В колонках играет - ритмичные барабаны и испуганная скрипкаНастроение сейчас - ужас и отчаяниеСлепая Вера.
Весь привычный для меня мир изменился. Все было прежним, но, как-то по-другому, иначе. Городские улицы превратились в ужасные и бесконечные тоннели, напоминающие больше лабиринты смерти. По ним постоянно мелькали тени, напоминающие человекоподобных животных. Они были похожи на людей и лица и строение тела, но глаза... О, эти обезумившие глаза, заполненные пустотой и недоступным моему сознанию безумием! Они издавали такой отвратный запах, что находиться даже в десяти метрах от них каждый человек посчитал бы подвигом.
Я проходил по главной улице и на встречу мне выпрыгнул один такой «человек». Его взгляд пересекался с моим. Его глаза были наполнены чернотой, больше напоминающие нефть, и не фонарь, или солнечный свет просто не смог бы в них пробиться, так как тьма, которая там находилась, поглощала его без остатка. И в тот момент, когда мне положено было испугаться, он внезапно отпрыгнул и словно щенок заскулил, скрывшись во тьме. Такое поведение меня удивило, ведь, по всей видимости, изначально в его планы входило пообедать мной. И вдруг не только пропал аппетит, но и появилось желание просто сбежать.
Я шел и ужасался. Мной обуревал ужасный липкий страх, который как мне казалось, проникает в каждую клеточку моего тела. Я поспешил укрыться, в каком ни будь безопасном месте. «Церковь!!!», - промелькнула у меня в голове. И я, не зная совершенно города, направился искать какой-нибудь монастырь. Я шел быстро, все ускоряя и ускоряя шаг. Я чувствовал, что из темноты за мной наблюдают. Чувствовал дыхание за спиной. Такое тяжелое громкое, хриплое дыхание. Я побежал.
На одном из поворотов я споткнулся и упал, разбив в кровь локти и правое колено. И вдруг город будто ожил. Все зашевелилось, превратившись в одну управляемую единственным желанием массу. Желанием голода и всепоглощения. Из всех зданий и щелей на улицу стала выплывать серая холодная и слепая масса. Я побежал.
Мне было больно, но от страха я перестал ощущать разодранные раны. Я бежал. И только краем глаза замечал эту массу, в которой местами проглядывались очертания человеческих лиц и членов. Они тянулись за мной с придыханием и хлипами. Им было тяжело передвигаться, но жажда плоти была, вероятно, превыше их неуклюжести. Я не помню, сколько минуло улиц и переулков. Я хотел лишь одного - увидеть Церковь. Спасительный Дом Господа. Место куда всё это зловонье, весь этот всепоглощающий ад ещё не добрался. В это хотелось верить. Я бежал, падал, поднимался и снова бежал. На мгновение, когда я в очередной раз споткнулся в этой непроницаемой тьме, серая масса все же коснулась меня одним из своих отростков. Нога окоченела на миг. Было такое ощущение, что её секунду назад просто не было у меня. В глазах потемнело и все внезапно преобразилось. На ясном голубом небе появилось солнце. Улицы чудесным образом превратились в убранные и сияющие чистотой, проспекты и районы. Прохожие люди были милы и приветливы. На секунду показалась, что в воздухе витает не городской смог, а тонкие и такие приятные запахи лаванды и сирени. Но всё это только иллюзия. Как только мне удалось отдернуть ногу из холодных объятий, все сразу вернулось на свои места. Идти было все сложнее. Я стал задыхаться, и голова закружилась, не то от усталости, не то от того смрада, который витал повсюду. Я уже не бежал, а тяжело переваливался. Казалась что, прикоснувшись к серой массе, я заразился страшным не излечимым вирусом, и он начал медленно овладевать телом и что страшнее всего моим разумом. Временами я проваливался в мир воображения и грез, но снова приходил в себя и шел. И вот, наконец-то я увидел купол церкви.
Он был прекрасен. Возвышаясь над всеми зданиями, он словно сиял в этой проклятой бездне безумия. От этой радости кровь забурлила в жилах, тем самым, предав мне сил. Ещё несколько минут я шел. И вот я вступил на святую землю церкви.
Мне хотелось плакать, но слез не было. Я упал на землю, тяжело вздыхая и всхлипывая. Мое тело охватил неуправляемый озноб. Сознание более не могло подчиняться моей воле, и я медленно погрузился в полумрак забвения. Перед глазами закружили хороводы розовые и зеленые круги. Приглушенные звуки, чем-то напоминающие церковный хор, пронизывали всю мою суть. Я ощущал себя то бездушным камнем, то бездонным океаном, перетекая из одного состояния в другое. Я пришел в себя, от раздирающих слух, криков ворон. Запрокинув голову, я увидел птиц. Только птиц и больше никого. Это обстоятельство немного воодушевило. Появилась надежда, на то, что мои догадки о спасительной церкви, оправдались. Ещё несколько минут я просто лежал.
После я направился к дверям церкви в надежде обрести, наконец-то покой и возможность разобраться со всем происходящим.
Зайдя, я не обнаружил никого. Ни служителей церкви, ни прихожан. Лишь треск свечей нарушал оглушающую тишину зала. Я огляделся и страх подкатил к моему горлу. Приступ удушья словно чья-то сильная рука сжимал мою шею. Иконы! Они больше не излучали блаженства и божественной святости. Изображения больше напоминали Демонов преисподней. Вокруг их голов не сиял привычный для меня ярко-желтый нимб. Этот свет ассоциировался больше с разорванными серыми запутанными тканями.
Я подошел к распятию Христа, и мне стало дурно. На кресте был пригвожден, ещё недавно живой человек. Его органы свисали из разорванного живота. Кишки были обмотаны вокруг головы. К правой руке было приколочено, вероятно, его же сердце. Меня стошнило. Прийдя в себя, я решил оглядеть и остальные комнаты, дабы убедиться, что здесь больше никого нет.
Вокруг витал солоноватый запах крови, такой густой и насыщенный, что у меня то и дело подкатывал комок тошноты. Я подошел к купальнице, туда, где прежде окунали при крещении. Она до краев была наполнена кровью. С права от неё была дверь, в святая-святых церкви.
Я толкнул её. Она поддалась и приоткрылась. То, что я увидел дальше, не поддается никакому описанию. Алтарь в центре был сплетен из человеческих рук и ног, а стены вымощены человеческими сердцами.
Меня охватило отчаяние. Я взмолился: Господи! Что же это такое и где тот мир, в котором я жил до сих пор?!
Я плакал. Нет, это было больше чем плачь. Истерика безумия. Безвыходность, отчаяние и полная беспомощность, от мысли, что уже ничего не изменить. Я потерял всякую надежду на обретение того мира, о котором помнил, или как мне казалась, что помнил.
Ещё несколько часов я сидел, обхватив голову руками и уже без всякой надежды, молился. Я понимал, что в этом доме Бога нет, а значит, нет и веры.
Я сидел в полной тишине, и только треск одинокой церковной свечи нарушал мертвое беззвучие залов. Я погружался в безумие словно камень, брошенный в трясину.
Свеча догорала, а с ней догорала моя вера.
17-12-2006 16:20
