Даже при беглом ознакомлении с биографией знаменитого учёного М. В. Ломоносова, невозможно не поразиться его странному и противоречивому положению в перербургском обществе. Выучившийся на академика «крестьянский сын», он безнаказанно колачивал палкой коллег-академиков, в том числе и иноземных, драл за уши малолетнего наследника престола Павла Петровича - такое, согласитесь, не часто встречается в ИСТОРИИ РОССИЙСКИХ ЦАРСТВОВАНИЙ.

Изыскания ВАСИЛИЯ КОРЕЛЬСКОГО дают фантастическое, но весьма вероятное объяснение этим странностям. МИХАЙЛО ЛОМОНОСОВ, доказывает КОРЕЛЬСКИЙ, был сыном ПЕТРА I и драл за уши наследника, так сказать, на правах родственника.

Новый взгляд на происхождение ЛОМОНОСОВА заставляет по-новому взглянуть на происхождение и судьбу фельдмаршала П. А. РУМЯНЦЕВА-ЗАДУНАЙСКОГО. Внешнее сходство академика и полководца не подлежит сомнению, а слухи о том, что РУМЯНЦЕВ - сын ПЕТРА I, ходили давно. Вот их и взялся систематизировать историк ВИТАЛИЙ СМИРНОВ.

АКАДЕМИК ЛОМОНОСОВ

Василий Корельский докопался до того, что его пращур Семен и увез Ломоносова в Москву. Сын Семена — Петр Корельский на Выге учился ремеслам, а Михайло Ломоносов там же учился грамоте. Петр Корельский имел связь с Ломоносовым до последних дней академика. «Не верить преданиям о Ломоносове в нашем роду, — утверждает Василий Корельский, — это отказаться от источника истины. Тем более, что эти предания находятся в прямой связи с общеизвестными сведениями и фактами, что подтверждает их достоверность».

Тайная затея раскольников

В 1703 году Петр I начал строить новую столицу. Ему требовались средства. И тогда он обратил свой взор к Северу. По приказу царя были увеличены подати, на Балтику погнали мастеровых. Старообрядцы зароптали: «Батюшка веру испохабил, сынок наложил ярмо, а теперь кровушку поморскую норовит выпить. Не царь, а ирод».

Однако пойти поперек Петра I старообрядцы не могли — силы были неравны. И тогда предприняли обходной маневр...

Василий Корельский утверждает, что в 1932 году он ознакомился с рукописью старинного канцелярского письма, в которой прочел, что «Михайло Ломоносов есть плод царя Петра I».

В рукописи рассказывалось, что староста Лука Леонтьевич Ломоносов через Федора Баженина, входившего в деловые сношения с царем, подставил царю женку — Елену Ивановну Сивакову — «добротной красоты и статности». И далее шло о планах и замыслах старообрядцев. Корельский считает, что автором этой рукописи является историк В. В. Крестинин. К его 250-летнему юбилею был опубликован ряд новых материалов.

Существовал и архив историка, конфискованный властями по приказанию свыше. То есть в нем предполагалась какая-то государственной важности «крамола». Какая же? Да та самая, отвечавшая на вопрос, чьим сыном является Михайло Ломоносов.

Жизнь Ломоносова на Курострове

В ревизской сказке за 1719 год по деревне Мишанинской значится: «Лука Леонтьевич сын Ломоносов, сын его Иван, внук его Никита. Василий Дорофеев сын Ломоносов, Михайло». Почему не написали, как подобает по понятиям того времени, — Василий Дорофеев сын Ломоносов, сын его Михайло?

Но в переписи за 1722 год говорится: «Василий Дорофеев сын Ломоносов 42 лет, сын Михайло 11 лет». То есть Василий уже полноправный из рода Ломоносовых, но о Михаиле пишется просто «сын», а не «его сын Михайло», как надлежало бы.

В ревизской сказке за 1745 год запись гласит: «Лука Леонтьев, Иван и Никита умре. Василий Дорофеев утонул». Напротив Михаила сделана запись: «Отпущен в 730 году для работы в разные городы, который потом не вернулся».

