История Burzum: Часть II - Йеронимус
Интересно видеть, как некоторые люди стремились выдумывать истории относительно того, почему я в конечном счете убил Йеронимуса. Грустно видеть, что люди выдумывают истории только потому, что правда им не нравится.
В 1991 году большинство музыкантов-металлистов в Норвегии считало, что Йеронимус был, так сказать, крутым перцем, но в середине или в конце 1992 года большинство из нас поняло, что он таковым не был. Когда DSP (Deathlike Silence Productions), его лейбл, выпустил дебютный альбом Burzum в марте 1992 года, ему пришлось взять ссуду, чтобы расплатиться за него. Он не мог себе этого позволить, и взял у меня денег взаймы. Когда он продал все альбомы Burzum, он расплатился по своим личным счетам, вместо того, чтобы отпечатать еще дисков или вернуть мои деньги назад, которые он должен был мне (кстати говоря, я даже процентов с них не получил). Так что когда он все распродал, у него не было денег, чтобы отпечатать еще дисков. Возможно, по этой причине некоторые люди думают, что я убил его из-за денег, но я конечно же не вернул бы мои деньги, убив его. Если бы я переломал ему ноги, это, возможно, сработало бы, но только не убийство. По крайней мере я с всегда могу найти денег, если захочу, и никогда не вкладываю денег больше, чем могу себе позволить потерять. Я спокойно отношусь к деньгам, так что этот слух - самая натуральная глупость, кроме того, речь шла о приблизительно 36.000 норвежских крон (около 5100 долларах США - среднемесячной зарплате в Норвегии).
Я понял, насколько он некомпетентен и глуп, и основал свой собственный лейбл, называвшийся Burznazg (означавший на Черном Наречии Толкиена "Кольцо Тьмы"), в дальнейшем (в конце 1992 года) переименованный в Cymophane (от греческого: "поднимающаяся волна", название драгоценного камня, похожего на глаз), и решил делать все самостоятельно. Мне он был не нужен. Все, что он делал, так это сидел на своей жирной заднице в своем магазине и пил "Кока-Колу" и ел шашлык. Его магазин не приносил ему прибыли, и это было лишь вопросом времени, пока он (и, соответственно, DSP) не станет банкротом.
Тем не менее, мы пока в нем не разочаровались, по крайней мере не окончательно, и в качестве последней попытки не дать его магазину закрыться мы решили, что я должен был дать интервью одной газете, чтобы привлечь немного внимания к металлической музыке. У него не было альбомов Burzum, но у него в магазине были и другие альбомы, которые нужно было продавать. Когда я дал анонимное интервью в январе 1993 года, я многое преувеличил, и когда журналист покинул нас, я и моя подруга вдоволь посмеялись, потому что он, казалось, не понял, что я одурачил его. Он отнесся ко всему более чем серьезно. К сожалению, он пошел в полицию, и на следующий день (19-го) меня арестовали, а (20-го) газета напечатала его версию того, что я сказал, тогда как я был в КПЗ и не мог никому сказать, что все сказанное мной было чепухой, потому что я хотел вызвать интерес к металлу, чтобы помочь Йеронимусу привлечь новых посетителей.
Самое интересное в этом то, что когда я был арестован, Йеронимус закрыл магазин, вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией в свою пользу, потому что его родители считали, что это внимание доставляло слишком много хлопот! Поэтому "злой" Black Metal герой сделал то, что велели ему его мать и отец! Весьма трогательно, согласен, но, закрыв магазин, он также в той или иной степени лишил мои усилия смысла. Я из-за этого провел шесть недель в заключении, а все, что он сделал, так это закрыл магазин! Посетители валили толпой, но к закрытому магазину! Ну разве это не глупо?!
Когда я вышел из тюрьмы, меня сильно разочаровало все то, что творилось в СМИ, а полиция навела такой беспорядок, когда устроила обыск в моей квартире, что я уже не мог заниматься Cymophane так, как планировал. В то же время DSP заключил (возможно, благодаря шумихе в СМИ) дистрибьюторский контракт с компанией в Осло и снова получил возможность выпускать и продавать альбомы DSP.
Йеронимус выставил себя полным дураком, закрыв магазин, и большинство из нас сошлось во мнении, что он был придурком и идиотом. Я был зол на него из-за того, что он не воспользовался ситуацией, ради которой я прежде всего дал то глупое интервью, и я более не хотел иметь с ним чего либо общего. Бессмысленно было иметь с ним дело. Вместо этого я подписал контракт с дистрибьюторской компанией в Осло для Cymophane, и продолжил делать все самостоятельно.
Для меня он перестал существовать. Когда он позвонил мне, чтобы спросить, могут ли парни из Mayhem остановиться у меня, когда они были в студии звукозаписи Grieghallen, чтобы закончить альбом Mayhem, я ответил отказом. Никто другой в Бергене также не захотел пустить их переночевать, поэтому они были вынуждены снять комнату в мотеле. Тогда никто ничего не имел только против Хеллхаммера, участника Mayhem, но нам не хотелось иметь дело с Йеронимусом. У меня всегда были хорошие отношения с Хеллхаммером, да он и сам был не в восторге от Йеронимуса. В 1992 году, когда мы записали "De Mysteriis Dom Sathanas", он даже отпускал шутки по поводу того, что мы должны убить его!
