Посмотрела "Комедианты господина" во МХАТе, которые по "Кабале святош" Булгакова.
Всякий раз, идя на спектакль с Кабановым, я расслаиваюсь. Глаза готовят себя к пиршеству, а все остальное туловище - таять и подергиваться; мозг, который впитал достаточно актерских работ, чтобы четко знать, что в актерах ему нравится, что не нравится, что внушает желание разбиться о край сцены, скептически фыркает; подсознание мечется и вопит: "Ну пожалуйста, окажись хорошим не фрагментами, а от начала до конца, НУ ПОЖАЛУЙСТА". Всякий раз по дороге домой подсознание тихонько плачет в уголке, хотя уже должно бы привыкнуть, что ну не стайер он. В "Комедиантах" очень хорош монолог Мольера про то, как он пресмыкался перед королем и думал, только не раздави, только не раздави, как покупал право играть "Тартюфа" написанием льстивых пустых комедий. Очень хорош монолог, вот просто ради него можно идти на спектакль. Но на фоне этого исключительного монолога особенно обидно, что все остальное время совсем не так хорошо :с
Но это, конечно, мои проблемы, вольно же мне смотреть гипертрофированно комедийного актера в трагических спектаклях. И глаза, конечно, получили свой огромный кусок сладкого.
То же, кстати, можно сказать про Коробейникову-Арманду. Прекрасны острые трагические сцены, все остальное время совсем не так хорошо. После "Дикарки" я очень страдаю от этого.
Наконец посмотрела на Шалковскую (Мадлена). Вот есть актеры, которые изменяют пространство вокруг себя, и даже если их окружают чудовищные бездарности, они как-то так вписывают партнеров в это измененное пространство, что они перестают казаться бездарностями. Причем эти изменятели сами могут не быть гениями актерского мастерства и при этом быть гениями сцены - как гений места у Анциферова, дух-хранитель. Вот Шалковская такая, при том, что окружают ее отнюдь не бездарности.
Не знаю, может, это плохо, но Клементьев продолжает внушать мне благоговейный трепет. Кому-то, наверно, он кажется одинаковым и имеющим эмоциональный диапазон полена, но я трепещу неизменно. Мне кажется, ему очень удачно подбирают роли и он очень умело их перекраивает под себя. Я не очень хорошо помню маловского "Мольера", где Людовика играл Бабятинский, но Бабятинского я даже не помню - он встает у меня перед глазами каждый раз, когда я почему-нибудь обращаюсь к этому спектаклю, так ясно и четко встает, как будто я в зале сижу в первом ряду. У него Людовик - совершенно воздушное, эфирное существо, и под этими газовыми покровами можно очень легко не заметить ничего угрожающего, хотя угроза там есть постоянно, и тем сильнее сцена лишения Мольера королевского покровительства. Естественно, я не могла не опасаться, что большой, сильный, очень материальный Клементьев вызовет у моего сознания фатальную ошибку. Не вызвал. Тут угроза чувствуется сразу и всегда, и неумолимость, и осознание абсолютной недопустимости самого крошечного просчета: путь к его милости - как сизифова гора, вверх - длинен и тяжел, а вот вниз полетишь с ветерком, считая лбом выступы почвы. И при этом все вроде как справедливо.
Прекрасный Наумов-Муаррон! Я в растерянности от Наумова ваще. Не понимаю, как можно очень нравиться в одном спектакле и не нравиться до скрежета зубовного в другом.
Прекрасный Ровинский-тушильщик свечей, но это как-то даже по умолчанию, Ровинский же. (В Малом, кстати, тоже прекрасный тушильщик - Хрусталев, я его оттуда запомнила и начала отслеживать.)
Прекрасный Дахненко с фиолетовыми каблучками - тоже по умолчанию, в общем-то.
Чудееесный Болохов-Регистр. Ничего не могу сказать, могу только блеять.
И мне внезапно выдали немножко Титоренко, ура ♥
В целом от спектакля осталось ощущение спектакля, который играют на сцене актеры. Не в том смысле, что герои пьесы - актеры, а в том, что Кабанов, Ровинский и компания играют во МХАТе пьесу Булгакова. Не сложилась картинка, в общем. Но не могу сказать, что не понравилось, все-таки достоинств больше, чем недостатков. Великолепные декорации, особенно задники, создающие совершенно реалистичную перспективу. Костюмы тоже (я Титоренко узнала только по голосу в первые минуты, так он был разодет :D ). И меня продолжает потряхивать от работы со светом во МХАТе. Не знаю, нарочно ли они так делают, что смотреть на тени актеров, падающие на стены, так же интересно, как на самих актеров, но я опять на могла от теней глаз оторвать. Или вот сидит седой тушильщик в белой рубашке, застыл и смотрит на Мольера, а рубашка у него красная, а волосы горят золотом. Или уходит тот же тушильщик со сцены, взмахивая рукой напоследок, и луч эту руку выхватывает из полумрака, очерчивает и пробивает рыжим насквозь. Охххх. В такие моменты я понимаю, что остаюсь визуалом до корней волос.

А еще Белякович поставил "Гамлета". И Кабанов играет Полония. #заштопочему
Хотя Хатникова-Гамлета я осуждаю еще сильнее.