Свет_Меридиана, просто Темная Блум мне нравится куда больше, чем Блум обычная. Этот "мыльный" фик своего рода предыстория событий двадцать лет спустя, гда Блум выступает как королева темной Империи, завоевывающей один мир за другим - а тут как бы объяснение, как она дошла до жизни такой.

Кроме того, Блум и Даркар - пара, конечно, не самая блестящая. Но вариант Блум и Скай - еще хуже!

Санди_ака_Владлена, тут согласна...

Ведьма Люсьена досадливо поморщилась и помассировала чуть узловатыми пальцами ноющие виски. Как она только позволила Луану и Мирте притащить ее сюда?! Люси ненавидела светские рауты, справедливо полагая, что среди празднично разряженной толпы смотрится как ворона среди райских птичек.
- Этикет требует, - занудливо пресекал любые ее возражения Луан, глядя слегка снизу вверх – он был ниже ведьмы примерно не полголовы – своими фиалково-синими глазищами. – моего присутствия. Фактически кузина Стелла – наследница не только Солярии, но и Селении, если мы просто проигнорируем это торжество, это может привести к… впрочем, все это не так уж важно, но ты ведь не бросишь меня одного? Мирта сказала, что поможет подобрать платье…
Люси попыталась представить себя в нарядном платье. Воображение тут же услужливо дорисовало разбегающихся с криками участников торжественного приема… после чего ведьма всерьез задумалась, а не послать ли ей Луана подальше.
- Почему бы тебе не пригласить Мирту? Она любит праздники, более того, в дружбе с этими феечками.
- Люси!
Ведьма устало вздохнула, хмуро уставившись на своего собеседника. Луан был на два года старше ее, однако выглядел в чем-то совсем еще ребенком, наверное, из-за своих очень светлых мягко вьющихся волос, придававших ему просто-таки ангельский вид. Если не знать, что у «ангелочка» тот еще характер… Наверное, ей по жизни везло на «притяжение противоположностей». Например, лучшая подруга Люсьены – Мирта была не похожа на нее, казалось бы, кардинально ни в чем. Невысокая, миловидная, несколько по-простому, с темно-рыжими волосами, шариком обрамляющими по-детски открытое личико. Но кое-что общее у подружек все-таки было, оно и заставляло их упорно держаться друг друга на первом курсе обучения в Торрентуволле – обе были в достаточной мере уязвимы. Люси из-за своей внешности, а Мирта – из-за чересчур мягкого по меркам ведьм характера, вкупе с не слишком-то выдающимися способностями это сделало обеих идеальными объектами для травли – у ведьм не принято было церемониться со слабыми. Когда Мирта решила перевестись в Алфею, Люси это… теперь она могла себе признаться – напугало. Не смотря на нелюдимость, на то, что не всегда понимала свою наивную, как маленький ребенок, соседку по комнате, тогда еще вовсе не считая ее лучшей подругой, порой раздражаясь от Миртиных идеалистических суждений… не смотря на все это Люси неожиданно испугалась, что останется теперь совсем одна. В Алфее Мирта вполне могла найти сколько угодно друзей – таких же непроходимых идеалистов, как сама, и, что уж говорить, гораздо более симпатичных как внешне, так и внутренне. Гадко было признаваться себе в этом, но Люси чувствовала себя преданной… Однако Мирта о ней не забыла. Волшебница из нее вышла почти такая же слабая, что и колдунья, и девушка прекрасно это осознавала. Хотя в Алфее не принято было травить и затаптывать более слабых, напротив, их поддерживали, старались помочь… но сути отношение окружающих не меняло. Оттого Мирта продолжала даже после своего перевода неосознанно держаться Люси. В глубине души это радовало, но порой выплескивалось в привычное раздражение. А теперь к Мирте присоединился в этом плане Луан!
- Я хочу, чтобы моей спутницей была ты, Люси, - мягко, но уперто повторил парень. – нельзя же вечно прятаться от людей! В конце концов, мы тоже рано или поздно объявим о помолвке…
- Представляю лицо твоей матушки! – скривила тонкие губы ведьма. – Инфаркт – не инфаркт, но сюрприз всем точно обеспечен.
Впрочем теперь, когда исчезла возможность поженить сыночка с племянницей, королева Селеста должна была потерять интерес к тому, на ком вообще жениться ее сын, вместе с кузиной Стелой упустивший свой единственный шанс стать королем родного мира. Однако вряд ли Ее Величество сильно обрадует перспектива заполучить в невестки ведьму, да еще такую, как Люси…
- Ты… не сожалеешь о своем решении?
Луан нервно усмехнулся. Стелла его порядком раздражала – принц не делал из этого тайны – однако ради того, чтобы жениться не столько на будущей королеве, сколько на КОРОНЕ – многие предпочли бы смириться.
- Никогда!
Надо сказать, брак наследницы двух королевств с каким-то ничем не примечательным пареньком с Эраклиона, вызвал изрядный скандальчик. Однако король Радиус безоглядно любил свою единственную дочурку, изрядно этим фактом избалованную, и в конце концов уступил ее выбору. Разумеется, права стать королем Брендон не получил, да и не сказать, чтобы стремился. Так что все участники головоломки в итоге были относительно счастливы… То есть, Люси была бы абсолютно счастлива, оказавшись сейчас дома, со своими книгами и рисунками, а не на грандиозном приеме в честь свадьбы наследницы!
О том, какое впечатление производила их троица со стороны, Люси старалась даже не думать. Принц Луан был великолепен, не поспоришь – в белом с серебром одеянии он еще больше, чем обычно, напоминал ангела. По левую руку от него, восхищенно оглядываясь по сторонам, следовала Мирта в светло-оливковом платье с множеством оборочек, придававшем ей немного детский вид, а по правую – мрачная, как туча, Люси в строгом темно-сером платье, не совсем подходящим для сегодняшнего раута, но едва ли не единственным, в чем Люсьена не чувствовала себя огородным пугалом. Мирта каким-то образом сумела уложить жесткие волосы подруги в довольно-таки элегантный узел, и украсить… если это слово было здесь приемлемо… небольшой шляпкой с перьями и легкой черной вуалью. С этим Люси даже не стала спорить – вуаль ей очень шла, заставляя выглядеть симпатичнее ровно настолько, какую часть лица скрывала, оставив полностью видимыми только острый подбородок и тонкие то и дело ехидно кривящиеся губы, которые Люси подвела перламутрово-серой помадой.
На Солярии было жарковато, хотя лето уже и закончилось. Хотя, возможно, виной этому была плотная толпа гостей, которую едва вмещал золотой дворец, создающая внутри невыносимый гвалт и духоту.
- Я на пару минут, - наконец устало бросила Люси, отпустив Луана – и когда это она успела взять его за руку? Впрочем, в такой толчее нетрудно было бы потеряться – и, не слишком галантно прокладывая себе путь острыми локтями, направилась к выходу.
К счастью, в саду, разбитом вокруг дворца, никого не оказалось. Все, набившись в главный зал дворца, словно сельди в бочку, с нетерпением ждали появления Стеллы, решившей, вполне ожидаемо от девицы с таким характером, выдержать необходимую паузу, и оттого слегка опаздывала к собственному торжественному выходу. Глубоко вздохнув, Люси устроилась на одной из скамеек под все еще покрытом пышной листвой персиковым деревом и, достав из сумочки тонкую трубку, вырезанную из светлой ароматной древесины, щелчком узловатых пальцев сотворила пару искр – в огненной магии Люси никогда не была особо сильна – и с наслаждением затянулась синеватым ментоловым дымом.
Вспышка какой-то магии, природу которой Люси не сумела с ходу определить, где-то за спиной заставила ведьму вскочить и резко обернуться. Три года в Торрентуволле кого угодно сделали бы редкостным параноиком – юные ведьмы имели привычку подстраивать друг другу не всегда безобидные шуточки – однако испуг оказался лишним. Оглянувшись, Люси увидела сидящую на траве, опираясь одной рукой на ствол персикового дерева, другой на землю перед собой, бледную, как полотно, девушку. Капюшон широкого плаща съехал, открыв лицо в форме сердечка с закушенной губой и выступившими на лбу бисеринками пота, и обрамляющие его растрепанный морковного цвета волосы. Отдышавшись, рыжеволосая попыталась встать, но, кажется, запуталась в широкополом плаще и бесформенной грудой обмякла на газоне.
- Блум? – ведьма недоверчиво сощурилась. «Первая фея на деревне» уже почти полгода как считалась погибшей – ее подружки пол Вселенной поставили на уши, разыскивая свою рыжую предводительницу, но безуспешно.
Пришелица дернулась (ну, признаться, голос Люси мало кто находил ласкающим слух!) и подняла затуманенные голубые глазищи. Теперь сомнений в том, кто она такая, не оставалось.
- Вот так неожиданность. Ты в курсе, что…
- Тихо, пожалуйста, - сбивчивый хрипловатый шепот мало напоминал обычный пронзительно-звонкий голосок феи. – Ты… ты…
- Люси, - ведьма отбросила вуаль, кажется, заставив Блум побледнеть еще сильнее.
- Ты не могла бы помочь мне? Мне надо увидится со Стеллой, так, чтобы больше никто не заметил. Я, кажется, выбрала неудачный день… здесь столько народу…
- Еще бы. Впрочем, пока Стелла еще у себя, с ней только остальные ваши подружки. Мне сказать им, что ты…
- Нет. Я… мне нужно увидится со Стеллой, только наедине. Ты… ты владеешь какими-нибудь чарами личины или вроде того?
- По-твоему, если бы я что-то такое умела – стала бы я расхаживать в таком виде? – хмыкнула Люси. – впрочем, я могу сделать… не то, чтобы невидимым, скорее, просто незаметным. Так, чтобы все видели, но никто не обращал внимания, а случайно обратив, сразу об этом забывали. Согласна? Между прочим, все твои друзья даже не знают, что ты жива, почему ты не…
- Это мне подходит, - тихо перебила Блум, натягивая капюшон на свою морковную шевелюру и скрывая часть лица. – только… ты не поможешь мне подняться?
Приблизившись, Люси заметила, что заставляло рыжеволосую фею казаться такой неуклюжей. Но, едва заметно скривив тонкие губы, не стала ничего спрашивать. В конечном счете, ей-то меньше всего было до этого дела.