В течение нескольких месяцев эта неприязнь к Йеронимусу распространилась по всей металлической сцене, по мере того, как все больше людей понимало, каким он был идиотом, а он обвинял во всем этом меня и начал меня ненавидеть. Он полагал, что это из-за меня люди перестали уважать его. В некотором смысле он был прав, поскольку мое мнение не было ни для кого секретом, но я считаю, что он сам был во всем виноват. Это было видно по тому, как он реагировал на происходящее. Он сам выставил себя дураком. Далее, когда СМИ написали весь этот бред обо мне, он почувствовал себя менее важным. Неожиданно он перестал быть "главным героем" на ужасной металлической сцене. Ему казалось, что в этом также повинен я. Возможно, поэтому люди утверждают, что убийство было результатом борьбы за власть между двумя лидерами на сцене, но на самом деле это было важно только для него. Мне это было более чем безразлично. Я даже не общался с таким количеством металлистов, а когда я вышел, то предпочел ходить на house вечеринки и в андеграундный techno-клуб в Бергене, называвшийся "Føniks" (Феникс), тогда как большинство металлистов ходило в различные рок-н-ролльные заведения. На самом деле я ходил в techno-клуб, чтобы держаться подальше от всех этих новых металлистов, потому что мне было неприятно внимание с их стороны. Я, так сказать, предпочел внимание хорошеньких девушек.
Позже в Mayhem пришел новый гитарист, Снорре В. Рух (Snorre W. Ruch) из Thorns, из Трондхайма, а когда он переехал в Берген, я разрешил ему спать на гостевой кровати в гостиной моей квартиры, пока у него не появится собственная квартира. С этого момента Йеронимус начал строить планы против моей жизни. Он хотел убить меня. Ему казалось, что я являюсь проблемой, поэтому он верил, что, убив меня, проблема разрешится.
Он допустил ошибку, рассказав некоторым металлистам о своем намерении убить меня, и они сказали об этом мне. Он сказал им, потому что доверял им, но они явно лучше относились ко мне, чем к нему. Однажды он позвонил Снорре, который жил в моей квартире, и Снорре позволил мне послушать то, что хотел сказать ему Йеронимус. Он сказал Снорре, что "Варг должен навсегда исчезнуть" и что-то в этом роде, тем самым подтверждая свои планы, о которых мне поведали ранее.
Многие люди утверждали, что я принял все слишком близко к сердцу, потому что Йеронимус был таким придурком, и у него не хватило бы мужества даже попытаться убить меня. Конечно же он был придурком, но на сей раз он не рассказывал всем о своих планах, как он обычно делал. Я отнесся к этому серьезно, потому что он сказал об этом лишь немногим людям, которым он доверял, его самым близким друзьям, или по крайней мере тем, которых он считал своими самыми близкими друзьями. Кроме того, в августе 1993 года он чуть было не сел в тюрьму на четыре месяца, будучи обвиненным в нанесении ранений двум людям разбитой бутылкой, потому что они "пялились на его подругу" на автобусной остановке. Он не был слишком благожелателен и когда он почувствовал себя прижатым к стенке, он был способен воплотить в жизнь свои планы. Будучи достаточно напуганными, даже большие трусы становятся опасными.
В тот же день, когда он поведал Снорре о его намерениях убить меня (и таким образом косвенно поведал и мне, поскольку я слушал их беседу), я получил от него письмо, в котором он притворился столь милым и дружелюбным и хотел встретиться со мной, чтобы обсудить контракт, который я еще не подписал. Это был единственный повод, чтобы связаться со мной, и он, казалось, пытался задобрить меня. Согласно его "друзьям", план состоял в том, чтобы повстречаться со мной, оглушить, связать и уложить в багажник автомобиля. Далее он собирался уехать за город, привязать меня к дереву и замучить до смерти, снимая все на видеокамеру.
Разумеется, я разгневался. Что он, черт возьми, о себе думает? В тот же день я решил поехать в Осло, вручить ему подписанный контракт и велеть ему "убираться к чертям", в основном, и таким образом лишить его всяческих поводов когда либо снова связаться со мной. Должен признать, я также не исключал возможности побить его. Перед самым отъездом Снорре сказал мне, что хочет поехать вместе со мной, потому что хотел показать ему несколько новых гитарных рифов. Я собирался заскочить в Сарпсборг с кучей футболок Burzum (для Металлиона из журнала "Slayer", насколько я помню), оставив Снорре в Осло с Йеронимусом. Чудаковатый (и неверный) Снорре, казалось, спокойно чувствовал себя другом нас обоих, в отличие от нормального человека (с твердым характером).
Мы покинули Берген около 21:00, и приехали в Осло около 03:00 - 04:00 (я уже не помню точно; это случилось более одиннадцати лет назад). По дороге мы поменялись местами, и когда мы прибыли, я спал на заднем сиденье. По этой причине я снял свой ремень, и когда мы остановились, я передал его Снорре, попросив убрать его в безопасное место. На ремне у меня висел нож, а разъезжать с ножом, лежа на заднем сиденье, было не очень безопасно.
Мы подошли к входной двери дома, и я позвонил в дверной звонок. Он спал. Вы могли бы думать, что навещать людей посреди ночи было немного странно, но среди нас это было в порядке вещей. Многие представители металл-сцены были т.н. "ночными существами". Он спросил, кто там, и я назвал свое имя. "Я сплю. Ты не можешь зайти попозже?", - сказал он. "Я получил контракт. Впусти меня", - сказал я, и он впустил меня. Его квартира располагалась на пятом этаже (или выше?), и я начал подниматься по лестнице. Снорре хотел выкурить сигарету, а в квартире Йеронимуса было запрещено курить (как и в моей машине), поэтому он остался внизу покурить.
