в нём?


— Рубрика «На карте генеральной» в журнале существует с первого номера, то есть с самого начала. Каждый номер (журнал выходит с 2004 года раз в месяц) посвящен одному городу (региону). Наша основная задача — печатать авторов из различных регионов России и русских диаспор за рубежом. Этому принципу и следуем. Вышли номера, посвященные Саратову, Тамбову, Самаре, Екатеринбургу, Новосибирску, Иркутску, Санкт-Петербургу, Москве, Удмуртии, русскоязычным литературным диаспорам Киева, Днепропетровска, Харькова, Хельсинки, Берлина, Нью-Йорка, Азербайджана, Болгарии, Ирландии и т.д. Вот дошла очередь и до Перми. Номер составил поэт и публицист, мой старинный товарищ Юрий Беликов.

— Вы хорошо знакомы с пермскими и региональными авторами, были членом жюри на фестивале «А-либитум» в Перми. На Ваш взгляд, существует единая уральская школа поэзии? В том смысле, в каком этот термин возник в конце семидесятых-начале восьмидесятых годов? Или екатеринбургские, пермские и челябинские поэты относятся к разным школам?

— На мой взгляд, уральская школа поэзии существует, но правильней говорить о том, что есть разные и талантливые авторы. Не так давно я прочитал в журнале «Новое литературное обозрение» интервью известного итальянского слависта Маурицио Массимо с Оскаром Рабиным. Оскар Рабин — это знаменитый парижский художник, входивший в свое время Лианозовскую школу. Так вот он сказал, что никакой Лианозовской школы не существовало. Были талантливые люди, дружившие между собой, а школы не было, хотя о ней и написаны целые тома. Я тоже думаю, что надо говорить о каждом авторе отдельно. Например, в Екатеринбурге живёт замечательный автор Андрей Санников. Мы напечатали его в "Детях Ра", напечатаем и в "Футурум Арте", и в "Зинзивере". К какой школе его можно отнести? К уральской? К школе метаметафористов? Это абсолютно самостоятельный поэт, который, безусловно, наследует определённой традиции. К какой школе отнести Юрия Беликова или Владислава Дрожащих из Перми? Я не знаю. Но я знаю точно, что это авторы, которые являются цветом русской литературы.

Я понимаю, что термины «пермская школа», «уральская школа», ласкают слух местных жителей, но полагаю, что со временем всё произойдёт так, как произошло с известными течениями начала прошлого века. Никто же сейчас не говорит: "Футурист Велимир Хлебников" или "имажинист Сергей Есенин". Говорят: "поэт Велимир Хлебников, поэт Сергей Есенин". Со временем всё выкристаллизуется и каждый на шахматной доске литературного пространства займёт своё место.

Но при этом можно и нужно констатировать, что в целом в Уральском регионе живёт небывалое количество талантливых поэтов, которых Россия знает плохо.


— То есть наши поэты не слишком известны? А в целом насколько заметна, или, скажем, насколько была заметна до этого номера «Детей Ра» литературная Пермь на карте России?


— К сожалению, она не слишком заметна, если не считать нескольких авторов, которые не только широко печатаются, но и стали, по сути, классиками. В первую очередь, я имею в виду Нину Горланову и Алексея Иванова. Это прозаики, хотя мы печатали и стихи Нины Викторовны. Но в целом поэтическая Пермь, увы, известна мало. К сожалению, в стране не создано механизмов для популяризации поэзии регионов. Этим занимаются несколько энтузиастов, абсолютно своекоштно. Кстати, журнал «Дети Ра» — частный, и ни одной копейки на него от государства я не получил.


— К сожалению, и на Интернет-портале «Новая литературная карта России» Пермь представлена очень скромно. Помимо тех двух авторов, которых Вы только что упомянули, есть информация об Антоне Колобянине и фестивале, проходившем весной под патронатом Фонда Сергея Филатова. Это все.


— Вот видите. На «Литкарте» информация, на мой взгляд, весьма тенденциозная. Мы, издатели, культуртрегеры должны быть ангажированы только собственной совестью и интересами литературного сообщества. В ситуации с «Литкартой» всё, как видим, несколько по-другому. А ведь это проект, существующий на грант, т.е. на казенные деньги.

