ПРОДОЛЖЕНИЕ ДИПЛОМНОЙ РАБОТЫ ЛЕОНИДА ПАВЛОВА "ВЫСОЦКИЙ НА ТАГАНКЕ".
Начало см. http://www.liveinternet.ru/users/2280424/post102377396/ - СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ И ВВЕДЕНИЕ
Продолжение см.http://www.liveinternet.ru/users/2280424/post102380610/ - ГЛАВА 1. В.С.Высоцкий на Таганке: Биографическая хроника. (начало)


Алла Демидова и Владимир Высоцкий в спектакле "Гамлет". (из альбома "Москва.Театры. Путеводитель на немецком языке. М:Планета, 1979. <Подписано в печать 28.5.1978> Из бибилиотеки Анны Жильцовой.



ГЛАВА 1. В.С.Высоцкий на Таганке: Биографическая хроника. (окончание)

В 1975 году Любимов стал "выездным" и впервые уехал в Италию ставить оперу Луиджи Ноно "Под жарким солнцем любви" в Ла Скала. Перед отъездом он предложил Эфросу поставить в театре на Таганке любой спектакль. Анатолий Васильевич выбрал "Вишневый сад". На роль Лопахина были назначены два исполнителя - Шаповалов и Высоцкий. Но последний почти половину 1975 года был за границей: 20 января Владимир Семенович играет "Гамлета", 21 января - "10 дней..." (РГАЛИ, ф. 2485, оп. 2, д. 1250, с. 20 - 21) и впервые появляется в театре только 26 мая на спектакле "Пристегните ремни" (там же, д. 1254, с. 25). Естественно, что роль первым составом во время отсутствия Высоцкого репетировалась Шаповаловым. С 28 мая Высоцкий активно включается в репетиции и за несколько недель до премьеры "догнал" партнеров, чем фактически вытеснил Шаповалова из роли. Вернее, Владимир Семенович в этой истории не выглядит неприглядно. "Удар" на себя взял Эфрос - посмотрев Высоцкого в этой роли, он, конечно, понял, что Шаповалов сильно уступает ему. Анатолий Васильевич вспоминал: "Я репетировал "Вишневый сад"... Играл Лопахина дублер... Это был очень хороший артист - Шаповалов, мы замечательно репетировали. Но однажды после прогона я почувствовал, как что-то невольно меня притягивает к той части зала, в которой сидят актеры на замечаниях... Говорю свои замечания и постепенно начинаю видеть два... невероятных глаза, впившихся в меня, - слушающих... Он хотел в один раз догнать - вот он так меня и слушал. Это было невероятно... Действительно, он догнал за несколько раз, и мне пришлось очень обидеть Шаповалова, потому что, когда Высоцкий начинал репетировать, это было что-то неимоверное". (N 343, с. 44).

Шаповалов вспоминал, как явившись на примерку костюмов, портной спросил у него: "Вы кто?" - "Шаповалов". - "А кого вы играете?" - "Лопахина". - "Странно". - "Что странно – что Шаповалов или что Лопахин?" - "И то, и другое странно. Мне позвонили и сказали, что этот костюм на Высоцкого..." (N 347,с. 186).

В разговоре с Эфросом Шаповалов сказал: "... Я понимаю, что если вас Володя устраивает, ради Бога. Вы - хозяин постановки. Вы имеете право переставлять актеров. Но Вы должны сказать актеру. Это... бестактность с вашей стороны. Так вот, я из вашей пьесы ухожу, и не надейтесь, что я в ней буду играть, когда Володя уедет в Париж...". (N 347, с. 186-187). Шаповалов вышел из роли Лопахина и спектакль всякий раз, когда Высоцкий был за границей, снимался.

"Вишневый сад" окружили на Таганке непониманием. Вероятно,отчасти это было справедливо, потому что его поставили в театре абсолютно не "чеховском" - он был слишком изящен, утончен. В нем не было привычной условности, плакатности, гротеска. Кроме того, Любимов всегда относился ревниво к тому, что делают "его" актеры на стороне (участию в фильмах, концертах, других постановках и т.д.), поэтому прогоны "смотрел вполоборота и недоброжелательно, ибо все его раздражало". На худ. советах почти все высказывались о спектакле скептически и произносили "много верноподданических речей перед Любимовым".

Однако никто не мог отрицать прекрасных актерских работ Высоцкого-Лопахина и Демидовой-Раневской. Их дуэт вышел в спектакле на первый план, он раскрывал новые грани актерского дарования двух выдающихся актеров.

Главным содержанием роли у Высоцкого стала любовь к Раневской."Поразительны в игре Высоцкого эти осторожные, почти робкие... жесты человека, который восхищенно боится прикоснуться к чему-то хрупкому и драгоценному..." (N 343, с. 50). Речь в спектакле шла не только о привычном - "идет новый помещик, владелец вишневого сада", но и том, что лично, человечески Лопахин старается ради любви к Раневской спасти вишневый сад. "Кажется, кивни только Раневская, и он все бросит ей под ноги; но она роковым образом его не замечает... И чем выше, хрустальнее была его мечта, тем ниже, безобразнее срывается он в хамской, пьяной пляске после покупки сада... Это не запой, не не загул, а именно срыв, когда душа теряет все вехи и слепо отдается грубым предначертаниям истории вместо своих привязанностей". (N 343, с. 50).