Йеронимус ждал меня у входа, выглядя очень возбужденным, и я вручил ему контракт. Могу добавить, что конечно же он был возбужден. Парень, которого он планировал убить, появился на его пороге посреди ночи. Тогда я спросил его, какого черта он затеял, и когда я шагнул вперед, он запаниковал. Он дернулся и ударил меня в грудь. Я отбросил его к двери и был немного ошеломлен. Я был ошеломлен не его ударом, а тем, что он напал на меня. Я не ожидал этого. Не в его квартире и не так. Совсем недавно он начал учиться "кик боксингу", и как все новички думал, что уже стал "Брюсом Ли", но все же.
Несколько секунд спустя он вскочил с пола и бросился на кухню. Я знал, что на кухонном столе у него лежал нож, и я подумал, что "если у него будет нож, у меня он тоже должен быть". Мой ременный нож был в машине, потому как он был на том самом ремне, что я в ней оставил, но у меня с собой был карманный, или скорее сапожный нож (с 8-сантиметровым лезвием). Я выскочил перед ним и смог остановить его, прежде чем он дотянулся до кухонного ножа. Тем самым он раскрыл свой замысел, так что когда он побежал в спальню, я подумал, что он направился туда за другим оружием. За несколько недель до этого он сказал нескольким людям, что скоро заберет свой дробовик из полиции (которым застрелился Dead), поэтому я решил, что он побежал именно за ним, или же за своей электрошоковой дубинкой. (И хотя в его квартире не было ни электрошоковой дубинки, ни дробовика, я об это мне знал.) Я погнался за ним, нанес ему удар ножом и был несколько удивлен тому, что в ответ он выбежал из квартиры. Бежать было бесполезно, и меня очень рассердило то, что он начал драку, а когда все обернулось против него, он решил убежать, вместо того, чтобы драться как настоящий мужчина. Подобного я всегда терпеть не мог.
(Некоторые люди утверждали, что я убил беспомощного и невооруженного человека, но ведь он попытался заполучить нож прежде меня, и конечно же у него была возможность вооружиться, если бы он остался и принял бой, вместо того, чтобы убежать как трус. В его квартире было полно вещей, которыми он мог защититься, не завладев кухонным ножом.)
Снаружи мы встретили Снорре, докурившего сигарету. Все двери были похожи друг на друга, а Снорре был довольно рассеянным товарищем, поэтому он дошел до верхнего этажа, ошибившись на один этаж. Заблудившись, он спустился вниз, подсвечивая дверные таблички светом от зажигалки, пытаясь прочитать их и найти нужную квартиру. Пока он пытался прочитать дверные таблички, мимо пронесся Йеронимус в нижнем белье, весь в крови и орущий как полоумный. Снорре это столь удивило и ужаснуло, что он был похож на привидение, а его глаза готовы были выскочить наружу. Согласно Снорре, он был столь удивлен и потрясен, что у него случился провал в памяти, и он ничего не помнил, пока позже я не спросил, все ли с ним в порядке.
Йеронимус сбежал на один лестничный пролет вниз и остановился, чтобы позвонить в соседскую дверь. Он быстро понял, что я побежал за ним, и побежал вниз по лестнице, стуча по стенам, пытаясь позвонить в соседские двери, пробегая мимо них и крича о помощи. Пока он бежал, я ударил его ножом (три или четыре раза) в левое плечо, потому что это была единственная часть его тела, которую я мог поразить, пока мы бежали. Потом он споткнулся и разбил настенную лампу, вероятно, головой или рукой, и упал в осколки стекла в нижнем белье. Я подбежал к нему и остановился. Снорре был все еще наверху, и я понятия не имел, как он на все это отреагирует. Возможно, это была ловушка, и он был ее частью? Возможно он также напал бы на меня? Я не знал. Когда Снорре прибежал, он выглядел очень испуганным, и я дал ему пробежать мимо меня. Я понял, что он не был частью всего этого, поэтому спросил его, все ли с ним в порядке (потому что с ним конечно же было не все в порядке). К тому времени Йеронимус поднялся на ноги. Он выглядел покорно и сказал: "Достаточно", но после этого он попытался толкнуть меня снова, и я прикончил его ударом ножа в голову через лоб, и он тотчас умер. Его глаза закатились, и когда он умер вместе с последним выдохом послышался стон. Он упал, приняв сидячую позу, но нож застрял в его голове, поэтому я приподнял его, держась за нож. Когда я выдернул нож из его черепа, он упал вперед и скатился вниз по лестнице как мешок картошки, шумя так, что это могло разбудить всю округу (это была шумная металлическая лестничная клетка).
Возможно, этот способ убийства может показаться странным, но мой нож был очень маленьким, им можно было только колоть. Лезвие не было острым. Оно было настолько тупым, что я не смог бы разрезать помидор, не раздавив его. Единственным способом убить его быстро этим ножом был удар в сердце или голову. На самом деле я смог бы убить его гораздо легче и быстрее, если бы у меня совсем не было ножа, вместо этого забив его до смерти. Я достал нож только потому, что он попытался сделать то же самое, и я посчитал, что будет честно, если у меня тоже будет нож, хотя имевшийся у меня нож был невелик.