Обычно в ревизской сказке переписывались живые и наличные люди мужского пола. Несмотря на то, что Василий Ломоносов с семейством жил с 1723 года в деревне Денисовке, его включили по деревне Мишанинской, причем как утонувшего вместе с вымершим родом Ломоносовых и оставшимся в живых одним Михайлом, не вернувшимся на родину. Это было, конечно, не случайно.

С рождением Михайлы стала поступать земельная, материальная и денежная помощь от казны. Василий Ломоносов получил земли больше всех.

В декабре 1722 года Мишу Ломоносова увезли в школу на Выг вместе с его двоюродным братом Петрушей Корельским, который был сыном сестры Елены Ивановны — матери Ломоносова.

Василий Ломоносов был против посылки Михайла в школу, но ослушаться не мог, было повеление свыше.

Михайло Ломоносов пребывал в школе у старообрядцев. А в это время умирает его мать. Надо полагать, Петр I был извещен о смерти своей бывшей любушки. Не стало единственной свидетельницы греха царя. Чтобы окончательно отсечь поползновения староверов спекулировать незаконнорожденным сыном, он 7 мая 1724 года коронует Екатерину I, закрепив этим актом право престолонаследования.

Уже на смертном одре Петр I поведал Феофа/у Прокоповичу о своем грехе. И, по преданию старцев, он повелел изъять Михайлу из школы старообрядцев и наказал Феофану: «Обучи, владыка, его в московских школах и приобщи его к сану священника или государственного служащего, на что он будет способен».

На второй или третий день Покрова 1730 года Михайлу Ломоносова скрытно увезли в Сийский монастырь, чтобы затем доставить в Москву на учебу.

Почему Феофан Прокопович такое длительное время не мог осуществить повеление Петра I об обучении Михайлы в московских школах? В период царствования Екатерины I и Петра II, старообрядцы подспудно набирали силу, но с воцарением Анны Иоаннов-ны эту силу удалось ослабить. К тому же еще были живы сводники Елены Ивановны с Петром I.

Скитания Ломоносова

Весной 1730 года в Москве у главы Синода Феофана Прокоповича побывал архиерей Холмогорско-Важский Варнава. Судьба Михаилы Ломоносова, надо полагать, обговаривалась не вскользь.

Для мирской власти уход Ломоносова оформляется как отпуск в разные города. Сам Михайло на допросе в Синоде показал первично, что ушел из дома в первых числах октября 1730 года. Глава Синода Феофан заставил Ломоносова исправить уход из дома на декабрь. Он знал, что паспорт Михаиле был выдан в декабре, уход из дома должен совпасть со временем выдачи паспорта при проверке в Холмогорах.

В феврале Михайло был зачислен в ученики школы при Заиконоспасском монастыре в Москве за счет монастыря. Это было сделано по особому повелению Феофана. Ведь кто-то поручался относительно его сословия. К тому же прибывший холмогорец был слишком великовозрастным.

Настоятеля монастыря Германа Копцевича Феофан убрал подалее от Москвы и Петербурга, дабы он не разгласил тайну. Казалось бы, Феофан мог бы успокоиться — свидетели были нейтрализованы, но тут опять подняли голову старообрядцы.

Выведав, что сам глава Синода занимается судьбой Михайлы Ломоносова, староверы попытались извлечь выгоду и разнесли слух, что Ломоносов не тот, за кого себя выдает.

Эти слухи дошли до Прокоповича. Глава Синода, чтобы пресечь это, заставил Ломоносова написать заявление, из которого следовало, что «отец у него города Холмогор, церкви Введения пресвятая Богородицы поп Василий Дорофеев, и что он жил всегда при отце, в драгуны, в солдаты и работники ее Императорского Величества не записан, в плотниках, в посылке не был, от переписчиков написан действительно отца сын и в оклад не положен».

И в конце Ломоносов просил зачислить его священником в экспедицию Кириллова, отправлявшуюся в Киргиз-Кайсацкие степи. Заявление датировано 4 сентября 1734 года.

Оформив дознание, Феофан Прокопович объявил сыск на Ломоносова из Синода, а чтобы не возник сыск на него из Сената, он отослал Михаилу в Киево-Могилянскую академию. Сыск закончился. Показания подтвердились. Все равно, кроме того, что его отец не поп, а крестьянин-помор, независимый и довольно состоятельный. Эту неправду комиссия Синода ему простила, конечно, не без участия самого Феофана Прокоповича. Ломоносов вновь прибыл в Москву, в Спасскую школу. А старейшине старообрядцев Феофан объявил, что они напрасно стремятся заполучить послабление к ним со стороны официального православия за счет шантажа его, главы Синода, личностью Михайлы Ломоносова.