Стелла уже устала стоять неподвижно. Кажется, не меньше часа девчонки вертели ее словно куклу, так и этак разглаживая складочки на великолепном бело-золотом платье. Конечно, принцесса любила наряжаться и прихорашиваться – на взгляд некоторых даже слишком любила, но такая долгая возня утомила даже ее. Теперь платье наконец-то всеми было сочтено безупречным и девушка, сдерживая нетерпеливый трепет, ждала, пока Флора закончит украшать цветами ее волосы. Девочки, одетые в золотистые платья подружек невесты, немного различающиеся по фасону, вертелись вокруг и восхищенно ахали. Сама Флора, как, впрочем, и Муза, уже вышли замуж. Ривен вообще сделал Музе предложение еще зимой, на день Святого Валентина – это было бы невероятно романтичным, не останься у всех именно о том дне таких тяжелых воспоминаний. Но их свадьбу пришлось отложить – почти всю весну Винкс и их приятели потратили на поиск Блум. Стелла не желала сдаваться и поверить, что навсегда потеряла подругу дольше всех, но поиски так ни к чему и не привели…
- Ах, Блум… - тихо повторила Стелла себе под нос, но Флора все равно услышала ее и мягко, чтобы не помять платье, приобняла за плечи.
- Не смей реветь, - слегка раздраженно потребовала Айша. – тушь потечет!
- Не может быть, у меня водостойкая! – возмутилась Стелла, однако реветь действительно не стала. Отплакала уже, кажется, все слезы за ту весну… - Подумать только, я ПРИГЛАСИЛА Ская и Диаспоро! Мои родители на этом настояли, но как я только могла согласиться?! А у них хватило наглости принять приглашение, а ведь знают прекрасно, как я их терпеть не могу!
- Эраклион – одно из самых могущественных королевств сейчас, - мягко напомнила Муза. – нельзя разорвать дипломатические отношения с его королем и королевой только потому, что они неприятны тебе лично.
Стелла зло выдохнула и замолкла. Она это понимала, но…
- Кроме того, Скай – лучший друг Брендона. Практически брат. Это было бы неправильно, не пригласить его. Но все равно…
Прическа тоже была уже почти завершена, когда в гардеробную комнату Стеллы, заставить всех вздрогнуть, а Флору – едва не выронить последний цветок, вошла ведьма Люси и, даже не поздоровавшись, хмуро уставилась на принцессу из-под вуали. Кузена Луана Стелла тоже вынуждена была пригласить, хотя и знала, что он непременно приведет с собой Люси… нет, Стелла не возражала против того, что парень, за которого ее пытались посватать родители, был от этой затей не в большем восторге, чем она сама, но странно это, когда кто-то категорически не желает жениться на ней из-за ЛЮСИ! Конечно, Луану ничего и не светило бы… Но просто хамством было столь откровенно предпочесть ей… такую вот!
- Есть разговор, - сухо заметила Люси. И, оглядевшись на остальных, еще более сухо добавила. – наедине.
- У меня выход…
- Четверть часа НАЗАД. Ничего, подождут еще немного – это важно.
- Ну хорошо. Девочки, подождите меня, пожалуйста, немного.
- Ты уверена? – тихо спросила Муза. Появление ведьмы на свадьбе было ее личной паршивой приметой – с тех пор, как на ее собственную свадьбу в мае заявилась Дарси. О, та ведьма была само великолепие. Любезная, язвительная, эффектная – Дарси оказалась поистине королевой вечера, а виновники торжества весь прием просидели, как на иголках, потому что бесконечное ожидание подвоха изматывало нервы хуже, чем сам подвох. В конце концов Ривен, особенно перенервничавший в тот вечер, выбрал традиционный мужской способ борьбы со стрессом – напился до беспамятства, что тоже не добавило его невесте праздничного настроения.
- Да, все в порядке.
Недоуменно переглядываясь, девочки направились к выходу. Люси отстраненно наблюдала за происходящим со своей обычной кривоватой усмешкой.
- Ты сказала, важный разговор, - после минутной паузы напомнила Стелла.
- Не у меня, - тоже повернувшись в сторону выхода, безразлично бросила ведьма. – у НЕЕ.
И коротко кивнула на закутанную в плащ фигуру, присутствия которой Стелла отчего-то не заметила сразу. Однако принцесса не успела ни спросить чего-то, ни даже удивиться, потому что пришелица откинула с головы капюшон, заодно до боли знакомым жестом пытаясь отбросить назад растрепанную прядь жестких рыжих волос.
- Не может быть, - внезапно осипшим голосом ахнула Стелла. – БЛУМ!
И, совершенно забыв о с таким трудом доведенном до безупречности подвенечном платье, бросилась вперед, чтобы заключить подругу в объятья.

