Грубый любовник Израиля
Михаэль Дорфман 09/09/2007 12:35:10
О книге Jacob’s Wound: Homoerotic Narrative of the Literature of Ancient Israel By Theodore W. Jennigs Jr. (Теодор Дженнигс Мл., Рана Иакова: гомоэротический нарратив в литературе древнего Израиля), Continuum International Publishing Group, 2005


Давид и Йонатан
иллюстрация Гюстава ДореСуществует весьма интересное, хоть и спорное толкование истории о борьбе Иакова с Богом: характер ранения, полученного Иаковом в схватке с Богом — поврежденный седалищный нерв в «основе бедра» (Бытие 32:32) – прямо указывает на акт изнасилования. И это важно для понимания отношений Бога со своим возлюбленным народом. Это отношения неистовой ревности, капризов, требования верности: страстная, яростная любовь.

В блестящей и спорной работе «Рана Иакова: гомоэротический нарратив в литературе древнего Израиля» профессор Чикагской теологической семинарии Теодор Дженнигс анализирует эту и другие библейские истории, пытаясь увидеть ее глазами людей того времени.

На гомоэротические отношения в древнем мире смотрели не так, как сегодня. Рассуждения о том, что Иосиф или Давид с Ионатаном (в русской традиции Ионафан) были геями, давно уже не новы — вдохновляющий мотив для одних, немыслимое богохульство для других, банальность для третьих. По существу, библейская история описывает треугольник отношений – Давид, Ионатан и Саул. Этот треугольник становится понятней, если смотреть на него как на «любовь воинов», хорошо известную нам по Древней Греции и существовавшую повсеместно в военном сословии на древнем Востоке. Все, что наука знает о Древнем Израиле, свидетельствует о том, что это общество, хотя и самобытное, все же не было уникальным.

Невозможно не заметить, что Библия, рассказывает историю отношений Давида с Саулом и Ионатаном в терминах физической красоты: Саул — «молодой и красивый; и не было никого из Израильтян красивее его» (1-я Царств 9:2), или Давид — «белокур, с красивыми глазами и приятным лицом». (тж. 16:12). У Саула и Ионатана были преданные оруженосцы, служившие им, как Патрокл Ахиллу. Гомоэротическая составляющая в таких отношениях была очень существенной. Давид начинает свою карьеру как оруженосец у Саула, а Ионатан дарит Давиду свои доспехи, оружие и одежду (1 Сам 18:4). Саул впадает в гнев, недвусмысленно указывая на сексуальный характер этих отношений: «сын негодный и непокорный! разве я не знаю, что ты подружился с сыном Иессеевым на срам себе и на срам матери твоей?» (1 Сам 20:30, в синод. переводе – 1 Царств 20:31).
Вот этот самый «срам матери», буквально «нагота матери», в первоисточнике сочетающийся со словом бошет (позор), несомненно, имеет сексуальный смысл. Понятно, что Давида связывало с Ионатаном не только военное подчинение; Давид говорит о Ионатане: «любовь твоя была для меня превыше любви женской» (2 Сам 1:26), да и Саул признает Давида своим «двойным» зятем – через дочь Михаль и через сына Ионатана. Разумеется, такие отношения между мужчинами не обязательно сексуально окрашены, но здесь очень трудно отделаться от ощущения, что речь идет именно об эротике – они выраженно телесны.