Синод вскоре переехал в Петербург, и тогда же Ломоносов в числе 12 человек был направлен в Петербургскую академию.

Феофан добился, чтобы Михайло Ломоносов был направлен а числе трех студентов для обучения за границей наукам и горному делу. Так Феофан Прокопович отсекал возможность староверам шантажировать его.

Императрица Елизавета и Михайло Ломоносов

В 1736 году тайный покровитель Михаилы Феофан Прокопович умер. Предчувствуя приближение смерти, глава Синода призвал дочь Петра I Елизавету и поведал ей тайну отца.

Огласка о Михаиле Ломоносове, что он есть незаконнорожденный сын Петра I, Елизавете была нежелательна, она приняла контрмеры для задержания Ломоносова за границей.

6 июля 1740 года в Марбурге Ломоносов женился на дочери местного пивовара Христине Цильх.

Верные Елизавете люди делали все, чтобы до срока он не выехал на родину. Осенью 1740 года Елизавете донесли, что жена Ломоносова забеременела. Немцы, располагая свидетельством одного остзейского капитана, могли воспользоваться новым обстоятельством и попытаться посадить на российский трон если не будущего ребенка — наполовину немца, то Ломоносова. Оставлять за границей единокровного брата было больше нельзя, и Елизавета приняла меры.

23 февраля академик Шумахер выслал для нужд Ломоносова по переезду на родину 100 рублей золотом. А 8 июля
1741 года Михайло Ломоносов вернулся морем в Петербург, где ему предоставили занятия в Академии.

Елизавета взошла на престол 25 ноября 1741 года. Тут же из-за границы вызван отрок Карл Петрович Ульрих, нареченный Петром III.

Не забыла императрица в заботах первых месяцев своего царствования и родного своего брата. С 1 января 1742 года Ломоносов был произведен в адъютанты Академии по физическому классу с содержанием 360 рублей в год. Это были большие деньги.

25 июля Елизавета подписала Сенатский Указ о производстве Михайлы Ломоносова в профессоры Академии. Это тоже свидетельствовало об участии Елизаветы в судьбе Ломоносова.

1 марта 1753 года по указу императрицы Ломоносову были присвоены права дворянства. В Копорском уезде ему отвели 9000 десятин земли и 212 душ крепостных крестьян.

Между тем борьба за обладание российским троном не утихала. Прямо или косвенно Ломоносова тоже пытались втянуть в эту борьбу, хотя он об этом и не догадывался...

Ломоносов не ведал подоплеки всех дворцовых интриг. Его заботой была слава отечественной науки. О том свидетельствует и переписка с графом И. И. Шуваловым, который с благословения Екатерины II вел негласный надзор за Ломоносовым. Однако опасность, исходившую из дворцовых кругов, Ломоносов, конечно,чуял.

4 апреля 1765 года Ломоносов скончался.. Он умер в собственном доме, не оставив продолжения рода по мужской
линии. Его дочь Елена вышла замуж за киевского священнослужителя Константинова, ее жизнь продолжалась с 1749 по 1772 год.

История происхождения и жизни М. В. Ломоносова передавалась из поколения в поколение в роду Корельских. «Я это предание получил в наследство в ранней юности и никогда не забывал его, обогащая более полувека своими исследованиями», — уверяет Василий Корельский.

ФЕЛЬДМАРШАЛ РУМЯНЦЕВ

Историк Виталий Смирнов обратил внимание на странную, загадочную связь, которая, по его мнению, существует между академиком Ломоносовым и полководцем П. А. Румянцевым.

Прежде всего поражает их внешнее сходство. И Ломоносов, и Румянцев были людьми высокого роста, но узкокостными, с тонкими ногами, маленькими ступнями и миниатюрными кистями рук. Оба были полнощекими; румяными и обладали тем типом лица, который в России именуется «бабьим». И тот, кто видел восковую статую Петра I в Эрмитаже, согласится, что такие же черты свойственны и внешнему облику царя Петра, хотя некоторая женственность черт, характерная для Ломоносова и Румянцева, в меньшей степени присуща императору.

