Вот статью нашла..читаю и думаю..неужели люди такие злобные придурки, или это шутка такая?

Эйнштейн, Менделеев, Левитан и Нахимов
Сенсационные разоблачения исторических фальсификаций.
Российский антисемитский конгресс (РАК)


Дело художника Левитана

Одним из самых бесстыдных покушений на русскую культуру можно не колеблясь назвать историю с так называемым творчеством «художника» Левитана. Не буду ходить вокруг да около и расскажу как оно всё на самом деле было.
А было так – ещё во время обучения в Академии художеств бесталанный, но сообразительный и состоятельный Исаак Левитан познакомился со студентом той же Академии Агафоном Богоявленским. Талант Агафона бросился в глаза завистливому Левитану. Однако превзойти Богоявленского, скромного юношу из семьи сельского священника, тщеславному еврею было не по силам. И тогда он разработал дьявольский план – подружился с доверчивым Агафоном, стал приглашать его не вечеринки и посиделки... Не прожло и нескольких месяцев как неиспорченный молодой человек с периферии пристрастился к спиртному и стал помаленьку спиваться. Вскоре его исключили из Академии. Левитан мог торжествовать. Но тут ему пришла в голову, без сомнения, гениальная идея. Он поселил Агафона на чердаке одного доходного дома на Мойке, снабжал его в изобилии водкой, но также и холстами, красками, кистями. В состоянии похмельного синдрома Агафон, мучимый раскаянием и тоскою по дому, писал ностальгические пейзажи, полные душераздирающей тоски. Как нетрудно сообразить, именно эти пейзажи и вошли в историю русской живописи под псевдонимом левитановских. Богоявленский ничего не знал об этой афере. Он практически не выходил из дому (Левитан унёс его сапоги под предлогом починки, да так никогда и не вернул!), не читал газет, никого не видел, ни с кем не общался. Рано умерший Богоявленский оставил после себя огромное количество полотен, которых Левитану хватило почти на всю жизнь. Но всё же в конце концов запас законченных полотен истощился, Левитану пришлось кое-как доводить наброски и эскизы Агафона до ума. Разительный «упадок таланта» Левитана в конце жизненного пути не остался незамеченным ценителями искусства, но, разумеется, об истиных его причинах тогда никто ещё не догадывался.
Теперь же пришло время открыть истинное имя творца замечательных картин – Агафона Антоновича Богоявленского, уроженца села Колёсные Горки Торжокского уезда Тверской губернии.

Дело А.Эйнштейна

Принято считать, что автором физической теории, решительным образом повлиявшей на научную картину мира, был еврейский патентовед Эйнштейн.
На самом деле, Эйнштейн ничего не понимал в физике, но был ушлым гешефтсмахером. Ещё студентом он женился на однокурснице, родом из Сербии, православной, которую звали Милена. Она принесла ему неплохое приданое, которое он, впрочем, быстро спустил. Закончив курс и получив место в патентном бюро, Эйнштейн и не думал предаваться учёным штудиям, как это представляют его биографы, а предался вместо этого непотребному разгулу. Милена же, бессонными одинокими ночами в ожидании загулявшего супруга, листала последние номера физических журналов, размышляя над проблемами мироздания. Однако решающая идея – об относительности всех наших понятий – пришла ей во время стирки, когда она обнаружила на воротничке альбертовой сорочки следы губной помады. Надо напомнить, что в ту эпоху губная помада была бесспорным атрибутом падшей женщины. Отталкиваясь от этого озарения Милена разработала (долгими одинокими ночами) так называемую теорию относительности. Статью с изложением теории она послала в редакцию одного из научных журналов, подписав её именем мужа, ибо для женщин в те времена доступ в большую науку был практически закрыт (достаточно вспомнить каких мучений и унижений стоило Марии Кюри добиться признания в учёном мире). Непросыхавший с утра до вечера Альберт обо всём этом совершенно ничего не знал, не говоря уж о том, что существа приписываемой ему теории он так никогда и не понял. Мировая слава свалилась ему на голову совершенно неожиданно. Однако он быстро сориентировался и гениально сумел воспользоваться ситуацией. От тяготившей его жены он поспешил отделаться, разведясь с нею и отослав её назад в Сербию. Однако, когда он получил за чужие открытия Нобелевскую премию, Милена напомнила о себе. Струсивший Эйнштейн тут же согласился перевести на её имя все деньги, полученные от Нобелевского комитета. Милена, находившаяся вместе с детьми в отчаянном материальном положении, вынуждена была согласиться. Ей достались деньги, Альберту слава, из которой он, впрочем, в течение десятилетий сумел извлечь много больше денег, чем отдал Милене. Так что, в накладе хитроумный Эйнштейн не остался, правда и ничего нового в науку за долгие ещё остававшиеся ему годы больше не внёс. Его творческое бесплодие, наступившее после публикации юношеских работ, неоднократно привлекало к себе внимание исследователей, но никто из них до сих пор не догадался сопоставить начало фазы бесплодия с датою расставания с Миленой.