Если издатель показывает литературный процесс узконаправленно, это говорит о масштабе его кругозора, в первую очередь. Если, например, я не буду печатать каких-то талантливых авторов из бывшей группы «Вавилон», то это не им минус, а мне. Это будет означать, что я необъективно представляю литературный процесс. К сожалению, этого не понимают и многие кураторы, и многие редакторы толстых журналов. У них есть шанс стать подвижниками от литературы, а они от этого шанса почему-то отказываются.

Однако не будем слишком строги к «Новой литературной карте». Они много делают и хорошего. И, надеюсь, сделают еще больше. Это еще очень молодой проект.


— Раз мы коснулись вопроса кураторства, поговорим о поэтических фестивалях. На Ваш взгляд, функция региональных фестивалей состоит в том, чтобы дать возможность местной литературной общественности познакомиться с творчеством известных авторов, с журналами и за счёт этого стимулировать творческий потенциал, или наоборот: представлять редакторам, деятелям литературного процесса локальных авторов, неизвестных в столицах?


— Я думаю, важно и то, и другое. Вообще, вопрос о фестивалях на сегодняшний день ключевой. Литературный процесс в России, по-моему, пробуксовывает, сделав ошибочную ставку на литературные вечера («зрелища»), а не на создание и выпуск новых журналов — «хлеба» литераторов. На смену поколению «дворников и сторожей» пришло не менее несчастное поколение фестивалей. Из догутенберговской эпохи мы разом перепрыгнули — в постгутенберговскую. Это нездоровый перегиб. Да и фестивали у нас, на мой взгляд, проводятся неправильно.


— То есть?


— Фестиваль — это, в идеале, многоступенчатое мероприятие, где само выступление автора со сцены — всего лишь этап, и, может быть, не главный. Главное происходит до и после фестиваля. Обязательно нужно, чтобы по его итогам был издан альманах. В альманахе должны быть представлены все — подчёркиваю, все! — участники фестиваля.

Я вот только что вернулся с фестиваля поэтов, который проходил в Будапеште (президент — замечательный поэт и переводчик, мой друг Арон Гаал). Я только туда приехал — уже был готов сборник со стихами всех участников. И на языке оригинала, и в переводе на английский!

Я думаю, со временем мы тоже научимся работать. Слава Богу, что есть энтузиасты, которые вообще хоть что-то делают.


— С этой точки зрения, пермский «А-либитум», по-моему, можно считать удачным. В журналах были напечатаны стихи Петрушкина, Ивкина, Грантса, готовится ещё несколько публикаций – не буду имён называть, чтоб не сглазить. В общем-то, и эта подборка в "Детях Ра", хотя и была задумана Юрием Беликовым раньше, отчасти связана с фестивалем. Альманаха же просто и быть не могло – при всём бюджете фестиваля в тысячу евро.


— Фестиваль «А-либитум» мне в целом понравился. Я думаю, он будет развиваться. А в большинстве своём российские фестивали в информационном плане уходят в пустоту. Как сказал один умный человек: «Если вечером событие не показали в сводке новостей, то этого события не было». Президент фестиваля должен думать о популяризации участников, а не свои личные вопросы решать, что, увы, происходит частенько.


— Тогда собственно о поэзии. Неоднократно в своих статьях, интервью, публикациях Вы говорили, что большинство тех, кто сегодня пишет стихи, это прозаики, пишущие в рифму. Т.е. резко отграничивали поэтов — Велимира Хлебникова, Геннадия Айги от, скажем так, поэтического большинства. С другой стороны, известный критик и эссеист Леонид Костюков говорит о прорастании внутри поэзии прозы. Причём не просто «прозы в стихах», а хорошей прозы в хороших стихах. На Ваш взгляд: то, что Вы называете «прозой в рифму» это этапы, ступеньки в едином процессе или разные жанры?


— Я думаю, что поэзия настолько разнообразна, настолько имеет разные разветвления, что нельзя всё сводить в один жанр. Те стихи, которые, условно говоря, можно пересказать прозой, конечно, имеют свое очарование. Более того, я их с удовольствием читаю. Да, это действительно другой жанр, но в каждом жанре есть свои точки притяжения.