- Стелла…
Блум не успела ничего сказать прежде, чем принцесса – сегодня просто невероятно прекрасная от незримого внутреннего света, который словно бы разливался вокруг нее мерцающими волнами – с восторженным девчоночьим взвизгом попыталась повиснуть у нее на шее. Однако объятий не получилось – живот Блум туго спружинил между ними, а сама рыжеволосая, едва сдержав вскрик, поморщилась от боли. Сияющее лицо Стеллы ошарашено вытянулось. Опустив золотисто-карие глаза, она недоуменно моргнула.
- Э-э… но…
Блум показалось несколько странным, что Стелла ничего не заметила сразу. Даже широкий, призванный целиком скрыть лицо и фигуру плащ с капюшоном, который она надела, отправляясь сюда, натягивался, ничуть не скрывая огромного, словно надутого живота.
- Вот такие у меня… новости… - покраснев, тихо заметила Блум. – прости, что нагрянула к тебе в такой день…
- Что за глупости?! – очнулась от недоумения Стелла. – Лучший для меня подарок, что с тобой все… гм, в порядке.
Широко улыбнувшись, Стелла зачем-то положила руки в белых полупрозрачных перчатках на все еще мягко зажатый между ними шарообразный живот подруги – со странным, слегка опасливым выражением.
- Но зачем такая секретность. Ведь девчонки…
- Нет! Не зови никого… не надо! Пожалуйста… возможно, потом… пока пусть все останется между нами!
- Блум, неужели ты думаешь, что кто-то станет осуждать ТЕБЯ, - слегка нахмурилась Стелла. – мы едва с ума не сошли, тебя разыскивая. Думали, ты погибла… как только ты могла не рассказать мне все с самого начала?! Я думала, мы во всем доверяем друг другу.
- Я сама не знала… Тогда. Прости меня, пожалуйста, я была совершенно в невменяемом состоянии, когда Скай… рассказал мне все. Даже не подумала о том, что заставлю вас всех беспокоиться… Прости. Но все равно… я ведь не знала, что сегодня день твоей свадьбы, здесь столько народу… пусть пока никто ничего не знает, хорошо?
- Как пожелаешь! – вздохнув, Стелла снова заулыбалась. – Но на моей свадьбе ты присутствовать все же будешь. Невидимкой, если тебе так угодно, но это – знак судьбы и я не хочу его игнорировать! Сейчас посмотрим, найдется ли для тебя подходящее платье…
«Стелла совершенно не изменилась…» - со странной смесью радости и печали подумала Блум, глядя на кружащую по своей шикарной гардеробной подругу. Видимо, под подходящим платьем вежливо подразумевалось хоть что-то, что смогло бы на Блум сейчас налезть, сейчас, по контрасту с прекрасной, как картинка, Стеллой, она попыталась представить себя со стороны и убито вздохнуло. Конечно, на возрождающемся Домино было одиноко и тоскливо, но, наверное, все же не следовало так увлекаться великолепной стряпней Ивлона, заедая невеселые мысли, а весьма резво полнеющий буквально изо дня в день животик списывать на, так сказать, естественные причины. Теперь Блум напоминала сама себе раздувшийся воздушный шарик, только, в отличие от этого шарика, неподъемно тяжелый.
– Но все равно, ты должна была обратиться ко мне сразу, подружка! – приблизившись с ворохом разноцветной одежды в одной руке, Стелла протянула другую и ободряюще похлопала Блум по животу. - Вот увидишь, теперь все будет отлично, отныне ты - и твой малыш тоже - в надежных руках!

