Каннибализм в том или ином виде до XVIII века имел довольно широкое распространение практически во всех уголках Нового Света. В ранних сообщениях иезуитов и дневниках путешественников можно без труда отыскать упоминания о людоедстве среди многих племен, населявших северные, восточные, южные и юго-восточные районы США. Среди любителей человеческого мяса отмечали ирокезов, гуронов, племена группы виннебаго, оджибвеев, оттавов, ото, айовов, потаватоми, кри, кэддо, вичитов и другие племена. Во многих случаях причиной людоедства был голод, но некоторые из племен поедали своих врагов из-за любви к человеческому мясу. Например, ирокезы с большим удовольствием мучили своих пленников - мужчин, женщин и детей, а затем пожирали их. При этом вокруг было много дичи, и недостатка в еде они не испытывали. Известны случаи, когда виннебаго убивали приходивших к ним в гости оттавов и иллинойсов, после чего варили и поедали их. Учитывая тот факт, что некоторые из лесных племен впоследствии ушли на Равнины и обосновались там, нет ничего удивительного, что отголоски варварского обычая порой проявлялись и в XIX веке. Переселенные на Равнины в первой половине XIX века правительством США восточные племена продолжали практиковать ритуальный каннибализм до 1850-х годов. Летом 1845 года переселенные с востока на Индейскую Территорию пианкишо, убили и съели одного из конокрадов пауни. Последний зарегистрированный случай среди потаватоми произошел в 1854 году, когда после боя они привезли домой сердца осейджей. Интересно отметить, что иезуиты называли ранних сиу, пожалуй, единственным восточным племенем, отвергавшим каннибализм. В ранние времена они даже, в отличие от других восточных племен, практически не подвергали пленников жестоким пыткам. Один из редких случаев произошел, когда в конце XVII века вождь оттавов побывал в селении сиу, был хорошо принят там, и в ответ пригласил вождя сиу к себе. Когда тот прибыл к оттавам с группой родственников, гостей радушно приняли, накормили, а затем коварно убили, сварили и съели. Сиу вышли на тропу войны и захватили вождя оттавов. Они привязали каннибала к столбу, срезали с его ног куски мяса, жарили их, после чего скармливали оттаву его же плоть. По сообщениям иезуитов, такая жестокость было неслыханной для сиу, но можно было понять их ярость.
Среди племен Северных равнин остаточные проявления каннибализма встречались среди равнинных оджибвеев и кри. Эдвин Дениг писал в 1854 году, что слышал, будто в последние годы арикары несколько раз пожирали целые тела врагов. Хидатсы заявляли, что никогда не ели своих врагов и не слышали, чтобы какое-либо из равнинных племен, кроме оджибвеев и кри, делало это. В литературе встречаются сообщения, которые косвенно могут свидетельствовать о людоедстве среди хидатсов. Например, однажды, отбив нападавших сиу, хидатсы из поселения «Подобное Рыболовному Крючку» триумфально вернулись, волоча за собой тело убитого врага. Паллисер, будучи свидетелем этого события, писал, что мальчишки начали стрелять в тело из луков, а «женщины отрезали ножами куски плоти, которые они варили и пожирали». Однако, по словам хидатсов, эта битва произошла, когда у них гостили оджибвеи. Воронье Сердце слышал от родственников о столкновении, случившемся за несколько лет до его рождения, в котором оджибвеи выступали на стороне хидатсов. Когда отбив сиу, воины хидатсов вернулись к своему поселению, они увидели, что оджибвеи уже развели костер и жарили мясо своих врагов. «Они срезали куски плоти с ног, что, по их словам, давало съевшему силу быстрого бегуна, отрезали уши, жарили их и поедали. Наши люди испугались и стояли в отдалении». Альфред Боуэрс писал: «Я сомневаюсь, что хидатсы практиковали каннибализм, по крайней мере, в XIX веке, хотя Волчий Вождь полагал, что некоторые молодые люди, посещавшие оджибвеев, пробовали мясо врагов, если им его предлагали, и рядом не было старших (воинов хидатсов)». Вашингтон Мэттьюз также упоминал воспоминания Паллисера. К тому времени, когда он прочитал их, Мэттьюз уже несколько лет был знаком с хидатсами и изучал их. Он был крайне удивлен, поскольку никогда не слышал о каннибализме среди них и знал примеры, когда хидатсы умирали от голода, но не смели подумать о спасении себя при помощи поедания себе подобных, «что среди голодающих европейцев не было редкостью». Он также слышал от бывших компаньонов Паллисера о его честности, а многие случаи из его повествования были подтверждены в других источниках. Он опросил многих белых старожилов и стариков-индейцев, но все они твердо утверждали, что никто из хидатсов ни при каких условиях не пробовал человеческой плоти. При этом, его информаторы также указали, что кри иногда поедали части тел убитых ими врагов.