Мне интересен и Геннадий Айги, которого прозой никак не перескажешь, и Александр Кушнер, и Геннадий Калашников, вполне, казалось бы, традиционный поэт и многие-многие другие. Но сравнивать поэтов, на мой взгляд, можно только в тех формах и рамках, которые они сами себе создают. Например, у нас сейчас до неприличия раздута группа «Московское время». Я это говорю, между прочим, как один из первых публикаторов Бахыта Кенжеева. В конце восьмидесятых-начале девяностых я на печатной машинке месяцами набирал стихи Бахыта и печатал их в самых различных московских изданиях, составил ему книжечку в библиотеке журнала «Клуб». Хороший ли он поэт? Да, конечно, хороший. Но есть десятки, подчеркиваю, десятки авторов, работающих в традиционной силлабо-тонической системе не менее (а, может быть, и более) качественно. Тот же Екатеринбуржец Санников, пермяки Дрожащих и Беликов, обнинец Прокошин, киевлянин Кабанов, костромич Бугров, москвич Арутюнов, Юдин из Бельгии, Прашкевич из Новосибирска и многие-многие другие. Но их не печатают ни «Знамя», ни «Новый мир» в тех масштабах, как Кенжеева и Гандлевского. А некоторых вообще в этих ключевых изданиях не печатают, как, например, Санникова, Дрожащих, Прокошина, Юдина…

Уверяю Вас, как только два журнала — «Новый Мир» и «Знамя» — перестанут активно публиковать Кенжеева и Гандлевского и станут в тех же объёмах публиковать, условно говоря, Санникова, литературная общественность повернётся в его сторону. Механизмы популярности в литературном процессе весьма просты. И от самих поэтов (замечу, что и к Бахыту Кенжееву, и к Сергею Гандлевскому я отношусь с неизменной симпатией!) зависит очень немногое. «Звезды» делаются. Это надо понимать.


— В этих условиях, когда всё поделено по лигам, по видам, такие вещи, как премии, конкурсы, семинар в Липках вообще нужны?


— Они, безусловно, нужны, и Сергей Александрович Филатов, чей фонд поддерживает семинар в Липках, член попечительского совета нашего журнала, делает большое дело. Жаль только, что его журнал «Пролог» известен, прежде всего, как Интернет-издание. Я предлагал Сергею Александровичу сделать ежемесячный «Пролог» на бумаге. Но где же взять деньги?


— Как Вы лично относитесь к критике?


— Разумеется, положительно. Но, к сожалению, некоторые критики сейчас не используют никаких аргументов. А иной раз сразу и не поймешь, что читаешь — статью или надписи на заборе. Виктор Топоров в предисловии к питерскому сборнику «Формация» назвал п о к о й н о г о хорошего поэта Владимира Уфлянда фуфлом! В № 7 за 2008 год журнала "Сибирские огни" Владимир Титов творчество авторов «Детей Ра», замечательных русских поэтов из Парижа Николая Бокова и Кристины Зейтунян-Белоус по непонятным причинам назвал мерзостью. Именно так — мерзостью. Аргументов не привел. К такой критике я отношусь плохо.


— Как на нее реагируете?


— Стараюсь не реагировать, а делать свое дело. Однако иногда я отвечаю — на прямые оскорбления. На журнал «Сибирские огни», если они не извинятся, обязательно подам в суд. Я уже сообщил об этом решении и главному редактору Владимиру Берязеву, и секретарю Союза писателей России Валерию Казакову.


— А насколько важно присутствие журнала в Журнальном Зале?


— Очень важно! И сам проект замечательный. «Журнальный зал» в настоящий момент оказывает огромное влияние на литературную погоду. В этом медиа-гиганте, как Вы, Андрей, конечно, знаете, объединены многие толстые журналы, печатающие (в том числе) и стихи — «Арион», «Новый мир», «Крещатик», «Октябрь», «Дружба народов», «Сибирские огни», «НЛО», «Иностранная литература», «Дети Ра», «Волга-ХХ1 век», «Зеркало» и другие.

«ЖЗ» — масштабное электронное хранилище отечественной литературы, репрезентативно представляющее тенденции русской изящной словесности, в том числе и в поэзии. Включив в свои ряды, например, такие частные издания, как «Крещатик» и «Дети Ра», «ЖЗ» открыл дополнительные возможности для легитимизации целого ряда непризнанных «толстожурнальным» мэйнстримом поэтов. «ЖЗ» сократил очереди на публикации, фактически оздоровив литературный процесс — теперь поэтам не надо ждать много лет новой публикации, ведь число изданий, входящих в престижный портал, увеличилось.