Заранее почувствовав появление лорда Теней, Ивлон подскочил на месте и поприветствовал своего господина низким поклоном.
- Где она? – не тратя время на приветствия, осведомился Даркар. Темный ангел пару секунд опасливо подбирал слова, после чего все же сообщил:
- На Солярии. У одной из ее подружек сейчас свадьба, Вы же знаете празднества на Солнечной планете – это на неделю, не меньше. Вы ничего не говорили о том, что она не должна покидать Домино и встречаться со своими приятелями, но если…
- Она вернется, - с непонятной вассалу уверенностью бросил Даркар. – вернется. Но ты не должен был отпускать ее одну, мало ли что может случиться… хм, в такое время. Почему ты не предвидел ее поступка?
- Простите, мой лорд. Но о ней позаботятся.
- Не сомневаюсь, - думая о своем, пробормотал Даркар. – не сомневаюсь. Все обошлось, не будем заморачиваться разными «а если бы», но впредь будь предусмотрительнее. Надо было сообщить ей, что мы вовсе не ограничиваем ее свободы, а ты должен был сопровождать ее просто для безопасности. И ты отправишься встретить ее.
- Она может не захотеть возвращаться, мой лорд?
- Она вернется, - со странным смешком из-под маски возразил повелитель Теней, а его вассал благоразумно воздержался от дальнейших расспросов.

Отказать Стелле в просьбе – особенно в свете происходящего – Блум просто не сумела, поэтому послушно простояла всю церемонию бракосочетания подруги, закутанная в отводящее глаза заклинание, словно в плащ. Собственно, на этот плащ ведьма и наложила чары: стоило Блум натянуть капюшон, как окружающие просто переставали замечать ее. Поначалу она немного пугалась, натыкаясь в толпе на знакомые лица, однако чужие взгляды равнодушно скользили по ней, что вскоре Блум привыкла чувствовать себя невидимкой. Лавировать в толпе гостей было несколько трудновато, особенно для ставшей на редкость неуклюжей рыжеволосой феи. Единственный раз, когда ее сердце сжалось от ужаса в ожидании немедленного разоблачения (наверное, раньше, чем это произошло, Блум просто сгорела бы на месте от стыда) произошел по вине букета невесты, согласно традиции брошенного Стелой после окончания церемонии. Пролетев над головой экс-ведьмочки Мирты, тщательно подобранная Флорой в подарок Стелле композиция шлепнулась прямо не то, чтобы в руки, а на выпирающий вперед живот Блум. К счастью, цветы почти сразу соскользнули на пол и никто ничего не заметил, даже, кажется, сама Стелла. Начались громогласные поздравления, аплодисменты, Стеллу и Брендона толпа подхватила и повлекла резать праздничный торт, а Блум поспешила убраться из зала в одну из небольших комнат дворца, куда гости, по ее прикидкам, заходить не должны были. Только Блум не учла, что кому-то еще придет в голову искать уединения.
- …Как я только мог тебя послушать?! – проворчал в коридоре приближающийся мужской голос, от звука которого у Блум, кажется, даже сердце перестало биться.
- Скай, перестань! – потребовал второй, женский, достаточно мелодичный, но явно привыкший отдавать приказы. Блум почудилось, что она слышит легкий перезвон многочисленных украшений. – Этого требует элементарный этикет, мы не могли проигнорировать приглашение короля Радиуса. Я уже молчу о том, что эти – твои друзья.
- Друзья, которым я в глаза смотреть не могу! – отрезал входящий в комнату – убежище Блум – светловолосый молодой мужчина. Именно так. С красиво вылепленного лица молодого короля исчезла былая мальчишеская задорность: Скай выглядел серьезным, уверенным, но очень усталым.
- Все когда-нибудь взрослеют, - а вот новоявленная королева Диаспоро ничуть не изменилась! Кукольные локоны, роскошный наряд, обилие драгоценностей, поблескивающих на шее, пальцах, запястьях и в волосах сотнями маленьких звездочек. – Дело ведь совсем не в этом, Скай, верно? Ты просто завидуешь Стелле. Завидуешь, что она сумела поступиться политическими интересами ради своих чувств, а ты – нет. И все здесь напоминает тебе об этом.
- Кажется, ты добилась своего! – почти грубо отозвался юный король. - К чему все эти разговоры?!
- Если я не капризничала и не упиралась, сразу признав свой долг перед королевством и народом, не значит, дорогой, что я хотела этого брака больше, чем ты! Я тоже могла бы, МОГЛА БЫ, но просто не позволила себе такого – встретить свою любовь. Я пожертвовала этим. В отличие от тебя, у меня даже воспоминаний не осталось. Ты тоже, мягко скажем, не моя мечта, болван! В конце концов, только твоя вина, что ты не сумел объяснить своей маленькой рыжей подружке, что такое династический брак! Я бы слова не сказала против ваших отношений, если бы, конечно, вам хватило ума их не афишировать!
- Да за кого ты меня принимаешь?! – схватив жену за плечи, Скай яростно встряхнул ее, заставив многочисленные побрякушки отозваться мелодичным перезвоном.
- За круглого идиота, откопавшего себе такую же дурищу, как сам! – отрезала королева. – Но даже такую клушу не сумевший сделать счастливой!
На секунду Блум показалось, что Скай сейчас ударит Диаспоро, но от ее холодного тона он неожиданно сник, понурив плечи.
- Диа… прости меня. Ты права. Ты, безусловно, права, все дело именно в этом. Думаю, мы выразили уже достаточно почтения, давай вернемся домой.