Среди племен Техаса только у каранкавов была стойкая репутация каннибалов. Они сожрали нескольких мореплавателей, заблудившихся на побережье Техаса и Луизианы, включая двух членов французской экспедиции в Рефуджио. Будучи в Техасе в 1842 году, Вильям Боллаерт слышал, как вождь каранкавов Капитан Франсиско хвалился, что: «Сердце белого человека было самым вкусным мясом, которое он когда-либо отведывал». Несомненно, именно эта черта каранкавов была основным фактором постоянных попыток белых людей уничтожить племя, что привело к его исчезновению еще до 1860 года. Берландиер слышал, что тавехаши варят плоть своих злейших врагов осейджей с тыквой и очень любят это блюдо, считая его невероятно вкусным. В XVIII и начале XIX века часто сообщалось о каннибализме среди асинаев, кичаев, кэддо, липанов и тонкавов. Ла Харп писал, как по прибытии к вичитам, вождь селения сообщил ему, что если бы он появился на несколько дней раньше, вичиты могли бы продать ему семнадцать пленников липанов, но, к сожалению, они уже съели их во время последнего пиршества. Наиболее дикий пример каннибализма липанов произошел в 1737 году, когда они убили женщин из миссии Сан-Франсиско-де-ла-Эспада, недалеко от Сан-Антонио. Трое из женщин были беременными и липаны вырезали из их животов зародышей и съели. Но в 1828 году Берландиер писал: «Некоторые из этих людей (липанов) иногда поедают плоть врагов, убитых ими в битве, но позволяют себе подобные каннибальские оргии только дабы удовлетворить свою месть и утолить свою ярость».
В начале XIX века сообщалось об одном свидетельстве по поводу каннибализма среди команчей. В то время они были в мире с липанами и вместе с ними блокировали форт Байя-дель-Эспириту-Санто. Когда индейцы приблизились к одной из миссий, монахи с неофитами укрылись внутри, но им удалось захватить двух мальчишек - сына индейского губернатора миссии и его товарища. Команчи и липаны убили их, а затем поджарили над огнем и съели на виду у миссионеров. Он также слышал о случаях, когда ненависть между команчами и осейджами приводила к тому, что они порой поедали друг друга. В первом случае, мальчиков, возможно, съели именно липаны, а подозрение, подобно ситуации с хидатсами, пало и на присутствовавших команчей. Уоллес отмечал, что в давние времена, когда команчи отделились от шошонов и мигрировали на юг, некоторые из них, возможно, знавали вкус человеческого мяса, поскольку известны случаи, когда шошоны в периоды голода поедали себе подобных. Но даже среди них, узнав о содеянном, таких людей вешали, считая, что, попробовав человечину даже один раз, людоед становится ненасытным и более не сможет остановиться. Тем не менее, команчи XIX века с отвращением отвергали саму мысль о том, что при каких-либо условиях их соплеменники могли стать каннибалами.
Относительно второго, нельзя забывать о том, что многие слухи о каннибализме среди того или иного племени зачастую возникали в результате недопонимания, наговора или просто невинной шутки, как это однажды произошло с шайенами. В 1876 году полковник Дж.Рейнолдс атаковал селение сиу Пса и шайенов Старого Медведя. После боя несколько шайенов сидели у костра и жарили куски свежего мяса. К ним подошел сиу по имени Маленький Щит и встал погреться у огня. Индейцы не ели с прошлого вечера и голодный сиу, не знавший шайенского языка, просто взял себе кусок мяса и начал жарить. Шайены понаблюдали за ним и решили проучить невежливого союзника. После того, как Маленький Щит проглотил несколько кусочков, один из них встал и пояснил на языке жестов, что они нашли толстого солдата, изрубили его на куски и сейчас он вместе с ними имеет честь лакомиться человечиной. Шайены при этом выглядели весьма серьезно, и Маленький Щит пришел в ужас. Он ничего не знал об обычаях шайенов и решил, что они каннибалы. Вестал писал в 1930-х годах: «Некоторые сиу до сегодняшнего дня верят, что тогда шайены съели мертвого солдата». А Маленький Щит… по его словам мясо «как бы там ни было, оказалось очень вкусным». Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что частичные проявления каннибализма у шайенов все же существовали, о чем будет сказано ниже.