Дело Менделеева

Обьявивший сам себя гениальным химиком выкрест Менделеев в действительности из всех разделов химии толк понимал только в одном – изготовлении этилового спирта. В отличие от Левитана у Менделеева были всё же кое-какие заслуги перед правительством, а именно – в молодые годы Менделеев употреблялся властями для разного рода шпионских поручений. Так, к примеру, он выкрал у одной британской фирмы секрет приготовления бездымного порога, а у одной голландской – рецепт голланского сыра. Правда с технологией засолки голландской селёдки ему не повезло – голландская контрразведка подсунула малограмотному Менделееву рецепт засолки исландской сельди и он так и не сумел понять обмана, что само по себе достаточно ясно обнаруживает уровень его квалификации.
Вернувшись в Россию, Менделеев выпросил себе в награждение за действительные (да, были и такие!), но в основном за мнимые заслуги не чинов и крестов, как сделал бы русский человек, но тёплое местечко по акцизной части. Для тех кто не знает, что это такое, акцизом назывался специальный налог на продажу спиртного. Используя это своё чрезвычайно влиятельное положение, Менделеев сумел опутать сетями коррупции большую часть винокуренных заводов Империи и стать их негласным пайщиком-совладельцем. Более того, он навязал им производство специальной водки по собственному рецепту. Эта водка – «менделеевка»,- прозванная в народе бормотухой, отличалась невыносимым сивушным запахом и маслянистым привкусом. Используя свои связи в высших сферах, Менделеев добился, чтобы именно «менделеевкой» выдавалась винная порция матросам Императорского флота. Однако сивушная «менделеевка» оказывала разрушительное влияние на здоровье, особенно на зрение при сколько-нибудь регулярном употреблении. Именно ослабленным зрением росскийскох артиллеристов и объясняются ужасающие последствия Цусимского сражения – наводчики просто не видели японских броненосцев и не знали в какую сторону стрелять. Деньги, заработанные этим преступным путём, и составили основу сказочного богатства Менделеева, о происхождении которого ломали себе голову современники.
Разбогатев, тщеславный выкрест возмечтал о более солидном положении в обществе. В иные времена он купил бы себе место в Думе, но в ту эпоху никаких Дум, слава богу, ещё не было. Поразмыслив Менделеев решил, что титул профессора изрядно добавил бы ему респектабельности и солидности. Сказано – сделано! Нажав на некие тайные пружины, выкрест незамедлительно был произведён в ординарные профессора по разделу химии, хотя в то время никто ни о каких его работах в научной сфере и не слыхивал. И вот тут-то это и произошло!
Проверяя как-то курсовые работы своих студентов, Менделеев наткнулся на интересную попытку классификации химическох элементов на основании атомного веса. Идея была настолько проста и изящна, что даже глубоко невежественному «самогонщику» Менделееву сразу стала ясна её суть. И то сказать – профессорское звание всё же обязывало, Менделееву надо было что-то срочно предъявить научной общественности. Можно было, конечно, что-то там заказать какому-либо нищему аспиранту, какое-нибудь длинное и нудное исследование по каким-то частным вопроса. Но в этом случае, во-первых, на значительный успех рассчитывать не приходилось, во-вторых, не было шансов самому понять о чём же идёт речь в «собственном» исследовании. В случае же с таблицей всё складывалось самым идеальным образом. И Менделеев решился.
Истинный автор так называемой «таблицы Менделеева» студент Афанасий Крестовоздвиженский был происками и интригами Менделеева исключён из университета. Хитрый выкрест сумел так замести следы, что Крестовоздвиженский до конца жизни так ничего и не узнал о его роли в этой истории, более того, искренне считал Менделеева своим благодетелем, ибо тот предложил оставшемуся безо всяких средств Афанасию хорошо оплачиваемое место дегустатора на принадлежавшем Менделееву водочном заводе в Торжке. Расчёт почтенного профессора быстро оправдался – сломленный жизненными неудачами русский самородок не выдержал искусительного соседства с неограниченными количествами бесплатного алкоголя. По прошествии полутора лет он трагически погиб, утонув в чане со спиртом, куда он упал, пытаясь зачерпнуть мензуркой очередную дегустационную дозу. После чего Менделеев преспокойно выдал работу Крестовоздвиженского за свою собственную.
Однако Менделееву всё это не сошло с рук так просто. Однокурсник Афанасия, Анисий Рождественский, знавший о работах своего друга, выступил с разоблачениями. Большая статья об этой афере была опуибликована им в мартовском номере за 1892 г. журнала «Русское богатство». Однако состязаться один на один с мощной финансовой империей «Менделеев и компания» Анисию оказалось не под силу. Адвокат Менделеева Мовш Гершович вчинил ему иск, вещественные доказательства – рукописи Крестовоздвиженского – сгорели при весьма своевременном пожаре... Короче, Анисий проиграл процесс. Тот же Гершович скупил все номера «Русского богатства», из библиотечных экземпляров были выдраны листы со статьёй, поэтому её теперь не найти ни в одной библиотеке – ни в Ленинке, ни в Салтыковке, ни в Британском музее, ни в библиотеке Псковского педагогического института... И только до одной библиотеки провинциального испанского университета не добрались агенты Гершовича – там эта статья и была найдена 96 лет спустя. Но что это за университет, держится в секрете - во избежание очередного своевременного пожара.


