Фильм - номинант премии "Оскар" 2013 г.
Тарантино, ниггеры и рабство.
1859 год. Где-то в Техасе. Велеречивый немецкий охотник за головами Кинг Шульц (Кристоф Вальц) из своекорыстных целей дарует свободу недавно "приобретенному" им негру-рабу Джанго (Джейми Фокс). Тот должен опознать для него трех братьев-головорезов, за которых назначена награда. В процессе этого взаимовыгодного сотрудничества Шульц все больше проникается драматичной судьбой Джанго и в конце концов решает помочь ему в деле освобождения его возлюбленной Брумхильды (Керри Вашингтон), разлученной с Джанго много лет назад и пребывающей ныне на плантации любителя негритянских гладиаторских боев Кэлвина Кэнди (Леонардо ДиКаприо)...
Случилось страшное. Главная надежда 90-х, режиссер-вундеркинд, ворвавшийся в кинематограф стремительной кометой, горевшей так ярко, что она залила всё пространство вокруг ослепительным светом, зажигавшим людские сердца и породившим в итоге целый культурный феномен, маньяк-синефил, человек кипучей энергии, невероятной эрудиции и безграничного таланта Квентин Тарантино, кажется, окончательно утратил почти все свои лучшие качества . Случилось это не внезапно. Скорее это больше походило на нарастающий ком. "Убить Билла. Часть 2" - с кем не бывает. "Доказательство смерти" - ну это же изначально был рискованный эксперимент, грайндхаус в 2000-х оказался зрителю не нужен. "Бесславные ублюдки" - ну, может, исторический антураж Второй мировой войны не тарантиновская территория. Мы искали для Квентина самые разные оправдания, не желая замечать, что человек попросту теряет связь с реальностью. Но когда Тарантино не смог оседлать нежно лелеемый им жанр спагетти-вестерна, в любви к которому он признавался неоднократно, закрывать на это глаза стало решительно невозможно. Режиссер, который заявляет, что он "невероятно хорош, потому что худшей картиной в его фильмографии является "Доказательство смерти", вряд ли может адекватно воспринимать действительность, свое место в этой действительности, и, соответственно, не может претендовать на снисхождение. И так слишком многое Квентину в последние годы прощалось.
Например, абсолютно бессмысленная историческая фантазия на тему Второй мировой войны "Бесславные ублюдки" со всей своей выпирающей отовсюду претенциозностью на деле являла собой раздутый до неимоверных размеров скверный анекдот. Справедливости ради, в плане осмысленности "Джанго освобожденный" - это очевидный шаг вперед. Своими методами, но Тарантино говорит о вполне серьезных вещах: о рабстве, об аморальных плантаторах и их подельниках, о чести, достоинстве и любви. Это предельно акцентированная история. В ней нет двойного дна, в ней нет многослойности. Она преследует единственную цель - показать ужасы рабства и заставить зрителя с отвращением смотреть на персонажей вроде Кэлвина Кэнди. Нехарактерная для Тарантино прямолинейность, но это все же лучше, нежели бесцельные кровавые разборки "Ублюдков". Вопросов нет.
Вопросы же возникают к тем вещам, в которых Квентин когда-то слыл непревзойденным мастером: к стилю повествования, к его темпу и ритму. Выражаясь футбольной терминологией, в "Джанго" существуют чудовищные разрывы в линиях (читай - сюжетные провалы), отсутствует баланс и всё скроено настолько небрежными стежками, что швы видны невооруженным глазом. Такое ощущение, что это кино снимал не режиссер в расцвете сил, а уже давно сошедший с кинематографической сцены глубокий старик, который все еще пытается угнаться за авангардом, но постоянно спотыкается, падает и только всё больше отстает. В качестве примера можно привести совершенно непонятный, абсурдный кусок в конце первой трети фильма, когда Джанго и Шульц без особой на то надобности дефилируют на фоне бесконечных снежных пейзажей. Какую сюжетную функцию это всё преследует - великая загадка. Дальше - больше. Мало того что Тарантино умудряется безбожно завалить кульминационную сцену перестрелки, превращая ее в самую безвкусную за последнее время демонстрацию слоу-мо и бутафорской крови (что само по себе уже китч), так еще после этого вымучивает (другого эпитета я не нахожу) из себя добрый час экранного времени. В какой-то момент даже закрадывается сомнение насчет того, закончится ли это вообще когда-нибудь. Слава богу, заканчивается.
Но давайте оставим очевидную затянутость "Джанго освобожденного" на совести автора. Лучше вновь вернемся к тому куску фильма, снятому на фоне заснеженных пейзажей, присовокупив к нему момент с появление в кадре Франко Неро из классического "Джанго". Ибо это очень характерные эпизоды для нынешнего Тарантино. Для просвещенного зрителя не является секретом, что эти сцены - дань уважения Квентина знаменитому итальянскому постановщику спагетти-вестернов Серджо Корбуччи. Но оммаж только тогда имеет смысл, когда вплетен в ткань повествования как нечто само собой разумеющееся (чем и были сильны ранние картины Тарантино). Но в "Джанго освобожденном" они совершенно вырваны из контекста, не несут абсолютно никакой сюжетной функции, а преследуют одну только цель авторского любования самим собой: дескать, посмотрите какой я эрудированный. Это оммаж ради оммажа. И, по большому счету, оммаж Тарантино самому себе. Он погряз в собственном замкнутом мирке, в котором мнит себя величайшим режиссером в истории кино и преисполнился уже такого самомнения, что позволяет сам себе аплодировать в концовке фильма (ладонями Кэрри Вашингтон, но подтекст-то ясен).
Единственным же кому здесь действительно надо бы поаплодировать является Леонардо ДиКаприо, безболезненно вписавшийся в эту специфическую тарантиновскую стилистику. Да к тому же в образе центрального антагониста и по совместительству самого отвратительного персонажа в своей актерской карьере. Давно хотелось увидеть Лео в яркой отрицательной роли, и вот - свершилось. ДиКаприо здесь, конечно, злодей во многом гротескный (у Тарантино других и не бывает), но все же это не отменяет его грандиозного выхода с молотком и черепом, а также того факта, что даже традиционно вычурный Вальц на фоне ДиКаприо смотрелся весьма уныло. Особенно в тех сценах, когда их герои сходились лицом к лицу. Нельзя не выделить и запоминающиеся сцены с участием Дона Джонсона, невероятное перевоплощение Сэмюэла Джексона в "самого гнусного негра в истории кино" и забавный момент с ку-клукс-кланом и колпаками, ставший чуть ли не единственным радостным пятном на этом однообразно сером полотне. Есть там, правда, и еще более примечательный эпизод: когда Тарантино, появляющийся ближе к концу в небольшом камео, сам себя эффектно взрывает в кадре. Желать ему этого в реальности не будем. Мы все-таки гуманисты. Но вот строить из себя на пустом месте самого крутого режиссера всех времен и народов пора бы уже перестать. Иначе и запомнят Тарантино не как великого постановщика, а как великого нахала.
Итог: 6,0
Тарантино продолжает разочаровывать. Уже 10 лет как.
Uylenspiegel