К XIX веку у большинства равнинных индейцев эта практика вызывала лишь неприязнь и отвращение, однако, сильная ненависть могла сподвигнуть отдельных воинов к частичным проявлениям каннибализма. В этом случае, как правило, объектом поедания было человеческое сердце. Эдвин Дениг писал, что сиу, ассинибойны и кри иногда вырезают у врага сердце, насаживают его на палку и зажаривают на огне. Они танцуют вокруг, поют и каждый откусывает от него по небольшому кусочку и проглатывает. Он отметил, что эта процедура в упомянутых племенах не имеет под собой каких-либо религиозных ассоциаций, а служит лишь для унижения убитого врага и вымещения собственной ярости. Во время йеллоустонской экспедиции Стэнли 1873 года были убиты двое отдалившихся от основной колонны белых людей. Ходили слухи, что известный лидер хункпапа сиу Дождь на Лице хвалился, что это именно его рук дело, хотя у историков есть большие сомнения, что он имел к произошедшему какое-либо отношение. Когда в 1874 году индеец появился в агентстве Стэндинг-Рок, генерал Кастер сразу же отправил своего брата Тома и около 70 кавалеристов арестовать его. По его словам, Том «как баба напал на меня со спины», обхватил и, повалив на пол при помощи нескольких десятков солдат, заковал в кандалы. Ночью 18 апреля 1875 года Дождь на Лице бежал из тюрьмы форта Линкольн. Позже он нарисовал на куске бизоньей кожи окровавленное сердце и отправил Тому, поклявшись вырвать ему сердце. В следующий раз они встретились в 1876 году во время Битвы на Литтл-Бигхорн. 12 августа 1894 года Дождь на Лице дал интервью У. Кенту Томасу, в котором так рассказал о произошедшем: «Там я заметил Коротковолосого (Тома Кастера) и вспомнил свою клятву. Я был взбешен… Не помню скольких солдат я убил, стараясь добраться до него. Он узнал меня, а я засмеялся… Я видел, как он что-то закричал, но из-за шума не смог разобрать слов. Он был испуган. Оказавшись поближе, я выстрелил в него из револьвера,.. спрыгнул со своего коня, вырезал его сердце, откусил кусок и выплюнул его ему в лицо. Затем я вскочил на своего жеребца, и поскакал, потрясая им (сердцем) в воздухе. Я был удовлетворен… Скальпировать его я не стал».
Также известен случай, когда арикара по имени Медвежьи Уши полюбил девушку, которую любил другой воин, и попытался убрать его с пути к сердцу возлюбленной. За попытку убийства, Медвежьи Уши изгнали из племени, и он присоединился к сиу, с которыми в то время арикары были в мире. Столь сильна была страсть юноши, что он даже отрубил себе два пальца на левой руке. Спустя семь лет соперники неожиданно встретились в долине реки Кэннонбол. По словам корреспондента New York Tribune Сэммуэла Бэрроуза, Медвежьи Уши убил своего противника, вырвал его сердце и, хорошенько отварив, съел сколько смог. Удивительно, но после этого ему удалось вернуться в родное племя и жениться на той, которую он так долго любил. Вильям Кертис из чикагской газеты Inter Ocean встретил эту пожилую парочку в 1874 году в форте Линкольн. О горячо любимой Медвежьими Ушами жене он написал: «Вакатана - огромная, толстая, грязная скво…»
Однако, оба вышеуказанных случая можно отнести лишь к проявлениям ослепляющей человека ненависти, но во многих племенах существовал и ритуальный каннибализм, при котором воины съедали сердце врага. Например, знаменитый воин кайовов по имени Поедатель Сердец (умер в 1853 г.), за свою жизнь только на пауни сделавший 27 «ку», получил свое имя, потому что съедал кусочек сердца каждого из убитых им врагов. Ричард Бертон упоминал обычай ютов съедать сердце смелого врага или какую-либо другую часть его тела, чтобы получить его храбрость. Роберт Лоуи отмечал, что у их соседей шошонов такого обычая не существовало. Сообщалось, что айовы часто съедали сердца своих врагов, чтобы стать храбрее. Фрэнк Линдермэн, изучавший племена Северных равнин, писал: «Я знаю одного старого воина, который рассказал мне, что однажды съел кусочек человеческого сердца - сердца чрезвычайно храброго врага и, что в молодости он много раз видел, как это делали другие». Линдермэн не уточнил, к какому племени принадлежал этот старик, но отметил, что он не был кроу. Шайенский каннибализм был напрямую связан с