«ЖЗ» мог бы стать, на мой взгляд, и еще более успешным — грандиозным! — проектом, если бы пошел на дальнейшее расширение своих сплоченных рядов. К сожалению, до сих пор в «ЖЗ» не входят л у ч ш и е, на мой взгляд, журналы поэзии (пусть и не толстые) — «Акт. Литературный самиздат» (редакторы Тамара Буковская и Валерий Мишин) и выходящий двадцать (!) лет «Журнал поэтов» (редакторы Константин Кедров и Елена Кацюба). Не приглашены в «ЖЗ» и такие, безусловно, значимые издания, как «Москва», «Юность», «TextOnly», «Воздух», «Литературная учеба» «Словолов», «Орфей», «Рец», «Василиск», «Меценат и мир», и многие другие.

Журналов, ориентированных исключительно на поэзию, в «ЖЗ» сейчас только т р и — «Арион», «Интерпоэзия» и «Дети Ра». Это на всю страну, на весь русскоязычный мир! Конечно же, этого недостаточно.


— Да, «Журнальный Зал» — важный проект, но, по-моему, не только он обеспечивает успех в литературе. Есть, например, такой феномен, как Александр Ерёменко. Если не ошибаюсь, он представлен в этом проекте тремя публикациями, причём последняя из них в «Урале» за 2007 год по сути ретроспективная. Тем не менее, по влиянию на современную литературу он — одна из самых заметных фигур. То есть, возможна популярность вне этого проекта?


— Конечно, возможна! У прозаика Юрия Полякова в ЖЗ нет ни одной публикации! У Евтушенко — две! А это писатели, как бы мы к ним не относились, с мировыми именами! Что касается Александра Еременко, популярность его действительно велика, вокруг его имени созданы целые мифологемы. По-моему, его уход из литпроцесса — одна из самых удачных стратегий пиара. Тех, кто шибко много печатается, у нас не жалуют. Вообще, успешных людей в России терпеть не могут.

Есть такая легенда. Однажды к Сергею Владимировичу Михалкову пришёл талантливый автор и начал жаловаться, что вот он такой молодой, красивый, одаренный, здоровый, а его никто не любит. Критики долбают, ругают все, кому не лень. Сергей Владимирович ему говорит: «Всё очень просто. Стань больным, бедным, бездарным. Все сразу полюбят». У нас обожают сострадать, любят людей, которых не печатают, все это есть. Важно не забывать другое: никакой пиар не поможет, если ты бездарен. Очень плохо, когда у поэта интересна только биография. Человек может пройти тюрьмы, психушки, лагеря, но читаешь его стихи, а стихов нет. И другое плохо, когда биографии нет. А у Ерёменко очень удачное совпадение в этом плане, хотя, скажу честно, далеко не все его стихи мне по душе. И плюс у этой группы — Парщиков, Ерёменко, Жданов — был гениальный PR-менеджер: Константин Кедров. Он же придумал название «метаметафористы». Сыграл ту же роль, что Брайан Эпштайн для Битлз.


— Евгений Викторович, Вы один из немногих современных поэтов и издателей, кто признаёт художественную ценность за стихами Виктора Цоя, Бориса Гребенщикова, других авторов рок-н-рольного поколения. По сути, в 70-90 годы поэзией для двадцатилетних были они. Фактически, у нас выросло два поколения людей, у кого в молодости других поэтов-ровесников не было. Теперь ситуация изменилась. Вечера Алины Кудряшевой, Веры Полозковой собирают сотни молодых слушателей, в основном слушательниц, конечно. Как Вы относитесь к этому явлению?


— С пониманием. Я полагаю, что девяносто пять процентов нынешних российских поэтов работают и пишут исключительно для своей среды. Потребителем поэзии стал поэт. А с читателем профессиональные авторы говорить не хотят. Метаметафорический язык поймут 10-20 избранных, да и то в основном сделают вид, что поняли. Отсюда феномен Асадова. Для многих поколений Асадов был ключевым поэтом — опять-таки для определённого возраста, для подростков. Почему? Да потому что с подростками никто не говорит на понятном языке. А вот Асадов говорил. А потом появились эти милые девушки с новым поэтическим языком, не особенно оригинальным, но доступным тинейджерам. В этом, по-моему, секрет их популярности.

Главное, чтобы они несли доброе начало, а не разрушительное. Если тебя слушают массы людей, ты обязан, извините, за высокопарный стиль, нести свет.


— Как Вы относитесь к термину «актуальная поэзия»? Это название, приватизированное определённой группой, или что-то более широкое?


