(очень, очень ноне ко времени оказалось давнее, от 15-го года)

"ТАМ, ТАМ В СЕНТЯБРЕ

- там я остался.." - голосил кто-то, когда-то, для шырокой общественности о своем сугубо личном..
Я не останусь, но денька сентябрьской середины, периода вкушения прелестей бабьего те.. лета - дам, попробую дать..

КОНЕЦ ВЕЧЕРА.
Все время пока прибывающий на центральный вокзал поезд петляет (аффтарское преувеличение конешно, где там петлять на прямом как стрела отрезке пути, соединяющем двух столиц?) в предместьях Любани, низкое закатное солнце еще гонит длинные тени по пустынным полям, отблескивает кроваво во взорах слепых окн, еще позволяет надеяться на што-то, еще што-то обещает... А когда наконец как вкопанный замирает он (поезд) в означенном месте, на конечном рубеже ("Поезд дальше не идет!" - глухо неразборчиво разносится по вагонам, но ближе - он тоже не идет, а об этом - ни слова?), то истомленная ожиданием встреч, предвкушением лобзаний, возбужденная толпа свежеприбывших извергается на перрон и далее, на вокзальную площадь - уже токмо в смутных отсветах отгорающего послезакатного неба.. Ооо, это прибытие пятничновечернего поезда в Любань! Прибытие поезда в Ла-Сьота - бессильно меркнет! Кипение, бурление, перемешение масс - встречаемых и встречающих, восклицания, объятия, недоуменные озирания.. И все это в быстросгущающихся сумерках, последнем угасающем свете вечера..
НОЧЬ.
За эти 20 минут пешего пути от вокзала до скромного обиталища вечер исканчивается окончательно и на Любань опущается первая уикендовая уже ночь.. Долгий-долгий ужин вершится в слабоколеблемом свете камелька, сидя прямо перед окном, с видом на призрачно светящийся еще край небосвода... Более не видно ничего. Бархатная глубокая тьма..
А гораздо позже уж, перед сном выходится на улицу и долго-долго стоится в тишине (токмо слабые шорохи выхухолей сосрдоточенного рытья в глубине) и темноте (сколь волшебно изменяются знакомой вроде местности картины под флером нощи! сколь наполняются загадкою и таинством), под этим невероятным куполом звездной бездны.. Это единственное зрелище, не могущее надоесть никогда.. Но очень немногие люди, к сожалению, выносят эту картину, иначе человечество было другим бы...
УТРО.
К семи часам раннеутреннее солнце в незадернутом окне уже делает невозможным для глаз дление сна, и приходится вставать.. Ооо.. сколь бодрящи эти утренние плюс семь! Сколь оне возбуждают энергичных движений (в тени пока еще, скрытое за дубами солнце освещает пока токмо отдаленной несколько местности предметы: поле, купы дерев, дома напротив), деятельного суечения по мокрой росистой траве.. А впрочем лучше пока назад, в келью, к утреннему кофию под полфильма о неважно чем..
ДЕНЬ.
А день - разгорается, разгорается постепенно, выползает и к нам наконец солнце, заливает все вокруг блаженной теплотой, и уже плюс пятнадцать, и уже вспотемшы в необоснованно понадеванном, а сколь светло, чисто и высоко небо! Сколь лехко - двигается, дышится, вообще - живется! К полудни температура достигает двадцати (к зависти нашых московских товарищей, у которых согласно радио - четырнадцать и пасмурно, хорошо хоть дождя нет) и на этом успокаивается.. Переходится на житие с голым торсом.. На регулярное забегание отхлебнуть из жбанчика прохладительного..
ВЕЧЕР - долог, неспешно клонится солнце, постепенно остывает теплота, слехка дымится уличная печурка, приготовляя изыски скорого ужина...
А впереди еще ночь, утро и день следующего дня.. до убытия вечерним Питерским..