Он раскрыл передо мной свое намерение убить меня, и хотя там и тогда он не представлял для меня прямой угрозы, я не сожалею, что убил его. Его трусость разозлила меня, и у меня не была повода оставить его в живых, когда он обнаружил свое намерение убить меня. Если бы я оставил его в живых, я бы дал ему еще один шанс убить меня, позже.
Убийство человека 8-сантиметровым тупым ножом - дело кровавое, и хотя стены на лестничной площадке были забрызганы кровью, по мере того, как мы сбегали вниз, на моем лице не было ни кровинки, только на верхней части туловища. У Снорре были ключи от машины, поэтому я выбежал, чтобы не дать ему уехать, оставив меня насквозь пропитанного кровью в Осло. Я забрал у него ключи от машины, открыл дверь, вернул ему ключи и велел ехать. Прежде чем сесть в машину, я залез в свой спальный мешок, хранившийся в багажнике, чтобы не оставить в машине следов крови. После этого я решил, что лучше убираться оттуда. Но я не знал, что Снорре был все еще в шоке, поэтому он колесил по Осло около 20 минут, и в конце концов мне пришлось сесть за руль. По пути в Осло Снорре заметил полицейский патруль на шоссе в Берген, рядом с Осло, поэтому нам пришлось ехать по другой дороге. Мы поехали на север в сторону Трондхайма, а затем через некоторое время свернули на запад. Я остановился у озера и снял с себя всю одежду. Я привязал к одежде камни и поплыл к центру озера, чтобы она утонула там, где было глубоко. К счастью, у меня были футболки, которые я намеревался продать в Сарпсборге (как я уже сказал, Металлиону, насколько я помню), а Йорн (Jørn) из Hades забыл свой балахон на заднем сидении моей машины (по иронии судьбы это был балахон Kreator с надписью "Pleasure To Kill"), так что у меня был ко всему прочему еще и чистый балахон, (ну не совсем "чистый", но по крайней мере он не был пропитан кровью). Наконец, у меня были очень-очень грязные штаны, пролежавшие целую вечность на полу в задней части машины, так что у меня был почти полный комплект одежды. Теперь можно было "спокойно" и без приключений продолжать путь.
(Снорре позже показал полиции, где я избавился от одежды, но они нашли только футболку с изображением викинга и надписью: "Норвегия: Земля Викингов", на которой не было следов крови. Все остальное пропало, и даже водолазы не смогли ничего найти. У них даже не было доказательств того, что футболка принадлежала мне [да и кто бы мог предположить, что я ношу подобные футболки? ]. Остальная одежда, видимо, увязла в грязи глубоко на дне озера, как и предполагалось.)
Наш друг все еще был в моей квартире. Когда я решил поехать в Осло, мы смотрели видео и ели пиццу, а когда мы уезжали, я разрешил ему остаться, чтобы досмотреть фильмы и доесть пиццу. Поэтому я хотел, чтобы он покинул мою квартиру, на тот случай, если полиция уже в курсе случившегося. Мы остановились в Хонефоссе (Hønefoss) у телефонной будки, чтобы велеть парню в моей квартире идти домой. Первая будка, которую мы видели, была окружена подростками, а мы не хотели, чтобы нас тогда кто либо видел в Восточной Норвегии, поэтому мы поехали дальше, пока не нашли другую телефонную будку. Я сидел за рулем, поэтому Снорре вышел позвонить, после чего на дороге показалась полицейская машина. Видимо, подростки разбили телефонную будку, перед тем, как они пошли дальше, чтобы разбить следующую, и кто-то вызвал полицию. Когда полицейский подъехал и увидел нас, он счел нас теми, кого искал. (Что это, отличный пример "Закона Мерфи"?). Телефон был сломан, и Снорре вернулся в машину. Я тронулся, а приблизительно в ста ярдах позади нас ехала полицейская машина, и я подумал, что если он нас остановит и даже всего лишь запишет наши имена, алиби получить уже не удастся. Поэтому я ехал все быстрее и быстрее, а полицейская машина следовала за нами с той же скоростью, и когда я подъехал к вокзалу в Хонефоссе, я свернул направо и погнал как настоящий маньяк (с завыванием покрышек, скрежетом колес, визгом тормозов на поворотах и всем остальным, что обычно можно увидеть в остросюжетном фильме про погоню). Я вел Фольксваген Гольф, и мы ехали так быстро быстро, что не заметили, как вновь оказались на шоссе в Берген, потеряв из виду полицию. Видимо, он даже не старался угнаться за нами (или, что менее вероятно, он не смог нас догнать), поскольку позже в ходе расследования (со стороны полиции) стало ясно, что он даже не сообщил об этом происшествии своему начальству.
После этого я подумал, что они должно быть уже ищут нас, и раз это действительно так, я предложил Снорре высадить его у вокзала, в местечке под названием Голь (Gol), на пути в Берген. Если бы полиция остановила меня, я был бы один, и он не попал бы в переплет. Он отказался от моего предложения, и мы поехали обратно в Берген без каких бы то ни было происшествий. Первым делом я заехал в типографию, чтобы обеспечить алиби, а потом поехал к парню, который остался у меня в квартире, чтобы сказать ему, что нам надо поговорить и обеспечить алиби. Снорре уже сказал ему по телефону, что "что-то произошло" в Осло, когда мы останавливались у телефонной будки рядом с Воссом (Voss), недалеко от Хонефосса. Мы придумали историю, и все было отлично.