Дело Нахимова

Одним из самых вопиющих примеров беспримерных безобразий является боевой путь так называемого адмирала Нахимова. Во всей истории с так называемым Синопским сражением слишком много неясностей и белых пятен, чтобы её можно было принять на веру. Ну, например, как это удалось Нахимову «уничтожить» турецкий флот, не потеряв ни одного своего корабля? И зачем турки ожидали Нахимова в похожей на мышеловку Синопской бухте? Почему молчали турецкие береговые батареи пока Нахимов расправлялся с турецкой эскадрой? Почему, почему, почему...
Не стану томить читателя – у меня есть ответ на все эти «почему?»! Но держитесь покрепче за то, на чём сидите, ибо история эта воистину невероятна!
Итак, ничто в служебной карьере выкреста Нахимова не предвещало его будущей славы великого флотоводца. Он был умеренно бездарен, умеренно старателен, да и ни в чём другом не обнаруживал каких-либо выдающихся задатков. Его карьере, однако, весьма способствовала его длившаяся долгие годы гомосексуальная связь со старшим по службе Корниловым, целиком попавшим под влияние своего любовника. Так помаленьку-потихоньку Нахимов обошёл по службе более способных, но менее хитрых и «деловых» русских офицеров. Но всё это ещё не дало бы ему никаких шансов на бессмертие, если бы не необыкновенное стечение обстоятельств, которое он – отдадим ему должное – мастерски сумел использовать (что, впрочем, типично для всех еврейских карьер!).
Как известно Крымская война началась как война между Россией и Турцией. Турция, не рассчитывая на собственные силы, стремилась вовлечь в войну на своей стороне наиболее мощные европейские страны того времени. Но разумеется, тем не очень-то хотелось таскать каштаны из огня для турецкого дяди. Поэтому турки уверяли их, что, в сущности, основную тяжесть борьбы вынесут на своих плечах турецкая армия и флот. Особенно упирали турки на флот, недавно отстроенный по последним европейским проектам. И вот, когда союзники уже согласились войти в коалицию с Турцией, когда пришло, так сказать, время оплаты векселей, турки оказались перед лицом серьёзнейшей проблемы.
Дело в том, что никакого турецкого флота в реальности не существовало. Деньги, выделенные на постройку кораблей, были украдены старшим везирём Адмиралтейства Менли-Гиреем (мать его была, кстати, известная еврейская певичка Клара Гасуль), который, конечно, щедро делился и с другими везирями. Вся эта афера шла через банк венских Ротшильдов, где Менли-Гирей имел секретный номерной счёт 17845А.
Стало быть, надо было найти способ объяснить новым союзникам фактическое отсутствие флота, без того, чтобы окончательно потерять лицо. Решение было найдено в Вене. Ротшильды предложили инсценировать уничтожение флота русским Черноморским флотом, задействовав связанного с ними выкреста Нахимова. Связь Нахимова с Ротшильдами вполне доказывается документами Одесской синагоги, где в списке анонимных жертвователей значится некий таинственный АВ. Исследователи немало ломали себе голову над загадкою этих двух букв, но никому не пришло в голову связать их с личностью Нахимова. Между тем расшифровать это сокращение не так уж трудно – оно означает «адмирал-выкрест». Но пойдём далее. В той же синагоге влиятельную роль играл негоциант и банкир Герш Мовшович, бывший по совместительству – кто бы мог подумать! – представителем дома Ротшильдов в Одессе и во всей Новороссии. Через посредство Мовшовича и был установлен контакт с Нахимовым.
Дальнейшее было совсем просто – в Синопской бухте собрали побольше всякого рода старых лоханок, те из них, что стояли поближе к выходу из бухты, были подожжены при приближении русской эскадры, так что русские моряки в сущности не видели ничего, кроме дыма и каких-то мачт за дымовой завесой. По этим мачтам и вёлся весь огонь. Береговым бытареям турок было проказано молчать и не вмешиваться – да и зачем было вмешиваться? Если русским так хочется пострелять по корабельному кладбищу, то кому от этого вред? Таким образом, за всё «сражение» нахимовская эскадра не понесла никаких потерь! На этот факт не обратили внимания лишь потому, что несмотря на это корабли добрались до Севастополя, так сказать, на последнем издыхании. Наш горе-флотоводец чуть не утопил всю эскадру во время небольшого шторма, застигшего флот на переходе в главную базу. Эти-то повреждения и были приняты публикой за боевые.
Результатом всей этой аферы была не только слава Нахимова, затмившая славу действительно заслуженных русский флотоводцев, но и втягивание России в войну против чуть ли не общеевропейской коалиции, что не могло кончится добром. Таким образом, Россия дорого заплатила за тщеславие одного выкреста, прикрывавшего махинации турецких казнокрадов и еврейских банкиров.