— Термин этот дурацкий. Я готов понимать под актуальной поэзией поэзию, напечатанную в моем любимом питерском журнале «Акт». Просто по названию. А в остальном это абсолютно искусственный термин. Хорошая поэзия всегда актуальна, потому что она выше времени.


— В девяностые годы, в первой половине двухтысячных в провинции появилось и умерло очень много талантливейших поэтов. Кто-то, как Борис Рыжий, или, в меньшей степени Роман Тягунов, успели стать знаменитыми, большинство же при жизни не имели ни одного сборника или серьёзной публикации, например, Сергей Казнов из Саранска, пермяки Арсений Бессонов, Дмитрий Долматов, многие другие авторы. Что можно сделать с этой ситуацией?


— Здесь два момента. Во-первых, нужно сделать так, чтобы не проморгали других, ныне живущих талантов. И не только из регионов. Не забывайте, что гениальные поэты Леонид Губанов и Георгий Оболдуев при жизни напечатали по одному взрослому стихотворению. Губанов — москвич, Оболдуев жил в Голицине, под Москвой.

На мой взгляд, ситуацию изменить можно. Для начала нужно дополнительно включить в «Журнальный зал» достойные издания, которые себя хорошо зарекомендовали, которые работают много лет и где печатают поэтов. Надо чтобы поэты почувствовали, что они нужны обществу. А почувствуют они это только тогда, когда увидят свои тексты опубликованными. Читать стихи со сцены, конечно, важно, однако нужны публикации. На сегодняшний день опубликоваться в изданиях, входящих в сообщество «Журнальный Зал», несмотря на некоторое улучшение ситуации, все-таки достаточно сложно. Понимаете, «Знамя» или «Новый Мир» в номере печатают по пять поэтов. Естественно, что в этих редакциях километровые очереди. Сейчас мне звонил Евгений В. Харитоновъ, интереснейший авангардный поэт. У него выходит подборка в «Новом мире». Эта подборка лежала там два года. По меркам «Нового мира» это еще не худший вариант. «Арион» или «Воздух» выходят раз в квартал. У них тоже очереди. Человек годами будет ждать публикации, перестанет писать, станет пить водку. Просто от безысходности. Как раньше говорили, от запрета на профессию.


— Но вы-то печатаете в «Детях Ра» по двадцать поэтов!


— Да, мы в каждом номере печатаем по 20 авторов. Это только в «Детях Ра». А есть ещё «Зинзивер», «Футурум Арт», другие проекты. Но этого все равно недостаточно.

Во-вторых, надо печатать тех, кого уже нет. Мы стараемся печатать многих поэтов, уже ушедших в мир иной. Сделали подборку Аркадия Кутилова, Николая Бурашникова из Перми, сейчас опубликуем стихи Валентина Ярыгина, Евгения Золотаревского, Михаила Крепса и многих других. Всё, что зависит от нас, мы делаем. Хотя силы наши не бесконечны и никакой государственной дотации мы, повторю, не получаем.


— Евгений Викторович, понятно, что на сегодняшний день Ваш самый масштабный проект — это «Дети Ра». А какой самый любимый, ну, скажем так, самый важный с точки зрения вечности, что ли?


— «Футурум Арт». Этому журналу восемь лет, я отдал ему очень много сил и любви. Это не только журнал, это и огромный Интернет-портал, где мы собираем всех интересных (опубликованных в разных изданиях) авторов. В конечном итоге, целью является издание десятитомной антологии русской поэзии, этакого поэтического книгохранилища. Материал накоплен огромный, но разобраться в этом материале сложно. Докторскую диссертацию можно написать.


— А я слышал, Вы уже пишете докторскую о современной поэзии?


— Да, пишу. Но очень-очень медленно. Сейчас важнее — н а п е ч а т а т ь всех достойных поэтов!


Беседу вел Андрей ПЕРМЯКОВ


Просмотров: 22





Банерная сеть портала "НеСекретно"




Ощути себя цензором!



Добавить сообщение:
Имя:
E-mail:
Текст: Скопируйте символы в поле код
Код:



Банерная сеть
портала "НеСекретно"




разместите свою рекламу!




Copyright © "Пермские соседи". Все права защищены.E-mail: sosedi@sosedi.perm.ru.
Программирование, дизайн сайта: Андрей Мансветов. E-mail:am@alpha.perm.ru.
При перепечатке материалов и использовании их в любой форме ссылка на "Пермские соседи" обязательна.