К тому времени я смог наконец пойти немного поспать домой. Примерно через 20 минут позвонили в дверь, это был журналист, который хотел поговорить со мной о смерти Йеронимуса, о чем к тому времени (11:00) уже было известно, и я сказал ему, что слишком устал, чтобы говорить с ним об этом. В конце концов я уже достаточно долго не спал (хотя я не сказал ему этого...). На следующий день на первых страницах появился заголовок: "Граф скорбит! Его так расстроили новости об убийстве его лучшего друга, что он даже не смог поговорить с нами об этом." Весьма забавно, Вам не кажется? Это лишь подтверждает, насколько неправдоподобны сведения в СМИ!
Некоторые почему-то утверждали, что я убил Йеронимуса из-за девушки, но я могу по этому поводу добавить, что моя подруга в то время (и с апреля 1993 до примерно 1998 гг.) даже не знала, кем он был. Она даже не слышала о нем, пока я не убил его (и я могу добавить, что она была даже не металлисткой, а "обычной" девушкой, слушающей поп-музыку). Поэтому она очевидно не имела к этому никакого отношения, и я конечно же не убивал его из-за девушки. Насколько я знаю, у Йеронимуса не было подруги, поэтому это была не его девушка, о которой люди распространяли дурацкий слух.
Даже люди, упрекающие меня в том, что я убил собрата норвежца, неправы. На самом деле Йеронимус был саамом, что ясно видно на его фотографиях. Его саамские (монгольские) черты лица бросаются в глаза, его волосы были чисто саамскими (тонкими и прямыми), а его рост также выдавал в нем саама (как большинство саамов, он был коротышкой).
Проблема была в том, что Снорре был все еще в шоке. Я должен признать, что случившееся ни коим образом не отразилось на мне. Невелико дело: злостный преступник, планировавший убить меня, был мертв. Ну и что с того? Я не вижу причин жалеть человека, планирующего замучить меня до смерти, записывая все это на видео ради собственного развлечения.
Полиция захотела поговорить со мной, потому что они с первого дня поняли, что это сделал я, и попросили меня приехать в Осло на допрос. Я согласился и поговорил с ними, представил алиби, которое мы составили после убийства, и они отпустили меня. Затем они продолжили расследование в моем городе, по вполне понятным причинам, и начали допрашивать всех подряд. Против меня у них не было никаких улик, поэтому им пришлось заставить кого-нибудь расколоться, чтобы взять меня. Они быстро поняли, что Снорре был, так сказать, тем самым слабым звеном. Он был нервным человеком, и они надавили на него. Они позвонили ему ночью, когда меня не было дома, задавая вопросы, одни и те же вопросы по нескольку раз, и в конечном счете, через девять дней, он сломался. Согласно полицейскому рапорту, он был настолько эмоционально надломлен, что им пришлось ждать несколько часов, прежде чем они смогли получить от него признание. Несомненно, это сильно травмировало его. Он сказал им, что я убил Йеронимуса, и где я находился. В тот момент я был в ночном клубе и когда я выходил (думаю, примерно в 02:00 - 03:00, в пятницу, 19-го августа 1993 года), они арестовали меня.
Они спросили мое имя, но я даже его отказался им назвать. Они раздели меня, бросили в камеру, сутками не выключали свет и не дали мне даже одеяло или матрас, на который я мог бы прилечь. Я ожидал этого, поэтому я отнесся ко всему спокойно, и мне оставалось только улыбаться в ответ на их жалкие попытки сломать меня морально, но "алиби" в моей квартире подверглось тем же испытаниям, ему сказали, что он виновен в убийстве, и, будучи абсолютно к этому неподготовленным, он был так взволнован, что тут же во всем признался. Что-то случилось в Осло, сказал он им, и что я решил убить Йеронимуса. Он рассказал им то же самое, что и Снорре.
Тем не менее, у них все еще не было веской улики против меня. Единственное, чем они могли воспользоваться, так это признанием Снорре, но даже он не видел, как я наносил удары Йеронимусу. Согласно его показаниям, он был в Осло, но единственное, что связывало меня с преступлением, было его показаниями. У них даже была видеозапись, сделанная камерой видеонаблюдения на бензоколонке в Хонефоссе той ночью, когда он заправлял бензином машину по пути в Осло. Меня же нигде не было видно. Он был один в машине. Если бы они ничего не предприняли, им бы пришлось обвинить его в убийстве, а я остался бы на свободе. Его бы посадили в тюрьму!