Слухи о том, что Петр Александрович Румянцев — незаконный сын Петра I, циркулировали в придворных кругах с того времени, когда стала расти всеевропейская полководческая известность молодого графа. И нельзя не признать: основания для таких слухов были...

Встреча на Ассамблее

Мать полководца — Мария Алексеевна — была дочерью видного петровского дипломата графа А. А. Матвеева. Своим дочерям Матвеев дал неплохое образование, редкое в то время среди русских аристократок. Мария была приветлива, прекрасно говорила по-французски, умела поддерживать светскую беседу.

На одной из ассамблей во дворце и состоялось ее знакомство с царем Петром I. Могло это произойти и в доме ее отца, где царь бывал частым гостем. Судя по всему, государь не остался равнодушен к прелестям бойкой девицы и к ее «жантильному политесу». Результатом этих галантных игр стало то, что Петр I вскоре по придворным обычаям стал подыскивать для своей метрессы достойного жениха. И нужно было поспешать, ибо любезница была уже на сносях.

Выбор Петра пал на Александра Румянцева, который свою службу в рядах гвардии начал в юном возрасте с самых младших чинов, но вскоре был удостоен чести стать личным денщиком царя.

О доверительных отношениях между царем и его бывшим денщиком свидетельствует, в частности, то, что именно Румянцеву Петр I поручил щекотливое и скандальное дело: доставить в Россию бежавшего за границу царевича Алексея.

Александр Румянцев благоговел 'перед царем, которому был обязан всем — и богатством, и карьерой, и положением. Когда же царь лично сосватал ему невесту, он воспринял это как должное. И сына, родившегося 4 января 1725 года, в честь царя назвал Петром.

Нам мало известно о детских и юношеских годах будущего полководца, и даже историки не много могут рассказать о людях, окружавших Петра Александровича в эту пору его жизни. Свет на некоторые загадки могли бы пролить воспоминания, которые по свидетельству секретаря Румянцев писал в зрелые годы. Увы, рукопись эта бесследно исчезла после смерти фельдмаршала.

Странные опалы и фаворы

С воцарением Анны Иоанновны в жизни семьи Румянцевых наступает странный период. В начале царствования императрица благоволит к Александру Ивановичу, но вскоре, по явно ложному доносу, отдает под суд, который приговаривает его к смертной казни. Правда, императрица тут же «милует» осужденного: лишив его всех чинов и наград, отправляет в ссылку.

Биографы указывают, что причиной царской немилости был якобы отказ Александра Румянцева занять пост министра, мотивированный врожденной неспособностью к финансовым делам. Такое объяснение свирепого приговора выглядит, весьма странным. Подобный отказ мог вызвать гнев императрицы, но смертный приговор — это уж слишком даже для Российской империи!

Скорее всего, странное неблаговоление императрицы имело другие основания. Анна Иоанновна очень ревниво относилась к малейшему поползновению ущемить ее права на престол и власть. Можно себе представить панику, которая охватила царицу, когда она узнала о существовании сына царственного дядюшки. Ее первым движением было убрать Румянцевское семейство с глаз долой, но, быстро поняв неразумность такого решения, она вернула Александру Ивановичу чины и награды. Однако возвращения его в столицу не допустила: сначала он был назначен губернатором в Казань, а позже получил крупную должность в Украине.

Летом 1739 года русский посланник в Берлине барон Бракель получил царский указ, в котором говорилось: «... снисходя к просьбе генерала Румянцева, сын его отправляется дворянином посольства к Вам, дабы Вы его при себе содержали и как в своей канцелярии для письма употребляли, так и в прочем ему случаи показывали, что бы он в языках и других потребных науках от добрых мастеров поставлен был и искусства достигнуть мог».

Жалованье же 14-летнему недорослю положено небывалое: 400 рублей в год! Напомним: Ломоносов, будучи сотрудником Академии, получал 360 рублей в год.