запретами владельцев военных щитов. Приблизительно в 1868 году сильный шайенский шаман и предсказатель Бешеный Мул изготовил четыре одинаковых щита, в центре каждого из которых была изображена Громовая Птица, дарующая владельцу мощные колдовские и защитные силы. Одним из многочисленных ритуалов, связанных с этими щитами, было поедание человеческого сердца. После получения щитов все четверо воинов должны были съесть по небольшому кусочку сердца первого же убитого врага. Кроме того, каждая шайенская община имела собственные щиты и свойственные только им ритуалы и табу. Владельцам щитов из общины Хеватаниу запрещалось есть сердце любого животного, а также мясо, сваренное вместе с сердцем. Нарушение этого табу влекло всевозможные несчастья. Следовать этому запрету было очень сложно, поскольку обычной практикой было варить бизонье сердце в одном котле с другим мясом, и человек мог случайно съесть мясо в палатке друга. Но владелец щита мог освободиться от соблюдения столь нелегкого запрета, съев сердце врага. Оно могло быть сырым или высушенным. По словам Волчьего Вождя, он никогда не ел ничего столь неприятного, как человеческое сердце - он еле проглотил его. Он рассказал, как это происходило. В бою шайены убили кроу, вырезали его сердце, порезали на тонкие куски, высушили их на солнце, после чего растолкли в порошок. Затем они соорудили палатку потения и все, кто должен был принять участие в церемонии, вошли в нее. Каждый участник брал щепотку сушеного сердца, медленно поднимал ее к небу, каркал, подражая вороне, и проглатывал ее.
Наиболее часто в XIX веке упоминались случаи каннибализма среди тонкавов. Несмотря на то, что тонкавы старались не афишировать свое пристрастие, очевидцами их людоедства порой становились и белые люди. Ноа Смитвик: «Убив и скальпировав его (команча), они (тонкавы) отказались продолжать преследование, заявив, что им необходимо вернуться домой и отпраздновать событие пиром и Пляской Скальпа. Ободрав мясо с трупа команча, они взяли у Пасса Веббера большой котел, в который побросали мясо команча и много маиса и картофеля - самое отвратительное месиво, которое когда-либо видели мои глаза. Когда мясо было готово и остужено достаточно для того, чтобы его можно было вытаскивать руками, все племя собралось вокруг, запуская в котел руки и поедая его содержимое с такой жадностью, словно были не людьми, а свиньями. Нажравшись на этом восхитительном пиршестве, они разлеглись и проспали до вечера, после чего завершили веселье Пляской Скальпов». Широко известный на Равнинах разведчик из племени делаваров Черный Бобр тоже был свидетелем каннибализма тонкавов. По его словам они вырезали сердце врага, порезали на мелкие куски и сварили в котле вместе с маисом, после чего съели содержимое котла, причем каждый воин проглотил по куску сердца. Любопытно замечание Черного Бобра, отметившего, что пиршество это было ритуальным, а не простым набиванием желудка.
Пристрастие тонкавов вызывало такую ненависть среди окружавших их племен, что несколько раз племя едва не были уничтожены полностью. В 1862 году тонкавы убили и съели мальчика-кэддо, охотившегося на оленей. Это переполнило чашу терпения соседних племен, и ночью 23 октября огромный и хорошо вооруженный отряд, состоявший из воинов шауни, делаваров, кэддо и других племен, окружил агентство тонкавов вблизи Анадарко в Оклахоме и атаковал его. Лагерь тонкавов находился неподалеку и, услышав шум и увидав полыхающие здания агентства, они бежали прочь. На рассвете мстители обнаружили их следы и нагнали каннибалов, укрывшихся в небольшой роще. Воины тонкавов были вооружены лишь луками и стрелами, в то время как их противники имели хорошие ружья и достаточно боеприпасов. Началась резня, в которой из 300 тонкавов, пробиться через окружение и бежать удалось только полутора сотням. Среди убитых был и широко известный вождь Пласидо. Но даже эта резня, в которой племя было практически уничтожено, не отбила у тонкавов страсти к человеческому мясу. В 1874 году команчи жаловались, что скауты-тонкавы были обнаружены поедающими труп команча, а несколько лет спустя один из тонкавов сказал Гатшету, что «человечина на вкус похожа на медвежатину».