Так что Вы думаете произошло? Внезапно они заявили, спустя два месяца после убийства и два месяца после того, как я подозревался в убийстве (а ведь у них уже были мои отпечатки пальцев, взятые во время ареста в январе 1993 года), что они нашли мои кровавые отпечатки пальцев на месте преступления. Когда я убил его, на мне были перчатки, поэтому я знал, что это чепуха, но никто другой этого не знал, и Снорре по ошибке подумал, что я сказал ему, что на мне не было перчаток, когда я убил Йеронимуса. Тогда внезапно Снорре и тот парень поменяли свою версию и стали утверждать, что мы спланировали все заранее. Парню из квартиры сказали, что это я все сделал, и что если он не будет сотрудничать с ними, вина падет на Снорре. "Ты хочешь, чтобы Снорре сел в тюрьму за то, что совершил Варг?" Они сделали все, чтобы заполучить меня и снять вину со Снорре, но при этом они выдумали историю случившегося, не соответствовавшую действительности. Они утверждали, что Снорре спланировал свое алиби, отдав свою кредитную карточку тому парню, который должен будет воспользоваться ею посреди ночи в Бергене, оставив таким образом электронное свидетельство того, что в это время он был в Бергене, а не в Осло. Правда, у он не отдавал ему свою кредитную карточку, поэтому тот парень, разумеется, не мог оставить электронных следов в Бергене, так зачем надо было утверждать это? Они утверждали, что мы взяли в прокат видеофильмы, которые смотрели раньше, чтобы если кто-нибудь спросил бы нас о них, мы смогли бы рассказать, о чем они были. Они также утверждали, что парень остался в моей квартире, чтобы шуметь, и чтобы соседи видели, что я дома. Он даже выходил из моей квартиры, одев мою куртку, чтобы встретившие его по пути люди подумали, что это был я, и чтобы воспользоваться банковской карточкой Снорре, чтобы оставить электронную улику. Тем не менее, у него не было кредитки Снорре, и никто не видел его, выдающим себя за меня, так что... Они утверждали, что Снорре поехал в месте со мной, чтобы обмануть Йеронимуса и проникнуть в квартиру, хотя позвонил в звонок и говорил с ним я. Наконец, они утверждали, что я в машине передал Снорре нож, чтобы он также был вооружен на тот случай, если мне понадобится его помощь. Это был конечно же тот самый нож и ремень, которые я велел ему положить в бардачок, потому что не хотел, чтобы нож находился на заднем сидении машины. Естественно, я не надел ремень, потому что разгуливать по Осло с огромным ножом на поясе противозаконно и меня бы арестовали, будь я замечен полицией. Они извратили все до неузнаваемости, и представили все так, что я спланировал его убийство.
Не знаю, странно ли это или глупо, но парень из квартиры и в самом деле утверждал, что он - это я, когда его освободили. Он цеплял девчонок фразой "Привет, я граф" (?!). Я знаю об этом, потому что некоторые девушки пришли и рассказали мне об этом. Так что если он и в самом деле носил мою куртку и ходил по Бергену, пытаясь заставить поверить людей в то, что он - это я, то это еще не значит, что он пытался обеспечить меня алиби. Это скорее доказательство тому, каким он был презренным типом, и того, как низко могут пасть некоторые люди ради соблазнения девчонок. Могу лишь добавить, что я не думаю, что эта фраза была особо эффективна, учитывая тот факт, что девчонкам не составило бы труда понять, что он не был "графом". Берген - очень маленький город с населением всего лишь в 130.000 жителей (или 250.000, включая округ), и тогда почти каждый так или иначе знал, как я выгляжу, поэтому не понятно, о чем он думал?! Он был даже не из Бергена (а из Лиллехаммера в Восточной Норвегии), и каждый мог это понять, как только он открывал свой рот.
На самом деле я несколько смущен тем, что общался с этими людьми: и с этим парнем, и со Снорре, а также какое-то время с Йеронимусом. Существует поговорка: "Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, кто ты." Согласно ей, я, разумеется, был полнейшим идиотом... Но в свою защиту должен сказать, что у меня также были другие, хорошие друзья. (Уф!)
Они даже не удосужились объяснить, с какой стати Снорре желал смерти Йеронимусу. Он только что стал гитаристом в Mayhem, я уверен, это было мечтой многих гитаристов в Heavy Metal, а также он был другом детства Йеронимуса, так что это было сущей бессмыслицей. Далее, они утверждали, что я планировал "перерезать его глотку" (вероятно потому, что это звучало очень кровожадно), но в таком случае с какой стати я бы тогда взял тупой нож, которым можно было только колоть? С тем же успехом я мог бы попытаться перерезать его глотку ложкой. Это тоже чепуха, кроме того, мы отлично знаем, что я не резал его глотку.
Они и полиция так увлеклись выдумыванием фактов, чтобы обвинить меня, что в конце концов Снорре также был обвинен за соучастие в планировании убийства и моральную поддержку. (Ага, "конечно".) Хотя тот парень, который утверждал, что принимал активное участие в планировании "убийства" и обеспечении меня алиби, провел в камере в общей сложности всего лишь одну единственную ночь. Его ни в чем не обвинили, что несколько странно. Если бы полиция всерьез поверила в его безумный рассказ, его бы, конечно, также обвинили, но они знали, что это была чепуха, выдуманная, чтобы заполучить меня, поэтому они отпустили его. И я могу добавить, что у нас в Норвегии нет системы залогов для доносчиков, как в США, а также, возможно, в других странах. В Норвегии за совершение преступления откупиться от тюрьмы нельзя. Просто они не хотели обвинить его в том, чего он не совершал. Он лгал, и они знали это. Они сами велели ему говорить эту неправду!
Личный адвокат (масон) Снорре даже свидетельствовал против своего клиента в намерении "заполучить" меня, и когда Снорре был осужден, даже присяжные были опечалены ("я сожалею, но нам и вас придется признать виновным"), и я не думаю, что кто либо ожидал этого. Это было неожиданным поворотом событий для всех нас.