Дженнигсу гомоэротика в треугольнике Саул — Давид — Ионатан важна не сама по себе, а для объяснения отношений Давида с Богом. Ведь Давид – возлюбленный Господа. Перед Богом Давид поет, пляшет, иногда нагим. Он умеет укротить Божий гнев. Так же он пел и плясал для своих любовников — Саула и Ионатана. Похоже, что Давид явно структурирует ролевую модель отношений народа Израиля со своим Богом. Гомоэротический нарратив помогает понять, что же на самом деле значит быть избранным народом и возлюбленным Бога.
История Давида, история Иосифа и многие замечания в текстах пророков описывают отношения Израиля со своим Богом как непростые отношения любовников. Очень часто народ Израиля предстает в Библии в образе женщины. В глазах древних это вовсе не было метафорой. Народ Израиля буквально видел себя как нареченную невесту Господню. Этот образ постоянно присутствует в иудаизме, особенно в каббалистических толкованиях, полных сексуальной символики в интерпретации отношений Израиля со своим Богом. Образ избранного народа-любовника перешел и в христианство, где в свою очередь Церковь предстает как возлюбленная Христова. Без гомоэротики непросто понять, как столь мужской в своей основе институт, как церковь, выступает в роли невесты, и тем более немыслимо представить себе народ Израиля как возлюбленную Бога. Ведь библейские хроники, по большей части, даже не учитывали женщин при переписях и подсчетах.

Хорошо, а как же быть с грозным запретами на гомосексуальные отношения в Книге Левит? «Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость» (18:22) и «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них» (20:13). Эти слова неизменно цитируют, считая библейским взглядом на мужскую гомосексуальность.
«Библия — не учебник, — пишет религиозный еврейский исследователь Элиот Рабин, — Библия, скорее - хрестоматия, содержащая различные тексты, точки зрения и версии» (Eliott Rabin, Understanding the Hebrew Bible: A Reader’s Guide (Jersey City, NJ: KTAV Publishing House, 2006).

Один из моих учителей библеистики как-то сказал: «Когда Бог хотел быть предельно ясным, он говорил языком четких инструкций. Например, диктуя Моисею, как придирчивый дизайнер, параметры Ковчега завета. Только делал он это редко. Библия является не единым монолитным текстом, а скорее сборником очень разнообразных, разновременных, зачастую противоречивых текстов с содержанием многозначным и многослойным».
В Библии много примеров проступков, за которые жреческий автор Книги Левит требует карать смертью. Связь Реувена с наложницей его отца (Бытие 35:22), безусловно, подлежит смертной казни согласно Книге Левит (18:8). В Судный день у иудеев принято читать отрывок из Пророка Исаии, резко критикующий жертвоприношение. И в том же богослужении читают отрывок из Торы с совершенно противоположным смыслом. То же, вероятно, касается и запрета на гомосексуальные отношения: одни толкуют его расширительно и видят в нем абсолютный императив, а другие воспринимают этот запрет лишь применительно к случаям идолопоклонства и изнасилования. Тогда как нерелигиозные читатели Библии и вовсе считают этот запрет пережитком.

«Израиль не был аномально гомофобным, — пишет Дженнигс в конце книги. — Здесь была житейская мудрость, знавшая о гомоэротическом и транссексуальном поведении».

Некоторым читателям, даже не очень религиозным, все это может показаться неслыханной ересью, о которой даже писать зазорно. О Библии, об иудаизме или христианстве у нас порой пишут так, словно никогда не были написаны работы Макса Вебера, словно нет таких наук, как история или социология религий. Чем больше наука узнает о самых интимных сферах, о человеческой сексуальности, тем глубже мы понимаем библейские тексты. Спорные и провокативные труды, такие, как более ранний труд Дженнигcа «Человек, возлюбивший Иисуса. Гомоэротический нарратив Нового Завета» или классический труд Говарда Илберг-Шварца «Божий фаллос», пытаются интерпретировать Библию, прибегая к современным теориям гендера и сексуальности. Представляется некорректным переносить современные представления о гендерной культуре на общества, существовавшие две-три тысячи лет назад. Так же нелепо переносить на них современные гомофобные представления, равно свойственные христианству и иудаизму. Нелепо думать, что если автор жреческого кодекса в Книге Левит имел определенный взгляд на гомоэротические отношения, то и авторы других библейских текстов с ним во всем согласны. Истинное учение начинается только там, где есть несогласие, где появляются вопросы.

оригинал статьи опубликован на израильском perspektiva.co.il, август, 2007