- Ну хорошо, - с ленцой согласилась Диаспоро. – Распорядись на счет транспорта, я буду чуть позже.
Скай устало кивнул и вышел. Диаспоро медленно, словно из чистой скуки, окинула взглядом комнату, которую они случайно выбрали для своего разговора, и внезапно странным: не то насмешливым, не то сочувствующим взглядом уставилась на вжавшуюся в стену Блум. Та на мгновение пожалела, что не подумала о возможности нырнуть за партеру, но тут же отбросила эту мысль, живописно себе представив, как неотразимо смотрелся бы в таком случае ее выпирающий живот.
- Такие чары способны обмануть только такого болвана, как мой муж, - спокойно пояснила Диаспоро. – Итак? Надеюсь, ты не намереваешься устроить здесь разборки при наибольшем скоплении народа, дорогая моя? Учти, это ничем тебе не поможет.
Блум густо покраснела и помотала головой.
- Думаю, нам следует решить все без огласки, - продолжала Диаспоро. – ваши общие друзья, конечно, не сообщили Скаю, что ты все-таки нашлась, да и… хм. Ну ладно. Возвращайся вместе с нам на Эраклион, куколка. Это бесконечное нытье о вине твоей мнимой смерти у меня уже давно глубже печенок, а все, что я говорила, в силе. Если захочешь, я могу сделать тебя одной из своих фрейлин. Думаю, теперь не только его, но и мой в той же степени долг позаботиться о тебе.
- Какая муха гуманизма тебя укусила?
- Не надо делать из меня чудовище, куколка. Я была единственным наследником с семье правителей маленького королевства, богатого полезными ископаемыми, но абсолютно непригодного для сельского хозяйства. Нам приходилось платить за зерно драгоценными рудами и камнями – на вес! За сто грамм пшеницы – сто грамм алмазов, рыженькая. А полезные ископаемые, сколько бы их ни было – ресурс исчерпаемый! Этот союз с Эраклионам был для моего народа единственным шансом не разориться и не вымереть от голода. Теперь понимаешь? Если нет, жаль. Я тебя понимаю. Знаешь, я даже завидовала тебе немного… Но знаешь, ведь любви не ставят условий, я предоставляю тебе шанс быть рядом с ним, да и, - покосившись на живот Блум, Диаспоро поморщилась, словно вынуждена была говорить о чем-то неприличном. – конечно, никаких прав на наследование титула у твоего малыша не будет, но, по крайней мере, ты сможешь обеспечит ему достойное существование и воспитание. Возможно, он сможет стать компаньоном наследника… к примеру, тот же Брендон воспитывался в королевской семье не просто так.
- Наследника, значит?
Королева неопределенно повела плечами и сложила ладони на животе.
- Хоть что-то у моего… у нашего идиота получается хорошо, - нервно усмехнулась она. – ох, поверить не могу, что меня ждет то же самое и так скоро! Ты сейчас похожа на готовый вот-вот лопнуть шарик! И как ты вообще…
- Наверное, мне стоит поблагодарить тебя… Ваше Величество… Ты просто мать Тереза, - Блум попыталась уставиться в пол себе под ноги, разумеется, не увидев ни того, ни другого. – но, боюсь, ты ошиблась. Можешь со спокойной душей забыть о моем существовании. Скай… Скай тут ни при чем, это действительно было детское увлечение и, как ты сказала, все когда-нибудь взрослеют. Я встретила другого… гм, человека – вам нет никакой нужды обо мне беспокоиться. И – я буду действительно благодарна, если ты ничего не станешь говорить Скаю обо мне. Зачем ворошить прошлое? Я здесь только ради Стеллы.
Молодая королева смерила ее долгим молчаливым взглядом.
- Врешь ты, рыжик, - наконец пожала плечами она. – гордая. Но дело твое, уговаривать не стану. Если передумаешь – приходи. Хотя я, конечно, тоже не хотела бы, чтобы меня видели в таком состоянии.
- Есть в жизни вещи, которых не избежать, - Блум попыталась усмехнуться. Диаспоро снова пожала плечами и вышла, шурша парчовым подолом. Когда хрустальный перестук каблучков в коридоре стих, принцесса Домино в который раз за день беспомощно осела на пол и глухо разрыдалась. Неизвестно сколько времени она провела бы таким образом – меньше всего сейчас хотелось кого-то видеть, даже взволнованную Стеллу, вскоре каким-то образом сумевшую ее обнаружить.
- Блум! Блум! – подобрав шикарный подол, Стелла села на пол рядом и обняла глотающую слезы подружку. – Блум, в чем дело? Если эта… ювелирная выставка тебя обидела!..
Рыжеволосая яростно замотала головой.
- Забудь о них. Просто забудь и все. Дура я, что согласилась их пригласить, но я же не знала… Знаешь, как говорят: глюки приходят и уходят, а настоящие друзья остаются. Если кто-то из друзей ушел, значит, это был глюк. Не стоит по таким ни слезинки проливать, ясно!
- Он стал еще краси-и-и-ивеееее…
- Он идиот!
- Вот и она так говорит! Она помыкает им, как хочет! Она… Он так страдает, потому что решил, что я умерла, а я-а-а-а… я ей сказала… - Блум попыталась отстраниться от подруги, чтобы не пачкать ее великолепное платье соплями и слезами, но Стелла обняла ее еще крепче.
- Каждый получает от жизни то, чего заслуживает! – отрезала Стелла. – Это его выбор – пожертвовать тобой и отправиться под каблук к Диаспоро, даже не смей его жалеть! А у тебя, вот увидишь, все еще будет замечательно! Обещаю!
Блум кривовато улыбнулась сквозь поток слез и хотела просто поблагодарить Стелу – в конце концов та действительно верила в то, о чем говорила, но в глазах, совсем как при Переходе, потемнело и рыжая фея провалилась в небытие.