В суде я сказал им, что Снорре не имел никакого отношения к случившемуся, и что он просто оказался не в том месте не в то время, но на следующий день Снорре свидетельствовал и утверждал, что я был неправ. Я все спланировал, и он знал это, потому что сам имел к этому отношение. Вся его защита строилась на том, чтобы мне не в чем было обвинить его, но я даже не думал об этом (и мне потребовалось некоторое время, чтобы понять эту причину его беспокойства). Если бы он сказал правду, его бы выпустили из тюрьмы, но вместо этого он продолжал говорить неправду из-за запугиваний со стороны его адвоката - и он получил 8 лет ни за что.
СМИ утверждали, что убийство было результатом "борьбы за власть" в "сатанинском движении", и что я убил его, чтобы занять его место и стать лидером (?). Значит так, это все ерунда. Т.е. разве это так происходит? Нужно убить кого-то, чтобы занять его место? Если Вы хотите стать директором фирмы, вам не надо для этого убивать нынешнего директора. В каком мире живут эти журналисты? Они что, живут в звериной стае или где? Это такая ерунда. И тем не менее, такова была их версия, их единственная версия. "Первоклассный" журналист (Michael Grundt Spang), писавший для самой большой газеты Норвегии, даже провозился над описанием моих волос и в целом над тем, как я выглядел. Согласно нему, я "отрастил" свои "серо-коричневые косички" "как девчонка", и вокруг меня совершенно не было "ореола зла", который должен был быть у такого "злого сатаниста", как я и т.д. Очевидно, он был весьма разочарован тем, что я не выглядел "злым". Ему никогда не приходило в голову, что я не выгляжу как "злой сатанист" просто потому, что я не был "злым сатанистом"... Снорре был описан как всего лишь "маленькое, худощавое и бледное подобие графа". Журналист конечно же не хотел превратить все это в забаву, но так оно и получилось, потому что это было невероятно глупо.
Другие представители металл-сцены, естественно, ненавидели меня, поскольку в конце концов они поверили в газетную байку о борьбе за власть, поэтому они также, за некоторым исключением (например, Фенриза и парней из Mayhem), сделали все, чтобы засадить меня, а в ходе расследования они еще и доносили друг на друга, так что в конце концов из-за них полиция раскрыла почти все преступления, совершенные блэк металлистами в Норвегии с 1991 до 1993 гг. Позже я беседовал с некоторыми из них, и они сказали мне, что если бы знали правду, то никогда бы не набросились на меня (а во время расследования друг на дружку), как тогда. Их запутали СМИ и конечно же полиция. Им говорили неправду, точно так же, как и другим, и, к сожалению, они не могли знать правду.
Когда я был осужден, я получил 21 год, максимальное наказание в Норвегии, а судья утверждала, что я убил его "без веского повода". Неужели трудно понять, что я убил его, когда узнал о его планах замучить меня до смерти, после чего он напал на меня в квартире? Что из этого судье было непонятно? Сначала это была самооборона, но когда он начал убегать, я уже был вне опасности, так что с этого момента это была уже не самооборона, а сознательное убийство, но я расценивал это как упреждающий удар, чтобы не дать ему второй шанс убить меня. За это я должен был получить всего 8-10 лет! Вместо этого мне дали 21 год, а Снорре - 8 лет абсолютно ни за что!
Они также попытались представить убийство настолько зверским, что утверждали, что он умер, потому что оба его легких были проколоты. Далее, они утверждали, что я нанес ему 23 удара ножом. Во-первых, я отлично знал, что он умер, когда я нанес ему удар в голову. Во-вторых, он упал в груду стеклянных осколков в нижнем белье. Разумеется, из-за этого он сильно порезался, даже одну из пяток, поскольку после падения он поднялся на ноги. Они и это знали, но вместо этого утверждали, что я нанес ему 23 удара ножом, чтобы заставить людей думать, что я был таким беспощадным, жестоким и бесчеловечным. В суде они показали фотографии вскрытия напуганным присяжным. На фото Йеронимус лежал голый на столе, с полностью сбритыми волосами и все еще открытыми глазами, а все порезы были отмечены ручкой на коже. Я знаю, его убийство было унизительным, но когда они обнародовали фотографии вскрытия в суде, это было конечно же еще хуже. Одно дело убить подонка, но я бы никогда и никого не унизил бы подобным образом.
Ах да, и конечно же судья включила в обвинительный приговор, что "Варг Викернес верит в Сатану", хотя я неоднократно говорил в суде, что я не верил ни в "Сатану", ни в "Бога". Они проигнорировали правду, и выдумали собственную версию, по политическим причинам.
Что касается суда присяжных, то мне выпала "честь" иметь в числе присяжных единственного в Норвегии христианского "целителя". Очевидно, он даже выступал по ТВ, утверждая, что может "изгнать зло из тела с помощью Иисуса", таким образом "исцеляя" людей. Что это, совпадение? Является ли совпадением то, что единственный христианский "целитель" в Норвегии (по крайней мере на тот момент) оказывается в моем суде присяжных? Он числился "председателем", но я узнал о том, что он был христианским "целителем" намного позже, в 1995 году, когда один журналист сказал мне об этом, и он также сказал, что по крайней мере два других присяжных заседателя были масонами. Остальные были пенсионерами, за исключением одной или двух женщин. Вне сомнения, все они были моими "сторонниками"... Как я уже сказал, адвокат Снорре также был масоном, один из судебных психиатров был масоном и "выжившим" в еврейском Аушвице (одним из трех в Норвегии на тот момент), а другой психиатр - левым экстремистом, мой адвокат был абсолютно неспособен вести дело (из-за болезни сердца), а согласно журналисту, с которым я говорил, по крайней мере один из трех судей также был масоном.
