вот интересно, почему в каждом автобусе обязательно находятся такие тётки с толстыми боками, авоськой картошки и трёхлитровых банок с огурцами, которым обязательно надо всех распихать, растолкать, спугнуть с насиженного места зашибленного школьничка и сесть, развалившись на всё сидение, позвякивая своими банками и матюками, раздаваемыми всем подряд, в том числе и своим мифическим детям, внукам и обязательно правительству.
мне вот тоже хочется сматериться на наших властьпридержащих за отсутствие достойных кандидатур, за то, что не допустили Касьянова, за то, что нет Илларионова, Степашина, и придётся как честноу индейцу голосовать за Однозначно-Буш-ты-пидор!
Но вот из-за таких особей не хочется вставать спозаранку, умываться, одеваться и пидорить в грёбаный институт учиться уму-разуму. тем более, что сегодня самый неподходящий для этого день, мать его за уши!
Пух с утра сварил кофе в зёрнах, принёс на подносике с огроооомным свежеочищенным апельсином и тюльпаном. Где он взял тюльпаны в нашей сибири неизвестно, однако был расстроен.
И дело не в том, что из-под одеяла торчали лишние две ноги (две руки, а посередине гвоздик)...
А в том, что это совершенно случайно ставшее одиноким утро для Пуха он хотел сопережить со мной, такой же, казалось бы, одинокой.

"Я мог бы быть третьим" - обидчиво пробормотал он и удалился. Как я не пыталась его утешить конфетами и жаренной картошкой, рот свой так и не открывает.
А мне уже нетерпится попиздеть с ним о вчерашней ночи, как мы с моей девочкой...
Ну, это только для него