Празднование бракосочетания Стеллы и Брендона длилось целую неделю. Принцесса Солярии вынуждена была большее количество времени уделять либо гостям либо мужу, поэтому Блум, поселенной в небольшом «охотничьем домике» в лесопарке у дворца оставалось только привычно проводить большую часть времени в одиночестве, полулежа на роскошных подушках, маяться от скуки и без особого удовольствия впихивать в себя притащенные подругой изысканные угощения с праздничного стола, чтобы хоть как-то заглушить эту скуку. Наверное, следовало радоваться, что у Стеллы нет возможности хорошенько расспросить Блум на тему, где же все-таки ее носило последние полгода – уж что-что, а вытрясать сведения златовласка из людей умела. Но целыми днями валяться, созерцая по большей части собственный живот – поскольку для того, чтобы он перестал перекрывать все, что перед ней находилось, Блум приходилось сесть, а на каждое ее движение что-то внутри начинало отчаянно пульсировать в такт биению сердца и едва не разрывало на части. Последнее время она шевелилась только, так сказать, по непременным нуждам.
- А вот и я! – в комнатку впорхнула сияющая, как всегда, Стелла. – Не скучаешь без меня? Погляди, что я тебе принесла! – принцесса торжественно продемонстрировала нагруженную едой корзину. – Ты непременно должна попробовать…
- Ну не могу же я все время есть! – беспомощно воскликнула Блум. – И без того, похоже, словно я вот-вот лопну, ты только посмотри на меня!
- Ты выглядишь чудесно! – поставив корзину на столик, Стелла присела рядом. – Просто красавица!
- Шевелиться едва могу…
- Тебе понадобятся силы. Давай, я все сделаю… Как там наш малыш? – склонившись, Стелла прижалась щекой и ухом к шарообразному животу Блум. – Ох, ты вся горишь!
- У вас здесь очень жарко, - по правде говоря, ее и правда одолевал невыносимый жар, словно в растущем уже словно бы прямо на глазах животе работала маленькая топка, волнами распространяющая огонь по всему телу. – уф, мне кажется, это вообще никогда не закончится! Так и буду раздуваться, пока целиком не превращусь в огромный пузырь!
- Да брось ты, что за глупости! – ласково погладив подругу по объемистому пузу, Стелла встала с кровати, чтобы начать раскладывать принесенные в корзинке угощения. – Вот мне сегодня астролог предсказал, что в нашем с Брендом браке непременно будут близняшки. Еще полюбуешься когда-нибудь на меня, так сказать, в двойном объеме! – изогнув тоненькую, словно ножка хрустальной рюмки, талию, Стелла обрисовала в воздухе двумя руками дугу. После чего, рассмеявшись, принялась раскладывать угощения на столике. – Уж я-то не ты, я прятаться непонятно от кого не стану! Надо будет заранее продумать подходящие платья, чтобы выглядеть потрясающе! Так что ешь и не болтай глупостей! Правда… что-то малыш и правда не торопиться, - немного посерьезнев, принцесса подперла кулачком подбородок. – Скай уехал сразу после нового года, значит… семь, восемь… хм, по всему выходит, что уже… Ешь или я тебя буду кормить, как маленькую! Ох, не нравится мне этот твой жар… и вообще… Знаешь, думаю, я найду кое-кого, очень хорошо умеющего хранить секреты, кто при этом сможет тебе помочь. Ты пока лопай, я скоро!
Блум казалось – как обычно, сразу после ухода Стеллы – что на еду ей даже смотреть не захочется. Однако вскоре ожидание непонятно чего стало невыносимым и рыжеволосая стала жадно поглощать угощения, почти не чувствуя вкуса, чтобы хоть чем-то себя занять.
Скай уехал сразу после нового года. Вскоре после… Больше ничего и ни с кем у Блум, разумеется, не было, но чем больше она об этом думала, тем меньше ей мысли нравились. Слову Даркара вряд ли стоило слепо верить, а только Даркар рассказал ей… Но, если подумать, тогда, на еще заснеженном Домино, пока она, сдуру согласившись принять помощь неизвестного голоса, была в отключке, с ней могли сделать что угодно. Она зачем-то нужна оказалась Повелителю Теней и он выбрал единственный тогда верный способ заставить ее не думать о смерти. Ведь мог он просто-напросто заставить ее живот раздуваться от какого-то странного заклятья. Или, того хуже, заставив вынашивать какого-нибудь жуткого монстра, теперь поглощающего ее изнутри! Неспроста же его лучший слуга с такой трогательной заботой полгода столь ревностно суетился вокруг ее округляющегося чрева, подкармливая саму Блум, словно на убой…
Правда, последнее дело с честью продолжила и Стелла, а подозревать Стеллу в заговоре с Даркаром не хватало никакой паранойи!
«О чем я, тьма побери, думаю?! – выругавшись про себя, Блум с умиротворенной улыбкой положила на горой вздымающийся животик обе руки. – Этот ребенок – все, что осталось в моей жизни… от моей жизни…»
Рассердившись на себя, Блум, словно пытаясь выместить злость, набросилась на оставшиеся деликатесы. Когда вернулась Стелла, от принесенных недавно угощений остались лишь крошки на столике и подушках.
- Вот видишь, а говорила, - Стелла погрозила пальчиком. – вот, познакомься, милая, это Панацея, лекарка.
Одетая во все белое женщина с белыми же волосами и пропущенными веками ласково улыбнулась. Блум непроизвольно дернулась, когда между пушистых, хотя и белесых ресниц лекарки мелькнули на мгновение абсолютно пустые глаза.
- Ты слепая? – очень тихо спросила рыжая фея.
- Кое-что вижу даже лучше зрячих, - так же тихо, слегка шелестящим голосом ответила Панацея. – здравствуй, милая. Принцесса Стелла не захотела мне ничего рассказать, но мой долг помогать любому, кто в этом нуждается. Долг… а может быть, мое проклятье…
Стелла подвела слепую лекарку к кровати Блум и отступила с сторону. Панацея провела раскрытой ладонью над лицом Блум, потом дальше, пока не остановилась прямо над животом.
- Хороший ребенок. Тебе будет трудновато, потому что сама ты не в лучшей форме, однако она – совершенно здорова.
- Но почему так долго? Еще немного – и меня расплющит под собственной тяжестью, как медузу!
- Твоя тяжесть не здесь, - погладив живот Блум, рука лекарки скользнула в обратную сторону, но замерла, не достигнув лица. – ужасный груз лежит на твоем сердце. Но я отвечу на вопрос, который ты задала, прекрасно зная ответ сама. Ты боишься. Ты сама не отпускаешь ребенка, не желая с ним расставаться, твой жар – следствие того, что все внутренние силы брошены на то, чтобы его удержать. Попытайся расслабиться и успокоиться – помочь тебе сейчас можешь только ты сама.