К сожалению, в истории и этнологии часто приходится сталкиваться с несостоятельными утверждениями некоторых исследователей, которые благодаря последующим работам доверчивых авторов из гипотезы превращаются в аксиому. Относительно каннибализма среди индейцев Равнин хорошим примером такого подхода может послужить Дэн Л. Флорес - бакалавр и магистр гуманитарных наук Северо-западного университета Луизианы и доктор философии Техасского университета A & M, издавший в 1985 году книгу « Дневник индейского торговца: Энтони Гласс и техасская торговая граница, 1790-1810 годы». В коментариях к дневнику, Флорес пишет: «Прежде предполагалось, что вичиты не практиковали каннибализм после приблизительно 1773 года… Гласс, тем не менее, сделал три ясных упоминания о каннибализме (среди вичитов)… Несомненно он практиковался ими еще в 1808 году.» Удивительная фантазия Флореса, благодаря которой он взял на себя смелость обвинить вичитов в ритуальном поедании мяса врагов в начале XIX века, вытекала из следующих записей Гласса.
1. »Когда воин убивает врага, он привозит домой кусок его плоти, и тот, кому он отдаст его, становится связан с ним на всю жизнь.» Однако, обычай привозить домой не только скальпы, но и разные части тела противников и использовать их во время победных плясок, передавая их друзьям или родственникам, тем самым удостаивая их большой чести, был присущ всем племенам Равнин, и к каннибализму не имел абсолютно никакого отношения.
2. Гласс оставил описание обычая вичитов забивать пленников до смерти, после чего «они срезают мясо (жертв) с костей и подвешивают куски в двух разных концах деревни». Жестокость вичитов была хорошо известна на границе, но и в этом случае Энтони Гласс ничего не говорит о каннибализме. Оскорбление останков врагов, их избиение, уродование, и даже обращение к ним с насмешками было широко распространено среди большинства индейцев Равнин и, опять же, не имеет отношения к каннибализму. Гласс аккуратно записывал в своем дневнике все, что происходило с ним во время его путешествия и стань он свидетелем людоедства, несомненно, не преминул бы упомянуть об этом.
3. «Убитый осейдж был искромсан на куски, которые раздали по разным деревням, и все мужчины, женщины и дети плясали три дня.» Это третье, «ясное» для Дэна Флореса, утверждение, дающее ему возможность обвинять вичитов в несомненном каннибализме. Но, как уже указывалось выше, уродование трупов врагов и победные пляски со скальпами и отрезанными кистями рук, стопами, руками и ногами были обычным явлением на Равнинах. И данное описание Энтони Гласса подтверждает лишь наличие подобного обычая и у вичитов, но не более того. Для индейца отрезанная вражеская конечность была вещью весьма обыденной. Кроу Много Подвигов вспоминал, как однажды зимой после боя с сиу отряд его соплеменников въехал в форт Пиз. Их лидер Магическая Ворона был плотно обернут в бизонью накидку и только немного высунул руку для приветствия. «Радостный Желтые Глаза (торговец Маккормак) схватил ее и начал трясти. Когда Магическая Ворона повернулся, чтобы пожать руку майору Пизу, я увидел, как Желтые Глаза отпрыгнул назад и выронил на тонкий снег некую вещь, которая при ударе звучала подобно камню… Это была замерзшая рука сиу! Магическая Ворона отрезал ее у убитого им вблизи Черных Холмов врага и вез с собой в течении многих дней, чтобы подшутить над своим другом. Но его друг не смеялся.» Декост Смит также описал подобный случай, когда кроу убили двух сиу, а вечером отправились к торговому посту, где несколько белых людей кинулись поздравлять их и жать им руки, хватая высунутую из-под одеяла безжизненную руку мертвого сиу.
Как мы видим из примеров, на которые ссылается Флорес, ни в одном из них нет ни одного «ясного упоминания» о людоедстве среди вичитов в начале XIX века. Более того, дневник Энтони Гласса не содержит ни единого намека на каннибализм ни среди вичитов, ни среди других племен. Примером бездумного цитирования может послужить Фостер Тодд Смитт, который в своей книге «Вичиты: торговцы Техаса и Южных равнин 1540-1845 годов», изданной в 2000 году, слепо следуя за Флоресом, приводит указанную во втором пункте цитату из дневника Энтони Гласса, как «последнее упоминание очевидцев» о людоедстве Вичитов. Таким образом, работа Флореса служит серьезным доказательством необходимости осторожного отношения к заявлениям современников и последующих исследователей относительно каннибализма, как, впрочем, и многих других аспектов жизни равнинных индейцев.