Поджоги церквей были едва упомянуты в суде. Они представили по одному свидетелю в каждом деле, которые утверждали, что я сжег ту или иную церковь, вот так. "Виновен". Что-то вроде этого. Эта процедура повторилась четырежды, и я был признан виновным в поджоге четырех церквей, три из которых сгорели дотла. Ни в одном из дел не было ни малейшего вещественного доказательства. Я был обвинен исключительно согласно показаниям одного единственного человека по каждому из дел. Все эти свидетели были друзьями Йеронимуса!
Даже мой некомпетентный адвокат не удосужился заговорить о поджогах церквей, поскольку он утверждал, что это "не столь важно". "В любом случае, много ты за это не получишь", говорил он. Занятней всего то, что никаких отпечатков пальцев или каких либо других вещественных доказательств в суде также не было предъявлено. Когда меня арестовали, у меня в квартире было около 3.000 боевых патронов (в основном .22LR, 38 особых, 7,52N, 7.92 мм и 12 калибра), но большая часть из них даже не была включена в перечень конфискованных предметов. Полицейские просто присвоили их. Они сочли их "бесхозными боеприпасами". Они даже украли мой стальной шлем СС, хотя я могу только догадываться, зачем.
Наконец, я был обвинен в краже и хранении около 150 кг взрывчатых веществ (в основном динамита и немного глинита) и трех сумок с электронными детонаторами, а также в проникновении в какие-то постройки в горах, из которых я, согласно им, украл норвежский флаг (?!) и книгу, ища оружие. Меня не обвинили в осквернении могил, как некоторые могут подумать, или в поджоге церкви Фантофт (Fantoft). Они не нашли какого-нибудь тупого металлиста, который соврал бы, что вместе со мной поджог эту церковь, как в других случаях, так что в данном случае у них не было абсолютно никаких доказательств моей вины, а у меня даже было алиби, поскольку в ту ночь я был с одной девчонкой в Осло. (И тем не менее мой "адвокат" даже не потрудился попросить ее дать показания в мою защиту!) Обвинение было целиком основано на слухе. Однако когда суд присяжных не счел меня виновным в том, чтобы я спалил церковь Фантофт, главный судья так рассердилась, что заявила, что это "очевидно" также сделал я, но это не имеет значения, поскольку я в любом случае получу максимальный срок, и к удивлению она сказала это, прежде чем трое судей и члены суда присяжных даже начали обсуждать приговор, так что вполне очевидно, что они заранее решили, что я должен получить 21 год тюрьмы невзирая ни на что. Они хотели на моем примере показать всей молодежи Норвегии, что с "системой" шутки плохи.
Убийство Йеронимуса были им на руку. Наконец-то у них был повод избавиться от меня (или по крайней мере они так думали: люди склонны считать, что даже год, проведенный в тюрьме, - это "конец" всего). Я не думаю, что все это случилось, если бы СМИ не написали обо мне так много лжи, потому что именно из-за этого Йеронимус захотел избавиться от меня: я привлек так много внимания, что он начал завидовать. Затем суд приговорил меня к 21 году тюрьмы, потому что СМИ привлекли ко мне так много внимания, что я стал значительней и влиятельней, чем был на самом деле, а из-за того, что они были взбешены поджогами церквей, они окончательно потеряли свои головы.
Короче говоря, на меня напал осужденный преступник, я защищался и за это получил 21 год. Считая это недостаточным, они изменили правила после того, как я был обвинен, т.е. официально я должен был отсидеть еще 2 года, дополнительно к сроку первоначального приговора. 21 год означал, что я буду освобожден через 12 лет, но несколько лет назад (в 2000 или 2001 гг.) они изменили правила, поэтому согласно ним я должен отсидеть теперь 14 лет, потому что новый закон принят задним числом! Принимать законы задним числом незаконно согласно норвежской конституции и международному праву, но кого это волнует? В 1945 году, когда закончилась война, у нас в Норвегии во время войны даже не было смертной казни, так нынешняя система правосудия приняла новый закон задним числом и казнила множество людей (в мирное время!). Я ни "бедный" афро-азиатский иммигрант, ни левый экстремист или христианский слабак, просящий милосердия, поэтому СМИ никогда не будут меня поддерживать. Я всего лишь персона нон грата в Норвегии, стране, которая многим западным европейцам известна как "последнее советское государство". Я могу подать прошение об освобождении лишь через 12 лет, но полученный опыт от взаимодействия с системой правосудия в Норвегии не прибавляет мне оптимизма. Как мы говорим в Скандинавии, Тор и Локки - не одно и то же.
Я сердит из-за всего этого, но я знаю, что в конце концов я одержу победу, и для меня только это имеет значение. Я даже не ненавижу их, мне их жалко. Больше всего я рад тому, что я не такой, как они. Однажды я вновь обрету свободу, но они, похоже, никогда не станут лучше. Это как ситуация с толстым и уродом: толстый всегда может похудеть, а урод навсегда останется уродом.
Спасибо за внимание.
Варг "Злодей" Викернес
Декабрь 2004 г.