Блум закрыла глаза. Каким бы неудобным и даже нелепым ни было ее теперешнее состояние, какая-то часть ее действительно ЖЕЛАЛА, чтобы оно не заканчивалось. Чтобы не пришлось расстаться со своей малюткой так же, как вынуждена была расстаться со всеми, кого когда-то любила. Чтобы не пришлось снова покидать свою легкомысленную, и вместе с тем невероятно ответственную и заботливую подругу. Чтобы не пришлось возвращаться к Даркару и их договору…
- Может быть, - снова присаживаясь рядом, тихо предложила Стелла. – ты все же расскажешь мне все? Тебе будет легче, поверь мне…
- Прости меня, Стелла…
По щекам Блум, липких от каких-то сладостей, прокатились две невольные слезинки.
- Я же твоя лучшая подруга, помнишь? Мне ты всегда можешь во всем доверять!
- Стелла… - взяв руку принцессы, Блум прижала ее к своей груди. – Стелла, пожалуйста, пообещай мне кое-что! Если со мной что-то случиться, ты ведь позаботишься о ней, верно? – соединенные руки подруг переместились на пульсирующий разрастающейся болью тугой шар живота. – Пообещай мне, что не бросишь ее!
- С тобой все будет в порядке, Блум!
- Пообещай! Просто… чтобы я успокоилась, Стелла, прошу тебя!
- Хорошо, хорошо, я клянусь тебе, конечно, я все сделаю. Но Блум, поверь, ты сама сможешь позаботиться о ней… Блум! Ты слышишь? – голос Стеллы долетал словно бы сквозь вату, в глазах потемнело. Волны обжигающей боли становились все чаще и чаще, пока не превратились в одну сплошную раздирающую на куски непрекращающуюся цунами. Пытаясь хоть как-то справиться, прекратить это, Блум забилась, выгнувшись дугой и закусив до крови губу – но даже не почувствовала этой боли.
- Ваше Высочество, помогите же! Попытайтесь ее удержать, я… - долетел издалека женский голос, и, не закончив слова, рассыпался осколками. Блум окончательно провалилась в небытие. Сперва ей снова начало казаться, что она – огромный пузырь, который все надувается, надувается, надувается… и в конце концов лопается россыпью отчего-то огненных искр. Это оказалось совершенно не страшно, даже весело. Постепенно ее вообще захлестывало какое-то неестественное, похожее на шампанское со льдом веселье – холодное, пенящееся и пьянящее. Блум, не чувствуя себя, существовала в бархатной уютной черноте, а сама при этом могла быть кем и чем угодно. Наедине со своими мыслями. Она ничего и никого не забыла, просто каким-то образом совершенно изменилось ее отношение ко всему прожитому. Трагедия разрыва со Скаем теперь была смешной и нелепой. Диаспоро… глупая клушка, пусть, если уж так велит ее долг перед ее драгоценным народом, работает племенной кобылкой для королевского рода да блюдет свою чистоту крови сколько душе угодно. Скай… все так давно это говорили, но только сейчас Блум сумела понять, что он действительно идиот! И еще большей идиоткой была она сама, возведя этого болвана на постамент! Стелла… столь трогательно заботящаяся великодушная Стелла, словно ясное солнышко готовая осветить и согреть даже дорожную грязь! Как только Блум не понимала раньше, что тщеславная блондиночка намеренно выбрала себе в лучшие подруги девчонку, казавшуюся самой нелепой, дабы на ее фоне воссиять еще ярче!
И так воспоминание за воспоминанием, образ за образом, чувство за чувством, представали перед Блум в совершенно ином, новом свете. В новом Пламени и Мраке, вернее сказать! Теперь все измениться! Теперь, когда она вместе с Даркаром создаст великую Империю, сердце которой будет в возрожденном величайшем из миров Домино, родине магии, теперь никто не посмеет ни насмехаться, ни снисходительно ее жалеть! Она сама их всех пожалеет! Может быть… Только последний образ – маленький, как искра, внезапно обжег ее почти непереносимой болью. Болью сохранившейся способности кого-то в этой Вселенной все же любить. Ее мукой, ее смыслом, ее жизнью… ее новорожденная дочка, которую теперь придется оставить на воспитание Стелле, которую саму кто бы воспитал! Иначе нельзя. Яркий обжигающий свет единственной искорки ясно говорил: в Империи Пламени и Мрака для малышки не найдется места.
«Все ради тебя. Это все ради тебя…»
Блум широко раскрыла темно-желтые глаза, словно трещинкой рассеченные вертикальным кошачьим зрачком, и села на кровати. Согнуться получилось неожиданно легко, слегка недоуменно опустив глаза, Блум досадливо поморщилась. Хоть живот больше не напоминал надутый под завязку воздушный шарик, устало обмякнув морщинистой студенистой массой, по его объемам очевидно было, что большая часть лишнего веса осталась при Блум. Повезло, что Даркару не так уж важно, как будет выглядеть его невеста – иначе стыдно было бы не глаза в таком состоянии попадаться. Хотя, быть может…
Оглядевшись, Блум увидела на столе коротенькую записку.
«Привет, милая. С твоей дочкой все отлично, но Панацея сказала, ты еще какое-то время проспишь, а о ней надо позаботиться, мы взяли ее ненадолго. Проснешься до моего прихода – не скучай! Выпровожу последних гостей (как же они меня достали!) и бегом к тебе. Принесу что-нибудь вкусненького. Целую, пока!»
Вообще говоря, соблазн дождаться Стеллу, чтобы впихнуть в нее саму «чего-нибудь вкусненького» в таком количестве, чтобы блондиночка, не дожидаясь своих предсказанных близняшек, на себе ощутила, каково чувствовать себя раскормленной до шарообразного состояния свинкой, был велик, но Блум сумела его побороть. Щелкнув пальцами, она заставила буквы на бумаге завертеться в водовороте, сложившись в короткую надпись «Помни свое обещание». Бросив клочок бумаги обратно на стол, она хотела было принять обличье Черной Феи, однако представила, как сейчас будет выглядеть летящей, да еще в таком наряде, и призадумалась.
- Время пришло, госпожа.
Ивлон возник в столпе ослепительного золотистого сияния и, сложив за спиной свои фантастические крылья – источник этого золотого света – поклонился ей.
- Может быть, госпожа пожелает… взглянуть на этого ребенка, прежде чем…
- Нет, - отрезала Блум, не уверенная, что сумеет снова выдержать этот наплыв обжигающе-мучительного чувства. Не уверенная, что сумеет после этого оставить дочку здесь…
Ивлон еще раз поклонился и аккуратно взял Блум на руки, хоть и без той легкости, что прежде.
«Это все для тебя, - мелькнула далекая и словно бы чужая мысль. – ты, единственная настоящая наследница и правительница Домино, та, кому суждено будет когда-нибудь ее освободить из Тьмы. Как жаль, что я буду в числе твоих врагов, когда это случиться…»