«На поступки его иметь особливое крепкое смотрение»

Поведение молодого Румянцева в Берлине до странности напоминает поведение Ломоносова во время учебы в германских университетах. Он не хотел служить, делал долги, закладывал вещи, платье. А однажды он вообще исчез из своей квартиры, и русское посольство разыскивало его по всему Берлину. Оказалось, что он завербовался в один из полков прусской армии, и послу пришлось срочно вызволять его из весьма неприятного положения. На упреки Бракеля сумасбродный юноша заявил, что он будет нарочно вести себя так, чтобы его отправили назад в Россию.

Бракель пожаловался в Петербург. И тут происходит невероятное! Из столицы на имя недоросля приходит приказ-увещевание, подписанный — ни много ни мало — кабинет-министрами! Согласитесь, кабинет-министры, уговаривающие 14-летнего мальчишку не шалить, — явление не частое в практике дипломатической службы.

Внушение подействовало: молодой Румянцев перестал буйствовать, но зато вообще перестал ходить на службу, сказавшись больным. Доведенный до отчаяния барон Бракель слезно умолял Румянцева-старшего забрать сына домой. Эти мольбы возымели действие — Александр Иванович решил направить сына по военной стезе.

Похоже, что помещение Петра Румянцева в Кадетский корпус тоже решалось на правительственном уровне.

Сохранился личный приказ императрицы: «Генерала Румянцева сына Петра Румянцева определить в Кадетский корпус и на оного и на поступки его иметь особливое, крепкое смотрение».

Пребывание своевольного юноши в корпусе тоже оказалось кратковременным, а выход его в офицеры странно поспешным. О том, что стояло за поспешным решением о присвоении офицерского звания «подпорутчика» Петру Румянцеву, мы можем только гадать.

Императрица Елизавета и Петр Румянцев

Похоже, что императрица Елизавета Петровна всегда чуяла, что Петр Румянцев — ее брат.

Так, в 1743 году 18-летний капитан Румянцев, минуя чины секунд-майора, премьер-майора и подполковника, по личному приказу императрицы производится сразу в полковники и назначается командиром Воронежского пехотного полка. Такой взлет для юноши представляется почти невероятным. Тогда же отцу «героя» — Александру Ивановичу Румянцеву — пожаловано графское достоинство.

Сам Петр Александрович далеко не всегда относится к царским милостям с благоговением. Когда в 1745 году Елизавета решила женить его на очень богатой и знатной невесте — Марии Волынской — родители Петра с восторгом принимают предложение императрицы. Петр же попросту проигнорировал желание царицы: он даже не приехал из войск в Петербург. Женился он через три года, женился крайне неудачно, как будто только
для того, чтобы продемонстрировать своей царственной сестре собственную волю...

В то же время Петр Румянцев искренне любил и уважал, Елизавету Петровну, и слёзы, пролитые им на похоронах царицы, были, безусловно, искренними.

Полководец Екатерининских времен

Будучи далеким от дворцовых интриг, Петр Румянцев не принимал участия в перевороте 1762 года, в результате которого на престол была возведена Екатерина II. По всей видимости, Румянцев никогда не считал Екатерину законной правительницей России. Он и присягнул ей лишь после того, как были получены абсолютно достоверные сведения о том, что Петр III действительно мертв.

Уже этого одного было достаточно для того, чтобы императрица невзлюбила полководца. Темные же слухи о его царственном происхождении могли лишь усилить ее опасения и неприязнь. Но будучи умной правительницей, Екатерина не собиралась отказываться от профессиональных услуг военачальника. Она дважды отвергала прошения Румянцева об отставке и приложила все усилия, чтобы выманить его из Данцига, где он жил как частное лицо, в Петербург.

На ее личные письма, убеждающие его вернуться в Россию, он, возможно, не без оснований опасаясь за свою жизнь, отвечал отрицательно.

Очаровав мать полководца, Екатерина II включила ее в свою игру и достигла-таки успеха: раздражаясь, отвечая откровенной грубостью на увещания матери, Петр Александрович возвращается в Россию. Здесь ждут его трудности службы, недоброжелательство соперников и маскируемые под радушие подозрительность и неприязнь императрицы.

Но ждут и новые победы, новые милости и слава...

Виталий Смирнов, заканчивая свой очерк о Петре Румянцеве, пишет: «В русской истории он вместе с академиком Ломоносовым навсегда остался выдающимся деятелем царствования императрицы Елизаветы Петровны, которая, похоже, была их сестрой...»