Поехав спасать вишневый сад, в Лопахине проснулся игрок, и когда он купил имение, то понял, что натворил. "Покупка... сада производила на его Лопахина ошеломляющее впечатление. Он вдруг понимал, что попал в собственную западню. Кажется, нет предела его отчаянью.... Его... раздирают противоположные чувства - отмщенного самолюбия и презрения к себе,... победы над сильным Деригановым и поражения перед слабой Раневской"(N 428, с. 68). Высоцкому всякий раз удавалось ощутить и передать внезапность и оттого особую тяжесть прозрения.

Главной жертвой разыгравшейся трагедии в финальной сцене оказывается не Раневская - она уезжает обратно в Париж, а именно Лопахин - он теряет ее навсегда. Высоцкий сыграл этот эпизод как смерть души и любви. Чехов имел в виду не только смену социальных укладов. Для него в гибели вишневого сада звучала тема гибели поэтического, духовного начала в русской жизни.

После роли Лопахина Высоцкий сыграл роль Свидригайлова в спектакле "Преступление и наказание".

Эта постановка по злой иронии судьбы имела роковые последствия. Кроме того, что Свидригайлов стал последней работой Высоцкого, он еще и играл человека "оттуда". В дневниках Достоевского записано, что он должен выглядеть как привидение с того света и все время вести разговоры о привидениях. Высоцкий говорил, что знает, как там, на том свете, что там происходит, и во время прогонов и сдач спектакля он настолько входил в образ, что очень сильно ощущал "потустороннее" настроение (N 342, с.с. 129).

Критик К.Рудницкий отмечал, что его внешнее достоинство имело мрачный, чуть ли не демонический оттенок. Высоцкий играл человека, чье спокойствие проистекает из абсолютного самоотрицания, твердо уверенного, что не имеет права жить на свете и давно приговорившего себя к смерти. Более того, мысленно перешагнувшего порог небытия (N 410, с. 40).

Грехи Свидригайлова не менее велики, не менее тяжелы преступлений Раскольникова. Но в отличие от Раскольникова, внушившего себе право "переступить", Свидригайлов понимает, что не вправе переступить, и все-таки переступает (N 410, с. 41).

Поэтому Свидригайлов казнил себя без страха и колебаний. Смерть Свидригайлова сыграна условно: после выстрела Высоцкий спускался в распахнувшийся посреди сцены люк, а крышкой люка (и крышкой гроба) служила используемая в спектакле белая дверь с пятнами крови.

Существует версия того, что сыгранный спектакль "Преступление и наказание" 21 июля 1980 года стал последним в жизни Высоцкого.

Точно установить его участие в спектакле в этот день трудно, поскольку подробной биохроники по периоду 1976-1980 гг. нет. Исполнитель роли Раскольникова - А.Трофимов в интервью В.К.Перевозчикову (N 348, с. 3) утверждал его участие в "Преступлении и наказании" 21 июля, ссылаясь на то, что Высоцкий не имел замены. Но в этом он ошибается однозначно. Без дублера Владимир Семенович играл эту роль со дня премьеры 12 февраля 1979 года по декабрь 1979 года. Со 2 по 15 декабря он выезжал на лечение и в театре не работал (автограф этого заявления хранится в РГАЛИ, ф. 2485, оп. 4, д. 446, с. 81), поэтому 8 декабря на роль Свидригайлова срочно ввелся актер М.С.Лебедев (подтверждением этому служит докладная записка зав. труппой Г.Н.Власовой на имя директора театра Н.Л.Дупака, также хранящаяся в РГАЛИ, ф. 2485, оп. 4, д. 446, с. 87).

Высоцкий в своем творчестве, особенно в последние годы, часто обращался к теме смерти. Критик Р.Кречетова отмечает, что приближение его героя к смерти, его сосредоточенность на гамлетовской мысли о потустороннем мире больше всего беспокоили Высоцкого в роли Свидригайлова. И он отбрасывал частности, чтобы вернуться к тому, где можно было подойти к границе исповеди (N 399, с. 77). В этой исповеди была магия его сценического бытия, суть его актерской и поэтической природы, словом, природа его творчества в целом.

Так уж совпало, что театр Драмы и Комедии на Таганке занял основное место в жизни Высоцкого и этот период его творческой деятельности стал наиболее плодотворным, но, как и у любого истинного художника (а Владимир Семенович без всяких сомнений был таковым), зачастую сопровождался взлетами и падениями.

Критик К.Рудницкий писал: "Высоцкий прямо-таки создан для пьес Гоголя или Островского. Ни Островского, ни Гоголя Высоцкий так и не сыграл. Его театральная дорога сворачивала круто вверх - на высоты трагедии" (N 408, с. 29). Действительно, за Владимиром Семеновичем навсегда закрепилось амплуа актера трагика. Роли Гамлета, Галилея, Лопахина, Свидригайлова, Маяковского, Хлопуши, Керенского, Гудзенко, Кульчицкого навсегда войдут в историю русского и мирового сценического искусства.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