Вот и все. Извиняюсь за слезливый мЫлодрамматичный стиль тиль повествования, но таково мировоззрение Блумми.

Санди_ака_Владлена,а мне нравится... Продка будет?

Мишка_в_шоколаде_, У "Пламени во Мраке" - нет. Но история в целом получит развитие в "Менестреле"

У мазафакеров прямо тяга к Блум - сначала садомазохистки Трикс, затем Ивлон с Даркаром, в 3м сезоне к ней Валтор подкатывать пытался (хоть и был послан). Хоть в 4м сезоне к ней никто не приставал!

Не, там ее только в первой серии вчетвером завалить попытались, но, разглядев как следует, решили переключиться на фейкО помоложе - Роксанку))))))))))))))))))

А у Даркара в моей версии давняя (еще с предыдущего воплощения) сентиментальная склонность
Часть первая: нет подлости печальнее на свете!

Первым живым существом в современной Вселенной был, естественно, Дракон. Он же и стал «ключом зажигания», источником всей жизни вообще, любая жизнь – это искорка драконьего огня, заключенная в материю. Все, от микроорганизмов до звезд заключает в себе частичку первозданного пламени. Пламя принесло во Вселенную свет, и на границе света с тьмой возникли тени. Появилась тень и у Дракона, и тень это была – Феникс. У истоков мироздания они стояли вместе.
(В некоторых источниках упоминается так же т.н. «третья сила» - покровитель традиций Мироздания св. Инджино, но, согласно другим историческим документам, св. Инджино был всего лишь одним из жрецов Дракона в мире Домино, который сформулировал и задокументировал законы магической Вселенной, а так же обладал пророческим даром и предсказал множество событий из далекого будущего. Поскольку почти все упоминания об этой исторической или мифической фигуре находились в архиве королевства Домино и не особенно обнародовались, после конца света в этом мире информация была утеряна. В некоторых мирах имя св. Инджино упоминается всуе в качестве крылатого выражения, когда речь идет о каком-то незыблемом ,не внушающим ни малейших сомнений правиле или законе природы)
И наполнились леса эльфами, океаны русалками, горы гномами, водоемы наядами… ну и так далее. Изначально у каждой расы существ был свой собственный мир, но люди, будучи любимыми творениями Дракона, обнаглели и начали расползаться по соседним, колонизируя потихоньку чужие миры. Чтобы присматривать за разрастающимся по Вселенной человечеством, создал Дракон помощников – ангелов – учителей и защитников для людей.
Но сам он, глядя за жизнью и развитием вселенной, все глубже погружался в тоску. Запущенный механизм функционировал, а творцу не было места в этой системе. Он был источником жизни, но он же становился и погибелью – с его приближением горели прекрасные леса, испарялись моря и реки… все, что он с такой любовью создавал, превращалось от прикосновений в пустыню серого пепла, заставляя все сильнее отчаиваться. Он не мог жить в собственном прекрасном мире, не мог находиться среди своих любимых детищ – людей, ибо его сила была чересчур велика для материального мира. Одиночество терзало Дракона. И однажды выход был найден. Дракон сотворил Сосуд – молодую человеческую женщину, вместе с жизнью, в душу которой вдохнул частичку собственной своей сущности и сознания. Теперь он мог хотя бы отчасти жить среди людей, наслаждаться сотворенным миром изнутри. И увидел это Феникс и – не то из зависти великой, не то, потому что, как и положено тени, повторял многие действия и движения, то ли просто воображения на что-нибудь свое не хватало – решил тоже обзавестись аватарой среди людей. Поскольку созидать Феникс не умел, тело для себя нашел готовое – великого правителя, завоевателя и тирана, имени которого никто не помнил, все его называли просто Император. И подарил Феникс Императору частичку собственной сущности, став его тенью на долгие годы.
Но однажды беспощадный завоеватель, тень которого простиралась крыльями Феникса, и юная странствующая жрица, в сердце которой горел Изначальный Огонь, как-то ухитрились встретиться и – вовсе парадоксальным образом – полюбить друг друга. Поскольку не было во Вселенной людей более непохожих, отношения их строились трудно, сквозь непонимание, порой доходящее до боли, но все-таки они искренне любили друг друга. Казалось, это поможет превозмочь все преграды… но не помогло. Юную женщину больно ранило жестокое отношение ее супруга к людям, его неумение проявлять милосердие – порой он бывал жесток даже с ней самой, не со зла, просто, прожив до встречи с гораздо более юной возлюбленной, привык за эти годы к такой манере поведения и не умел иначе. И однажды она заявила, что не может так больше и хочет уйти. Эта новость привела Императора в отчаяние, однако вместо того, чтобы задуматься, он попытался решить проблему в свойственной и понятной ему манере – удержать возлюбленную насильно, лишь бы только не потерять ее. И вырвался из души жрицы Огонь Дракона, охватив так и не пожелавшего отпустить ее Императора, но сущность Феникса не позволила тому умереть от пламени, удержав жизнь в обуглившемся теле – достаточно жизни, чтобы проклясть деву-Дракона и саму их любовь. Он пообещал, что она все равно никогда не будет свободна, что он тенью последует за ней всюду, что на каждое принесенное в мир благо станет приносить столько же зла, и что любовь станет единой с проклятьем, даря вместо счастья лишь горе и разочарования.
С тех пор Дракон и Феникс несколько друг на друга обиделись – каждый считал, что в случившейся трагедии виноват второй. Своей аватаре Дракон стер часть памяти, чтобы не травмировать чуткую женскую душу, а одним из любимых воплощений Феникса с тех пор стал обугленный трупик Императора в оплавившемся доспехе. Понимая, что после проклятья его сила будет приносить аватаре одни несчастья, дракон оставил ее среди людей, а сам от окончательного огорчения впал в спячку, тем самым отправив в анабиоз и Феникса. Жрица стала первой королевой в теократической монархии Домино, но никто из ее потомков уже не обладал способностями Сосуда для божественной силы. Лет этак две тысячи таковых не рождалось, пока кое-кто не решил слегка подтасовать колоду.

ЗЫ: весь этот бред в моем фикшене как бы подразумевается, но прямо не заявлен - а то уж совсем взмыленная драма была бы.

Да ладно - у меня вообще по всем традициям индийского и латиноамериканского кинематографа вышло!)))

Кстати, в рисунке Император (если я правильно трактую и тот белобрысик - Император) бегает почти в костюме Хищника

Я эту картинку из какого-то фентези-сообщества стащила, портретного сходства там нет, просто общая концепция подобной парочки (да и ёльфами ни Император, ни Пречистая Дева не были))).

А можно вопрос (ибо я - дуб) - как вставлять картинки с Радикал-фото - там надо регистрироваться или на Ли.ру есть их агент?

Радикалом можно пользоваться без регистрации (собственно, я так и делаю). А в сообщение просто вставляется копия ссылки, которую там выдают при загрузке.